kurgangen.ru

Курган: история, краеведение, генеалогия

Зауральская генеалогия

Ищем забытых предков

Главная » Краеведческие изыскания » Политическая борьба » Николай Толстых. Узда на «внутреннего врага»

О проекте
О нас
Археология
В помощь генеалогу
В помощь краеведу
Воспоминания
Декабристы в Зауралье
Зауралье в Первой мировой войне
Зауралье в Великой Отечественной войне
Зауральские фамилии
История населенных пунктов Курганской области
История религиозных конфессий в Южном Зауралье
История сословий
Исторические источники
Карты
Краеведческие изыскания
Книга памяти зауральских краеведов и генеалогов
Репрессированы по 58-й
Родословные Зауралья
Улицы Кургана и его жители
Фотомузей
Персоны
Гостевая книга
Обратная связь
Сайты друзей
Карта сайта
RSS FeedПодписка на обновления сайта




Николай Толстых. Узда на «внутреннего врага»

Поражение первой русской революции с неизбежностью повлекло за собой падение общественной активности. На смену революционной буре пришел режим «успокоения» страны с помощью военного положения и чрезвычайной охраны. Этими мерами преследовалась цель сохранить «потрескавшееся» было в революционный период самодержавие, укрепить его и, зажав российское общество в тисках реакции, попытаться найти новую опору для него. Насильственным натиском восстанавливался «порядок», уничтожалась повсюду и искоренялась «смута», устранялись «смутьяны». Действенная роль в деле «успокоения» отводилась армии, полиции, суду, прокуратуре, тюремной системе, каторге и ссылке. Важным звеном всей карательной и репрессивной машины при царизме вплоть до февраля 1917 года являлась жандармерия.

Жандармерия представляла собой по сути особый род полиции. Достаточно отметить, что в России жандармы структурно входили в состав Министерства внутренних дел (МВД) и образовывали в нем отдельный корпус. Шефом жандармов считался глава МВД, но непосредственное управление корпусом осуществлял его помощник – по-тогдашнему товарищ министра, ведавший полицией. За этим товарищем министра закреплялось наименование командира корпуса жандармов.

Местную жандармскую организацию можно представить на примере Тобольской губернии. Здесь в пределах губернии действовало губернское жандармское управление (ГЖУ) во главе с начальником в Тобольске. В свою очередь, начальнику помогали помощники. Каждый из них курировал территорию двух-трех уездов губернии, располагая свой пункт в одном из уездных городов. Например, в 1890-е годы в Кургане находился помощник начальника Тобольского ГЖУ в Курганском и Ялуторовском уездах, позднее состав подведомственной ему территории изменился, включив три уезда: Курганский, Ишимский и Тюкалинский.

Помимо означенного управления в районе железных дорог действовали собственные жандармские полицейские управления. Они напрямую подчинялись начальнику штаба корпуса жандармов. На железных дорогах они заменяли обычную (общую) полицию. В районе Сибирской железной дороги действовало соответствующее жандармское полицейское управление. Внутри оно делилось на отделения. Существовало, в том числе, и Курганское отделение жандармского полицейского управления. В подчинении у жандармских офицеров обоих управлений находились большей частью уволенные в запас и в отставку унтер-офицеры разных родов войск.

На обязанности жандармских подразделений лежало обнаружение и расследование государственных преступлений, пресечение всевозможной антиправительственной деятельности «внутренних врагов», а также охрана «внешнего порядка, благочиния и общественной безопасности в районе железных дорог». Важность этих задач возросла в годы революции, а после ее поражения все усилия жандармов направились на обеспечение «успокоения», ставшего основой политики царского правительства при Столыпине.

Политический обзор городов и уездов

Заведенный порядок требовал, чтобы по завершении каждого года для вышестоящего начальства составлялся итоговый отчет в виде политического обзора. В начале1908 г. ротмистр Желябужский отправил из Кургана в Тобольское ГЖУ политический обзор Курганского, Ишимского и Тюкалинского уездов за 1907 год. В свою очередь, полковник Вельк, начальник Тобольского ГЖУ, привлекая обзоры своих помощников, затем составил свой – уже по всей Тобольской губернии.

1907 год – год заката первой русской революции. После двух лет упорной, титанической борьбы революция, успев надломить самодержавие, тем не менее, не в состоянии еще была склонить чашу весов в свою сторону. Самодержавие, почувствовав явное ослабление, спад революционного натиска, наоборот, пошло в активное наступление, завершив его 3 июня1907 г. окончательным поражением революции. Разгоном в этот день непокорной II Государственной думы и одновременным изданием нового избирательного закона совершился государственный переворот, после которого была провозглашена эра «успокоения». На поверку она оказалась недолгой. Но в начале1908 г., когда жандармский ротмистр Желябужский составлял свой политический обзор, «успокоение» казалось незыблемым и особенно прочным. Поэтому для него уже весь 1907-ой год представляется прошедшим под знаком почти ненарушенного спокойствия, утвердившегося во вверенных его надзору трех городах и трех уездах. Конечно, мол, бывали еще отдельные вспышки, но общий фон от них не пострадал, а вспышки силами порядка удалось загасить.

Политика не в почете, но участились налеты

Весь политический обзор1907 г. получился довольно кратким. Он состоит всего из восьми пунктов. Под каждый пункт отводился один абзац. В первом пункте помощник начальника Тобольского ГЖУ с очевидным удовлетворением констатировал, что «настроение умов в населении Курганского, Ишимского и Тюкалинского уездов в общем вполне спокойное; никаких случаев волнения среди населения не было; местные коренные жители как городов моего района, так и в особенности крестьяне почти совершенно не интересуются так называемым «освободительным движением» и заняты исключительно своими личными интересами». Лишь некоторое беспокойство доставили нелегальные листовки, однако ротмистр старается подчеркнуть, что оказать сколько-нибудь серьезное влияние на уставшее от политических бурь население они не в состоянии. «Если было несколько случаев распространения преступных прокламаций среди местных городских и сельских жителей, то распространение это было делом рук исключительно административно-ссыльных лиц, причем местные жители в настоящее время относятся индифферентно к содержанию этих прокламаций; вообще можно сказать, что в 1907 году все жители относились к «политике» даже более равнодушно, чем в последние предыдущие годы».  Однако, указав на усталость и безразличие, охватившие широкие слои населения, на уход от общественных проблем в частную жизнь, Желябужский отметил проявления иного рода: «Но зато стали учащаться случаи разбойных нападений с целью грабежа на купцов и богатых крестьян, причем лица, производившие эти ограбления, были не из местных жителей, а почти исключительно приезжие из разных городов России и Сибири».

Либералы варятся в собственном соку

Особое внимание по роду службы жандармский ротмистр уделил выявлению политически неблагонадежных лиц и постоянному контролю за их деятельностью, если к тому же эти лица находились на государственной и общественной службе. Такая деятельность в условиях революционного спада, а затем и поражения революции не вызывала у Желябужского опасений. Оппозиционные настроения в образованной среде, среди интеллигенции и служащих, не выливались на деле в открытый протест, а проявлялись только в форме обсуждений в тесном кругу либеральных личностей. «Случаев особо вредного политического направления среди лиц, служащих в правительственных и общественных учреждениях, за истекший год не было, - говорилось во втором пункте политического обзора, - многие из этих лиц держатся безусловно либерального направления и открыто сочувствуют освободительному движению, но активного участия в политике не принимают, ограничиваясь лишь обсуждением разных социальных вопросов; к таким лицам относятся чиновники поземельно-устроительной партии: Шаровский, Берников, Игнатьев, Ястребов, податной инспектор Урбанович, акцизный чиновник Скорнок и другие».

Зоркий глаз за всем и всеми

Вообще же ротмистр Желябужский стремился выявить и охарактеризовать настроения во всех основных социальных и профессиональных слоях и группах, составлявших в совокупности население трех городов и уездов: среди военнослужащих, интеллигенции, гражданских служащих, учащихся, рабочих и крестьян. Так, в третьем пункте обзора ротмистр Желябужский касается обстановки, сложившейся в офицерской и солдатской среде, ведь военнослужащим отводилось очень важное значение в деле усмирения общества, «успокоения» страны. Стоит напомнить, что в1907 г. все три уезда продолжали находиться на военном положении, поддержание которого возлагалось также на местных военнослужащих. Поэтому серьезное внимание уделялось их благонадежности. «В городах Кургане, Ишиме и Тюкалинске существуют местные воинские команды для несения караульной службы и сопровождения арестантов при нескольких офицерах; в Кургане, кроме того, находится на вокзале для охраны рота Семипалатинского полка; как офицеры, так и нижние чины всех этих частей вполне преданы престолу и отечеству, но местная команда в смысле дисциплины сильно распущена».

Пристальное наблюдение велось за местными учебными заведениями. Опыт революции показывал, что кадры ее активных деятелей и сторонников черпались нередко именно в них – как в преподавательской, так и в учащейся среде. Но в1907 г. здесь так же, как и среди остальной интеллигенции и служащих, ротмистр не отмечает особо опасных проявлений, грозящих беспорядками. Наоборот, настроения основной этой массы, как ему представлялось, служили надежной гарантией от подобных беспорядков. «В районе пункта находятся следующие учебные заведения: женская гимназия и три прогимназии, три городских училища, три духовных училища, лесная школа, техническое училище и более двухсот начальных сельских школ; настроение умов и поведение как учительского персонала, так равно и учащейся молодежи всех упомянутых учебных заведений было вполне благонадежное; среди учительского персонала встречаются, конечно, люди с либеральным направлением, стремящиеся к самообразованию, но в политическом движении они участия не принимают».

Беспокойство исходит от рабочих

В пятом пункте содержится оценка обстановки в крестьянской и рабочей среде, в особенности в последней, ибо жандармский ротмистр не скрывает, что именно рабочие проявили определенную политическую активность в1907 г. «Среди крестьян и рабочих пункта никаких волнений за истекший год не было; среди рабочих отличаются своей политической неблагонадежностью рабочие депо станции Курган, но в истекшем году они вели себя много сдержаннее, чем в  предыдущие годы; лишь 1 мая прошлого года эти рабочие совместно с примкнувшими к ним некоторыми местными жителями устроили в городе Кургане мирную демонстрацию по случаю праздника 1 мая, о чем мною было донесено Вам 2 мая 1907 года за № 179», - сообщал Желябужский своему начальнику.

Интересно отметить, что в связи с распространением прокламаций и рабочим движением в политическом обзоре жандармского ротмистра нигде не упоминается напрямую о Курганской группе РСДРП, а ведь в составе этой группы были также рабочие депо станции Курган. После поражения революции деятельность курганской организации протекала уже исключительно в условиях нелегального подполья, под ежедневной опасностью крупного провала. И такой провал произошел осенью1907 г. Правда, об аресте руководящего состава социал-демократической организации в момент собрания  на квартире у слесаря депо Д.Н. Лугового в политическом обзоре никакого упоминания не содержится. Вероятно, эта «заслуга» была на счету коллеги Желябужского, который возглавлял тогда Курганское отделение жандармского полицейского управления Сибирской железной дороги. Следовательно, сведения об этом аресте, вполне вероятно, попали в неизвестный пока еще отчет последнего.

О чтениях и «Курганских известиях»

Публичные лекции и чтения для народа, на проведение которых требовалось всегда специальное дозволение властей, тоже вызывали интерес у жандармерии. Но, как заявил Желябужский в шестом пункте своего политического обзора, «чтений публичных лекций в истекшем году ни в одном из вверенных моему наблюдению городов не было». А вот состоявшиеся народные чтения он даже приветствовал по причине их чисто просветительской направленности, казавшейся совершенно далекой от какой-либо «политики». «Чтения для народа происходили большею частью в зданиях школ, причем лекторами являлись учителя, учительницы и священники; чтения эти кроме пользы безграмотному населению ничего не приносят».

Седьмой пункт затрагивал состояние местной печати и касался благонадежности лиц, заведовавших общественными библиотеками. В этой среде ротмистру Желябужскому представлялось все в наилучшем свете и не вызывало никакого беспокойства. Собственно, из газет и опекать-то особо было некого. «За истекший год ни в одном из городов никаких местных органов печати не издавалось; лишь с конца декабря в городе Кургане стала выходить местная газета «Курганские известия» под редакцией купца Кочешева; газета эта совершенно бессодержательная». Видимо, появившись в разгар реакции, газета опасалась затрагивать острые проблемы под угрозой закрытия. В дополнение этому  отрадному для жандарма обстоятельству прибавлялось: «Из лиц, заведывающих общественными библиотеками, никто сомнения в политической благонадежности не возбуждает».

Наконец, восьмой и последний пункт политического обзора перекликается со вторым пунктом, в котором, в частности, перечислялись оппозиционно настроенные чиновники из местных учреждений. В восьмом пункте новых фамилий не содержится, но говорится вообще о лицах, взятых под особый полицейский надзор и агентурное наблюдение. Отмечалось главное: «За истекший год никто из этих ничего особенно вредного в своей деятельности не проявлял». Однако в нашем распоряжении есть документы, которые позволяют шире осветить тему политически неблагонадежных лиц и тем самым остановиться на личностях поднадзорных несколько подробнее.

По формам №1 и №2

Помимо годовых политических обзоров помощник начальника Тобольского ГЖУ в трех уездах ротмистр Желябужский представлял своему шефу в Тобольск за каждое полугодие списки лиц, состоящих под негласным надзором полиции, и сведения, полученные при внутреннем агентурном наблюдении за поднадзорными лицами. Списки лиц составлялись согласно специальному циркуляру Департамента полиции еще от 16 октября1894 г. На канцелярско-бюрократическом языке это еще именовалось формой №1, тогда как сведения заполнялись по форме № 2, разработанной и приложенной все к тому же циркуляру. Что конкретно отразилось в указанных документах, снабжавшихся грифом «Совершенно секретно»?

Во втором полугодии1907 г. по Курганскому, Ишимскому и Тюкалинскому уездам, включая города, состояли под негласным надзором полиции 21 человек. Иными словами, осуществлялось скрытое наблюдение за лицами, считавшимися политически неблагонадежными и внушавшими опасения своей возможной антиправительственной деятельностью. На этот случай, для пресечения такой «вредоносной» деятельности, и велось скрытое агентурное наблюдение.

В списке по форме №1 записывались имя, отчество и фамилия поднадзорных лиц, указывались время учреждения за ними надзора, местожительство и род занятий. Последняя графа отводилась для указания времени выбытия взятых под надзор лиц в район другого жандармского управления, а также для отметки о прекращении негласного надзора.

Из двадцати  одного поднадзорного четверо проживали в Курганском уезде, остальные соответственно в городах Ишиме, Тюкалинске и в данных уездах. Сведения о социальном положении и профессии поднадзорных убеждают наглядно в демократическом составе всех этих лиц, оказавшихся подозрительными в глазах полиции и жандармерии. Среди угодивших под надзор оказались представители городской и сельской интеллигенции, служащие (учитель, зубной врач, волостной писарь, помощник писаря, псаломщик, кассир), рабочие (швея, слесари, кузнец), крестьяне, названные хлебопашцами.

В Кургане под негласным надзором полиции состояло три человека. В1906 г. был учрежден надзор за Степаном Анатольевичем Кучковским. По роду занятости за второе полугодие1907 г. он назван кузнецом. Александр Дмитриевич Раев, о котором отмечено, что он «определенных занятий не имеет», угодил под надзор 2 июля1907 г. А вот за курганским зубным врачом Исааком Мордуховичем Пильманом надзор учредили чуть позже – 14 июля. Кроме них, в селе Куреинском Курганского уезда проживала Валентина Александровна Бирюкова. Согласно списку, определенных занятий она не имела и была взята под негласный надзор 6 марта1907 г.

В отличие от списка №1 сведения, составлявшиеся по форме № 2, заполнялись на каждое поднадзорное лицо в отдельности. Они интересны тем, что в них порой помимо местожительства и рода занятий указывалось звание, сословное происхождение поднадзорных. Так, например, выясняется, что названный в списке кузнецом С.А. Кучковский являлся бывшим священником, то есть происходил из духовного сословия. Из этого же сословия происходила родом В.А. Бирюкова, дочь священника. Из крестьян происходил А.Д. Раев.

Сведения отражали результаты наблюдения за отчетный период. Обо всех четырех лицах, наблюдавшихся в Кургане и уезде во втором полугодии1907 г., значится одинаковая, стандартная отметка: «Ни в чем предосудительном в политическом отношении замечен не был (не была)».

Перехваченное письмо

Как видно, из всей четверки поднадзорных оказалась одна женщина. В отличие от троих мужчин она находилась в сельской местности. Любопытно, что в историческом очерке В.А. Горелова «Курганские большевики в революции 1905-1907 годов», увидавшем свет в1965 г., приводится текст письма от 28 марта1907 г., которое было отправлено из села Куреинского в Петербург, но оказалось перехваченным и угодило к жандармам. Автором этого письма являлась не кто иная, как В.А. Бирюкова. Письмо приходилось на завершающий период первой русской революции. И хотя она шла по нисходящей линии, тем не менее, в письме это совершенно не ощущалось. В нем Бирюкова, названная В.А. Гореловым политической ссыльной, сообщает об идейной работе, происходившей в сознании окружающих крестьян. Их пытливый ум требует ответов на самые острые вопросы современной жизни. Отмечены большой интерес и тяга к политической литературе, в том числе к изданным нелегальным способом прокламациям.

«У нас есть некоторые замечательно хорошие, сознательные мужики, пожалуй, более из молодежи. Они имеют представление о политических партиях и вполне критически относятся не только к правительству в лице министров и прочих, но не щадят и царя-батюшку. Не дальше, как сегодня, например, мне принес один мужичок социал-демократическую прокламацию Курганской группы... Это не единичный случай. Прокламации, небольшие несложные брошюрки проникают в крестьянскую массу и читаются нарасхват». Автор письма с радостью замечает в отношении деревенской обстановки и настроений жителей, что «хотя с виду как будто у нас и тихо, но на самом деле крестьянские умы зашевелились, они просят хороших книг и понятных слов. Об этой внутренней жизни дает понять то какая-нибудь брошюрка с лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», или с таким же лозунгом прокламации, выплывающие время от времени из моря крестьянской жизни. Ужасно отрадно бывает брать эти вещи из рук крестьянина, так бережно и осторожно к ним относящегося».

Текст письма, кстати, недвусмысленно дает понять, какая именно политическая партия приходится по вкусу самой В.А. Бирюковой. Не исключено даже, что она не просто симпатизировала социал-демократам, но и состояла в их рядах, к примеру, в упомянутой в письме Курганской группе РСДРП. Валентина Бирюкова уже находилась не просто под подозрением, а под надзором, когда ее письмо было перехвачено. Без сомнения, оно послужило новой уликой в ее неблагонадежности в глазах местной полицейской и жандармской власти. Отсюда, надо полагать, после подавления революции, надзор за ней только усилился. Возможно, писавшая позже догадалась об участи своего письма и стала затем проявлять больше осторожности.

Полку поднадзорных прибыло

27 июля1908 г. ротмистр Желябужский по заведенному порядку вновь представил в Тобольск по начальству списки поднадзорных лиц со сведениями агентурного наблюдения уже за период с 1 января по 1 июля1908 г.

За означенное полугодие список лиц, состоящих под негласным надзором полиции, пополнился одним человеком и насчитывал 22 лица. При этом они распределялись следующим образом: в г. Тюкалинске и уезде – 11 чел., в г. Ишиме и уезде – 6 чел., в г. Кургане и уезде – 5 чел. Именно за счет Кургана и произошло пополнение. Видимо, не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что Курган являлся постоянным местом пребывания помощника начальника ГЖУ и здесь бдительнее выслеживали неблагонадежных. 5 мая был учрежден негласный надзор над слесарем Петром Павловичем Волкоморовым. Он известен тем, что в1907 г. входил в состав Курганской группы РСДРП, обновленной после арестов прежних членов. В упоминавшемся очерке В.А. Горелова он фигурирует как чернорабочий депо. Волкоморов, увеличив цифру негласных поднадзорных курганцев до четырех, составил компанию старой тройке: А.Д. Раеву, И.М. Пильману, С.А. Кучковскому. Последний, как хорошо помнится, был еще не так давно священником, а после лишения священнического сана стал кузнецом. В первой половине1908 г. он уже зарабатывал себе на жизнь трудом конторщика. В селе Куреинском Курганского уезда продолжала оставаться под негласным надзором В.А. Бирюкова. Взяв всех их «на карандаш» и даже «на мушку», полиция и жандармы вели скрытое агентурное наблюдение за ними. Однако чего-то крамольного за первое полугодие не усмотрели. В персональных сведениях по результатам наблюдения относительно каждого повторяется одинаковая формулировка: «Ни в чем предосудительном в политическом отношении замечен не был (не была)». Вступившая в свои полные права глухая реакция гасила любые искорки оппозиционности в провинции, сводила на нет общественную активность и силой загоняла в глубокое подполье тех, кто оставался верным революционным идеям, рабочему и социал-демократическому движению. Впрочем, и по тесным рядам подполья наносились удары, а его участники пополняли тюрьмы, каторгу и ссылку.

Таким образом, мысленно подводя итоги 1907 г., жандармский ротмистрЖелябужский мог с удовольствием потирать руки. Он испытывал явное удовлетворение от того, что во вверенном его попечению районе, как и во всей российской империи, утвердился прочный порядок. Убежден: крамола подавлена и свою голову вновь уже не поднимет. Уж во всяком случае он на своем участке этого не допустит. Правда, еще находятся отдельные преступные элементы. Вот, кстати, с упомянутыми в политическом обзоре налетами – ограблениями не все так уж просто. Конечно, можно было бы списать их все на дело рук обычных, заурядных грабителей из уголовной братии, однако последние удачные задержания свидетельствуют с очевидностью, что не всякий случай подпадает под банальный грабеж.

Но, уважаемые читатели, тут затронута уже другая тема. Как-нибудь непременно я постараюсь ее осветить, привести на сей счет любопытные факты, поведать о событиях, отголоски которых хранят теперь груды архивных дел.

Николай ТОЛСТЫХ.

Опубликовано: Новый мир. – 2003. – 3 мая. – С.4; 28 июня. – С.9.                                                



Дизайн и поддержка | Хостинг | © Зауральская генеалогия, 2008 Business Key Top Sites