Зауральская генеалогия

События, о которых хотелось бы рассказать, произошли давно, почти сто лет назад, в жестокие годы гражданской войны. Давно отгремели те бои, упокоились погибшие в них солдаты, но память нет-нет, да вновь возвратит нас, очередной случайной находкой, в то суровое время. Какой населенный пункт Зауралья не возьми, везде услышишь рассказы о найденных при копке пашен и огородов, позеленевших от времени винтовочных гильзах и тяжелых снарядных стаканах. А кое-где, шепотом расскажут и о проржавевшем револьвере, либо обломке винтовки с изъеденным временем штыком. Какие же события оставили о себе, столь богатую память на зауральской земле? Шел сентябрь 1919-го года… В России второе лето бушевала, жестокая гражданская война. Не обошла она своим горячим пороховым дыханием и Зауралье. Мало кто знает, но именно на просторах от Тобольска до Петропавловска, развернулось самое крупное сражение той войны. Сражение решившее, по сути, судьбу всего Белого Движения в Сибири. И многие из важнейших эпизодов того страшного противостояния, произошли на знакомой всем читателям земле Частоозерского района. Об одном из таких и хотелось бы рассказать, опираясь на сухие строки архивных документов.

Это было давно, почти сто лет назад. Шел сентябрь сурового 1919-го года. В России, второй год бушевала гражданская война. Наступавшие от реки Тобол на восток красные части командармов Тухачевского и Алафузова, попав у реки Ишим под сильный встречный удар белых, начали отступать по всему фронту. Очень тяжелым, сложилось в это время положение на участке красной 30-й стрелковой дивизии, одной из первых сформированной на рабочем Урале. Из-за неправильной оценки обстановки штабом армии, после жестоких боев в районе села Бердюжье, отступали на запад красные полки. Чтобы задержать рвавшихся вперед белых, красным командованием было решено нанести по ним внезапный контрудар. Для этого, в районе села Частоозерье, было приказано сосредоточиться, выводимым из резерва в боевую линию красным полкам 1-й бригады под командованием комбрига Грязнова. Это были 262-й и 263-й Красноуфимские, а так же 264-й Верхнеуральские полки и 2-й Уральский кавдивизион. Длинными колоннами, тянулись они в первых числах сентября 1919 года, от деревни Лебяжье, через село Лиханово и деревню Сивково. По ровным накатанным дорогам, мимо бесчисленных озер шли на восток красные полки. Вскоре, они заняли исходную для наступления линию: село Частоозерское (263-й и 264-й полки, 1-я гаубичная батарея, 2-й кавдивизион) – с.Лиханово (262-й полк). По замыслу комбрига, они должны были наступать на село Утчанское и деревню Бутырино. Надо сказать, данный контрудар был особенно опасен для белых. В это время, их части, в полосе железной дороги успешно продвигались вперед. Удар красных полков пришелся бы им прямо во фланг и грозил непредсказуемыми последствиями.

 

Фото: командир 1-й бригады 30-й дивизии И.К.Грязнов (снимок с сайта http://encycl.chita.ru/encycl/person).

7 сентября 1919 года, красные части двинулись вперед. Первыми, в авангарде бригады из села Частоозерского, выступили два батальона красного 264-го Верхнеуральского полка. У деревни Дроново, они наткнулись на части белой 2-й Уфимской кавдивизии. Несмотря на упорное сопротивление, после сильного боя, красноармейцы заняли деревню, но продвинуться дальше так и не смогли. Правильно оценив всю опасность начавшегося наступления, белое командование предприняло хитроумный маневр. Оно нанесло удар с юга, прямо в тыл красной группировке на деревню Сивково. В бой здесь, была брошена одна из лучших белых дивизий – 8-я Камская, носившая за отличия в боях имя самого адмирала Колчака.  Она была создана еще осенью 1918 года, из добровольческих повстанческих отрядов Уфимской губернии. Полки состояли из русских, татар и башкир – жителей бассейна реки Белой и нижнего течения Камы. На рассвете 7 сентября 1919 года, входившие в состав дивизии белые 30-й Аскинский и 32-й Прикамский полки, вместе с 4-м  Уфимским конным дивизионом атаковали деревню Журавлево. Ощетинив штыки, белые стрелки-камцы лихо бросились вперед. Под этим мощным ударом, находившийся в деревне Журавлево красный батальон 262-го Красноуфимского полка, бросив 1 пулемет системы «Максим» и потеряв 4 пленных, отступил через д.Кошелево к озеру Щучье и далее на деревню Лебяжье. Этот отход, открыл белым дорогу на д.Сивково.

Не теряя времени, белый 4-й Уфимский конный дивизион, вместе с прибывшими к нему на помощь двумя эскадронами 2-й Уфимской кавдивизии и 12-м Оренбургским казачьим полком, двинулись на деревню Сивково. Белая колонна шла в молчании. Слышался лишь плеск знамен, топот да фырканье лошадей и скрип обозных телег. Пройдя лес, полки выплыли в степь. Легкий ветерок тянул с севера. Солнце, проглядывая сквозь тучи, сверкало на пиках, наполняя степь яркими бликами. Точно море безбрежное, распахнулось перед войском залитое травами пространство, за которым уже виднелись крыши сивковских домов. Вскоре, конная колонна уже втягивалась на окраину деревни. И в это же самое время, с противоположенной стороны, в д.Сивково въехал посланный квартирьером красноармеец 262-го полка Василий Романович Тетеревков. Остановившись у крайней избы, он слез с коня и зашел в хату напиться. Внезапно, за окном послышался шум и фырканье лошадей, глухие удары копыт по утрамбованной земле. Выглянув, Тетеревков заметил входящую в село белую конницу. Бросив ковш и выбежав из хаты, он одним махом взлетел на коня, и, настегивая его нагайкой, бросился по переулку. Вдруг, в конце проулка показались две конные фигуры. Это были высланные в дозор белые кавалеристы. Они и не подозревали, что прямо на них, с тыла из деревни скачет враг. Приблизившись, Тетеревков расстегнул кобуру и два выстрела взметнули тишину, сбив всадников с коней. Нахлестывая лошадь, отважный красноармеец устремился навстречу, уже подходившему к деревне своему батальону. Бешено мчавшегося аллюром по полевой дороге всадника, заметил ехавший впереди пехотной колонны комбат. Храбрость Тетеревкова позволила вовремя предупредить красноармейцев. Несмотря на внезапное появление противника, красный батальон успел рассыпаться в цепь, а сам Тетеревков, за свой отважный поступок, был впоследствии награжден именными серебреными часами.

Тем временем, заметив приближение красной пехоты к деревне Сивково, готовилась к бою и белая конница. Протрубили сигнал к атаке и мгновенно, частокол копий торчавших до сей поры вверх, накренился на высоту конских голов. Взвизгнули сабли, выдернутые из ножен. Однако, подходивший к селу красный 1-й батальон 262-го Красноуфимского полка, встретил катящуюся на него конную лаву, будучи уже построенным в боевой порядок.

– Строй карэ! Атака кавалерии! - раздались слова команды.

Перестроились быстро, как еж ощетинились штыками. Замерли. Все ждут…  И вот тут то, едва казачьи и кавалерийские кони перешли в намет, как твердый грунт кончился, и скорость движения коней стала все больше и больше уменьшаться. Красные цепи открыли шквальный огонь и сотни и эскадроны на тяжело дышащих конях отхлынули обратно. Несмотря на победу, красный комбат, не имея связи со своими, также дал своим ротам приказ отходить.

Не подозревая об этом, из деревни Лебяжье в деревню Сивково двигался еще один красный батальон 264-го Верхнеуральского полка с 1-й гаубичной батареей. Пройдя несколько верст по чистому полю, колонна красной пехоты постепенно втянулась в лес. Внезапно, впереди раздался какой-то шум. В лесной тишине послышались голоса и скрип повозок, но ничего не было видно.

– Наши? Казаки? - тревожно бились мысли командира.

Наконец, за очередным поворотом показались силуэты шедшей навстречу конной колонны.

– Казаки!

Увидев друг друга, противники на миг оторопели. В первый момент, все застыли на месте. Но почти сразу же, началась беспорядочная стрельба. Развернувшись, красноармейцы в панике бросились бежать, не слушая голосов своих командиров. Тем временем, 1-я гаубичная батарея, которая должна была занять позицию в километре западнее Сивково, вытянулась из деревни. Внезапно, вдали была замечена выехавшая из леса конница, которая двинулась навстречу батарее. Ездовые 1-й гаубичной батареи, развернув постромки, хлестнули лошадей и карьером бросились обратно по дороге на деревню Лебяжье. А приданное батарее охранение и артиллеристы-номера, рассыпались в цепь. Подпустив скакавших кавалеристов на200 метров, они открыли огонь, остановив скачущую конницу и дав возможность отвести орудия. Тем временем, белые кавалеристы с южной стороны ворвались в деревню Сивково, где находился обоз 1-й гаубичной батареи. Обозу едва удалось уйти, так как, нерастерявшиеся ездовые пустили коней карьером. При этом, отставшие от своего батальона красноармейцы-верхнеуральцы, пробегая через Сивково и видя отходящий вскачь обоз, вместо того, чтобы задержаться и прикрыть отход обоза, стали подбегать к повозкам, сбрасывать лежащие на них ящики со снарядами на землю и, вскакивая на подводы, кричали ездовым:

- Понужай!

Таким образом, были сброшены и утеряны 85 сорокавосьмимиллиметровых снарядов и 60 зарядов к ним. В плен к белым попали батарейцы: Прошин Григорий, Томилов, Русских Василий, Бадин Никита, Носков Алексей, Якушев Андрей, уроженец Пермской губернии, Оханского уезда, а так же 2 конных разведчика, которые были посланы на разведку командиром батареи. Были утеряны 12 лошадей, 4 подводы и 1 двуколка с ветеринарными лекарствами. Красный батальон 264-го Верхнеуральского полка, во время своего панического отступления, потерял  1 убитым, 6 раненных и 11 пропавших без вести. Расстроенными рядами, он отходил на село Лиханово. Взятие белыми деревни Сивково имело важное значение. Теперь, находившиеся впереди в селе Частоозерском красные полки оказывались в полном окружении. Этого допустить было нельзя. Из Лиханово, были срочно выдвинуты два батальона 262-го Красноуфимского полка. После короткой перестрелки, они выбили белых кавалеристов из Сивково, взяв 3 пленных из Уфимского Драгунского кавполка.

И белые и красные командиры прекрасно понимали, что от успеха боев за деревню Сивково, зависит весь исход красного наступления в этом районе. Белым 30-му Аскинскому и 32-му Прикамскому полкам, усиленным тремя батареями, приказали наступать и отбить обратно у красных Сивково, перехватив тракт, ведущий из села Частоозерского. Тем временем, красный 262-й Красноуфимский полк готовил к обороне деревню Сивково. Он был сформирован в июне 1918 года на Артинском заводе Красноуфимского уезда, из рабочих отрядов Артинского, Емашинского и Ногушенского заводов, а так же крестьянских отрядов Санжинской, Манчажской и Поташинской волостей. Командовал им, бывший прапорщик Алексей Матвеевич Артемьевских. К этому времени, в рядах полка насчитывалось 85 командиров, 947 штыков, 346 солдат в командах, 57 сабель, 24 пулемета, 3 бомбомета, а всего 2165 человек. Готовя оборону, командиры заранее выбрали позиции, измерили дистанции. По их указаниям, красноармейцы вырыли и замаскировали окопчики для пулеметов. Тихо прилегли цепи. Безмолвно притаились пулеметы за увядшей листвой мнимых кустов. После полудня, четыре легких и два тяжелых орудия белых батарей открыли огонь. Чавкают смазанные замки пушек, глухо падают на землю латунные снаряды. Залп раздается за залпом. Кажется, что мускулы артиллерийской прислуги слились воедино со сталью пушек, образовав единый механизм, не знающий ни страха, ни усталости. В курчавых стружках открытых ящиков холодно сверкает снарядная сталь. Густыми цепями, с криком «ура», бросились вперед белые стрелки-камцы. Наступал весь 30-й Аскинский полк, под командованием подполковника Старова (71 офицер, 550 штыков, 575 человек в командах, 55 сабель и 24 пулемета), а так же 32-й Прикамский полк под командованием Туркова (73 офицера, 401 штык, 320 человек в командах, 32 сабли и 20 пулеметов). Подпустив их на несколько сотен метров, красноармейцы по команде открыли дружный огонь. Оставляя убитых и раненных, белые бросились обратно. Бой прекратился, и несколько часов вокруг царила тишина. Вдруг, на красные позиции обрушивается град артиллерийских снарядов. Под прикрытием этого артобстрела, для атаки развертываются Уфимские Уланский и Драгунский кавполки. Конница с шашками наголо переходит на рысь. Пулеметы и винтовки в руках красноармейцев пока молчат. Расстояние между атакующей конницей и красными позициями сокращается. Кавалерия переходит в галоп, и сразу же, заработали винтовки и пулеметы. Атакующие группы заметно редеют. Красноармейцы спокойно, кто, лежа из окопчика, кто с колена, а кто и стоя, стреляют по кавалерии. Потери белых возрастают. В их рядах происходит короткое замешательство и все поворачивают назад. Сильный преследующий огонь усиливает потери и расстройство рядов. Всего пять атак, отбил 262-й Красноуфимский полк в этот день у д.Сивково. Обе стороны понесли большие потери. Лишь к полуночи, белые отошли, окопавшись в версте от переднего края красных позиций. Уставшие за день бойцы, пластами лежали у душных, пропитанных пороховым дымом окопов, валялись на истоптанной примятой полыни у пулеметов.

На рассвете 8 сентября 1919 года, сосредоточив воедино все силы 30-го Аскинского и 32-го Прикамского полков, при содействии 12-го Оренбургского казачьего, Уфимских Уланского и Драгунского кавполков, белые вновь нанесли удар по оборонявшемуся у деревни Сивково красному 262-му Красноуфимскому полку и 1-му батальону 264-го Верхнеуральского полка. И снова, навстречу наступавшим густыми цепями белым раздались частые выстрелы. Однако на этот раз, рассыпавшиеся в цепи белые стрелки-камцы проявили большое упорство. Дав несколько залпов, они бросились вперед. Оставив позиции под их натиском, красноармейцы начали отход от Сивково, через Лебяжье к деревне Шелепово, где заняли позицию на выходе из озерного перешейка. Таким образом, фронт 30-й дивизии оказался прорван.

Хуже всего, оказалось положение 263-го Красноуфимского полка, оборонявшегося у села Частоозерского и двух батальонов 264-го Верхнеуральского полка, державших позиции у соседней д.Дронова. Выдвинутые вперед, они оказались окружены в тылу белых. Однако это были опытные стойкие красные части, имевшие в своих рядах сильный добровольческий костяк. Так 263-й Красноуфимский полк, был создан в июне 1918 года, на Урале, в селе Манчаж под городом Красноуфимском. Его основу, составил красногвардейский отряд Поташкинской волости (190 человек), а так же влившиеся рабочие города Красноуфимска и крестьяне окрестных сел. Командовал им Илья Корнилович Смирнов. Комиссаром полка, был уроженец Вятской губернии, бывший матрос камских пароходов Глушков. К этому времени, в его рядах насчитывалось 85 командиров, 750 штыков, 262 солдата в командах, 63 сабли, 22 пулемета, 5 бомбометов, а всего 1885 человек. За спиною бойцов, остались тяжелые бои в Пермско-Вятском крае и на Урале. Не менее известен, был и 264-й Верхнеуральский полк, созданный в мае 1918 года, в городе Верхнеуральске, из Верхнеуральской и Белорецкой пехотных рот. Командовал им уроженец города Череповца, Константин Дмитриевич Малышев. К этому времени, в его рядах насчитывалось 63 командира, 745 штыков, 140 солдат в командах, 15 сабель, 18 пулеметов, 1 бомбомет, а всего 1541 человек. Его бойцы, вынесли на своих плечах, всю тяжесть боев в составе Уральской партизанской армии легендарного Блюхера.

И вот, чтобы не пропали такие выдающиеся красные части, с донесением о белом прорыве, к ним был послан красноармеец связи 262-го полка Токарев Петр Зиновьевич. Нахлестывая коня, он спешил предупредить об опасности товарищей. Свежий ветер проносился мимо лица. Изгибающаяся дорога, грозила ежеминутно, внезапной встречей за каждым поворотом, с рыскающим казачьим патрулем. Склонившись к седлу, всадник мчался бешеным аллюром. Ему повезло. Путь, по которому удалось проскочить, оказался свободен. Вот и село Частоозерское. День был в разгаре, когда Токарев вбежал в штаб 263-го полка с  пакетом. Разорвав печати, командир полка Смирнов, быстро пробежал глазами сообщение. Вести были тревожные – фронт прорван и необходимо было немедленно отступать на запад. Но пока комполка спешно накидывая на плечи шинель, выходил на порог дома, пока ординарец передавал ему повод от заседланного вороного  коня, на улице показалась спешно идущая к штабу группа людей. При виде их, командир остановился. Это были известные в полку разведчики и не выслушать их, было бы опрометчиво. Начальник разведки, лихой и бесшабашный малый, с карабином за спиной и парой гранат за поясом, подойдя, сверкнул белозубой улыбкой. Тревожно оглядываясь на восток, он доложил, что по дороге от деревни Бутырино, к селу подходят колонны белой пехоты.

- Так что, это златоустовцы, товарищ командир, вся их бригада целиком. И орудия катят.

Сообщение было тревожным. Полк вот-вот мог оказаться под ударом наступающего противника. Да и наступать то готовилась, отнюдь не рядовая белая часть. Подходившая с востока Златоустовско-Красноуфимская бригада была известна своей стойкостью, имела сильный добровольческий костяк. Внезапно, дневальный позвал командира  назад, в дом.

- Вас к телефону, товарищ комполка!

Смирнов вернулся, нервно, но твердо поднял трубку со стола. 

- Понял, - можете отходить,- сворачивайте связь! - и еще не выпуская из правой руки  телефонную трубку, обратился к вошедшему комиссару:

– От верхнеуральцев Малышев звонил, у них разведка двух пленных взяла. Бают, вся 13-я Сибирская дивизия к Дроново с юга подходит. Да вот, еще хлопец из Сивково прискакал, говорит - на запад нам дороги тоже  нет. Там нас уже ждут камцы и казаки. Надо уходить на север.

Даже беглого взгляда на карту было достаточно, чтобы понять – оба красных полка, занимавшие позиции у деревни Дроново и села Частоозерского, оказались под ударом с двух сторон, при чем путь отступления им был отрезан. Противник бросил в бой все свои силы, даже не особо устойчивую 13-ю Сибирскую дивизию. После неудач и больших потерь в июльско-августовских боях, ее даже хотели расформировать из-за малой боеспособности, но решили отложить это до конца операции.

 

Рисунок: возможные варианты погон генерал-майора, начальника 13-й Сибирской стрелковой дивизии; полковника, командира 49-го Сибирского стрелкового полка; прапорщика 52-го Сибирского стрелкового полка, подпрапорщика 13-го Сибирского стрелкового артиллерийского дивизиона (реконструкция - А.Каревского, с сайта www.kolchakiya.narod.ru).

А у деревни Дроново, красноармейцы 264-го Верхнеуральского полка спешно занимали оборону. Было видно, как в мглистой степи, далеко шевелились колонны. Это шли белые стрелки-сибиряки. На  подходе, они рассыпались в темные подвижные  линии, останавливались, передергивая затворы винтовок и мерцая штыками. Начдив генерал Зощенко не спешил давать команду для атаки. С помощью бинокля, он оценивающе осматривал позиции красных и, не рискуя напрасно, видимо поджидал подхода своих артиллерийских батарей. Красноармейцы с винтовками в руках залегли у плетней, огородов. Окапывалась. На флангах и в сквозных проулках, занимали свои места пулеметчики. Слышались команды:

- Без команды не стрелять. Беречь каждый патрон!

Однако, командир полка Малышев, видел всю невыгодность предстоящего боя. По договоренности с командиром красноуфимцев Смирновым, он решил отводить свой полк на северо-запад, на село Лиханово. Однако вначале, надо было обеспечить этот отход. Обратившись к командиру первого батальона, комполка приказал:

- Выдели наиболее устойчивую роту из своего батальона и две пулеметные команды. Пусть  задержат белых. В затяжной бой  не ввязываться.

Растянувшаяся колонна красной пехоты, уже шла сплошной колеблющейся массой к видневшимся впереди крышам частоозерских домов, когда позади, со стороны деревни Дроново, послышались звуки все нарастающей перестрелки. Огрызаясь огнем из пулеметов, красный арьергард оставил деревню и стал отходить вслед за своими товарищами. А в селе Частоозерском, уже стояли готовые к выступлению 1-й и 2-й батальоны 263-го Красноуфимского полка. От деревни Казанцево, сюда же подошел 3-й батальон с эскадроном 2-го Уральского кавдивизиона. Со слов комбата, пройдя мимо озера Аккуль, казачья конница уже заняла Казанцево, отрезав прямой путь отхода на село Лиханово. Взявший на себя общее командование командир полка Смирнов, подвел итог обсуждению. Было решено отступать от села Частоозерского, вдоль дороги на деревню Сивково, откуда двигаться на север, через дефиле озер Черное и Щучье. Что ждало их за этими озерами – узнавать уже некогда. Все вышли на порог. На улице, за калиткой, рядом с двумя караульными, низко темнел станковый пулемет, вспыхивали красные огоньки сигарет и  щетинились над головами бойцов штыки. Среди строящихся рот было все заметнее движение. Вдруг с востока, от темневших на околицей лесов, раздался хлопок, и в небо взвилась динамитная ракета. Багровый свет ее отразился в низких облаках, трепещущей тревогой осветил лица солдат, наборные уздечки у коней. И тут же, заставив многих тревожно вздрогнуть в душе, где-то в глубине сумрачной долины, приглушенный расстоянием, ударил первый одиночный выстрел. Последние солдаты стали спешно натягивать сапоги и вскоре, рота за ротой, уже стали вытягиваться по дороге на деревню Сивково. Скрипят колеса, шуршат шаги, изредка ржут лошади. Никто еще не знал, что, используя прорыв между Частоозерским и Сивково, туда уже бросилась вся белая 2-я Уфимская кавдивизия, отрезав пути отхода окруженным красным полкам. Это была одна из тех белых добровольческих частей, что дала армии Уфимская губерния. Большинство ее командиров, было из пехотных офицеров, а солдаты в основном из уфимских татар и башкир.

 

Фото: командир 2-го Уральского кавдивизиона К.К.Рокоссовский (фото из фондов Мокроусовского музея).

Отступающим красным колоннам оставалось уже совсем немного до деревни Сивково, когда от ближайшей опушки леса, навстречу им отделилась цепь всадников, человек пятьдесят. И пока Смирнов протягивал руку за болтавшимся на груди биноклем, навстречу, разрешая все сомнения, по головному батальону прерывисто ахнул винтовочный  залп. Все дальнейшее происходило с устрашающе зловещей быстротой. С фланга, из-за деревьев, на опушку леса стремительно выехала слитая лавина уфимских кавалеристов. Слышался топот копыт, звяканье уздечек и звон сабель, бьющихся о стремена. Видно было, как ехавший впереди офицер остановился, плоское лезвие, выдернутое из ножен, свистнуло в воздухе. Стало ясно, что через мгновение, вся эта лавина из нескольких сотен всадников, единой волной обрушится на разбегающихся красноармейцев, захлестнув и похоронив под собой оба полка. Одновременно, в воздухе что-то прошелестело и недалеко от колонны, в воздух взметнулись клубы дыма и земли, следом сосредоточенно ударили пулеметы.  Послышались полные отчаяния крики раненых. И кто-то за спиной командира, громко произнес в сердцах:

- Эх, сплоховала  разведка. Пропустили  ее без выстрела.

Тяжелый ком, словно упал в груди. Вляпались! Было видно, как в замешательстве, бойцы бросились в разные стороны. Смирнов побледнел, зло ощерился и судорожными движениями стал вынимать из тугих ножен саблю. Потом, оглянувшись, он что-то повелительно крикнул комиссару, но звуки разгорающегося боя стерли слова. Было видно, как, пришпорив коня и припадая к луке, с поднятой над головой саблею, комполка поскакал в самую гущу разбегающихся бойцов.

- На прорыв! – донесся его отчаянный крик.

- В цепь!! Стройся в це-е-пь!!!

И подчиняясь голосу командира, батальоны как пружины быстро, на бегу, стали рассыпаться в цепи. Замешкавшихся, еще не оправившихся от паники бойцов, командиры взводов пинками и угрожая револьверами, загоняли обратно в строй. Комиссар скакал вслед за Смирновым, левой рукой придерживая фуражку, другой торопливо расстегивая на правом бедре кобуру револьвера. Решение принималось мгновенно. Подскакавшему командиру верхнеуральцев, Смирнов повелительно крикнул:

- Рассыпай цепи, прикрывай с тыла, я буду пробиваться на Лиханово!

В пылу опасности, все понимали друга с полуслова. Развернувшись на север, пришедшие в себя цепи 263-го Красноуфимского полка двинулись вперед по дороге на село Лиханово. Позади, рассыпавшись неровными ломаными линиями, отходили, прикрывая с тыла красноармейцы-верхнеуральцы. Ровными залпами опоясывалась их цепь, заставляя уфимскую конницу жаться к опушке леса, отбивая все ее попытки атаковать. Оба полка отступая, старались не терять зрительную связь друг с другом. Заметив их отход, все чаще заухали из деревни Сивково белые орудия. Ахала земля. Сбитые, кружились в воздухе сучья деревьев. Где-то низко визжали пули. Ряд за рядом, уходили снаряды из громоздких батарейных ящиков. До села Лиханово оставалось около четырех верст, когда с очередной опушки раздался выстрел, за ним второй, третий. Взглянув вперед, Смирнов увидел среди деревьев группу пеших, вскинувших винтовки к плечам и стрелявшим по ним. В тот же момент, чуть сбоку, показался Уфимский Драгунский кавполк, выехавший с заблестевшими на солнце клинками наперерез. Возле кавалеристов, скинув передки, готовилось к стрельбе единственное орудие. И тут же, среди общей ружейной перепалки, навстречу подходящим красным полкам, рассыпали свои раскаленные очереди белые пулеметы. В сердце похолодело. Путь вперед оказался отрезан. В Лиханово были белые.

Теперь, взоры всех батальонных и ротных, устремились на командира. Расстегнув планшетку, он спешно бросил взгляд на карту. Отступать можно было только кружным путем, в обход Черного озера. Смирнов покачал головой и, повернувшись к командиру авангардного батальона, перекрикивая треск стрельбы, отдал команду:

- Левее, левее бери!

Тот что-то ответил, но слова потонули в барабанной стукотне выстрелов и в режущем пулевом свисте. Под сильным огнем, отвечая дружными залпами, красные цепи свернули с дороги и, принимая к северу, двинулись прямо по полю, проходя мимо села Лиханово. Раз за разом, с фланга вздымалась на них конная лавина, рвущаяся добраться до работы, поющими на замахе клинками. Но стрелянные гильзы, одна за другой высверкивали из-под затворов винтовок шагавших. Покрываемый рыком и гвалтом, лязгом штыков и сабель, ружейный огонь сливался в ровный гул. Ни разу не дали красноармейцы приблизиться к себе уфимским драгунам. Раненными упали красноармейцы Аскадинов Вафа, уроженец Казанской губернии, Тетюшского уезда, деревни Аскупарвагой и Зеленин Григорий, родом из Пермской губернии, Оханского уезда, деревни Селица. Оба красных полка, прошли цепями за день около60 километров, три четверти из которых, пришлись идти под огнем. При этом уже три дня, красноармейцы были без горячей пищи, сытые лишь тем, что завалялось у каждого из них в солдатских «сидорах». Усталые и оголодавшие, они в этом изнурительном, с беспрерывным боем марше, падали от истощения, но собирали последние силы, поднимались и шли дальше, не желая попасть в плен. Постепенно, за селом Лиханово, уфимские кавалеристы отстали и к вечеру, красная колонна вышла к деревням Зубарево, Гоглино, Комлево и Полое, где застали свои части. Только здесь, удалось напоить лошадей и накормить голодных уставших красноармейцев. Это день, дорого стоил дивизии. Удар белых был поистенне сокрушающим. После этого, они смогли повести успешное наступление. И хотя уже многих храбрых упокоила накануне зауральская земля, никто не знал, что готовит выжившим наступающий день.