kurgangen.ru

Курган: история, краеведение, генеалогия

Зауральская генеалогия

Ищем забытых предков

Главная » Краеведческие изыскания » Гражданская война в Зауралье » Анатолий Кузмин. Чехословацкий легион, 1919

О проекте
О нас
Археология
В помощь генеалогу
В помощь краеведу
Воспоминания
Декабристы в Зауралье
Зауралье в Первой мировой войне
Зауралье в Великой Отечественной войне
Зауральские фамилии
История населенных пунктов Курганской области
История религиозных конфессий в Южном Зауралье
История сословий
Исторические источники
Карты
Краеведческие изыскания
Книга памяти зауральских краеведов и генеалогов
Репрессированы по 58-й
Родословные Зауралья
Улицы Кургана и его жители
Фотомузей
Персоны
Гостевая книга
Обратная связь
Сайты друзей
Карта сайта
RSS FeedПодписка на обновления сайта




Анатолий Кузмин. Чехословацкий легион, 1919

Военнопленные

В годы первой мировой войны в лагере и на квартирах в Кургане жили 628 военнопленных Германской и Австро-Венгерской армий. 89 из них были чехами и словаками. Их список по материалам государственного архива Курганской области составила историк Анна Жарова. Привожу его полностью.

Бубляк Иосиф, Бартош Франц, Баер Франтишек, Бртель Пасак, Бухта Иосиф, Буля Иосиф, Бобик Людвиг, Бабка Иосиф, Визингер Франтишек, Ванеч Георгий, Валенда Иосиф, Восатка Вильгельм, Голущак Людвиг, Генрин Иосиф, Годач Винцент, Гошек Иосиф, Горак Ян, Горак Вацлав, Гавренек Юзеф, Гомолек Иван, Дворский Ян, Дувек Франц, Довыш Карл, Драговзан Юзеф, Дворжак Антон, Дивоки Иосиф, Домондя Иосиф, Ерак Франц, Жишковский Франц, Захвей Иосиф, Зламал Карл, Зубер Ярослав, Зулка Винцент, Заиц Франц, Ижеховский Антон, Кубала Алекс, Калаж Богумил, Кроташ Иван, Крейчи Франц, Котас Винцент, Конечный Ян, Корбис Владислав, Латал Юзеф , Лодер Аланс, Лукаш Иосиф, Колечко Кароль, Крушвонек Франц, Кусьмерлс Иосиф, Крясивоглов Иосиф, Катык Франц, Малек Франтишек, Мусил Петр, Мартишек Альберт, Мурта Ян, Матушка Юзеф, Малина Франц, Немец Осип, Новомнецкий Матиас, Новак Иосиф 1, Новак Иосиф 2, Новатный Ченек, Новатный Ольсфальд, Олива Владислав, Пржибик Лаонс, Прохоска Иосиф, Петру Юзеф, Поспешил Рудольф, Пшикрил Ян, Петер Алош, Рыклик Юзеф, Стрнад Вацлав, Сметана Франц, Смится Франц, Троян Вацлав, Улегва Иоганн, Углич Иван, Фишер Иосиф, Флориан Ян, Чернох Карл, Шульцек Антон, Шимен Франц, Шебор Иоганн, Шванда Карл, Шниц Леопольд, Шрамек Ян, Шенкижик Винцент, Ябудек Антон. Кроме того, еще несколько десятков пленных чехов и словаков жили в селах и деревнях Курганского уезда.

Военнопленные отбывали трудовую повинность в лесничестве, в крестьянских хозяйствах. Но работать могли не все. Где-то в январе 1915 года в наш город приехал, например, капитан австро-венгерской армии Карел Смутны. В плен он попал уже 30 августа 1914 года, был тяжело ранен. В ателье В. А. Корташева капитан сфотографировался на память, и записал на обратной стороне карточки домашний адрес: Смидери, Смичов, ул. Коменского, 34. От ранения Карел так и не оправился, при вступлении в корпус его зачислили в состав инвалидной роты при штабе 2-й дивизии.

Многие из пленных чехов и словаков вступили в легион в 1917 году. 20 августа 1918 года филиал чехословацкого Национального совета объявил мобилизацию всех находившихся на территории Сибири граждан чешской и словацкой национальностей. Пленные понимали, что для них это – самый быстрый и дешевый способ вернуться на родину. А с приходом в уезд Красной армии даже лояльно настроенные к Советской власти чехи и словаки имели все основания опасаться за свою жизнь.

В 30-е годы по территории нынешней Курганской области прошла мощная волна репрессий. Проживавшие здесь поляки, литовцы, немцы, латыши, сербы, хорваты, венгры, болгары, финны были обвинены в шпионаже в пользу своих стран и расстреляны. Но в этих траурных списках не было ни одного чеха и словака, потому что ни одного чеха и словака после эвакуации легиона в наших краях не осталось.

Утраченные могилы

Кто же из чешских легионеров покоится навеки в курганской земле? Городские старожилы утверждают, что рядом с обелиском «За свободу Чехии» находилось восемь или девять могил. Территория нынешнего парка Победы вмещала в себя (по отдельности) и Богородице-Рождественское православное кладбище, и Римско-католическое кладбище, и братское военное кладбище.

Ниже я привожу все сведения, какие мне удалось собрать.

15 (28) июня финансовый отдел интендантства корпуса через газету «Курганская свободная мысль» передал братскую благодарность от чешско-словацких воинов железнодорожным служащим станции Курган за пожертвования 334 рублей 40 копеек от службы тяги и 142 рублей от службы пути на памятник павшему в Кургане воину Франтишеку Сайделу («КСМ», №16 от 15 (28) июня 1918 года). В день гибели рядовому 5-го стрелкового полка из селения Рокуцаны не исполнилось еще 24 лет.

10 июня 1918 года скончался от тифа и 13 июня был погребен 23-летний солдат-легионер Ян Пурирт, православного вероисповедания (ГАКО, ф. 235, оп.7, д. 441, лл. 132об – 133).

24 июня в г. Кургане убит случайным взрывом бомбы доброволец второй роты 2-го чехословацкого стрелкового полка Антон Крх. Он родом из Бржевицы, и в день смерти ему было 32 года. На следующий день Антона похоронили на римско-католическом кладбище (ГАКО, ф. 305, оп. 1, д. 3, л. 68об).

По данным газеты «Курганская свободная мысль», 29 июня в бою под селом Мингали вблизи Шадринска убиты три чехословака из состава добровольческого отряда и прапорщик Николай Коукал умер от ран («КСМ», №22 от 22 июня (5 июля) 1918 года). Эта же газета сообщает, что убитых в том бою добровольцев погрузили на две платформы и отправили в Курган. Однако фамилии легионеров в архивах пока найти не удалось.

Кроме того, в том же бою были ранены рядовой Раусян, Франтишек Сикора, Франтишек Гандель, Роберт Адров, Карл Крупа, Ярослав Пташек, Вит Матыс – их эвакуировали в Челябинск.

На памятнике, возведенном на соборном кладбище (ныне – парк Победы) изначально были выбиты пять имен – Sajdl Fr., Kopecky Bo., Janecek Jos., Kazal Jos.

О Франтишеке Сайдле я уже упоминал. Кто остальные?

Рядовой 11-го стрелкового полка Йозеф Янечек из Жабчице вступил в легион в Самаре за два дня до мятежа. Умер он в Кургане 13 марта 1919 года в возрасте 35 лет.

По данным штаба чехословацкого легиона, рядовой Богумил Копецкий умер в Кургане от тифа 15 марта 1919 года. Он был призван в австро-венгерскую армию из Нимбрука, и уже 26 октября 1914 года попал в плен. Содержался в лагере в Томске. Вступил в легион 6 ноября 1917 года. Числился в списках 8-го пехотного полка.

Сходна биография и Йозефа Казала из Пардубице. Оказался в плену на первом месяце войны, 31 августа 1914 года. Находился в Омском лагере. Вступил в легион 1 августа 1918 года, когда уже ясно было, что воевать ни на чьей стороне ему не придется. 23 марта 1919 года Йозефа не стало. Причина смерти в послужном списке не названа, однако мы вправе предположить, что это была одна из многочисленных инфекционных болезней – сыпной и возвратный тиф, холера. Они косили людей похлеще, чем пули.

Торжественное открытие памятника состоялось 1 июня 1919 года. когда отмечалась годовщина «свержения советской власти в Кургане». Газета «Курганская свободная мысль» рассазала: "Из сквера толпа направилась на католическое кладбище. Впереди колыхалась вереница венков, за нею шли представители городского самоуправления, различных учреждений и масса народа. Шествие замыкалось оркестром Вольно-пожарного общества и частями чешских и русских войск.

Памятник был украшен гирляндами зелени, а на могилах разбит цветник.

Церемонию передачи памятника городскому самоуправлению открыл своей речью представитель чешских войск вольноопределяющийся (Хынек) Кокоян. «Сегодня мы открываем памятник на могилах павшим за свободу своей отчизны. Погибли они далеко от родины, которая не может вознаградить их за подвиг. Матери не увидят могил своих погибших сыновей и не смогут пролить над ними своих слез.

Чтобы облегчить горе матерей этих героев, дайте нам право сказать, что о могилах их сыновей будут заботиться граждане города Кургана.

Сегодня мы передаем этот памятник в братские руки братского народа, с которым наша судьба так тесно связана».

Гуситская дивизия

В ноябре 1918 года в Германии произошла революция, а многонациональная Австро-Венгерская монархия распалась. 28 октября 1918 года была провозглашена независимая Чехословацкая республика. Это событие, долетевшее и до Сибири, коренным образом отразилось на настроениях в легионе. Зачем чехам и словакам гибнуть в России, если они получили реальную возможность без всяких боев вернуться к своим семьям и жить в независимой стране?

А теперь совершим прогулку по Кургану зимы 1919 года. В то время в городе было особенно много легионеров. Части чехословацкого легиона только что покинули фронт гражданской войны и по мере возможности двигались на восток.

В Кургане встала на постой 1-я чехословацкая дивизия им. магистра Яна Гуса. Распределением квартир занималась специальная комиссия, куда входили управляющий уездом, представители городской управы и гласные Думы. Без ее разрешения ни один офицер, ни одно подразделение не имело права занять то или иное помещение. Да и сложно было сделать это. Город был переполнен военными. Это были подразделения интендантства, авиационный отряд, госпиталь. На углу Гоголевской улицы и Телеграфного переулка в доме Гольдстона жили чиновники консульства Великобритании. В Кургане было и немало беженцев.

Чехословацкая комендатура находилась в здании бывшего воинского начальника на Гоголевской улице (ныне здесь областная поликлиника), контрразведывательное отделение – поблизости, в конторе винных складов. Эшелоны с рядовыми воинами стояли на железнодорожных путях, но офицеров расселили по всему городу. Командир дивизии Карел Воженилек занимал две комнаты в номерах Екатерины Васильевой, матери будущего советского поэта (сейчас это здание театра «Гулливер»), начальник штаба капитан Иванов жил неподалеку - в номерах Баранцева, командир третьего батальона капитан Кудрна – на Троицкой улице в конторе Русско-Азиатской компании, корпусной квартирмейстер капитан Гануш – в конторе нотариуса Ем. Пермина по Дворянской. Под штаб корпуса был отдан дом владельца электротеатра «Прогресс» Давида Гетлихермана, он находился на углу Александровской улицы и Гостинодворского переулка, под штаб дивизии – дом Тайболина на Центральной улице.

Солдаты без труда находили общий язык с местными жителями. Одно из подразделений легиона было расквартировано в деревне Курганской. Татьяна Дмитриевна Мингалева потом рассказывала своей дочери Антонине, родившейся в 1918 году: «Они были веселые, интересные, добрые, относились к нам хорошо. Ты была тогда совсем малышкой, им очень нравилась, они не спускали тебя с рук, и все время в воздух метали. Может, у кого-то из них остались свои дети на родине? Ты была хохотушка, они подбрасывали тебя, а ты смеялась. Уезжали чехи в спешке, после них остались две сумки из грубого зеленого материала, в них лежали пинцеты, зажимы, ножички, вата. Долго у нас в доме стояли эти сумки, мы их не трогали. За ними никто не вернулся...»

8 февраля курганским властям стало известно, что в город отводится на переформирование Волжский корпус генерала Владимира Каппеля. И как раз в эти дни Гуситская дивизия получила приказ о движении на восток. Добывать русским белым армиям победу ценой собственной крови легионеры больше не хотели.

От любви до ненависти?

События гражданской войны весьма противоречивы. Зачастую им невозможно дать однозначной оценки. А принять душой или отвергнуть – тем более. Одним из первых задался этим вопросом генерал Дмитрий Филатьев: «Трудно себе представить, как одни и те же люди на протяжении всего нескольких месяцев могли подняться до величайшего героизма и затем без всякой нужды упасть до величайшей низости – предательства и грабежей».

Далее белый генерал поясняет, что он имел в виду: «Народилось стремление за счет того, что плохо лежало в русских городах и на заводах, - начался и не прекращался до эвакуации грабеж русского имущества. Когда потом чехи начали свое обратное путешествие по сибирской железной дороге, у них оказалось 600 вагонов награбленного у нас разного имущества, дорогие металлы. Камни, заводское оборудование, пианино, стильная мебель. Все это шло под видом «интендатуры». Чешские части разлагались все больше и больше, и офицеры ничего не могли поделать».

В Кургане стечение обстоятельства сложились иначе. Отношение к собственности было уважительным – как со стороны власти, так и со стороны общественного мнения. Пример тому – вот эта бытовая тяжба. Под столовую для легионеров еще в декабре были выделены несколько комнат в доме купца Константина Дунаева. Однако его жильцы – а это были беженцы из Советской России – съезжать не пожелали. 9 января чехословацкий комендант Богуслав Губ уже просил местные власти выселить их с милицией. Безрезультатно. Последующие события поручик изложил в рапорте управляющему Курганским уездом Матвею Алексееву от 22 января: «При вчерашнем личном досмотре дома Дунаева на Береговой улице я нашел следующее. Ни одна комната еще не освобождена, и, по заявлению жильцов, никто даже не получал предписания, чтобы выехать. Только г. Моисеева сказала, что ее мужа куда-то вызывали, и что для них где-то назначена одна комната. Жильцы размещены следующим образом: 1-я комната – Гусев Валентин Исакович, Гусев Петр Исакович, Парфенов Николай Никифорович; 2-я комната – мадам Назаревская; 3-я комната – Гусев Степан Исакович, Гусев Иван Исакович, Парфенов Михаил Никифорович; 4-я комната – полковник Мезинов с женою; 5-я комната – г. Моисеев с тремя детьми. Т. к. было решение выселить жильцов из комнаты №1, прошу провести в жизнь решение квартирной комиссии. Жильцы Гусев и компания посмеиваются над всеми распоряжениями, что подрывает ваш авторитет».

Судя по последующим документам, ни комиссар, ни комендант, ни командир дивизии так и не смогли управиться с семейством Гусевых.

В начале 1920 года произошло событие, повлиявшее на отношение белой гвардии к легиону. Генерал Константин Сахаров в своих воспоминаниях «Белая Сибирь» так рассказывает о пленении Александра Колчака 14 января. В пути состав, на котором передвигался адмирал, оторвался от основных частей белой армии и попал в зону действия партизан. «Поезд с адмиралом был поставлен в Иркутске на задний тупик, и в вагон к Верховному Правителю вошел чех-комендант.

-Приготовьтесь. Сейчас вы, господин адмирал, будете переданы местным русским властям, - отрапортовал он.

- Почему?

- Местные русские власти ставят выдачу вас условием пропуска всех чешских эшелонов за Иркутск. Я получил приказ от нашего главнокомандующего генерала Сырового…

- Значит, союзники меня предали! – вырвалось у адмирала».

По решению Иркутского совета адмирал был посажен в тюрьму, а 7 февраля расстрелян.

Нетрудно представить себе, как стали относиться к чехам белые офицеры. Генерал Владимир Каппель вызвал Яна Сыровы на дуэль, а после его смерти вызов повторил генерал Владимир Войцеховский, в прошлом, кстати говоря, один из руководителей легиона. Впрочем, их действия - лишь жест отчаяния.

Ради продвижения на восток легионеры не удовлетворились лишь выдачей адмирала. 29 января 1920 года генеральный квартирмейстер штаба майор Грабчик (да, тот самый наш курганский Франтишек Грабчик) и уполномоченный чехословацкого правительства в Иркутске доктор Благож подписали договор с председателем Иркутского военно-революционного комитета А. Ширяевым об условиях возобновления мирных переговоров. Согласно этому документу, легион брал на себя обязательства сохранять в городе золотой запас России, прежде находившийся в распоряжении адмирала. Ни при каких обстоятельствах этот запас не должен был продвинут восточнее Иркутска. Кроме того, чешское командование обязывались ни в коем случае не препятствовать Иркутскому военно-революционному комитету в ликвидации им остатков колчаковской армии, в передвижении военных сил Иркутского военно-революционного комитета по железной дороге и в «полосе отчуждения» и передаче комитету всех могущих оказаться в чешских эшелонах русских контрреволюционеров и лиц колчаковского командования.

Другими словами, чехословацкое командование полностью отказалось от участия в гражданской войне, и «могущественная» Антанта никоим образом не в состоянии была повлиять на это решение.

Итог этих двух лет обескураживает: чехословацких легионеров возненавидели красные комиссары, к ним прохладно относились белые эмигранты, их боялся простой люд. 

Вы в каком полку служили?

Однако было в легионе одно подразделение, к которому курганцы питали искреннюю симпатию. Это – 6 стрелковый полк. Он прибыл на станцию весной 1918 года, и находился здесь до июля 1919 года.

В легионе было принято присваивать подразделениям дополнительные названия. Например 5-й полк носил имя Томаша Масарика в честь первого президента страны, 7-й – Татранский как напоминание о родных горах, 8-й – Силезский, 9-й – Карла Гавличека Боровского, прогрессивного журналиста, жившего в XIX веке. 6-й полк называли Ганацким, по названию реки Ганак, что в Моравии.

Просто нести службу солдатам и офицерам было скучно. В свободное от караулов время они организовали клуб соколов, где занимались гимнастикой и единоборствами. Легионеры очень любили играть в футбол и собирали при этом массу зрителей.

Капельмейстером в этом полку служил известный в Европе композитор Вилем Ваксман. Еще в конце XIX века он эмигрировал в Россию, где в 1905 году у него родился сын Юрий, который затем стал классиком национальной литературы, писателем и поэтом, привнес чешские режиссерские традиции в Голливуд. Перед первой мировой войной Вилем вернулся в Австро-Венгрию под именем Вацлав Восковец, был призван на фронт, 1 мая 1915 года попал в плен. В Кургане капитан Восковец организовал духовой оркестр. Желающих набралось больше, чем ожидали – 60 человек. Летом 1919 года музыканты проводили концерты в роще Карчевского, в саду офицерского собрания при большом стечении народа. Половину сбора они отдавали на нужды белой армии, другую половину предназначали своим раненым.

От подпоручика – до генерала

Многие легионеры в будущем стали выдающимися деятелями Чехословакии. Например, Ян Сыровы (русские офицеры называли его Иван Иванович Сыровой) дослужился до министра обороны, и даже несколько месяцев возглавлял правительство. Но это был 1938 год, когда фашистская Германия оказала давление на Чехословакию и оккупировала часть ее территории. В годы войны Ян Сыровы сотрудничал с гитлеровцами, за что в 1847 году был осужден к 20 годам тюрьмы. Амнистировали его только в 1960 году. А может быть, это можно считать и его расплатой за адмирала Александра Колчака? На свободе бывший генерал прожил еще десять лет.

Советскими историками на Франтишека Грабчика было вылито не одно ведро помоев. Ему с точностью до наоборот приписывали те грехи, которые были чужды его натуре. Судя по поступкам, он был смел, сдержан, имел бесспорные тактические способности, быстро сходился с людьми, достойными уважения. И – предан своей родине.

Франтишек Грабчик родился 30 ноября 1894 года в поселке Годоланец под Оломоуцем. После реальной гимназии в 1913 году поступил в военно-техническую академию в Видне и окончил ее в 1915-м. Командовал ротой в 32-м пехотном полку австро-венгерской армии. Был ранен. После госпиталя вернулся в строй. 21 июля 1916 года под г. Берестечко попал в плен. Находился в лагере в г. Борисполе. 14 июня 1917 года получил приглашение в легион и 8 сентября был зачислен в него командиром 4-й роты 6-го стрелкового полка им. Ганецкого.

Как же сложилась судьба этого профессионального военного после Кургана? Вскоре после покушения он покинул наш город. В октябре поручика Грабчика назначили командиром 6-й роты 1-го пражского полка им. Яна Гуса. В начале 1919 года Франтишек Грабчик был направлен на курсы Академии генерального штаба в Томск, где получил чин капитана. Служил начальником оперативного отдела 2-й стрелковой дивизии. С ноября – генеральный квартирмейстер чехословацких войск в России.

В 1920 году Франтишек Грабчик вернулся на родину подполковником. Учился в Парижской военной академии. В 1934 году получил звание дивизионного генерала. В 1938 году, когда союзники «сдали» фашистам Чехословакию, находился в составе военной миссии в Париже. В годы второй мировой войны участвовал в движении Сопротивления, в мае 1945-го во время Пражского восстания – руководил боевой группой.

В 1945 – 1946 годах Франтишек Грабчик возглавлял чехословацкую миссию в союзнической контрольной комиссии по Германии. Работал бок о бок с выдающимися военачальниками антигитлеровской коалиции, в том числе с маршалом Георгием Жуковым. Затем командовал в чехословакии 5-м корпусом, был начальником военно-исторического института. 1 июня 1948 года, накануне прихода к власти коммунистов был, уволен в отставку. Умер генерал Грабчик 28 июля 1967 года.

Русская жена

Легионеры чехословацкого корпуса, находясь в Кургане, не только патрулировали город, готовились к отъезду домой – они знакомились с местными девушками, влюблялись и заключали браки. 4 марта 1919 года ксендзом католического костела Иосифом Пуржицким после однократного оглашения было совершено торжественное бракосочетание 24-летнего добровольца чехословацкой армии Вацлава Мергаута с 22-летней девицей Ядвигой Марчинской. Свидетелями события были Людвиг Петрышак и Болеслав Блажевич, боевые соратники жениха.

Вацлав служил в 5-м стрелковом полку, из чего мы вправе предположить, что их роман начался летом 1918 года. 29 сентября 1920 года, и рядовой Мергаут уволился из легиона и повез свою молодую жену в родительский дом, который находился в пригороде Праги Клечаны.

А вот другая история. Легионер Йозеф Трумпеш служил в Кургане во взводе охраны. Он попал в русский плен в самом начале войны – еще 17 ноября 1914 года под Кавержином. Вступил легион 11 августа 1917 года.

В обязанности взвода входило нести караул у комендатуры, патрулировать улицы. Легионеры были одеты в защитного цвета мундиры с накладными карманами. К суконным фуражкам без околыша был прикреплен с кант красно-белого цвета.

Свободное время у солдат было. И вот сослуживцы стали замечать, что их двадцатипятилетний товарищ уходит в город при любой представившейся возможности.

- Где живет твоя подружка?

- На Гоголевской улице.

От комендатуры до Шишкинского переулка – от силы четверть часа пешком. Йозеф проходил в калитку, осторожно стучал в окно небольшого по городским меркам деревянного дома. Здесь проживало семейство Негиных, приписанное к мещанскому сословию. Ксения Даниловна рано лишилась мужа, одной ей нелегко было растить двух сыновей и четырех дочерей.

На крыльцо навстречу легионеру выходила кареглазая черноволосая красавица – Елена. Ей только исполнилось 16 лет. Две старшие сестры – Агафия и Фекла были еще не замужем, но дело шло к тому, что Елена их опередит.

- И что же, не боишься, - это же за тридевять земель?

- Куда муж – туда и жена, - отвечала Елена.

Летом 1919 года чехословацкие эшелоны покинули Курган. Елена уехала из города на правах законной жены. Путь в Чехословакию был неблизким. Только 5 октября 1920 года был подписан приказ об увольнении Трумпеша в запас.

Родственники в Брно немного поудивлялись русскому выбору Йозефа, но увидев, что молодые любят друг друга, решили: так тому и быть. Йозеф и Елена прожили всю жизнь в добром согласии. Они вырастили троих детей – Елену, Йозефа и Софию.

В пригороде Брно Клобоуки семья владела ковроткацкой фабрикой. После прихода в 1938 году в Чехословакию немцев, Йозеф-старший стал помогать подпольщикам-антифашистам, и через некоторое время оказался в концлагере. В 1945-м его освободили советские солдаты. Но неволя отразилось на его здоровье – Йозеф умер еще нестарым 8 сентября 1950 года. До последних своих дней он называл свою жену только Леночкой.

Воспитывая детей, Елена разговаривала с ними дома на русском языке, пела русские колыбельные песни. Она часто повторяла:

- Кроме Чехословакии у вас есть еще одна родина – Россия.

Иногда она уходила на окраину города и подолгу глядела на восток.

Она покинула этот мир 17 ноября 1962 года. Перед смертью завещала:

- Найдите своих двоюродных братьев и сестер в Кургане.

Когда в Чехословакии к власти пришли коммунисты и стали проводить социалистические преобразования, Йозеф-младший передал фабрику государству и вплоть до пенсии работал на ней главным инженером.

Елена-младшая работала секретарем общества советско-чехословацкой дружбы. Во время бархатной революции в Чехословакии у нее произошел серьезный конфликт с младшим сыном Миреком. Он сказал:

- С матерью, которая поддерживала оккупационный режим, я не хочу иметь ничего общего.

Потом они помирились, но Елене-младшей это стоило немало седых волос.

Выполняя наказ матери, именно Елена нашла своих курганских родственников. С середины 60-х годов прошлого века и Трумпеши бывали в Советском Союзе, и Негины ездили в Чехословакию. Сейчас уже нет в живых ни Елены, ни Йозефа. Да и София находится в преклонных годах. Общее мнение выражает Ярослав, сын Йозефа-младшего:

- Что бы ни происходило между нашими странами, мы своих родных в России любим и всегда рады встрече с вами.

На фото: Йозеф Трумпеш-младший у могилы родителей в Брно. 1970-е годы.



Дизайн и поддержка | Хостинг | © Зауральская генеалогия, 2008 Business Key Top Sites