Зауральская генеалогия

 

Колесников Д.И. Село Неонилино, 2001 год.

Я, Колесников Дмитрий Иванович родился в селе Неонилино, Шадринского района, Курганской области 5 ноября 1931 года в крестьянской семье. Время было тревожное. Семья подвергалась гонению, особенно мужская половина, поэтому в семье мужчин уже и не было.

Мой прадед с маминой стороны служил адвокатом при Пермской коллегии адвокатов. А поскольку он являлся выходцем из буржуазной семьи, то из-за него страдали все потомки. И хотя его уже и не было в живых, преследования семьи продолжались. Ее отнесли к так называемым кулацким семьям. А маму называли Столыпинской дочерью, а вот почему?...

Родился чуть ли не на работе. 4 ноября мать работала в бригаде №4 в колхозе. Я родился ночью, а на утро бригадир пришел наряжать и выговаривает: «Что-то Ефросинья Савишна на работу не пришла». А бабушка отвечает «Куда она пойдет, ведь у нее родился мальчик». В то время дети рождались слабыми, и, естественно, часто болели. Я не был исключением и, когда мне исполнился 1 год, тяжело заболел. От этой болезни померли два маминых брата – Иван 15 лет и Сергей 17 лет.

Хотя время было трудное, но все же были открыты детские ясли. Заведующей яслями была назначена наша соседка Широносова Марфа Дмитриевна. Прежде чем работать заведующей, ей пришлось пройти курс подготовки (учебы). Так вот, моя мама обратилась к ней за помощью (советом): «Что делать с парнем, ведь он сильно болеет?» А та в ответ: «А чем вы его кормите?» «Блинами да молоком», - ответила мать. «Ой! Нельзя этим кормить! Надо сухариками с чаем! Может быть и пройдет!» Мои родители так и сделали, и вскоре я выздоровел, а потом и в ясли начал ходить.

До сих пор я благодарен этой милой обаятельной и улыбчивой женщине – соседке Широносовой Марфе Дмитриевне за то, что она помогла мне выжить в младенческие годы. Ее давно уже нет на этом свете, а я хожу к ней на могилку и в знак благодарности передаю ей огромное спасибо за ее спасительное содействие.

Воспитывала меня в основном бабушка Ирина Филимоновна – светлая ей память! Ведь мама была всегда на работе. Уходила рано, а возвращалась поздно вечером. В то время работали полностью весь световой день до потемок.

Только мы начали учиться, как грянула война. Писали на газетах, так как не было бумаги, а чернила делали из сажи и красной свеклы.

Закончил я 4 класса неонилинской школы и поехал учиться в 5 классе в село Тюленево. Взяли с собой продукты и увезли их на корове. Нас оказалось трое: Марамыгин Юра, Широносов Гена и я. Поселились мы втроем у бабушки, что в деревне Костылева за речкой от Тюленевой. Школа была расположена в большой церкви.

Шла война, и нам тоже было нелегко – одежды доброй не было, жили впроголодь. Я учился уже в 7 классе и решил бросить школу и пойти работать в колхоз «Коминтерн» с.Неонилино. Направили в бригаду №4 «Кто, куда пошлет». Лошадей нам не доверяли, а вот на быках мы могли «творить». Это был наш транспорт. Зимой обычно обучали их, чтобы можно было на них работать. Весной боронили на быках и возили зерно. Нам очень нравилось верхом на них ездить. Сидишь, тебя только покачивает. А весной комары их кусают. Вот такой бычок идет, идет, да как под куст сиганет от комаров, а тебя с вершины, как метлой сметет! Кричишь: «Тру-тру-тру, стой!» Все же, наконец, остановишь его и опять взбираешься на вершину. Так вот и ездили из бригады до поля и обратно. Расскажу одну историю с быком. Был у нас в бригаде бык, и звали его Косорогой – рога у него были косые. Так вот он верхом не возил, просто не допускал. Ну, а мы все же отважились. Подвели его под наклонную березу. Я влез на нее, а с нее – и на него верхом! Вначале все шло хорошо. Проехали километра 1,5. И надо же было мне, чтобы побыстрее шел, ногами по бокам подшпорить! Он как запрыгал – к верху, к низу! Я через его косые рога упал на дорогу. Все было бы ничего, да бутылку с молоком разбил – считай, без обеда остался. После этого я больше на Косорогова не садился. Был у меня еще бык, звали его Коренной по кличке Ворон, так вот на нем я и ездил.

В мае 1945 года закончилась Великая Отечественная война. Кто остался в живых, вернулись домой, и взялись за работу. Мы уже тоже подросли, повзрослели, и нам начали доверять лошадей. Но недолго нам удалось поработать на лошадях. Известно, что страна была в разрухе, и надо было восстанавливать ее хозяйство. А где взять рабочую силу? Естественно, надежда на молодежь! Наш возраст как раз подошел для взятия в школу ФЗО (фабрично-заводское обучение). И вот в 1948 году попал я в эту школу г. Копейска, Челябинской области учиться на шахтера. Школа ФЗО № 72, шахта №202 г. Копейска. Началась учеба, если можно выразиться так. Помещения школы, как такового, не было. А было у нас три точки: 1 – общежитие, 2 – столовая, 3 – шахта.

 

Во время учебы в  ФЗО. Челябинская область, Копейск, 1948г.

На шахтах в то время работали пленные немцы. С ними была, видимо договоренность, что когда мы научимся работать, то их отпустят домой в Германию, т.е. мы должны были их заменить. И вот однажды идем мы на смену, а их ведут под конвоем с охраной. Мы – группы ФЗО-шников – получаем фонарики и спускаемся в ствол шахты: 9 лестниц пешком вертикально, ну как в колодец. А потом – под уклон. А там, дверцы, как в сказке, регулируют воздух, они закрыты. 1 горизонт, затем 2 и 3. И вот все 8 часов мы работаем вместе с пленными немцами, только лавы разные. Общались мы так: некоторые из них говорили на ломаном русском, а мы в свою очередь научились на  ломаном немецком. «Комрат» – это товарищ, друг, «ком на хауз» – пошли домой, т. е. на гора, на поверхность. Они нас не обижали, а вот мы их – больше: то лопатки украдем, то еще что-нибудь сотворим.

Об одном случае расскажу. Спустились как-то на смену в шахту. Расположились, повесили фонари, разделись и давай уголь перебрасывать. И тут вдруг пробежал откольщик немец взрывник. Сделал отколку, а нам ничего не сказал, о том, что нам надо убираться, т.к. сейчас пойдет дым, газ. Ну вот этот дым и пошел, а мы работаем. Что делать? Хватаем фонари и – бежать! А дышать то уже нечем. Мы ползком, по низу, уже совсем задыхаемся. Кое-как выползли на открытый штрек, где есть вентиляция воздуха. А он – этот взрывник – сидит и ожидает, когда дым выйдет. Ну мы тут, конечно, крепко поругались и доложили бригадиру. После этого мы больше не видели этого взрывника. Его куда-то убрали.

Бригадиры у нас были хорошие – фронтовики! Они за нами следили, наказывали. Чтобы мы не лезли, куда не положено.

А вот еще один случай. Работаем мы в забое. Выбрали уголь, а креплений нет. Бригадир Киселев В.И. прибегает и говорит: «Ребята, почему не крепите забой? Завалит вас к чертовой матери!» А мы в ответ: «Да немцы не дали козу с крепежом».

- Пошли со мной!

Подходим к стволу шахты, где козы с крепежом спускают. Подбежал наш бригадир, два немца козу с крепежом берут. Он на них матом кричит: «Стой!». Одного – по лицу! Другого – ударил! Отобрал козу с крепежом и отдал нам. А им пригрозил. После чего, подбегут к стволу, где крепеж идет, отходят в сторону и пальцем показывают – «берите». Фронтовики их все же сильно ненавидели! Называли только фашистами.

Вот так мы проучились всю весну, лето и осень 1948 года. В октябре закончили школу ФЗО и стали самостоятельными рабочими. Отработали подъемные. Немцев пленных отпустили домой и они уехали в Германию, только что-то в это плохо верится… У нас в стране отменили карточную систему на хлеб. Мы стали хорошо зарабатывать. У нас появились деньги, которых мы раньше не видели. Работали наравне со старыми рабочими. Хотя нам было всего по 17 лет, по сути, мы были еще даже несовершеннолетними. Сильно скучали по родному дому. Пишем заявления. Одному – отказать! Другому – отказать! Хотя бы не надолго съездить в родную деревню, повидаться с близкими родственниками. Но тогда был суровый закон: за самовольный уход с работы – год тюрьмы! Много ребят ФЗО-шников пострадало! Пришлось в тюрьме посидеть!

Но мы то уже были не ученики, а рабочие, а к нам и закон другой! И вот в один прекрасный вечер мы договорились, что едем домой. Решили сбежать на свой страх и риск! Я пошел на шахту получить деньги – заработную плату. Пока я бегал за деньгами, мои друзья скрылись, ушли без меня! Что делать? Решил ехать один – сам по себе. Обошел станцию и пешком по шпалам до станции Чурилово12 км. Иду ночью, слышу, где-то журчит речка, а ночь такая светлая! На небе месяц! Добрался до станции, а дальше что? Пошел спросить у машинистов, может подскажут, как до Кургана добраться. А тут откуда ни возьмись – милиционер. Меня он, конечно, остановил и – в «дежурку». А там устроил допрос: «Куда едешь?» А я заранее составил план, что говорить, если поймают.

- Еду из дома, из отпуска возвращаюсь в Копейск.

- А в мешке, что?

- Да, вот мать постирала, да положила в дорогу, что могла.

Вывел в коридор и говорит: «Ты ведь с ФЗО бежишь?!»

- Нет, я уже на шахте работаю!

И он меня отпустил. Ну, думаю, пронесло! Но все же решил сменить тактику езды. Пошел за земляной вал, что был недалеко, спрятался в тени. А тут мужик с кошелями. Он меня заметил и говорит: «Ты парень, куда? В Курган? А я в Шумиху! Сейчас вместе и поедем! Ты никуда не ходи, а то поймают. Вон эшелон с цистернами стоит. Как только паровоз даст сигнал, так мы с тобой заскочим на площадку и поедем». Так мы доехали до Шумихи. Он сошел и пошагал домой, а мне указал на паровоз, который должен был довезти меня до Кургана. И только я двинулся по перрону, как опять навстречу – милиционер. Что делать? Не бежать же! Я решил сделать все наоборот. Подошел к нему ближе и прошел возле него. Милиционер посмотрел на меня, но, кажется, ничего не заподозрил. А я опять – в тень и жду, когда паровоз сменится. Вот он сменился, подошел, раздался вначале щелчок, стук сцепок вагонов, а потом и гудок. Я вскочил на площадку, и покатил пролетарий до Кургана.

Всю ночь ехал, рассвело… На вокзал нельзя – там милиция. Решил пойти к машинистам паровоза. Сам грязный черный, как негр, от копоти. Одни глаза, да зубы сверкают. Повстречался добрый человек, предложил умыться, «а то сразу видно, откуда едешь!». Умылся я и снова – к машинистам с вопросом: «мужики! Как мне до Шадринска доехать?». Они в ответ: «Да вот стоит американская Елена (так паровоз называли). Она сейчас пойдет на Шадринск». Эшелон сборный почти пустой, вагоны, груженые с/х машинами. Я забрался в лесной дровяной вагон, сел в угол и жду, когда тронется. И только он двинулся, вижу, бегут за ним наши ребята из Мехонского. Кричу им: «Давайте скорее! До Шадринска доедем!». Вот нас уже трое в вагоне, и стало как-то веселее! А эшелон-то был с охранником, который нас приметил и давай выгонять! А мы его – уговаривать, деньги обещать! Он все же сжалился, велел залезть куда-нибудь, чтобы нас не было видно. Залезли мы в сортировки, тут есть захотелось невмоготу! И вдруг состав остановился на станции Иковка. Мы побежали купить что-нибудь поесть, а тут опять милиционер, да как засвистит в свой свисток! Хорошо, что рядом был большой лесосклад. Мы скрылись, милиционер не стал нас преследовать. А время-то идет, поезд может уйти, надо выходить. И мы вышли с другой стороны, запрыгнули в другой вагон, решили, что больше вылезать не будем. Тут опять начало смеркаться, поезд начал сбавлять ход. Завиднелись огни станции г.Шадринск. Повыскакивали мы из вагона, куда дальше податься? Я и говорю: «По улице Вокзальной (ныне Ефремова) есть колхозная квартира, там и переночуем». Пришли, постучали, нас пропустили. А на утро все пошли-поехали по своим родным местам: кто в Мехонское, кто в Кубасово, а я – в свое родное село Неонилино. Дома меня поняли, приняли в колхоз на общие работы.

Время шло, и мы стали уже почти взрослыми. Нам уже запросто доверяли лошадей. Одну зиму целую неделю возили дрова в райцентр с. Мехонское. Из Д-Кубасовой до Мехонки12 км. Утром рано до рассвета запряжем лошадей, съездим в делянку, нагрузим дрова, а хозяйки завтрак нам приготовят. А вот на целую неделю мы получали только по буханке хлеба со склада колхоза. Попробуй проживи! В субботу выгружаемся в Мехонке и домой прямиком! А в понедельник опять туда! А еще одну зиму мост строили тоже в с.Мехонском, деревянный, через реку Исеть. В общем, накатались мы на лошадках на всю жизнь!

Вскоре мы получили приписные свидетельства для призыва в армию. Прошли комиссию, и вот 30 октября пришла повестка в армию. До Мехонского довезли на лошадях, а там до станции Каргаполье опять же на лошадях, но уже группами по 3-4 человека на упряжку. Из Каргаполья в Курган на поезде, опять комиссия. И направили нас в Белорусский военный округ. Ехали 13 суток в, так называемых, телячьих вагонах. Наконец приехали на станцию Пуховичи, что в50 кмот Минска. Там стояла 8-я танковая дивизия в бывших буденовских казармах. Началась военная подготовка трудная, но для молодого человека нужная и полезная. Строгая дисциплина: без разрешения – никуда! Каждый день учеба: теория, практика, маневры, летние лагеря и т.д. Служили три года. Первый год, пожалуй, самый тяжелый. Надо привыкнуть к новому распорядку жизни, втянуться. Второй год прошел более-менее незаметно, уже привыкли к службе. Но вот третий – еле дождались! В отпуск тогда не отпускали, а если отпускали, то только по какой-либо серьезной причине или выдающиеся заслуги отличия по службе.

 

Первый год службы. Белоруссия, 1952 год.

В ноябре 1954 года я демобилизовался и быстрей до дома! Наконец-то можно начать осуществление мечты – стать комбайнером! По прибытии сразу же взял направление в школу механизации в МТС. С полученными документами скорехонько в г. Шадринск. Там готовили трактористов, комбайнеров, была школа. Все же успел. Зачислили меня в группу прицепных самоходных комбайнов. Проучился я 6 месяцев и получил специальность механизатора-комбайнера. Зачислили меня в штат Ленской МТС в с. Кондино Шатровского района.

Так началась моя трудовая деятельность по специальности. Это было самое прекрасное время. Все были молодые холостые. Еще будучи в армии мы дали клятву: «Отслужим три года и будем еще три года холостовать».

У меня так и вышло. В 1957 году я женился на простой деревенской девчонке по имени Галя. Прожили мы с ней, Галиной Александровной, не много не мало – 33 года. Она родила мне  двух сыновей, которых мы вырастили, воспитали в лучших традициях. Они нас не подвели, что очень отрадно. Старший сын Павел живет с семьей в Кургане. У него с женой Людой два сына. Оба уже взрослые. Младший Андрей живет в Шадринске, тоже женат, тоже растят и воспитывают двух сыновей. Так что у меня 4 внука, а главное – мужики, наследники рода Колесникова Дмитрия Ивановича!

Старший внук Станислав закончил Екатеринбургскую юридическую академию и работает по специальности в этом же городе, женат. Второй внук Дима отслужил в армии, и заканчивает Курганский машиностроительный институт. Третий внук Антон  учится на 1 курсе Курганской с/х академии. Последний внук Саша учится в 9 классе.

А теперь по поводу воспитания. Мой метод заключается в том, что надо постараться убедить в правильности или ошибочности того или иного поступка и желательно жизненным примером, порой из своего жизненного опыта. В семье мы не позволяли грубости, мата и т.д., так, что дети мои этого не слышали. На сегодня у нас со всеми хорошие отношения. Я им помогаю, что называется, чем могу. И они мне платят тем же. Особенно в трудные минуты моей одинокой жизни. Сейчас я, по сути, живу только для них, ну и по возможности для общества. Стараюсь помочь всем, кто попросит. Главной чертой характера считаю – помочь ближнему. А мой главный принцип – живи честно, не лги, не воруй, живи по законам. И главное – всегда говори правду, какой бы она ни была горькой! В человеке прежде всего ценю порядочность. Не приемлю бахвальство.

Теперь хочу замолвить слово об одном замечательном человеке, с которым мне пришлось пообщаться. Это Некозырев Виктор Петрович – в прошлом председатель Шадринского райисполкома, затем директор шадринской типографии. Сейчас он уже на заслуженном отдыхе. Так вот я его считаю самым наилучшим руководителем, с которым мне пришлось потрудиться и общаться. Это – умнейший, универсальный, тактичный руководитель. С каждым мог найти общий язык, понять, выслушать и помочь и словом, и делом.

Вообще-то кругом много хороших и добрых людей, только их надо заприметить. Обычно они мало говорят, но много делают.

Ну а теперь о себе. Несмотря на преклонные года, мне с ноября 2008 года уже пошел 78 годок, я не сдаюсь – делаю все, что под силу крестьянину. Держу коровку. Сам ухаживаю, сам дою, а что?! У нас был такой крепкий мужичок. Все прошел – и войну, и голод. Тоже остался один и держал коровку. Расстался с ней в 83 года и то, потому, что ее признали больной. Это Будакин Василий Федорович, который провел за баранкой около 40 лет!

А вообще, я – увлеченный человек, и меня интересует все, что меня окружает. Люблю конструировать, сооружать, что особенно необходимо в жизни человека, особенно, живущего на селе, да и для общества опять же польза.

Я много лет проработал на комбайнах, начиная с «Коммунара», потом «Сталинец». Это были прицепные комбайны к тракторам. Получалось, что работало по нескольку человек. Затем пошли СХЦМ, СК-4 и, наконец, СКД-5 «Нива». Это было уже нечто, одним словом – прогресс! Мне всегда нравилось, когда приходила уборочная кампания. Душа поет, когда комбайн идет по полю, и за ним пыль столбом. А еще я люблю сенокосную пору. С малых лет жил на покосах, которые порой были дальними, и приходилось там и ночевать. Косили вручную, вручную и гребли. Метали в зароды, а мы подвозили на волокушах сено на лошадях. Я и сейчас с удовольствием занимаюсь сенокосом и буду этим заниматься до тех пор, пока есть возможность и позволит здоровье. У меня есть тракторок Т-25 «Топушко» и грабельцы. Так что сам бог велел. Опять же коровушке заготовлю впрок, да и немного на продажу. А что пенсионеру зимой-то делать – надо шевелиться, ну не лежать же, как медведь в берлоге.

У жизни свой особый счет, и не всегда нас солнце греет, бывают в жизни дни такие, но надо все преодолеть. Человек, наверное, закаляется, перенеся все трудности в труде, постоянно совершенствуясь, учится, чтобы меньше делать ошибок, от чего сам становится мудрее. И еще надо добиваться своей цели – исполнения мечты.

Вот и мне хотелось работать комбайнером, и я пошел по этому пути. С 1954 по 1958 годы работал в МТС, а с мая 1958 года в связи с реорганизацией МТС нас перевели в колхозы.

 

Комбайнер СК-4 Колесников Д.И. за работой, 1965 год.

И началась новая для нас колхозная жизнь с посевной. Старых опытных комбайнеров закрепили старшими на 2 смену, а нас молодых комбайнеров закрепили старшими севачами на сеялки.

Вспоминается такой случай. Идет сев, а тут вдруг ночью выпало много дождя. Утром бригадир говорит, что до обеда в поле не поедем, подсохнет, потом – в поле. А молодым делать нечего? Старики ободья напарили (для телег), так вот, поможете им их гнуть. Ну раз так, пошли мы с ныне покойным Широносовым Валерием Петровичем помогать старикам. Это были три Ивана: Фирсов Иван Игнатьевич, Колесников Иван Савич – это были хорошие столяры и плотники и третий – Ловков Иван Николаевич – бывший лихой кавалерист. В годы ВОВ он учил новобранцев, лихих парней кавалерийскому мастерству. Надо было уметь на ходу заскочить на лошадь, а потом спрыгнуть на землю. Лошадь гоняли по кругу на длинной веревке. Кроме того, Иван Николаевич в силу своих организаторских способностей много лет работал на руководящих постах и слыл ярым коммунистом.

Так вот, гнем мы ободья. Иван Игнатьевич подает, Иван Савич заправляет, завязывает и снимает с барабана. Мы же – Иван Николаевич, Валерий Петрович и я работаем с рычагом – загнем и держим пока завяжут, да снимут. И в это же время к нам приехал наш бывший директор МТС т. Кузенков Федор Ефимович  уже в должности председателя Мехонского райисполкома. На нем была белая рубашка. Увидел нас, подошел и спрашивает: «А вы что тут делаете?». Ну я, как человек знакомый, вступил в разговор: «А что, Федор Ефимович, в Мехонке нет такого производства?».

- Нет, я что-то не видел.

И тут мой сосед так внимательно на него посмотрел и говорит: «Ефимыч, ты бы отошел отседова, а то сорвется обод, да даст по пузе-то». А тот шаг назад сделал и говорит: «А что бывали случаи?».

- Не бывали, а может – тут ведь большая сила.

Наш Ефимыч постоял, да и ушел. Мы еле сдерживали смех. Потом говорю: «Ты бы, Иван Николаевич, как-нибудь не так...».

- А какого черта не так! Что я их не знаю что ли! Ездят тут чуть ли не каждый день, контролируют нас! Не сидится им в Мехонке-то что ли?

А вот еще один интересный случай. Связан он с этим же Федором Ефимовичем, когда он был еще директором МТС. Приезжает он в посевную ночью с проверкой ночной смены трактористов. Подъезжает к бригадиру тракторной бригады. Он был дома. «Это Воронин Федор Ефимович». Стучится.

- Кто там?

- Директор МТС. Поехали в поле!

Бригадир соскочил, надернул фуфайку и – в машину. Приехали в поле, а бригадир не выходит из машины. Директор МТС спрашивает: «Почему не выходишь?» Бригадир в ответ: «Так я, Федор Ефимович, того… без брюк, в одних кольсонах».

- Ну и что! Ладно, все в порядке!

А вообще-то Федор Ефимович Кузнецов был очень энергичным умелым руководителем, хозяйственником и просто хорошим человеком. За короткие сроки он поднял МТС: построил 2-х этажное здание конторы, общежитие, котельную, склад, расширил ремонтную базу.

По своему характеру и отношению к работе он схож с Григорием Михайловичем Ефремовым. Может ростом чуть пониже. Сегодня таких людей навряд ли встретишь. Они не щадили себя и стремились, чтобы улучшить жизнь всех, кто трудится рядом с ними.

 

Итак, у меня есть специальность механизатора – тракторист-комбайнер. Но вот, когда нас передавали из МТС в колхоз, то в хозяйстве не хватало шоферов и нас направили учиться в г. Куртамыш. Там была только школа, которая готовила шоферов. Я со своим соседом Коротовским Петром Семеновичем, ныне покойным, проучились всю зиму 1958-1959 гг. и получили водительские права.

Началась насыщенная работой жизнь. Сегодня – на комбайне, завтра – шофер, а дальше больше – уже заведующий СТФ или зав. МТМ. Меня все больше интересовало, что же изучают в высших учебных заведениях по механизации, электрификации сельского хозяйства. А время шло. Закончил 9-10 класс при Шадринском районном УКП. После чего я поступил заочно учиться в Петуховский техникум механизации, электрификации сельского хозяйства и успешно закончил в 1973 году. И это в 42 года! Конечно, это было большой радостью и гордостью для родных и близких, что я стал дипломированным специалистом.

Осень, проработав уборку, и на тебе – вызывает районное начальство, и дают направление работать в должности председателя сельсовета. Тут же избрали депутатом, а там – дело техники. Вызвали в райком партии, а там сагитировали. Это они умели делать. И уважаемый Дмитрий Иванович заступил на должность председателя сельского совета и проработал 10 лет без замечаний и казусов, да еще и с благодарностями.

Но все эти годы меня тянуло в поле, ближе к природе. И вот, наконец, я за штурвалом трактора – богатыря К-700. 4 года я как бы отдыхал. Никакого с тебя спросу, ответственности. Работай себе физически – руки заняты, а голова свободная. За это время я столько книг прочитал! Придешь с работы, и ты – свободен!

В 1987 году снова приходит вызов в райком партии. В то время кадры для хозяйств подбирал он. Предложили мне должность главного инженера колхоза «Коминтерн». Я отказываться не стал, поскольку чувствовал, что справлюсь, да и до пенсии недалеко, рукой подать. Да и опять же – работа по специальности. Можно еще что-то соорудить, построить, чтобы всему хозяйству, да и обществу польза была. Проработал я главным инженером 7 лет и думаю, что не зря! По моей инициативе (конструкции) была построена мельница для размола зерна на дробленку, на фураж корм для КРС. Она и по сей день прекрасно работает с производительностью 40ц в час. Не думали, не гадали, что общественное животноводство сгинет и похоже навсегда.

По моей инициативе произвели преобразование на МТМ. Сделали пристрой комнаты из красного кирпича, в которой разместился красный уголок, который раньше был внутри здания МТМ, короче – темница, целый день пиликала лампочка. Далее по моей непосредственной инициативе была сооружена кран-балка, поскольку она была нужна для удобства ремонта техники, для разгрузки и погрузки тяжелых грузов. Все это не входило в планы строительства, но я считал, что это жизненно необходимые объекты. Были. Конечно, трудности. Без этого и не бывает. Главное – забота о людях, тех, кто трудится рядом.

А вот такой случай произошел зимой 1989 года. Вышла из строя центральная кочегарка. Ночью мне звонят, что вышел из строя и запасной насос. Прибегаю в кочегарку. «Что делать? На улице мороз!». Быстрехонько в машину и – по соседним селам! Юлдус – нет, в Тюлюнево – тоже нет. В Борчаниново гл. инженер колхоза «Колос» Кожевников Александр Викторович выручил – дал старый насос, что называется утильный. Кое-как нашли в снегу ночью. Привез, из трех собрали один и запустили кочегарку. Но это ведь не надолго! Надо что-то делать! На утро обзвонил с/х технику – нет насосов! Решил поехать в г.Курган в «Сельхозкомплект» (была такая база). Захожу к инженеру, который занимается насосами и слышу в ответ «Нет, а есть, так только для военных целей, продать не могу». Сижу в кабине, захватил голову руками и думаю: «Что делать? Как мне все-таки решить этот вопрос?». И тут я вспомнил совхоз «Пригородный» рядом с Курганом, где работал инженером наш земляк Раскопов Виктор Михайлович – сын знаменитого сварщика МТС Раскопова Михаила Ивановича. Я прямо к нему, а он как раз оказался на месте, в кабинете. Говорю: «Вот какая у меня проблема, Виктор Михайлович, выручай!» Вместе пошли на склад. Ну нет таких насосов ЭК-6! «Погоди»,- говорит - «Позвоним в «Сельхозкомплект» Бахареву Н.И.».

- Так ведь я у него уже был. Отказал.

Виктор Михайлович переговорил с ним, объяснил, что к чему и отправил меня к нему со словами: «Найдет один-то насос». Приезжаю к нему, он выписал, и наконец я получил этот насос. Но это еще не все. Он мне пообещал, чтобы я подъехал на следующей неделе. Должны подойти насосы. «Я тебе отпишу два комплекта вместе с электродвигателями». Наше знакомство с Бахаревым Н.И. обернулось благом для нашего хозяйства. Сейчас мы могли выписать и получить все, что требовалось для хозяйства, как по договоренности, так и по безналичному расчету. Вот так порой решались хозяйственные проблемы.

Закончил я свою трудовую деятельность, проработав в колхозе «Коминтерн», МТС, плюсом председателем сельсовета 10 лет. А всего мой трудовой стаж – 50 лет.

За труд в период ВОВ я удостоен звания «Ветеран», а проще – труженик тыла. Награжден медалью «За доблестный труд во время ВОВ».

За последующий многолетний добросовестный труд после ВОВ в сельскохозяйственном производстве награжден орденом «Знак почета», званием «Ветеран труда» с вручением медали, отмечен знаком «Ударник коммунистического труда», званием «Мастер высокой культуры сельскохозяйственного производства». За период с 1971 по1973 г.г. награждался знаком «Победитель соцсоревнования», трижды поощрялся туристическими путевками за высокие показатели в с/х производстве, был участником ВДНХ в 1958 году. Награжден юбилейными медалями: «50 лет Победы в ВОВ 1941-1945 гг.», «60 лет Победы в ВОВ 1941-1945 гг.», а также награжден многими Почетными грамотами.

Вот под такими девизами была заработана честь и слава нашего многолетнего труда. Это все с нами. В нашей памяти и в наших делах. Мы горды тем, что несмотря на тяжести и трудности, которые пришлось пережить нашему поколению (это и холод, и голод, и разруха после войны), мы восстановили ценой неимоверных усилий, напряжения наше родное Отечество. Мало того, мы превратили наше государство в одну из могучих держав мира. Так, что вы прожили жизнь не зря!