kurgangen.ru

Курган: история, краеведение, генеалогия

Зауральская генеалогия

Ищем забытых предков

Главная » История религиозных конфессий в Южном Зауралье » Христианские храмы » «…Достоит до второго пришествия»

О проекте
О нас
Археология
В помощь генеалогу
В помощь краеведу
Воспоминания
Декабристы в Зауралье
Зауралье в Первой мировой войне
Зауралье в Великой Отечественной войне
Зауральские фамилии
История населенных пунктов Курганской области
История религиозных конфессий в Южном Зауралье
История сословий
Исторические источники
Карты
Краеведческие изыскания
Книга памяти зауральских краеведов и генеалогов
Репрессированы по 58-й
Родословные Зауралья
Улицы Кургана и его жители
Фотомузей
Персоны
Гостевая книга
Обратная связь
Сайты друзей
Карта сайта
RSS FeedПодписка на обновления сайта




«…Достоит до второго пришествия»

«…Достоит до второго пришествия»


Крестовоздвиженская Никольская церковь в с. Боровлянка Притобольного района Курганской области, 2009 г.

История церкви села Боровлянского в событиях и легендах

История церкви села Боровлянского богата событиями.

Жители Боровлянки – выходцы из Смоленской губернии. Их и сейчас еще за мягкий говор называют «российцами» или «расейцами». Их предки приехали в Зауралье в середине XIX века. И намешано в них как русской, так и белорусской крови. Характеры – у каждого неуступчивый. Чужих не любят. Но и между собой спорят до последних сил.

«Каменцы» и «деревянцы»

История эта началась в годину неспокойную, военную, туманную. Крестьяне деревни Боровлянской, что в Плотниковской волости, задумали построить храм. И хотя ближайшая церковь находилась недалеко, в селе Верхняя Алабуга, боровляне имели основание для своей просьбы. Население деревни в 1916 году насчитывало 2221 человека. Но и храм в Верхней Алабуге, заверяли боровляне, не останется пустым: при нем остается 2192 прихожанина.

Приговор, составленный на деревенских сходах 2 февраля и 30 марта 1915 года, соответствовал всем принятым в то время нормам.

24 февраля 1916 года уполномоченный от православной общины Иван Кириллов, обращаясь в Тобольскую духовную консисторию, объяснил, чем вызвано это решение: «Все мы имеем пламенное желание, согласно данному нами обету, начать постройку храма именно в эти трудные, скорбные дни испытания дорогой нашей родины, в которые, исправляя, наказал нас Господь, но не предал еще всех смерти. Заготовка должных средств, материалов и работ у нас, при помощи Божией, налаживается». Епископ Варнава, бывавший в этих краях, подтверждал: «Боровляне притекают к храму Божию с большим усердием».

По обычаю тех времен решение схода означало половину дела. Церковные власти инициативе крестьян не препятствовали. Тем более, что строились храмы главным образом на средства этих же самых крестьян.

Но время было неспокойное, военное, и каким-то непонятным образом в переписке между крестьянами и высшей церковной властью губернии произошел сбой. Во-первых, архиепископу Гермогену доложили неверно, и он 9 августа 1916 года начертал: «Пока можно служить в старом храме, значит, дело за землей, которую отвести недолго. Пускай благочинный сим вопросом поторопит…» На это благочинный о. Николай Сахаров растерянно ответил: «В деревне Боровлянской никакого храма нет, и службу отправлять пока негде…» Во-вторых, духовная консистория утвердила проект постройки каменного храма, который, с учетом цен тех лет, должен был обойтись общине в 29 391 рубль 26 копеек. Но крестьяне-то просили о постройке деревянной церкви!

Клубок непонимания стал наматываться дальше, когда дошел черед до выбора места под храм. Деревня тянется одной улицей на полтора километра вдоль поймы Тобола. Как правило, место для храма отводилось в центре населенного пункта. А тут свободного места не нашлось: все плотно застроено. Следовательно, придется строить на одной из окраин. В южном краю живут Александровы, Захаровы, Ивановы, Кузьмины, Никитины, Федоровы. По северному — Леоновы, Вавиловы, Силантьевы, Прокопьевы, Степановы, Федотовы. Долго спорили, и вышло так, что победили «северяне»: кирпичную церковь уговорились строить у их околицы. Им бы порадоваться, да не тут-то было. Южане собрали сельский сход и провели на нем свое решение. «Новый храм для нашей деревни будет велик, и при дороговизне на все материалы и работы постройка его будет для нас обременительной...», — записали они 26 марта 1917 года.

Присутствовал при этом один любопытный нюанс. Задолго до постройки храма крестьяне деревни Боровлянской любили странствовать по ближним и дальним церквям и монастырям. Дошли до Кронштадта, и в беседе протоиерей Иоанн, ставший впоследствии святым русской православной церкви, будто бы сказал:

— Храм у вас будет кривенький, но достоит до второго пришествия Христова.

Но из какого материала должен быть построен этот «кривенький» храм — из кирпича или из дерева? Южане склонялись к тому, что из дерева.

Благочинный о. Александр Сивиллов по роду своей деятельности должен был придерживаться субординации и выполнять все, что предписано епархиальным начальством. Следовательно, двух мнений для него не было: он выступал за строительство кирпичного храма. Но прежде всего он пытался не допустить раскола. «Сколько бы я ни уговаривал их сойтись, результатов не получалось».

Иеромонах Галактион

Деревня Боровлянская находится на правом берегу Тобола. А на противоположном левом начинается уже другая губерния, Оренбургская. И относится она уже к Оренбургской епархии. Там, на левом притоке Тобола, речке Алабуге, в одной версте друг от друга расположились два хутора казаков Иванова и Шеметова, приписанных к Звериноголовскому станичному юрту. Были они невелики, в одном шесть дворов, в другом — двенадцать. Расположенные поблизости великолепные угодья взял в аренду вновь образованный в губернии Георгиевский монастырь.

Периодически в деревню Боровлянскую наведывался иеромонах этого монастыря Галактион. Он видел, что крестьянское хозяйство не на подъеме, что денег у людей мало и проще всего построить именно деревянную церковь. Надо ли говорить, что среди южан иеромонах нашел полную поддержку?


Иеромонах Галактион

7 марта 1917 года Галактион выслал архиепископу Тобольскому и Сибирскому Гермогену письмо с просьбой разрешить строительство храма во имя Животворящего Креста Господня и святителя Николая Мирликийского. 15 марта, не дожидаясь разрешения, бригада плотников приступила к сооружению сруба. Сельское общество наняло их за 15000 рублей. Оптимистический рапорт отправил 22 мая и священник Василий Тресвятский: «Дело постройки храма идет успешно, заготавливается кирпич, а за последние дни строительный капитал увеличился почти на 7 000 рублей».

В то же самое время по деревне из уст в уста передавали предсказание киево-печерских монахов, угодное южанам: кирпичный храм будет построен не выше окон, а на месте, предназначенном для алтаря, вырастет береза.

Самым инициативным среди крестьян южной околицы был Алексей Григорьевич Александров. Он обратился в Тобольск с письмом: «Прошу совет Духовной консистории благословить иеромонаха Галактиона на это святое дело, выдав ему на этот предмет должное разрешение. В противном случае мы еще десятки лет будем без своего храма..» Не дождавшись ответа, крестьяне 23 апреля поручили Александрову «съездить в г. Тобольск лично к г. епископу».

Однако священник Александр Сивиллов дал происходящему совсем другую оценку: «Думаю, если бы удалить иеромонаха Галактиона из деревни Боровой, то раздор помаленьку прекратился бы, тем более, что это лицо нежелательно здесь, он известен как ярый поборник известного в нашей епархии сектанта, недавно умершего священника Якова Барбарина...».

15 июня 1918 года священник Константин Желницкий сообщил Тобольскому епархиальному совету: «Постройка храма в деревне Боровлянской идет успешно, сруб храма готов, и после закладки его, произведенной 12 июня сего года в честь Честного и Животворящего Креста Господня, согласно распоряжению местного благочинного началась дружная работа набело, потому что по условию, заключенному с подрядчиком, стены храма включительно до крестов должны быть изготовлены к 15 августа... В силу указа духовной консистории комитет деревянной церкви был переизбран, и удален из него иеромонах Галактион как вредный человек, поселяющий вражду между жителями деревни». Ах, если бы все было так просто! Священник о. Константин выдал желаемое за действительное. Крестьяне проявили только видимость послушания. Они сочли необходимым вступиться за иеромонаха Галактиона. Николай Кузьмин, Иван Захаров, Павел Никитин, Степан Иванов, Филипп Федоров, Роман Захаров уже 26 июля отправили епископу Гермогену прошение, где спрашивали: «На каких основаниях последовало Оренбургской духовной консистории Его преосвященством епископом Мефодием Оренбургским решение о запрете 6 марта священнослужения? Видим в нем человека, достойного по постройке храма. За такое короткое время у нас появилось все необходимое для постройки. Первое — лес весь приготовлен и сруб срублен, 18 рядов. Второе – железо для крыши заготовлено. 12 пудов. Потом — гвозди. Плахи и часть кирпича... Просим расследовать дело, за которое наказан человек сей... мы посоветовались на нашем сходе при выборном Иване Федотове в числе 15 голосов о защите сего человека...».

Оренбургские консисторские чиновники были настроены решительно. 26 сентября протоиерей Чернов и священник Дмитриев высказались по адресу мятежного иеромонаха: «Если он не подчинится местным епархиальным властям, то будет лишен сана». А в свою очередь архиепископ тобольский и сибирский Гермоген не пожелал вставать на чью-либо сторону. 18 августа он подтвердил, что разрешает строить как деревянную, так и каменную церковь. И против деятельности оренбургского клирика он возразил непринципиально: «Приглашенный иеромонах Галактион может быть допущен к участию в постройке в качестве сведущего лица, но не члена комитета».

О иеромонахе Галактионе в селе Боровлянском сложили легенды. Рассказывают, будто при строительстве храма молодой плотник по оплошности укоротил бревно перекрытия. В этом он сознался духовному наставнику.

— Ничего, мы матку вытянем, — успокоил Галактион. — Ты вставай с того края. А я — с этого.

Что они сделали — нам неведомо, только бревно то исправно служит до сих пор.

К концу 1918 года храм был готов. Кресты наверх были подняты на полотенцах. На освящении присутствовали все жители от мала до велика. Тут-то и обратили они внимание на колокольню, которая изначально имеет заметное отклонение от вертикальной оси.

— Что же вы, мастера? — укоризненно сказал кто-то из толпы.

— Как заказывали, — резонно ответил бригадир плотников.

Во время страннических походов крестьяне принесли из храмов Киева и Нового Иерусалима ковчег, сосуды, напрестольный покров. Значительная часть утвари была получена из Верхне-Алабужской церкви. По спецзаказу столярами был изготовлен деревянный иконостас с 26 иконами и 6 киотов. Прихожане познакомились с шадринскими иконописцами мастерской А. П. Кречетова. Для храма были написаны иконы Абалацкой Божией матери, Всех Скорбящих Радосте, Николая Чудотворца. Крестьяне заказывали иконы и в честь небесных покровителей — Иоанна Крестителя, великомученицы Феодосии.

А что же северяне, сторонники постройки кирпичного храма? Они собирали деньги, наняли бригаду, которая выложила стены высотой в 6 аршин, то есть 4 метра 20 сантиметров. А дальше крестьяне поняли, что денег на достройку им не собрать. Тогда они решили срубить временный молитвенный дом. Он получился более чем скромным — длиной 12 метров, шириной около 3,5 метра и высотой 2 метра 10 сантиметров. 5 января 1919 года священник села Гладковского о. Василий Серебренников, священник села Бугрового о. Алексий Алексин и командированный в село Боровое для исполнения пастырских обязанностей о. Петр Добронравов, согласно распоряжению епархиального начальства и по поручению благочинного освятили вновь устроенный молитвенный дом в честь святителя и чудотворца Николая.

Смута примиряющая

20-е годы прошлого века отмечены неведомой дотоле смутой и расколом в православной церкви. Группа епископов, выступившая против патриарха Тихона, задумала провести и обрядовую реформу, создала в пику патриарху другой орган управления русской православной церковью — Священный Синод. Они громко заявили о своем намерении всячески поддерживать советскую власть. По сути это было попыткой, поступившись принципами, сохранить возможность для верующих отправлять религиозные обряды в атеистическом государстве. Это движение получило в истории название обновленчества. Одни верующие встали на сторону патриарха, другие — Синода. Поначалу казалось, что Синод побеждает.

Но со временем выяснилось, что подавляющее большинство верующих не приемлет предложенного обновленцами второго брака для священников и разрешения вступать в брак епископам.

К началу коллективизации большевики довели атеистическую пропаганду до максимума и провели репрессии против обеих конфликтующих в православии сторон.

На первых порах обе общины села Боровлянского вошли в состав обновленческой епархии. Крестьяне на протяжении 20-х годов то ссорились, то мирились, то опять ссорились.

Так, на общем собрании в 1923 году все вместе решили «во избежание излишних расходов совершать богослужение понедельно: праздники (Пасха, Рождество Христово, Троица, Крещение) служить в церкви, а вторые дни в часовне, канун Крещения. 14 сентября и родительские дни служить в церкви, 6 декабря, 9 мая (день св. Николая) служить в часовне, прочие двунадесятые и малые праздники служить там, на чьей неделе придется. Приход считать один, состоящий из села Борового и деревни Мочаловой. Содержать и церковь, и часовню».

17 января 1924 года Курганская епархия Русской (обновленческой) православной церкви обсудила вопрос о существовании двух церквей в селе Боровлянском и пришла к следующему мнению: «Прихожане села Боровлянского, как приверженцы заложенного каменного храма, так и законченного благополучно деревянного храма, несомненно проявили все отменное и похвальное усердие и любовь к храму Божию. Епархиальное начальство считает нравственным долгом приветствовать их за это доброе дело и молитвенно призывает на них и их домочадцев благословение Божие.

Но в то же время епархиальное начальство со скорбной душой вынуждено засвидетельствовать, что на почве этого доброго дела в приходской семье села Боровлянского возникли взаимные недоразумения, разногласия, упреки, хулы и укоризны, взаимная вражда и ссора. Последние, несомненно, не плоды Христова Духа, а духа зла, всегда вносящего расстройство при совершении общественного доброго дела. Теперь у «каменцев» и деревянцев» страсти разгорелись, и они, ослепленные страстью и своим упорством, сами не сознают того, что творят. Пора опомниться. Пора всем, положа руку на сердце, задать себе вопрос: «Что мы делаем, отцы и братья? Мы начали строить церковь Божию, чтобы она объединяла нас и наших детей в одну семью, и в результате мы раскололись на две враждебных партии? Что же скажет нам там, на последнем суде своем, Учитель и Спаситель наш Господь Иисус Христос?» Боимся, как бы боровлянцы не заслужили скорби и гневных слов Небесного Судии: «Отойдите от меня, я не знаю вас» (Мф: 7,23), ибо не Христовым Духом вы действовали…

Поэтому усердно просим и братски умоляем вас, боровлянцы, прекратить взаимную вражду около храма, а сие возможно сделать только путем взаимных уступок, путем отрешения от своего самолюбия и обузданием себя. Делить приходскую семью на два самостоятельных прихода епархиальное начальство признает нецелесообразным; тогда потребуются двойные расходы на отопление храма, на сторожа, на содержание причтов и на налоги».

В конце концов 12 февраля 1925 года прихожане Крестовоздвиженской церкви «принимая во внимание зависимое положение их прихода от прогрессивного Синода, состоявшееся по жизненным обстоятельствам, вопреки их желаниям и убеждениям, постановили просить Преосвященнейшего епископа Петропавловского Алексия, как ближайшего к селу архипастыря, единомысленного с патриархами, принять приход в свое ведение».

Жители северной части села дважды, в 1924 и 1925 годах, через своего уполномоченного — все того же Ивана Степановича Кириллова — обращались в верховный орган законодательной власти страны — во ВЦИК — с просьбой разрешить им довести до конца строительство, но получили отказ. В 1928 году административный отдел Курганского окрисполкома посчитал целесообразным недостроенное здание, расположенное на северной околице села, разобрать и кирпич употребить для постройки школ. Таким образом, надежды «каменцев» целиком и безвозвратно рухнули.

К 1929 году они поняли, что противостояние истощает силы верующих, и 11 августа объявили о своем намерении перейти в староцерковничество под ведение курганского епископа Германа. Другими словами, вышли из-под юрисдикции обновленческого Синода и признали верховенство местоблюстителя патриаршего престола митрополита Сергия. Спорить прихожанам теперь было не из-за чего, и все они стали посещать храм, расположенный у южной околицы. Отказываться от него никто уже не собирался.

Иеромонах Галактион продолжал жить в селе и давать поводы к новым легендам. Дошли эти легенды и до наших дней.

Говорят, будто однажды летом крестьяне метали сено. Вдруг на небе стали собираться тучи.

— Дождь начинается. Не успеем завершить стога, — высказали опасение крестьяне.

— Ничего, — ответил иеромонах. — У них будет дождь, а у нас не будет.

И обошла туча боровлянские покосы, сено было спасено.

Не менее таинственна история с «уходом» иеромонаха. Молва о Галактионе дошла до властей. Однажды в село приехали два солдата с заданием арестовать «врага народа». Он пригласил служивых в дом, предложил с дорожки выпить чаю.

— А сам я буду вот здесь, в горнице. Вещи соберу.

Солдаты от души посидели у самовара. Иеромонах Галактион, пока они пили чай из блюдцев, несколько раз выходил из комнаты, приговаривая:

— А голубок сидел, сидел, выпорхнул и улетел.

Покончив с чаем, солдаты заглянули в горницу, а там никого. Окна закрыты, лаза в голбец нет. С тех пор никто иеромонаха не видел.

И сейчас те, кто знает о иеромонахе со слов своих родителей, говорят, что он не умер, а «ушел».

Конец и вновь начало

К концу 40-х годов для того, чтобы пересчитать все действующие к Курганском округе храмы, у любого верующего хватало пальцев на руках. Были закрыты церкви как заведенные еще при заселении Зауралья, так и построенные в начале XX столетия. Они и возводились десятилетиями, и были рассчитаны на века. Добротный кирпич, великолепная архитектура, красивые фрески и иконостасы — все это только вызывало ярость безбожников. Под давлением государственного атеизма верующие вынуждены были скрывать свои религиозные взгляды, распускали общины. А боровлянцы, состряпавшие свой храм наспех, впопыхах, упорствовали. Тут начались неприятности у священника о. Павла. Для того, чтобы исполнить крещение или отпевание за пределами церкви, в соседней деревне, требовалось разрешение на выезд. Получить его было затруднительно, нужно было всякий раз ехать в райисполком. А люди просили. И он ездил. После двух предупреждений у Павла Львовича Петрова отобрали свидетельство о регистрации. Теперь он лишился права служить в храме. 27 августа 1940 года решением Президиума Верховного Совета РСФСР Крестовоздвиженская Никольская церковь была закрыта. Здание временно передали под склад «Заготзерно».


Первый настоятель Боровлянского храма – Павел Львович Петров (служил в 1920-е – 1950-е годы).

Никто не посмел посягнуть на кресты. Все были научены сравнительно недавним загадочным происшествием. Власти потребовали, чтобы с колокольни были сняты все четыре колокола. Сделать это вызвался Оська по кличке Зайчонок. Он собственноручно уронил самый большой колокол весом 1 пуд 3 фунта, сбросил посеребренную люстру — одно из главных украшений храма.

Поглазеть на эти «художества» собралось почти все село.

— Ой, Оська, наворочаешь на свою шею! — сказал кто-то из толпы.

— А я никого не боюсь!

Через некоторое время выпало Оське ехать по колхозным делам в село Бугровое. Домой он не вернулся — его тело нашли в лесу разрубленным на куски.

Сразу после закрытия храма «неизвестные» взломали окно, забрали иконы и разнесли по домам.

Верующим был и председатель колхоза им. ГПУ Поликарп Ефимович Яковлев, носивший между своими кличку Поликася. Он пригрозил подчиненным, что, если в храме будет сломана хотя бы одна «вилюшка» с иконостаса, виновника он из колхоза немедленно выгонит. Прихожане сохранили церковный хор — в 30-е годы он насчитывал до 30 человек. Псаломщицу Марию Иоакимовну Алексееву, работавшую в колхозе, председатель отпускал на службу, записывая ей трудодни. Все об этом знали, но никто не донес. А голос у нее, по мнению сельчан, был не хуже, чем у знаменитой певицы Лидии Руслановой.


Председатели колхозов села Боровлянки: «Трудовик» – Давыд Прокопьевич Алексеев, ГПУ – Поликарп Ефимович Яковлев, 1930-е

Вторая мировая война, как и первая мировая, вызвала подъем религиозных чувств в российском обществе. Разница была лишь в том, что жители других деревень за полтора – два десятилетия уже забыли о своих храмах, приспособились к безрелигиозному образу жизни. Да и некоторые церкви были уже разрушены или перестроены под зерносклады, машинно-тракторные мастерские. А в памяти у боровлянцев еще оставались свежи православные обряды, сильно религиозное чувство. Службы в селе не прекращались – они проходили в 3 – 4 домах. Священнику Павлу Петрову проводить их было запрещено под страхом тюрьмы – молитвы читали сами колхозники. Священник же требовал, чтобы во время службы в комнате был установлен престол.

И как только государство заявило об уважении к чаяниям верующих, боровлянцы тут же создали религиозную общину и открыли храм. Произошло это в 1946 году.

 

До сих пор живо предание, будто Иоанн Кронштадтский предсказал, что служить в храме будут священники по имени Павел или Петр. Непросто было сельским батюшкам с боровлянской паствой. Более других служил в храме, кроме о. Павла Петрова, о. Павел Ездаков. Сейчас настоятель храма о. Павел Балакин.

Боровлянцы сохранили своеобычные традиции, от которых отказываться не собираются. Например, церковный хор поддерживает редкие для нашего края напевы, свойственные западной Смоленщине. Кроме великих, двунадесятых и престольных праздников в селе Боровлянском особо почитают Параскеву Пятницу. Обычно в храмах не бывает заупокойных поминовений в праздничные воскресные дни, а здесь, по входе на тропарях хор обязательно затягивает «Со святыми упокой» и «Вечная память». И не принято в этом храме хоронить священников у алтаря – для этого, считают прихожане, есть кладбище.


Настоятель храма с 1964 по 1986 год Павел Николаевич Ездаков. Умер в возрасте 89 лет, похоронен на Боровлянском кладбище.


Сегодняшний протоиерей Боровлянского храма Павел Балакин.

Жители села гордятся, что отчасти предсказание о. Иоанна Кронштадтского они исполнили. Сегодня в России второе пришествие православной веры, и их неказистая церковка до него достояла.

Впрочем, почему неказистая? Вот как оценили ее в 1982 году архитекторы из Свердловска: «Церковь в с. Боровлянке Притобольного района находится на окраине села и превосходно вписывается в окружающий пейзаж. Деревянная; в плане трехчастная, с трапезной и колокольней. Памятник — редкий для Курганской области образец деревянной культовой постройки. Несмотря на позднее происхождение, содержит некоторые традиционные для русского деревянного зодчества приемы (композиция — восьмерик на четверике)». В 2005 году храм внесен в список памятников истории и культуры Курганской области.


В Боровлянской церкви. Фото 2009 года.

Андрей Михайлов, начальник отдела использования и публикации документов
Государственного архива Курганской области.

Анатолий Кузьмин, журналист.



Дизайн и поддержка | Хостинг | © Зауральская генеалогия, 2008 Business Key Top Sites