kurgangen.ru

Курган: история, краеведение, генеалогия

Зауральская генеалогия

Ищем забытых предков

Главная » Краеведческие изыскания » Олег Винокуров. Битва на Тоболе: 1919-й год в Курганской области » 1.3 Планы белого командования на осень 1919 года

О проекте
О нас
Археология
В помощь генеалогу
В помощь краеведу
Воспоминания
Декабристы в Зауралье
Зауралье в Первой мировой войне
Зауралье в Великой Отечественной войне
Зауральские фамилии
История населенных пунктов Курганской области
История религиозных конфессий в Южном Зауралье
История сословий
Исторические источники
Карты
Краеведческие изыскания
Книга памяти зауральских краеведов и генеалогов
Репрессированы по 58-й
Родословные Зауралья
Улицы Кургана и его жители
Фотомузей
Персоны
Гостевая книга
Обратная связь
Сайты друзей
Карта сайта
RSS FeedПодписка на обновления сайта




1.3 Планы белого командования на осень 1919 года

Год 1919-й, стоит особо, на общем фоне  Гражданской войны в России. Именно в нем, произошли наиболее упорные и кровопролитные ее битвы. Это был год ПЕРЕЛОМА, окончательной победы одной из сторон. События эти, нуждаются в особом историческом переосмыслении, как имеющие решающее значение, для исхода всего социально-политического противостояния и предопределившие судьбу страны, на много лет вперед.

Обстановка, сложившаяся к середине 1919 года на Восточном фронте, была крайне неблагоприятной для белых армий. Одно за другим, следовали поражения на фронте. Белые войска, проиграв целый ряд операций, отошли от Волги и оставили Урал. Военные действия переносились на территорию Западной Сибири.

Назначенный в июле 1919 года, новым главнокомандующим Восточным фронтом, генерал-лейтенант Михаил Константинович Дитерихс, решил спасти положение одним решительным ударом. Это был опытный военный, получивший блестящее образование. Уроженец Санкт-Петербурга, из семьи офицера — чеха по национальности, он подростком окончил элитный Пажеский корпус (1894), а затем и лучшее военно-учебное заведение России – Академию Генерального Штаба (1900). Служебный путь его прошел от младшего офицера в Туркестане, до Главного управления Генерального Штаба. За плечами 44-летнего генерала осталось участие в русско-японской и Первой мировой войнах, на последней из которых, благодаря своим блестящим стратегическим способностям, к началу 1915 года, Михаил Константинович занимал ответственейшую должность генерал-квартирмейстера Юго-Западного фронта. Под его контролем разрабатывались все основные операции фронта, осуществлялось руководство всей военной разведкой. Работа была настолько успешна, что уже в конце 1915 года, он удостаивается звания генерал-майор, а затем последовательно назначается – начальником штаба 3-й армии, командующим Экспедиционным корпусом в Салониках, начальником штаба Особой Петроградской армии. В 1917 году, молодой генерал входит в высшую военную элиту России. В августе, ему предлагается пост военного министра, но в связи с отказом от него, Михаил Николаевич назначается в сентябре 1917 года – генерал-квартирмейстером Ставки Верховного Главнокомандующего, а с ноября этого же года – начальником штаба Ставки у генерала Духонина. Теперь, под его руководством находились операции всей Русской Армии. И вот здесь то, на самом пике карьеры, все надежды и планы ломает большевистский переворот. Толпы матросов захватывают Ставку, убивают его начальника генерала Духонина. Дитерихсу удается бежать, и он уезжает в Киев к своей семье, а затем принимает предложение стать начальником штаба Чехословацкого корпуса, руководит его успешным выступлением в мае 1918 года против Советской власти, командует Забайкальской группой, берет Владивосток и соединяется с войсками Гайды у Иркутска. При Колчаке, он некоторое время был генералом для поручений, руководил комиссией по расследованию обстоятельств убийства царской семьи, а с июля 1919 года – командовал Сибирской армией, получив звание генерал-лейтенанта. С 22 июля 1919 года, на плечи Дитерихса, легло руководство операциями всего Восточного фронта и колоссальнейшая ответственность, за судьбу всего белого движения в Сибири. Именно под его руководством, и был разработан план решающего наступления (прим.1). Этот удар, должен был отбросить красные армии обратно за Урал. Намечалось грандиозное сражение за Западную Сибирь. Надежды на операцию возлагались большие, а потому к ее разработке, были привлечены лучшие военные ученые того времени. Руководил ими, начальник Академии Генерального Штаба, профессор, генерал-майор Александр Иванович Андогский (прим.2). Это был крупнейший военный ученый-теоретик того времени. Из семьи потомственных дворян Новгородской губернии, он окончил Вологодскую гимназию и Санкт-Петербургский университет (1898), после чего сдал офицерский экзамен в Павловском военном училище (1899) и вышел в Лейб-гвардии Московский полк. Практически сразу же, молодой офицер поступает в Академию Генерального Штаба, после окончания которой (1905), становится профессором и проходит путь до начальника Академии. Вместе с ней попадает к Колчаку.

 2

Фото: генерал-лейтенант М.К. Дитерихс (с сайта http://www.hrono.ru).

Архивы не сохранили для нас, подробности замысла генералов. Но, по воспоминаниям военного министра Сибирского правительства барона Будберга, план наступления предусматривал нанесение главного удара на левом фланге Восточного фронта, в районе города Петропавловска, войсками 3-й белой армии, под командованием генерал-майора Константина Вячеславовича Сахарова. Офицер оперативного отдела штаба 3-й армии, генерал-майор Павел Петрович Петров, видевший этот план воочию, рассказал, что предполагалось задержать красных в уральских горных проходах. Пока выделенные для этого сильные арьергарды, вели бы там бои, главные силы белых, отошли бы за реку Тобол, в район городов Тобольска, Ялуторовска и Кургана. Здесь, армии должны были усилиться, формирующимися в Сибири резервными 11-й, 12-й и 13-й Сибирскими стрелковыми дивизиями, после чего, перейти в общее решительное наступление. По свидетельству Петрова, именно этот план обсуждался, был одобрен и утвержден адмиралом Колчаком. Приступив к его реализации, генерал-лейтенант Дитерихс выехал в район, наиболее пострадавшей белой Сибирской армии, для непосредственного руководства, отводом в тыл ее потрепанных частей (19).

3  

Фото: военный министр А.П.Будберг (снимок с сайта http://www.belrussia.ru).

Идея нового наступления, была поддержана многими видными представителями белой сибирской военной верхушки – генералами Сахаровым, Волковым, Ивановым-Риновым, а так же самим адмиралом Колчаком. Но не менее сильны, были и противники наступления. Их возглавил, один из наиболее опытнейших и авторитетнейших, из находившихся в Сибири белых генералов, военный министр Временного Сибирского правительства, барон Алексей Павлович Будберг (прим.3). Это была примечательная личность. Заслуженный 50-летний генерал, из потомственных дворян Лифляндской губернии, он окончил элитный Пажеский корпус и 1-е Павловское военное училище (1889). Боевой и служебный путь будущего генерала, включил в себя практически все возможные ступени военной карьеры. Начав свою службу молодым офицером-артиллеристом, он, после окончания Академии Генерального штаба, переходит на штабную работу в Приамурском военном округе. Вскоре, последовала и первая «военная гроза» - вместе с отрядом полковника Сервианова, он организует оборону города Благовещенска во время «Боксерского восстания» в Китае, участвует во взятии Айгуня и наступлении на Цицикар с отрядом генерала Рененкампфа, а так же заведует перевозкой войск по Амуру. За эту свою деятельность, Будберг награждён медалью «За поход в Китай», орденом Св. Станислава с мечами и назначен на ответственейшую должность начальника штаба Владивостокской крепости (1902-1905) – основного оплота русских в Приморском крае. Здесь, Алексей Павлович отличился успешными работами по укреплению крепости, ему было присвоено звание полковника (1904). Служба шла. Минули бурные годы Первой русской революции (1905) и в 1910 году, барону Будбергу было присвоено звание генерал-майора. Он служил все в том же штабе Приамурского военного округа на должности генерал-квартирмейстера, то есть, заведуя всей разведкой на Дальнем Востоке. Грянула Первая мировая война. С первыми залпами, Алексей Павлович уходит на фронт, генерал-квартирмейстером штаба 10-й армии (октябрь 1914). И вот здесь то, проявляются его блестящие способности стратега. Вскоре, следует награждение Георгиевским оружием за разработку плана охвата и прорыва немецкой обороны под Августовом (25.10.1914), назначение начальником штаба 10-й армии (23.12.1914). В начале 1915 года, болезнь скосила генерала, но уже в августу, он возвращается в строй. Идет командовать 40-й (19.08.1915), а затем 70-й пехотными дивизиями (21.10.1915). Не выходит с ними из боев, награжден несколькими орденами, дважды ранен. Оценив его военные способности, Будбергу присваивают чин генерал-лейтенанта (08.03.1916) и он назначается на должность командующего 14-м армейским корпусом 5-й армии Северного фронта (22.04.1917). В ноябре 1917 года, видя полный развал русской армии, он отказывается от командования корпусом и выезжает на Дальний Восток (23.01.1918), некоторое время жил в Японии (февраль-апрель 1918), Харбине (апрель 1918 – март 1919). С марта 1919 года возвращается на военную службу и назначается начальником снабжения Сибирской армии (29.03.1919), затем помощником начальника штаба Верховного главнокомандующего (23.05.1919), управляющим военным министерством (12.08.1919). К моменту описываемых событий, барон Будберг являлся военным министром правительства Колчака (27.08-05.10.1919). Прошедший все ступени военной карьеры, имевший громадный служебный, административный и боевой опыт, он пользовался непререкаемым уважением в армейских кругах. И именно он, трезвомыслящий реалист по натуре, предложил свой собственный план обороны западносибирской равнины. Суть его, состояла в немедленном отказе, от дальнейшего проведения наступательных операций на фронте. По мысли генерала, после потери Урала, следовало не наступать, а незамедлительно перейти к активной обороне на сибирских реках – Тоболе и Ишиме.

К сожалению, документы не донесли до нас, подробности этого плана. Однако дневниковые записи, которые систематически вел Будберг, раскрывают суть его предложений. Он предлагал:

«Немедленно собрать … генералов, военных инженеров и офицеров, и экстренно направить их, на рекогносцировку рек Тобола и Ишима, и на составление проекта их укрепления. Одновременно, организовать рабочие команды из обывателей и отправить их туда же, для производства фортификационных работ. Если это сделать, то будет, куда отвести наши расстроенные войска и за чем задержаться … Единственные пригодные для обороны рубежи – это линии рек Тобола и Ишима, правда, что они не особенно сильны, но имеют много непроходимых участков, сокращающих линию фронта, затем их надо все же форсировать, что при сохранении у нас, еще довольно сильной артиллерии, дает нам крупные преимущества. При желании за две-три недели, можно удовлетворительно укрепить эту линию, построить наблюдательные пункты, пулеметные и орудийные блиндажи, наладить связь, исправить мосты и дороги, организовать сигнализацию, пристрелять подступы. Затем сейчас же отвести на эту линию, все наиболее потрепанные дивизии и дать им время отоспаться и отдохнуть, поставить их по участкам, что бы они к ним прижились, присмотрелись, а офицеры за то же время, провели необходимые рекогносцировки, изучили слабые стороны. … За готовой линией, при превосходстве в артиллерии, на изученной заблаговременно местности, при содействии военной техники и аэропланов, мы, наверное, задержим красных, не сильных качественно и не способных на штурм укрепленных позиций… Я считаю, что наши войска в их современном состоянии не годны для полевой и маневренной войны и, что для выигрыша необходимого нам времени, необходимо перейти к обороне на укрепленной линии. … Мы потеряли устойчивость и это надо восстановить на время укреплениями, заграждениями и применением военной техники» (20).

Не ясно, обсуждался ли этот план, среди высшего военного руководства Белой Сибири, был ли он известен в войсках и каким, было мнение адмирала Колчака. Сложно оценить, могла ли вообще армия, в том ее состоянии, даже опираясь на укрепленную линию, устоять под ударами красных. Однако идеи Будберга, о гибельности планируемого наступления, в тот момент разделяли многие белые военноначальники. В их числе, были такие известные генералы, как Каппель и Лохвицкий.

Неизвестно, как развивались бы события, при осуществлении плана Дитерихса в полной мере, однако история сложилась так, что весь замысел операции, был полностью провален, еще на этапе ее подготовки.

В то время, пока главком Дитерихс, принимал колоссальные усилия, по отводу частей армии в тыл, на линию предстоящего наступления, нашелся человек, полностью разрушивший все его замыслы. Это был его же подчиненный, командующий 3-й армией генерал Константин Вячеславович Сахаров (прим.4). Человек, по всей видимости, посредственный, но честолюбивый и упорный в достижении цели. Судьба вознесла его на пост, оказавшийся ключевым в тех условиях. Уроженец города Оренбурга, из семьи офицера, он окончил Оренбургский Неплюевский кадетский корпус, Николаевское инженерное училище, Академию Генерального Штаба (1908), участвовал в русско-японской войне, служил в штабах 47-й и 3-й Финляндской пехотных дивизий. Типичный строевой офицер, полковник (1917). Участие в Корниловском выступлении, навсегда меняет его судьбу. Следует арест, затем освобождение и жизнь в Саратове. С приходом к власти большевиков, Сахаров отправляется на Дон в Добровольческую армию, но по дороге был арестован, несколько месяцев находился в заключение в Астрахани, откуда бежал и в Уфе, поступил на службу в войска «Уфимской Директории». Вначале, состоял в распоряжении штаба Верховного главнокомандующего генерала Болдырева. Получил звание генерал-майора (15.11.1918), но строевую должность не дали, а вместо этого, Сахаров был назначен начальником гарнизона острова Русский во Владивостоке, а затем начальником учебно-инструкторской школы. С 29.03.1919 года его переводят в Ставку генералом для поручений. Затем внезапно, следует резкий карьерный прыжок и назначение на должность начальника штаба Западной (3-й) армии (с 22.05.1919), а с 22.07.1919, и руководство этой армией. Взлет к вершинам военной власти, этого во многом не подготовленного человека, явился одним из самых роковых эпизодов гражданской войны в Сибири. Неистребимое честолюбие генерала, не позволяло добиваться успеха согласованными действиями всего фронта, постоянно толкало его к необдуманным самостоятельным решениям. А отсутствие достаточного служебного опыта, необоснованный оптимизм и приукрашивание действительности, делало невозможным решение задач стратегического масштаба. Все это, делало кандидатуру Сахарова, на тот момент, одной из самых неудачных, для назначения на пост командарма, важнейшей по значению армии. По воспоминаниям полковника Ефимова, к июлю 1919 года, генерал Сахаров, в отличие от своего непосредственного начальника главкома Дитерихса, «… оценивал положение совсем по-другому…». Не желая отступать, командарм «… считал, что подчиненная ему армия, сохранила полную боеспособность и, усиленная тремя сибирскими дивизиями, сформированными в тылу, может в единоборстве с 5-й красной армией разбить ее».

 4

Фото: генерал К.В.Сахаров (снимок с сайта http://east-front.narod.ru).

Так вот, именно этот человек, генерал Сахаров, и совершает невероятнейший для военного человека поступок – он прямо нарушает все стратегические планы главкома. Самостоятельно, на свой страх и риск, а, по мнению Ефимова, действуя исключительно из своих узкочестолюбивых устремлений, командарм решает «…разбить красных при выходе из гор» у города Челябинска, дав противнику свое собственное генеральное сражение. Заручившись поддержкой начальника Штаба Верховного Главнокомандующего генерала Лебедева, командарм убеждает Колчака в необходимости такого сражения. При этом совершенно не учитывается явная неготовность на тот момент к бою, недавно сформированных резервных сибирских дивизий (21). Плохая подготовка операции и как результат – сокрушительное поражение под Челябинском, - в корне меняет всю стратегическую ситуацию на фронте. Три сибирские стрелковые дивизии, которые генерал Дитерихс предполагал использовать, для наступления от реки Тобол, были уничтожены и бесславно полегли в челябинских предгорьях. Других готовых резервов, у белого командования на тот момент не было.

По сути, это был крах всех планов, как наступательных, так и оборонительных. Необходимо было, срочно принимать новое решение. Военный министр барон Будберг, записал в те дни в своем дневнике:

«Если бы, вместо преступной авантюры под Челябинском, где … мы уложили наиболее сохранившиеся части и израсходовали последние, резервные дивизии, мы отошли и стояли бы теперь, за укрепленной линией реки Тобол, сохранив все резервы, подняв моральное и материальное состояние отдохнувших войск, и предоставив красным нападать – каково бы было, выгодно наше положение».

Его поддержал профессор Академии Генерального Штаба, генерал-лейтенант Дмитрий Владимирович Филатьев. В своих воспоминаниях он отмечал, что «…для Омского правительства, после поражения армии под Челябинском, не было другого выхода, как перейти к обороне, чтобы дать армии возможность переустроиться и отдохнуть…». Даже, служивший при штабе  3-й армии генерал Петров признавал, что в результате боев под Челябинском, был «…сорван весь план главнокомандующего … дальше надо было искать других решений» (22).

Казалось, сама жизнь заставляла высшее военное руководство белой Сибири прислушаться к разумным голосам. Отступая вглубь Сибири, еще можно было попытаться спасти основные людские и материальные ресурсы. Однако, главком Дитерихс решил не отказываться от запланированного наступления, лишь отодвинув его рубеж с реки Тобол на линию реки Ишим.

С точки зрения военной науки, это казалось просто невероятным – наступать, не имея резервов! Явная катастрофа, грозившая всем и лично каждому. В этот момент, раскол мнений в белом военном руководстве достигает наивысшей точки. Будберг прямо заявляет:

«Совершенно не понимаю, какое наступление возможно, с остатками наших развалившихся армий и при полном отсутствии, каких либо резервов… Дитерихс … положение армии учитывает неправильно, но считает себя непогрешимым авторитетом, подчеркивая, что все последнее время, он провел в самой гуще войск, и, отлично знает их состояние и настроение. … Он самым решительным образом, отверг мое мнение, что армии, уже неспособны к наступлению» (23).

Но, на что же надеялся, настаивавший на сражении генерал Дитерихс? Какой неожиданный ход, по мысли главкома, должен был вырвать победу из рук красных?

Ответ на этот вопрос, дает в своих мемуарах генерал Филатьев. Он пишет, что, несмотря на всю тяжесть сложившейся ситуации, «…в Омске все еще носились с мыслью, что все можно поправить одним ударом. Нашелся и человек, который предложил, нанести большевикам, этот удар. Это был, … Иванов-Ринов, к тому времени, интригами и подкупами, сделавшийся атаманом Сибирского казачьего войска. Он заверил адмирала, что если казаков богато снабдить всем необходимым снаряжением, вооружением и одеждой, и отпустить им определенное количество миллионов рублей, то войско поднимется, как один человек, и красным не устоять под его напором, а командование он, Иванов-Ринов, берет на себя. Адмирал, болевший душою за неудачи и горячо отзывавшийся, на проявление всякой активности, ухватился за предложение и приказал выдать казакам все, что требовал Иванов-Ринов». По утверждению Филатьева, Войсковой Атаман Иванов-Ринов, обещал адмиралу Колчаку, в короткий срок, мобилизовать до 18 тысяч казаков – целую конную армию (24).

Это сразу же, изменило весь замысел сражения, придало новый импульс наступательным планам. Теперь, ударный кулак в наступлении, должны были составить не пехотные дивизии, а маневренные конные части, костяк которых, состоял бы из вновь формируемого Войскового Сибирского казачьего корпуса.

По свидетельству генерала Петрова, в итоге, план операции был переработан. Теперь, было предусмотрено скрытно вывести с фронта в тыл, все лучшие и наиболее сохранившиеся части. Их предполагалось сосредоточить, на подходах к реке Ишим, примерно по линии озеро Черное – станция Петухово – село Большегусиное, где белые саперы стали спешно строить полевые позиции. В это же время, остававшиеся на фронте арьергарды, должны были, опираясь на спешно построенные по реке Тобол линии фортификации, насколько возможно задержать наступавшие войска Красной армии. Это было важнейшее условие всей операции. Необходимо было выиграть время, для подготовки отведенных в тыл дивизий, к переходу в наступление. Главный удар, предполагалось нанести на левом фланге Восточного фронта, у города Петропавловск, ведя наступление в междуречье Тобола и Ишима. Здесь не строились укрепления. Да в степи, они и не сыграли бы никакой роли. Но именно тут, из приишимских просторов, на оголенном фланге противника, и должны были, внезапно вырасти, вновь сформированные части Отдельной Степной группы и Войсковой Сибирский казачий корпус. Во взаимодействии с сильной пехотой, подобно резкому боксерскому хуку слева, эти два соединения, должны были нанести по наступающим красным главный удар с юга, отбросив противника от путей отступления. Предполагалось создать сильную маневренную ударную группу, в которую включить, всю действовавшую на фронте конницу. «Изюминкой» плана, ключевым моментом всей операции, должен был стать глубокий рейд сибирских казаков по тылам советских войск, с отсечением их от переправ на реке Тобол и захватом города Кургана. Замысел был красив. По сути, его автором академиком Андогским, были разработаны известные в военной науке «клещи», усиленные рейдом крупной конной массы по тылам противника.

Главный удар, должны были наносить части 3-й белой армии, которой как раз и командовал генерал Константин Сахаров. Жарким июльским днем 1919 года, в его штаб был доставлен секретный пакет. За сургучными печатями, хранился приказ об отправке в тыл по железной дороге, не менее четырех стрелковых дивизий. Именно они, отдохнув и пополнившись, должны были нанести, мощный удар по наступающим красным войскам, сломить их во встречном сражении и отрезать пути к отступлению. Район для сосредоточения ударных дивизий, выбирался на достаточном удалении от линии фронта. Это, давало возможность отведенным в тыл частям, спокойно отдохнуть и пополниться. Кроме того, при последующем переходе в наступление, можно было вступить в бой, не сразу же с места своей дислокации, а нанести удар в ходе своего движения вперед, что так же, в какой-то степени, увеличивало ударную мощь дивизий. С этого момента, главным для белого командования, стало успеть отвести свои части в тыл, привести их в порядок, подготовить к битве, пополнить и перегруппировать (25). Тихим берегам рек Тобола и Ишима, суждено было вскоре стать, местом одного из кровопролитнейших сражений.



Дизайн и поддержка | Хостинг | © Зауральская генеалогия, 2008 Business Key Top Sites