Зауральская генеалогия

         В советские годы, курганские газеты, не раз писали о крупном бое, произошедшем в годы гражданской войны, у небольшой зауральской деревушки Чебаки, расположенной на территории современного Макушинского района. Рассказы очевидцев, приводимые в статьях, рисовали картину полного разгрома белых частей, фантастическое, по тем временам, количество взятых красными трофеев. Так, что же произошло, практически сто лет назад, на территории современного Макушинского района?

           Как известно, 01 сентября 1919 года, белые войска адмирала Колчака, перешли в последнее, в своей истории, крупное наступление. Эта операция, была последней надеждой белого командования. Цель ее, состояла в нанесении мощного встречного удара, по наступающим от реки Тобол, на город Петропавловск, красным войскам, с одновременным обходом их правого фланга. Еще до начала боев, определенные сведения, о подготовке белых войск, к этому решающему для них наступлению, периодически поступали, к командарму Тухачевскому и командующему фронтом Ольдерогге. Однако, красное командование, не придало им значение и не усилило, действующие на фронте силы.  

           Те, без преувеличения сказать, выдающиеся события, о которых хотелось бы рассказать читателям, произошли на участке, наступавшей на восток, красной 26-й дивизии. В первых числах сентября 1919 года, положение на ее участке, было особенно тяжелым. По плану, командующего белыми войсками генерала Сахарова, один из основных ударов, наносила к югу от железной дороги, одна из наиболее лучших белых частей - Ижевская дивизия. На территории современной Северо-Казахстанской области, у бывших казачьих поселков Дубровный и Сенжарский, она в трехдневных непрерывных боях, разбила части 2-й красной бригады и оттеснила их к северо-западу. Что бы парализовать, успешное наступление ижевцев, командовавший войсками 26-й дивизии начдив Белицкий Марк Семенович, решил нанести мощный удар от линии железной дороги, из района станции Петухово, на юг. В случае успеха наступления, белые части были бы, отброшены с полосы Петропавловского тракта на юг, в безлюдные тогда, казахские степи. Для этого решительного удара, Белицким, были выделены лучшие части 26-й дивизии – полки 1-й бригады. Даже на фоне других, добровольческих полков дивизии, эта бригада выделялась своими революционными бойцами. Так, входивший в нее 226-й Петроградский полк, был сформирован из питерских рабочих-полиграфистов и солдат-добровольцев лейб-гвардии Волынского полка, первыми выступившими против самодержавия в феврале 1917 года. Основу 227-й Владимирского полка, составили рабочие-текстильщики Владимирской губернии, а 228-й Карельский полк был создан из петроградских,  охтинских и сесторецких рабочих. Таким образом, костяк полков, состоял из рабочих крупных пролетарских центров, сознательно выступивших на защиту Советской власти. Командовал бригадой талантливый военноначальник, бывший офицер Гайлит Ян Петрович.

           Однако, готовя свой удар, красное командование даже не догадывалось, что в то время, пока Ижевская дивизия вела ожесточенные бои в полосе Петропавловского тракта, в строжайшей тайне, белая ударная группа, в составе 7-й Уральской горнострелковой и 11-й Уральской стрелковой дивизий, двигаясь от реки Ишим, совершала глубокий обход с юга, стремясь выйти в тыл советским войскам, в район станции Макушино.                   

           Планом начдива Белицкого С.М, предусматривалось одновременное нанесение сходящихся ударов, 4 сентября, шестью полками 1-й и 2-й бригад. Однако в ночь с 3 на 4 сентября, штаб 2-й бригады, находившийся на территории современной Северо-Казахстанской области, в казачьем поселке Богатом, был внезапно атакован частями Ижевской дивизии. Весь обоз бригады, а так же средства связи попали к белым. Полки 2-й бригады, находившиеся в то время восточнее, у казачьих поселков Михайловский и Дубровный, оказались глубоко окруженными. Лишь к утру 5 сентября, понеся сильные потери, им удалось прорваться и через деревни Большеприютное, Богданы, Большегусинное, отойти в район Мартино и Сливинская. Это был разгром. Как писал впоследствие, крупный советский военноначальник Генрих Христофорович Эйхе, «это был крупный успех белых и после него 2-я бригада, уже не представляла серьезной боевой силы».

           Ничего не зная, о произошедшем с полками 2-й бригады и не подозревая, что по широким казахским степям, в тыл советским войскам, скрытно двигаются целых две белые дивизии, полки 1-й бригады, продолжали выполнять, поставленную им начдивом Белицким задачу. Они продвигались от линии железной дороги на юг, к находящемуся на востоке современного Петуховского района, большому зауральскому селу Теплодубровному. Возле него и произошла, первая встреча красных бойцов с ижевцами.

           Этот бой, подробно описал позднее, в своих мемуарах «Ижевцы и воткинцы», вышедших за рубежом в 1974 году, начальник штаба Ижевской дивизии, полковник Ефимов. По его свидетельству, бой разгорелся утром 05 сентября, у сел Теплодубровное и Стрелецкое. Вначале, ижевцам удалось отбить первую атаку красных, но после артиллерийской подготовки, перейдя тремя густыми цепями, в новое наступление, части 1-й красной бригады, стали теснить белых солдат. Тогда, командовавший ижевцами генерал Молчанов, бросился к отходящим цепям и увлек 1-й Ижевский полк, в контратаку. Удар был удачен, передовая красная цепь была сбита и опрокинута на вторую цепь. В рядах красноармейцев произошло замешательство и они отошли от села Теплодубровное, на полтора километров к северу и северо-западу, где стали приводить себя в порядок.

           По опубликованным, в 1924 году в журнале «Сибирский стрелок», воспоминаниям бывшего комбрига Гайлита, с началом отхода была утеряна всякая связь, с остальными частями. Все попытки восстановить связь, были неудачны. Где находятся соседи, что они делали, каково было положение на фронте – это было полной тайной для командования бригады. Возвращающиеся, из деревни Большегусиной подводчики донесли, что село занято белыми и что большая часть белой кавалерии, не останавливаясь, отправилась на деревню Чебаки. Скоро эти сведения подтвердились. Со стороны Большегусиной появились разъезды казаков. Положение частей 1-й бригады, становилось критическим - противник был со всех сторон. Стало ясно, что бригада оказалась в окружении. Одновременно, командир 228-го полка донес, что у него в полку, иссяк запас патрон. Небольшой запас патронов оставался и в других частях. Дальнейшее промедление было невозможно. Нужно было выбрать быстро, какое-нибудь определенное решение, найти выход из создавшегося тяжелого положения. Было принято решение, отходить на северо-запад, на озеро Баское, где сделать крутой поворот на запад, на деревню Чебаки. К 18 часам, полки бригады, сосредоточились на северном берегу озера Баское. Сюда же, вышел 234-й полк, отрезанный от своих частей и отходивший наобум. Вся колонна состояла, из 226-го Петроградского, 227-го Владимирского, 228-го Карельского, 234-го Маловишерского полков, трех легких и двух тяжелых батарей, лазарета с больными и раненными.

           По воспоминаниям Гайлита, перехваченный в этом районе подводчик, сообщил, что деревня Чебаки, находившаяся приблизительно в 10 километрах, от места сосредоточения бригады, и через которую предполагалось отводить части, занято белыми, чьи разъезды направились на север, к станции Макушино. Отходить дальше в северном направлении, не было никакого смысла и комбриг решает ночным нападением на деревню Чебачья, пробить себе выход из кольца окружения. Спустя приблизительно час, полки бригады, выстроились в два ряда, в двухкилометровую колонну. По бокам, были выставлены заставы, а вперед, выслана команда конных разведчиков 226-го полка, с задачей выяснить линию, сторожевого охранения противника. Под общим покровом, спустившихся сумерек, тронулись вперед. Так как, чрезвычайно важно было сохранить скрытность движения, что бы напасть на противника внезапно, то идущим впереди конным разведчикам, категорически было запрещено, открывать огонь, а, в случае встречи с разъездом противника, стараться его захватить живьем, либо уничтожить врага холодным оружием. Дорога почти все время шла лесом. Около полуночи, комбриг получил донесение, что разъезды достигли опушки леса и что до деревни, остается около двух верст. Остановив колонну, Гайлит отдал распоряжение 226-му и 234-му полкам, приготовиться к атаке, а сам поехал к опушке леса. Позднее комбриг вспоминал: «ночь, была тихая, лунная и настолько светлая, что за несколько десятков шагов, без труда можно было, различать даже одиночных людей. Горевшие вдали многочисленные костры, определяли местонахождение села». Выяснилось, что в сторону движения бригады, у противника не было выставлено никакого сторожевого охранения. Было решено цепью, силою в два полка, при шести пулеметах каждый, подойти как можно ближе к деревне, и, по условному сигналу - три револьверных выстрела, — открыть в течении двух-трех минут, сильный огонь, из всех пулеметов и винтовок, после чего атаковать. Ворвавшись в деревню, полки должны были развивать наступление, один - в северо-западном направлении, другой - на юго-запад, с тем, чтобы в образовавшийся прорыв, могла бы проскользнуть остальная колонна. Развернувшись на опушке леса, 226-й и 234-й полки, двинулись вперед. Во избежание преждевременного шума, пулеметы несли на руках. По воспоминаниям Гайлита, он с комиссаром и бригадным врачем, двигались в 300-400 шагах за цепью. «Была какая то особенная уверенность, в непременном успехе. Кругом была полная тишина и казалось, что впереди, никого нет. По мере приближения к селу, костры становились ярче и отчетливее, и видно было, как вокруг них мелькали какие то тени — силуэты людей. Вскоре до слуха стали доноситься отрывочные звуки гармошки, которые с каждой минутой, слышались все яснее и яснее. Потом к гармошке присоединилось и пение».

           Оставаясь незамеченной, красная цепь почти вплотную подошла к деревне и даже, по возможности охватила ее, установив пулеметы на выходах из Чебаков, и оставив один путь отхода - к озеру. Какие же белые части, находились в эту ночь в Чебаках и почему, они повели себя столь беспечно?

           Согласно оперативным сводкам 7-й Уральской дивизии, 05 сентября, около 22 часов, части дивизии прибыли в деревню Чебаки, где к этому времени, уже находились полки белой Волжской кавалерийской бригады. По плану начдива, два полка 7-й Уральской дивизии и артиллерийский дивизион, должны были остаться в Чебаках. 27-й Камышловский полк, был передвинут в соседнюю деревню Зеленая, а еще один полк, с егерским батальоном и приданными казачьими сотнями, должен был ночью атаковать село Макушино. Позднее, начдив уральцев полковник Пустовойтенко, объясняя причины внезапного нападения красных, пояснял, что со слов стоявшего в деревне комбрига Волжской, Константина Нечаева, им в двух километрах вокруг Чебаков, было выставлено сторожевое охранение. Пустовойтенко признавал, что он понадеялся на волжцев и не стал выставлять своего сторожевого охранения, а буквально через 15 минут, на деревню напали красные и по всей деревне, началась ружейно-пулеметная стрельба.

           Однако документы свидетельствуют, что в тот день, части Волжской кавбригады, имели свой план действий. Согласно, отданного еще в 13 часов дня, 05 сентября 1919 года, командармом белой 3-й армии, генералом Сахаровым приказа, кавбригада должна была, наступть на деревню Чебаки. Затем, Нечаеву следовало дождаться в Чебаках, подхода приданного ему батальона 49-го Казанского полка, после чего развивать наступление своих полков далее, на село Макушино. Уже в 13 часов дня, части Волжской кавбригады, после боя заняли Чебаки. К темноте Волжский Уланский кавполк, с частью батальона 49-го Казанского полка, начал наступать на село Макушино, стремясь захватить, расположенный там, штаб 27-й красной дивизии. В Чебаках же, остались две роты 49-го полка, штаб Волжской бригады, Волжский Драгунский кавполк и Волжская конная батарея. Около 20 часов вечера, в деревню подошли части 7-й Уральской дивизии. Несогласованность действий начдива Пустовойтенко и комбрига Нечаева, привела к тому, что около 23 часов, последний, развивая наступление кавбригады, в соответствии с полученным им еще днем приказом, убыл со штабом бригады и Драгунским полком, вслед за передовыми частями своей бригады, в сторону села Макушино. Видимо, при этом, им и было снято сторожевое охранение, вокруг Чебаков. Предупредил ли, о своем уходе, комбриг Волжской, полковника Пустовойтенко, документы умалчивают. Однако очевидно одно – вплоть до атаки красных, сторожевое охранение уральцами, так и не было выставлено. Таким образом, к моменту нападения красных полков на деревню Чебаки, в ней находились части 7-й Уральской горнострелковой дивизии – 25-й Екатеринбургский, 26-й Шадринский, 28-й Ирбитский полки, 7-й Уральский егерский батальон, а так же приданный дивизии 12-й Уральский артдивизион – 12 трехдюймовых и 3 тяжелых орудия. Кроме того, в деревне оставились, две роты 49-го Казанского полка и 2 орудия Волжской конной батареи.
 
          Между тем, в период с 24-х до 01 часу ночи, красные полки вышли на исходный рубеж атаки. По опубликованным, в 1966 году в районной газете «Призыв», воспоминаниям Манаковой Марии Федоровны: «белые чувствовали себя спокойно. Офицеры расположились в доме у Селезнева. А солдаты прямо на площади, напротив школы разложили костры…». Внезапно, ночную тишину нарушили три условных выстрела и почти сразу же, мирно спавшая доселе деревня, внезапно очутилась в центре огненного вихря. Двенадцать, установленных на выходах из улиц пулеметов и около 800-900 винтовок, в упор открыли огонь по деревне. В один миг окружающая обстановка сделалась неузнаваемой. Несколько минут, тысячи огненных смерчей, прошивали деревенские улицы. Внезапно, на мгновение, все стихло. С громким «ура», на деревню обрушилась волна красноармейцев. Оперативные сводки 7-й Уральской дивизии, указывают на невообразимую панику, что началась среди спавших белых бойцов. «Все, что было в деревне бросилось бежать во все стороны, не слушая криков и команд» - писал офицер-уралец. Однако, не все солдаты и офицеры, потеряли голову. Белые артиллеристы, успели не только прибежать на батарею, но и развернуть одно из орудий вдоль улицы. Они практически в упор открыли огонь картечью, по накатывающейся красной цепи. Два гулких орудийных выстрела, заставили залечь атакующих красноармейцев, среди них возникло замешательство. Тогда, вперед выскочила команда конной разведки 226-го полка, в количестве 37 бойцов, во главе со своим командиром Сергеевым В.А. Выхватив сабли, на бешенном галопе, они, в один миг, достигли батареи и ворвалась на ее позицию. Вся, не поднявшая тут же вверх руки, прислуга белой батареи была изрублена. Больше серьезных попыток оказать сопротивление не было, но на улицах села, повсеместно, то тут, то там, возникали отличавшиеся большой жестокостью и упорством рукопашные схватки. Той же командой конной разведки, были зарублены офицеры, выскочившие из белого штаба, находившегося в одном из домов, которые на предложение сдаться ответили стрельбой. Командир 226-го полка Богданов, был легко ранен пулей в ногу, а лошадь под ним была убита. Упав на землю, комполка оказался в окружении белых солдат. Несколько красноармейцев, увидев это, бросились на выручку и спасли Богданову жизнь. На участвовавшего в бою, комиссара 226-го полка Шестакова, напал белый солдат и размахнулся уже, чтобы всадить в военкома штык. Военком, хотел из револьвера пристрелить нападавшего, но оказалось, что все патроны уже были выпущены. Жизнь Шестакову спас, лежавший тут же рядом, тяжело раненный красноармеец Шемарданов, который в упор выстрелил в белогвардейца и убил того наповал. Передовые цепи красноармейцев, быстро прошли деревню и уступили ее командам пеших разведчиков, которые занялись усердным вылавливанием по сараям, огородам и хатам, спрятавшихся там белых. Разгром был полный. Еще никогда, 7-я Уральская дивизия, не терпела такого поражения. Растрепанные остатки ее полков, начдив собрал лишь, в одном километре от Чебаков, но солдаты, наотрез отказались контратаковать, занятое красными село. Все отошли в деревню Слевное. По свидетельству Гайлита, после боя, улицы Чебаков представляли собою неузнаваемую картину: всюду кругом валялосъ много убитых, вдоль заборов, забившись в бурьян и в канавы, лежали раненые. Некоторые улицы, местами совершенно были запружены повозками, зарядными ящиками, и орудиями в запряжках. Много лошадей было перебито, легко раненые и оставшиеся невредимыми лошади, стараясь вырваться, метались в стороны, взвивались на дыбы, но этим еще больше запутывались, в надетых на них постромках и оглоблях. Стоны и крики раненых, фырканье и ржанье лошадей, раздавались кругом. Трофеи были внушительны. Согласно, документам штаба 26-й дивизии, было взято 675 пленных, 45 пулеметов. В руки красных, попала вся находившаяся в деревне артиллерия - 17 орудий, в том числе 3 тяжелых. Для их перевозки, даже не нашлось необходимого количества лошадей, в результате чего 7 легких орудий было увезено, а с других просто сняты замки. По отчетам штаба 7 Уральской дивизии, ее полки понесли в Чебаках следующие потери: 25-й Екатеринбургский – 25 человек пропали без вести, 1 пулемет утерян, 26-й Шадринский – 2 офицера ранено, 2 солдата убито, 12 солдат ранено, 41 солдат пропал без вести, утеряно 36 винтовок, 21 лошадь, 14 седел, 28-й Ирбитский – 3 офицера убито, 2 офицера ранено, 1 офицер пропал без вести, 15 солдат убито, 8 солдат ранено, 162 солдат пропало без вести, 7-й Уральский егерский батальон – 4 офицера ранено, 9 солдат убито, 6 солдат ранено, 19 солдат пропало без вести, артиллерийский дивизион -  1 офицер убит, 10 солдат убито, 10 солдат ранено. Кроме того, по сведениям красных источников, в бою погиб почти весь состав штаба 7-й Уральской дивизии. Так же какие-то потери понесли и части Волжской бригады, поскольку из семи, взятых с собою красными орудий, два - принадлежали Волжской конной батарее. В свою очередь, потери красных были ничтожно малы. По воспоминаниям, уже упоминавшейся Манаковой, только один красноармеец погиб в этом бою.
 
          Пока шел подсчет трофеев, откуда-то, с юга, по селу противником было произведено три орудийных выстрела, один из снарядов попал в ограду церкви, другой на окраину села, а третий упал где-то далеко. Опасаясь контратаки противника, комбриг торопился скорее миновать этот пункт. Из опроса пленных выяснилось, что где-то левее их, производит еще более глубокий охват 11-я Уральская дивизия. Учитывая эту новую опасность, комбриг, несмотря на усталость людей, совершивших длительный переход и переживших состояние боя, решил двигаться дальше на д.Сетовное. Был уже третий час ночи. Комбриг спешил, чтобы с рассветом, пересечь путь 11-ой Уральской дивизии. Не задерживаясь в Чебаках, бригада продолжает свой путь. В середине колонны, окруженные густой цепью конвоиров-красноармейцев, тянутся пленные. Красноармейцев нельзя узнать: их радости, что вырвались из окружения - нет пределов. Каждый старается рассказать, чем он отличился во время схватки на улицах деревни. Вот группа бойцов, восторженно обсуждает, как ручными гранатами выкуривали засевших в избе офицеров, не пожелавших сдаваться. Там пешие разведчики оживленно рассказывают, как они извлекали белых из огородов, сараев и прочих убежищ. Если несколько часов тому назад, большинство красноармейцев, еще таили у себя в душе растерянность и страх, за исход предстоящей схватки, с противником дерзко прорвавшимся в тыл дивизии, то теперь эти настроения резко изменились. Вернулась бодрость, несмотря на проделанный с боями, сорокаверстный отход. А самое главное — вернулась вера в себя, в свои силы и сознание, что даже кажущаяся безнадежной обстановка не страшна, при сохранении единства, организации и веры в своих начальников.

           Незаметно пролетели несколько верст. Оставалось недалеко до деревни Гренадеры. Комбриг вспомнил, что пленные говорили о другом, более глубоком охвате 11-й Уральской дивизией. Нельзя было терять времени. Нужно было, во что бы то ни стало, нащупать противника раньше, чем последний, обнаружит приближение бригады. С этой целью, Гайлит сам, с командой конных разведчиков 226-го полка поскакал вперед, к дер.Гренадеры. Последняя, оказалась никем не занятой. Из опроса крестьян выяснилось, что накануне через деревню, в западном направлении, проследовали какие-то части, но принадлежали ли они красным, или белым, крестьяне сказать не могли. По расчетам комбрига, основанным на показаниях пленных, 11-я Уральская дивизия, как раз должна была, либо уже выйти в этот район, либо к нему подходить. С другой стороны, комбрига смущали рассказы крестьян, о проследовавших накануне, через Гренадеры, на запад частях. По его мнению, эти части, должны были бы быть своими. Нужна была особая осторожность, чтобы не совершить ошибку и не принять за противника своих. В 11,5 верстах, к юго-западу от Гренадеров, расположена деревня Сетовное. Между этими деревнями, есть небольшая роща. Комбриг решил использовать ее, как подступ для разведки. Уже рассветало. Был легкий туман. Комбриг, с командой разведчиков, незаметно проехали рощу и остановились на опушке. Между опушкой леса и деревней, простирался небольшой луг, далее виднелись изгороди, огороды и дома. Внимательно рассматривая в бинокль деревню, комбриг за изгородью, около дороги, заметил цепь стрелков. Но чья она — определить в бинокль, было никак нельзя. Было ясно одно - что деревня кем-то занята. Нужно было исходить из худшего предположения, что в деревне белые. Поэтому в первую очередь, комбриг приказал одному из полков, немедленно продвинуться вперед, и занять исходное положение, вдоль западной опушки леса. Осталось самое трудное — установить, кто занимает деревню. Эта задача, была возложена, на уже упоминавшегося, начальника команды конных разведчиков 226-го полка Сергеева. Взяв с собой 4-5 красноармейцев и зная, сообщенный взятыми в Чебачьей пленными, отзыв и пропуск белых, он двинулся к деревне. Все оставшиеся, с напряженным вниманием, следили за поехавшей группой смельчаков. Комбриг, наблюдая в бинокль, увидел как разведчики подъехали к месту, где была обнаружена стрелковая цепь и не доезжая до нее 100 шагов остановились. Какой-то человек, встал из за изгороди и после недолгих переговоров подошел к подъехавшим, где взял под козырек. В бинокль было видно, как разведчики сошли с лошадей и почти тотчас же, вместе с подошедшим к ним человеком, направились обратно к роще, где остался комбриг. У, всех было такое убеждение, что в деревне свои - красные. Но комбриг решил лучше подождать, пока не вернутся обратно разведчики. Когда они подошли, то к общему изумлению, привели пленного белого офицера. Последний сообщил, что был начальником заставы штабс-капитаном Пятницким и что деревню занимает 44-ый Кустанайский полк, являющийся авангардом 11-й Уральской дивизии. Как же получилось, что белый офицер, чуть ли не добровольно пришел в плен? Со слов начальника команды конных разведчиков, после того, как они остановились перед заставой, белые потребовали назвать пропуск. Сергеев, хотя и знал слова пропуска белых, тем не менее не решался его назвать, ибо можно было ожидать, что в деревне свои и, таким образом, назвав чужой пропуск, он уже становился в положение противника, но назвать другой, свой пропуск — а вдруг в деревне белые, — это было тоже невыгодно. Поэтому Сергеев решил не называть пропуск вообще, а заявляя, что мы — свои, предложил начальнику заставы подойти и лично в этом убедиться. Офицер оказался настолько наивным, что послушался и пошел. Подойдя к разведчикам, он как полагается, взял под козырек и отрапортовал: «начальник заставы, младший офицер такой-то». На это Сергеев в свою очередь ответил: «а я начальник команды конных разведчиков 226-го Петроградского полка, товарищ (подчеркивая последнее слово) такой-то» и спрыгнул с лошади. Офицер побледнел и растерялся. Ему приказали подчиниться и следовать вместе с остальными разведчиками к лесу. Таким образом, инсценируя якобы дружескую беседу с подошедшим офицером, разведчики ввели в заблуждение всю заставу и благополучно вернулись к комбригу. Нельзя было терять ни одной минуты, чтобы не дать противнику разобраться в происшедшем. Заблаговременное приготовление к атаке полка, пришлось как нельзя кстати. Его цепи тут же двинулись к деревне. Какое-то время, белая застава даже не открывала огонь, полагая, что к деревне подходят свои. Однако подошедшие вплотную красноармейцы, не оставили времени на сомнения. Через полчаса деревня была взята. Было захвачено 3 пулемета системы «Максим», 150 человек пленных, 14 кухонь, обоз и другие трофеи. Заняв Сетово, части 1-й бригады расположились, там на отдых и стали устанавливать связь с другими частями дивизии. Между тем, противник, оправившись попытался повести наступление на Сетово, но был отбит. Через 2-3 часа, конная разведка донесла, что в соседних деревнях Большое и Малое Умрешево, находятся отступившие накануне части 2-ой бригады, с которыми с большим трудом удалось установить связь, ибо последние никак не хотели верить, что 1-я бригада вырвалась из окружения.

           По свидетельству, белого командарма Сахарова, у деревни Чебаки, белые части получили тяжелый удар. Весь следующий день, 7 сентября, на участке 26 дивизии они не проявляли активности. По воспоминаниям, комиссара 26-й дивизии Гончарова Н.К, в результате удара, нанесенного полками 1-й бригады, с тыла по белым частям, организованное в большом маштабе, дальнейшее наступление белых, остановилось. Белое командование, должно было сосредоточить все свои усилия, на приведении в порядок своих ударных частей – 7-й Уральской дивизии. Именно с этого числа, белое командование, фактически переходит от идеи глубоких охватов и обходов, к простому фронтальному натиску, поскольку красному командованию, в целом удалось вытянуть свои части из окружения. Красные полки смогли, пусть и весьма потрепанные, отойти и выстроить новый фронт против белых. Уже позднее, находясь в эмиграции, генерал Сахаров, воздавая дань стойкости и мужеству своих противников, в мемуарах писал: «…надо отдать справедливость, что эти 18-ть русских красных полков (26-й и 27-й дивизий), проявили в сентябрьские  дни 1919 года, очень много напряжения, мужества и подвигов, которые в Императорской армии награждались Георгиевскими знаменами. Они бросались, ища выхода, в разные стороны, проявляя высокий дух и доблесть, и частью прорывались ночными боями, почти из полного замкнутого кольца».

           За этот прорыв из окружения, приказом командования армии, комбриг Гайлит Я.П, был награжден почетной наградой - золотыми часами с надписью «Честному воину РККА от ВЦИК». Правда, эта награда не спасла его позднее, во времена Сталина. Однако это – уже совсем другая история.