Зауральская генеалогия

Едва части 5-й дивизии, вышли на берега Тобола, как поздним вечером 15 августа 1919 года, начдив Карпов отдал приказ о форсирования реки на занятых его бригадами участках. При этом в дивизионном резерве на станции Логоушка был оставлен 39-й полк. Штаб дивизии остановился в дер.Сычево.

Сам по себе, Тобол достаточно неширокая река. Ее восточный берег, хотя и господствует над западным, но невысок и зачастую открыт на 1,5-2 километра. На всем течении реки есть множество переправ, в том числе и вброд. Имевшиеся местами благоприятные, для обороняющихся на восточном берегу местные условия, можно было использовать, лишь при создании соответствующих укреплений. Местный рельеф затруднял подход наступающих к реке на отдельных участках, суживал переправу на широком фронте и ограничивал свободу маневра. Но прикрыть все удобные для форсирования реки места, можно было лишь при наличии у каждой из переправ, достаточно крупных пехотных частей, опирающихся на заранее подготовленные укрепленные позиции. Именно на строительстве таких позиций, очень активно настаивал военный министр барон А.П.Будберг. И строительство их было начато. К сожалению, архивы не донесли до нас план этой «линии Будберга». По данным красной разведки, она состояла из двух укрепленных полос, расположенных на восточном берегу Тобола, в его излучине напротив города Кургана. Первая линия обороны шла от дер.Кетово (Щучье), через Глинки, Челноково, Шкодское и до Костоусово. Это были окопы полного профиля, с пулеметными гнездами. Длинными извивистыми змеями, протянулись они по опушкам лесов на восточном берегу реки. В кронах сосновых деревьев, на помостах притаились с биноклями артиллерийские наблюдатели. Позади первой линии, по восточной опушке притобольного леса, от разъезда Утяк и в трех километрах западнее деревень Патронное и Лукино, шла вторая линия обороны. Она состояла из расположенных под прикрытием кустарника отдельных окопов, с идущим впереди них в три ряда проволочными заграждениями.

 

Рисунок: Проволочная сеть (19 нитей) на высоких кольях в три ряда (с сайта http://yro05.narod.ru).

Это был целый укрепленный район. По замыслу инженеров, его левым флангом должно было стать лежащее на Тоболе село Утяцкое. Именно здесь, предполагалось состыковать обе полосы укрепленных линий. Однако построить утятскую оборонительную позицию, так и не успели. Едва были начаты работы по возведению окопов с проволочным заграждением, как пришло известие о взятии Кургана. Теперь, красные могли появиться в любую минуту, и все работы были сразу же брошены. Южнее села Утяцкого, отдельные укрепленные позиции строились лишь в наиболее опасных для переправы местах – у деревень Камышное, Толстоверетено, Сосновка. Здесь так же начали рыть окопы и устанавливать проволочное заграждение, но с взятием Кургана все работы были остановлены. Таким образом, работы по укреплению линии реки Тобол, на большинстве участков были только начаты. Стремительный выход на ее берега красных полков, не позволил белым инженерам завершить дооборудование позиций. Более готовыми, они были лишь у Кургана, где, по оценке красного командования, «…тянувшиеся, по правому берегу высоты занятые белыми, господствовали над обоими берегами реки, густая растительность правого берега, позволяла скрытно сосредоточить части и свободно ими маневрировать, расположить сторожевое охранение, установить наблюдательные посты, а… подход красных частей к реке и переправа, не могли быть произведены скрытно, от белого командования». На остальных участках, особенно южнее города, все сражение, из-за недостатка укрепленных позиций, должно было свестись к полевому противостоянию войск. Успех в таких боях могли гарантировать лишь сильные пехотные части, которых у белого командования на тот момент не было (97).

Центром белых позиций под Курганом была деревня Глинки. Сегодня, это уже практически окраина города. Но время, еще сохранило следы тех жестоких лет. На берегу тобольской старицы, у подножия 30-40-метрового холма раскинулись деревенские дома, а по возвышающимся склонам в сосново-березовом бору – протянулись ломаные следы окопов. Обследование этого района, позволило выявить глубоко эшелонированную линию обороны, состоящую как минимум из двух полевых позиций с траншеями полного профиля, одиночными стрелковыми ячейками для стрельбы, лежа и стоя, остатками блиндажей и артиллерийских позиций. Условия для обороны были более чем благоприятны. Песчаная почва с негустым подлеском позволяла легко окопаться. Путь наверх, помимо крутого склона холма, преграждала раскинувшаяся старица реки Тобол. Сейчас, стоявшие когда-то рядом вдоль берега Тобола, деревни Храпово и Челноково уже прекратили свое существование, превратившись в один сплошной дачный массив, а восточная часть Глинок постепенно забралась на холм. Но сто лет назад, никаких построек на склоне не было и в помине. От окраины деревни до передовых окопов противника, красноармейцам необходимо было преодолеть открытое пространство, после чего карабкаться в гору.

 

Фото: дер.Глинки, на поросших лесом высотах за домами находятся позиции белых, перед домами в низине старица реки (снимок автора, май 2010г.).

Это был главный стержень белой обороны, прикрывающий железнодорожную ветку и идущий на восток Сибирский тракт.

Утром 16 августа 1919 года, красные 37-й и 38-й полки, ночевавшие в деревнях  Колмагорская и Пименовка, выступили к переправе через Тобол у села Бараба. Несмотря на ранний час, обе деревни не спали, сборы бойцов разбудили всех жителей от мала до велика. Ржали кони, со скрипом распахивались ворота и оттуда выезжали крестьянские подводы. Красноармейцы суетились, заканчивая завтрак, застегивали гимнастерки, оборачивали портянками отдохнувшие ноги. «Та-та-ра-та» – мягко и нежно запела сигнал «сбора» труба. Пристегнув подсумки и вскинув винтовки на плечо, бойцы строились и вскоре, пыльные серые колонны стали вытягиваться на дорогу. В авангарде шел 37-й полк. Переправившись, он должен был с ходу занять деревни Темляково и Лаптево. Следующему за ним 38-му полку ставилась задача поддержать переправу товарищей огнем, после чего переправиться за ними, и занять участок от д.Лаптево до с.Утяцкого. Однако планы, так и остались только планами. Бывшее тогда крупным село Барабинское, ныне раскидало остатки своих домишек по восточному берегу реки, куда его жители перебрались, после опустошительного наводнения 1947-го года. В те же далекие годы, село располагалось на западной стороне реки, где до сих пор, одиноко возвышаются среди поля полуразрушенные стены сельского храма. От окраины села до опушки видневшегося западнее леса, тянулась гладкая ровная поскотина. Не доходя6 километровдо Барабинского, красные колонны остановились и полки приготовились к бою.

 

Фото: поскотина у бывшего с.Бараба, которую пытались преодолеть красноармейцы, с остатками сельского храма (снимок В.Васильева, 2009г.).

Но едва только, первые цепи вышли на опушку леса, как тут же попали под огонь батарей 3-го Симбирского артиллерийского дивизиона. Сами красные командиры его оценили как «ураганный», хотя каких-либо потерь, их части в этот день не понесли. Прорвавшись сквозь разрывы снарядов, передовые группы бойцов обнаружили разрушенный мост. В этом месте, оба берега реки связывала плотина, посреди которой, через реку был сделан деревянный настил. Занявшие позиции на восточном берегу стрелки 9-го Симбирского полка разметали эти доски. Теперь, переправляться с ходу по нему оказалось нельзя. Правда, недалеко был брод, до трех четвертей аршин глубины, с песчано-каменистым дном. Но попытавшийся показать его местный 26-летний барабинский крестьянин Василий Яковлевич Мухин, был мгновенно убит обрушившимся на замешкавшихся красноармейцев с другого берега плотным ружейно-пулеметным огонь белых стрелков-симбирцев. В итоге, бойцы отхлынули обратно, отойдя на 6 верст от села под спасительную сень деревьев. Погибший был затем погребен на погосте своей родной Успенской церкви (98).

Не лучше обстояло дело, и на участке красной 3-й бригады 5-й дивизии. Ее полки, к утру 16 августа 1919 года, сменили части отряда Томина в Кургане и заняли исходную линию для форсирования Тобола. Но едва только, колонны бойцов показались у берега, как укрытые в лесу на высотах батареи 1-го Самарского артдивизиона, открыли огонь из трехдюймовых орудий по району железнодорожного моста и городу Кургану. Выехав на берег Тобола, и осмотрев расстилающуюся перед ним местность, комбриг Строганов решил нанести удар по белым позициям с двух сторон. Основная роль, отводилась 43-му полку, под командованием известного своей энергией Чуйкова. Он должен был атаковать дер.Санино (Щучье) и, обойдя излучину Тобола с юга, выйти через деревни Лукино и Патронное к линии железной дороги, отрезав самарцам пути отхода.

 

Рисунок: карта окрестностей Кургана, на начало ХХ-го века (из личной коллекции Усачева Е.).

Одновременно, 44-й полк под командованием Филатова, должен был наносить удар в лоб, наступая вдоль линии железной дороги. В резерве в Кургане был оставлен 45-й полк.

Выйдя на берег реки, напротив деревень Санино и Кетово, молодой командир 43-го полка Чуйков, с сомнением озирал открывшуюся перед ним картину. На восточном берегу, перерезанная мелкими озерами и камышовыми старицами, лежала плоская низменность, без каких-либо видимых дорог. С ходу, сунуться в этот озерно-болотный лабиринт, без тщательной разведки всех подступов было опасно. Высланных на другой берег Тобола разведчиков 43-го полка, обстреляли перед опушкой леса. Возвратясь, запыхавшиеся бойцы подтвердили наличие там укреплений противника. Сосредоточив полк южнее города, в деревне Курганка, Василий Иванович переправился с бойцами, по оставшемуся исправным легкому мосту у мукомольного завода, но развить наступление так и не смог. Путь полка перерезали, многочисленные озера и старицы с топкими берегами. Карт этого лабиринта не было и сколько впереди проток и затонов, и как они вьются, никто сказать не мог. Тем более что этот маневр, не остался незамеченным противником. Расположившийся на разъезде №259 начальник головной телефонной станции прапорщик Олавский, спешно телеграфировал командованию, о сосредоточении крупных сил красных в деревне Курганке. И когда 43-й полк, вышел к очередной протоке на восточной части поймы, бойцы внезапно попали под огонь. Были ранены красноармейцы 7-й роты Фокин Александр, уроженец Уфимской губернии, Мензелинского уезда, Заинской волости, села Александровская слобода и Габдрахманов Хазимухамет, уроженец той же губернии и уезда, Кузьнеевской волости, деревни Кумы. Под ехавшим впереди Чуйковым убило лошадь. Запутавшись ногами в стременах, он с размаху упал в топкую грязь и был спасен, только вовремя подскочившим конным разведчиком Яковым Бердниковым, буквально вытащившим своего комполка из трясины. В результате, не дойдя около двух верст до Санино и Кетово, полк отошел обратно за Тобол.

На участке 44-го полка, район предстоящей переправы, был у взорванного железнодорожного моста. Из воды торчали исковерканные пролеты, скрученные взрывом рельсы. Противоположенный берег был полог и пустынен. Отточенное жало железнодорожного полотна, стальным клинком уходило куда-то вглубь видневшихся впереди и поросших лесом холмов, у подножия которых, то тут то там, виднелись домишки.

 

Фото: Панорама строительства железнодорожного моста в Кургане. Вдали видна деревня Смолино. Фото конца 1890-х г.г. (снимок с сайта http://cobakapavlova.livejournal.com).

А с обеих сторон от насыпи, шел лабиринт все тех же, бесчисленных озер, проток и стариц. Это была пойма Тобола, большей частью ныне застроенная дачными кооперативами. По ней, тянулась высокая 20-метровая насыпь железной дороги. За поймой в 4-5 километрах, начинались поросшие лесом высоты, у подножия которых раскинулись домишки дер.Глинки. Именно там впереди, на покрытых буйной зеленью лиственного леса холмах и таились позиции белых. Справа от моста, на обрывистом берегу реки, виднелась небольшая деревня Смолино, с блестевшим на солнце куполом церкви. По команде Филатова, вышедший на берег реки красный 44-й полк, занял позицию напротив д.Смолино и железнодорожного моста. Вскоре с разъезда №259, начальник головной телефонной станции прапорщик Олавский донес, что красноармейцы перешли вброд Тобол и стали скапливаться у д.Смолино. Издалека, за ними пристально наблюдали, мелькавшие то тут то там, казачьи разъезды. Однако, несмотря на удачную переправу, развить наступление красноармейцам так и не удалось. Приникшие к биноклям офицеры-артиллеристы отдали приказ и стоявшая на опушке леса восточнее с.Смолино, батарея 1-го Самарского артдивизиона открыла огонь. Здесь и до сих пор, под кронами деревьев, видны огневые позиции ее орудий. Где-то неподалеку, находился и наблюдательный пункт, место расположения передков с лошадьми, зарядных ящиков. Весь день, два белых трехдюймовых (76-мм) орудия, рявкая, бросали снаряды по скапливающимся у деревни Смолино красноармейцам, перенося периодически огонь на г.Курган. Здесь же по лесу, вдоль дороги из д.Смолино в д.Кетово, тянулась траншея полного профиля, атаковать которую, красным пришлось бы по полностью открытому полю. При попытках продвинуться вперед, разрывами снарядов были ранены красноармейцы Ефимов Николай, Бондалов Павел, Гусаков Гаврил, Дигангигин Ахметша, Кондратьев Иван и Хохлов Николай. Близким разрывом снаряда контузило Бахорева Ивана. В Кургане, одним из разорвавшихся снарядов был убит мещанин Александр Иванович Лоскутов.

 

Фото: окопы белых  на опушке леса восточнее д.Смолино (снимок автора).

Для прикрытия левого фланга бригады, красный комполка Филатов, направил 8-ю роту своего полка в д.Белый Яр. Заняв без боя деревню, красноармейцы установили пулеметы на ее окраинах, а так же прямо в центре на улице. Около 6 часов утра, они беглым огнем обстреляли, находящиеся на другом берегу реки посты 2-й роты 1-го батальона 29-го Бирского полка. Командир белой роты, заметив хорошо видимый посреди улицы красный пулемет, в свою очередь сам лег за пулемет и открыл ответный огонь, накрыв красный расчет первыми же очередями. Были ранены красноармейцы-пулеметчики Аксинин Иван, Гимургин Зиганша, Морогин Федор, Антонов Дмитрий и Музьянов Егор. Остальные, бросив пулемет, поспешно бежали (99).

Первый же день боев показал, что легкой переправы через реку Тобол не будет. Оценив обстановку, начдив Карпов решает изменить первоначальный план. В полдень 17 августа 1919 года, в штаб 1-й бригады прискакал вестовой с приказом. Сломав сургучную печать, комбриг Сазонтов прочитал – отвести полки ниже по течению и форсировать реку у дер.Черемухово, откуда развивая наступление, выйти к деревням Анчутино, Становая и Нестерово. Одновременно, комбриг Строганов, должен был продолжать вести наступление, вдоль линии железной дороги. Основной идеей, было сдвинуть части красной 1-й бригады немного на юг, и нанести удар, выходя в тыл курганской группировке белых. Сам по себе, замысел был неплох. Однако у красной 5-й дивизии, не было достаточного превосходства сил, чтобы сломить оборону противника. Силы сторон, были практически равны. В этой ситуации, начдиву Карпову следовало отложить наступление на один-два дня, подтянуть отставшую артиллерию и произвести разведку переправ. Необходимо было дождаться подхода к реке основных сил 5-й армии Тухачевского. Без этого, все попытки красной 5-й дивизии, самостоятельно форсировать Тобол, могли привести лишь к еще большим потерям. Кстати, именно такой одновременный удар всеми дивизиями,  предусматривался директивой, поступившей утром 17 августа 1919 года из штаба армии. Несмотря на это, начдив Карпов решил еще раз, попытаться форсировать реку. Поспешность и недостаточная техническая подготовленность этой попытки были очевидны. Часть артиллерии красной 5-й дивизии, еще даже не успела подойти, за вырвавшимися вперед полками. А спешивший на помощь красным бойцам бронепоезд «Ермак Тимофеевич», был вынужден остановиться у станции Логовушка, где созданные из рабочих депо станции Курган дружины, спешно исправляли взорванные белыми железнодорожные пути. В этот день, над Курганом показался белый самолет «Моран». Пилот 6-го авиаотряда, заметил стоявший у моста, с восточной стороны разъезда в12 километрахзападнее Кургана, красный бронепоезд «Ермак Тимофеевич», ожидавший окончания ремонта путей. Здесь же, скопились воинские составы около 100 вагонов, а южнее линии стояло от 200 до 300 повозок. Несмотря на то, что задачей пилота был всего лишь разведывательный полет, пролететь мимо такой заманчивой цели он не смог. В бронепоезд была брошена бомба, которая, едва не попав в состав, разорвалась в нескольких шагах от бронированной громады. Другая бомба, была брошена в стоящий с южной стороны Логовушки гигантский обоз и разорвалась у водопроводной будки. Улетая, летчик заметил двигающиеся по проселочной дороге в сторону Кургана подводы со стрелками, всего около двух батальонов. Вскоре, под крыльями аэроплана показались городские крыши. В самом городе воинских частей заметно не было. Лишь на площади у Троицкого собора, стоял небольшой обоз в 30-40 повозок. Осмотрев с воздуха два исправных городских моста, летчик повернул на аэродром. По утверждениям Спирина, за штурвалом аэроплана в этот день сидели французские летчики  (100).

Во второй половине дня 17 августа 1919 года, красный 38-й полк, с прибывшим к нему на усиление 45-м полком и батальоном 37-го полка, сосредоточились у дер.Черемухово. На противоположенном берегу, у самой кромки воды, виднелись избы деревни Нечаево. Удобный свайный мост и мелкий брод обещали легкую переправу. Еще два батальона 37-го полка, были оставлены в заслоне против сел Бараба и Утяцкое.

 

Фото: головная часть 76-мм шрапнельного снаряда импортного производства, обнаруженная на месте бывшей дер.Ильина, отметка взрывателя установлена на 6250м, то есть выстрел произведен красной батареей с южной окраины Кургана (снимок из личной коллекции Усачева Е.).

На южной окраине города Кургана, заняли позиции красные 4-я, 5-я и 6-я батареи, из только что прибывшего 2-го легкого артдивизиона. Вскоре, гулкий грохот пушек потряс окрестности. Двенадцать орудий, одновременно открыли огонь по деревням Нечаево и Ильина. Под прикрытием канонады, передовая рота с двумя пулеметами, переправилась без боя через Тобол и под обстрелом белых батарей 1-го Самарского артдивизиона, заняла дер.Нечаево. За ней, переправу начали и остальные красные полки. Командиры в бинокли осматривали местность. Дорога от д.Нечаево, уходила направо, огибая озеро Масляное, и заворачивала в д.Ильина. Туда, для прикрытия правого фланга со стороны дер.Ильина, был выдвинут красный батальон 37-го полка с командой конной разведки. Главные же силы 38-го и 45-го полков, должны были двигаться на дер.Санино, прямо по казавшемуся ровным полю. Развернувшись в цепи, красноармейцы хлопали затворами, загоняли в магазин четыре патрона, досылали пятый в ствол, и ставили винтовки на предохранитель. Поправив патронташи, они начали двигаться вперед. Перед ними, до видневшихся в нескольких километрах впереди домов дд.Санино и Кетово, лежала равнинная, низменная, открытая местность, просматривающаяся вперед на два-три километра. Это была пойма реки, повышающаяся на восток и переходящая в лесистые высоты. То тут, то там, на ней попадались заболоченные участки, с обилием так называемых «поварешек», - небольших озер в ямах с отвесными берегами. Лавируя между ними, оба красных полка, внезапно вышли  к расположенной перед дд.Кетово и Санино крупной старице, берег которой был сильно заболочен. Атаковать дальше было нельзя. Попытка обойти внезапно возникшее препятствие левее не удалась. Открытая низменная местность, с обилием камышей, сильно изрезанная мелкими протоками и болотцами, прекрасно простреливалась с высот на опушке леса. В этот момент всеобщего замешательства и открыла огонь белая артиллерия. Попав под сильный, искусно организованный перекрестный артиллерийский огонь и увидев вздымающиеся впереди фонтаны разрывов, оба полка, не дожидаясь накрытия градом снарядов, отошли обратно за реку. Остаток дня прошел спокойно. Лишь две белые самарские батареи, до вечера продолжали обстреливать место переправы и лежащие рядом деревни - Ильина и Нечаево. Теперь, красным командирам стало очевидно, что для атаки дд.Кетово и Санино, надо сначала захватить лежащую на берегу реки дер.Ильина. От нее, вплоть до опушки леса простиралась открытая, хорошо простреливаемая с высот низменность, но зато более сухая, и с наличием полевых дорог. Все это делало д.Ильина, важным стратегическим пунктом, для захвата укрепленных позиций белых на опушке кетовского леса (101).

 

Фото: вид с места бывшей дер.Ильина на с.Кетово, куда надо было наступать красным полкам. Лес на холмах на горизонте – место предполагаемой обороны белых (снимок из коллекции Усачева Е.).

На участке 3-й бригады Строганова, главный удар у железнодорожного моста, по-прежнему наносил красный 44-й полк. Утро17 августа 1919 года, для его командира Филатова, началось с крупной неприятности. Стоявшая в д.Белый Яр 8-я рота, была ночью внезапно атакована. Команда конной разведки 29-го Бирского полка, под руководством прапорщика Кубасова и поручика Каряковцева, а так же полусотня 18-го Оренбургского казачьего полка, под командованием хорунжего Николаева, перейдя Тобол по броду севернее деревни Галкино, незаметно двинулись к южной окраине дер.Белый Яр. Не стучали подковы, не звякали шпоры, не ржали приученные кони. Впереди отряда, пригнувшись к косматой гриве своего иноходца, скользил командир 1-й сотни хорунжий Константин Николаевич Николаев. Тихо подкрались, к замеченной еще с вечера красной заставе. Внезапно напав, казаки и конные разведчики-бирцы уничтожили красный караул. При этом, прапорщик Кубасов бросившись вперед, лично захватил пулемет. И не успели еще, спохватившиеся красные караулы поднять ошалелую тревогу, не успели еще захваченные врасплох, спавшие по избам красноармейцы, натянуть спросонья штаны, а пулеметчики заправить ленты, как уже покатился по деревне, с треском винтовочных выстрелов, с грохотом разбрасываемых бомб, с гиканьем и свистом маленький белый отряд. И пусть пули, выпущенные на скаку, летели мимо, пусть бомбы, брошенные в траву, разрывались впустую, главное – было бы побольше грома и паники. Чтобы показалось ошарашенному врагу, будто неисчислимая сила ворвалась в деревеньку. И задрожат пальцы, закладывающие обойму, подавится перекошенною лентою наспех выкаченный пулемет, а главное – то один, то другой солдат, вылетев из халупы и, еще не разглядев ничего, еще не опомнившись от сна, выронив винтовку, заорет одурело и бессмысленно, шарахаясь к забору:

- Окру – жи – ли!...

А по деревне уже, закинув винтовки за спины, молчаливо работали холодные, до звона отточенные клинки. Спавшая красная рота, была буквально разогнана. Трофеями белых смельчаков стали 3 подводы, в плен было взято 4 красноармейцев. Погиб командир красной 8-й роты Воробьев Владимир, а так же красноармейцы – Сидоров Сергей, Горбунов Лев, Агапов Владимир, Агапов Александр, Добромыслов Алексей и санитар Платонов Иван. Был ранен, но сумел спастись помощник командира роты Харлампий Козлов. Уцелевшие красноармейцы разбежались по всем окрестностям. Но радость победы, казакам и разведчикам-бирцам, омрачила горечь тяжелой утраты. В бою, был смертельно ранен и вскоре умер, отважный 23-летний хорунжий К.Н.Николаев, а так же был ранен еще один казак. Специальным приказом, командарм Сахаров, наградил всех участвовавших в смелом налете офицеров, а так же приказал, выдал пять Георгиевских крестов, для награждения особо отличившихся солдат и казаков. Погибший хорунжий Николаев, был 17 августа 1919 года, похоронен в наскоро вырытой могиле, под еловым свежесрубленным крестом, с записью в метрической книге Вознесенской церкви села Падеринского. Обеспокоенный этим набегом начдив Карпов, в тот же день, снял красный 45-й полк с участка 1-й бригады. Один из его батальонов, был оставлен нести гарнизонную службу в Кургане, а два других направили в дд.Белый Яр и Больше-Чаусово, для надежного прикрытия левого фланга красной бригады. Это перемещение, заметили наблюдатели белого 6-го Уральского артиллерийского дивизиона. Они обратили внимание, на двигавшиеся из Кургана в дер.Больше-Чаусово красные обозы, с прикрывавшей их пехотной цепью в 50 штыков. По команде офицеров, одна из батарей удачно накрыла красную колонну беглым огнем, заставив ее свернуть с дороги и возвратиться обратно.

 

Фото: пули к винтовке Мосина, прошедшие канал ствола и сильно деформированные из-за попадания в твердые предметы. Обнаружены в районе д.Глинки (снимок из личной коллекции Усачева Е.).

Тем временем, к утру 17 августа 1919 года, весь красный 44-й полк, сосредоточился на окраине Кургана. Получив приказ о наступлении, передовой батальон двинулся вперед вдоль линии железной дороги. Вскоре показался железнодорожный мост. Не останавливаясь, около 150 красноармейцев перешли по нему на другой берег. Но едва бойцы двинулись дальше, как по ним открыла огонь белая двухорудийная батарея 1-го Самарского артдивизиона. Взметнувшиеся разрывы снарядов, заставили красноармейцев рассыпаться по берегу. Против них, восточнее деревни Смолино, у линии железной дороги, показались рассыпавшиеся в цепь две роты белой пехоты. Началась перестрелка. В ней были ранены красноармеец 5-й роты Дергш Алексей и боец 3-й пулеметной команды Жарков Александр. Вскоре, белая батарея перенесла огонь на собравшиеся у железнодорожного моста два батальона 44-го полка, периодически кидая беспорядочно снаряды и по городу. Наткнувшись на такое сопротивление, красноармейцы отказались продолжать наступление, и отошли обратно на западный берег. Для наблюдения за противником, был оставлен лишь небольшой конный разъезд в дер.Смолино. Тем временем, красный 43-й полк под командованием Чуйкова, выступил из д.Курганка в д.Больше-Чаусово. Заметив идущие над берегом реки длинные колонны бойцов, белая артиллерия открыла по ним ураганный огонь. Накрытия были удачными. Полк потерял убитыми красноармейцев 7-й роты Емелина Григория и Васильева Ивана, оба уроженца Нижегородской губернии, Сергачевского уезда, Юраевской волости, дер.Курдборово, а так же Кузнецова Евлампия, уроженца Уфимской губернии, Мензелинского уезда, села Токмак. Кроме того, был ранен красноармеец 4-й роты Савенков Алексей, уроженец Нижегородской губернии и уезда, Тепресской волости, села Татовское. Ближе к ночи, белые разведчики подошли к д.Смолино и выбили из нее после перестрелки, оставленный там конный разъезд из 15 красноармейцев, который отошел за Тобол. В этот же день, случайной пулей в дер.Смолино у крестьянина Кузьмы Мироновича Плотникова, был убит 12-летний сын Константин, при обстреле дер.Больше-Чаусово у крестьянина Александра Игнатьевича Беличева погибла 12-летняя дочь Елена, а так же был убит, случайно оказавшийся тут, крестьянин села Ярославского 33-летний Михаил Иванович Астафьев, о чем сделаны записи в метрических книгах городских церквей (102)

 

Фото: железнодорожный мост через Тобол (снимок из архива Кетова И.).

Севернее железной дороги, на участках занимаемых белыми частями 8-й Камской и 13-й Сибирской дивизий, стояла тишина. Лишь 18 августа 1919 года, батарея 13-го Сибирского артдивизиона, делая пристрелку подступов к д.Козьмина, по ошибке обстреляла свою же роту и крестьян, мобилизованных на саперные работы, которые в панике разбежались. Высланные к деревням Скаты и Обабково, разведчики белого 49-го Сибирского полка, были обстреляны и отошли. Пользуясь затишьем, начдив белых камцев генерал Пучков, приказал начать мобилизацию местного населения. При этом 29-й Бирский полк проводил призыв в деревнях Белоярской, Костоусово и Грачево, 30-й Аскинский полк – в деревнях Увальная, Колташево и Барашково, 31-й Стерлитамакский полк – в деревнях Галкино, Падеринское, Старо- и Ново- Лушниково, 32-й Прикамский полк – в деревнях Беляково, Беспалово, Кривино и Станичное. Так, в дер.Костоусово, были мобилизованы молодые 17-летние парни Комарский Михаил Евилович и Кривоногов Евсей Фокич, а так же ратники 1-го и 2-го разрядов – Расторгуев Моисей Иванович, Кривоногов Дмитрий Антонович, Попов Иван Моисеевич, Комарский Фирс Федорович, Базанов Матвей Автономович, Чечулин Егор Евтифеевич, Егоров Нерон Козьмич. Всех их зачислили в 29-й Бирский полк. После полудня 17 августа 1919 года, ввиду наступления красных в районе железной дороги, начдив Пучков решил усилить левый фланг своей дивизии. По его приказу, 32-й Прикамский полк выступил из д.Беляково в с.Колташово. Заросшие травой тихие деревенские  улочки были залиты веселым солнечным светом. Сильно и приятно пахло травами, полевыми цветами и огородными растениями. Солдатам, этим недавним крестьянам казалось, что совсем нет войны, их руки мечтали о привычных плугах и сеялках. Лишь глухой гул далеких орудий, доносившийся откуда-то из-за леса, живо напоминал о суровой действительности. В эти дни, 8-я Камская дивизия постепенно передавала свои позиции казакам, готовясь к отводу в тыл. В ночь на 18 августа 1919 года, 18-й Оренбургский казачий полк, выйдя из д.Новолушниково, сменил 31-й Стерлитамакский полк на участке от устья речки Нижний Утяк до деревни Галкино. Белые стрелки-стерлитамакцы отошли в д.Новолушниково. На своих позициях, были оставлены лишь 5-я и 6-я легкие Камские батареи, временно переданные в подчинение штабу 4-й Оренбургской казачьей бригады, разместившемуся в д.Новолушниково (103).

 

Схема наступления полков красной 1-й бригады 5-й дивизии 17-18 августа 1919 года. Синим цветом, обозначены, предполагаемые позиции белых (составлена Усачевым Е.).

Потерпев очередную неудачу, раздосадованный начдив Карпов приказал на следующий день повторить наступление, и во что бы то ни стало, форсировать реку Тобол. В кулак были собраны все силы дивизии. На станцию Курган, с запада, медленно вползла огромная стальная черепаха. Это был красный бронепоезд №18, носивший грозное имя – «Ермак Тимофеевич». Два трехдюймовых (76-мм) и два 75-мм орудия, 18 пулеметов «максим» и 2 пулемета «кольт», были готовы обрушить на врага шквал смертоносного металла. Команда стальной машины, состояла из 9 командиров и 110 солдат. Мощные, обшитые броневыми листами два бронепаровоза, тащили за собой две бронепушечных, одну бронепулеметную и одну пушечно-пулеметную площадки. Это был ударный полевой бронепоезд типа «А», применявшийся для борьбы с открыто расположенной живой силой и пулемётами противника, для огневой поддержки своих войск и ведения самостоятельных боевых действий. С ним же, прибыл и 26-й ремонтно-железнодорожный отряд, чьей задачей, было восстановить взорванный у Кургана мост. Из резерва  начдива был выведен красный 39-й полк, один батальон которого перешел в с.Черемухово, в распоряжение комбрига Сазонтова, а два других батальона направились в город Курган.

И вот наступило утро 18 августа 1919 года. На рассвете, все три батареи красного 2-го легкого артдивизиона и подошедшая к ним накануне 2-я гаубичная батарея, открыли ураганный огонь по деревням Нечаево и Ильина. Давно уже нет той деревни Нечаево, да и Ильина тоже исчезла. Раскинулись сейчас на их месте бескрайние пахотные поля, бесследно сравнявшие все следы той междоусобной бойни. Но и сегодня, обследование тех урочищ курганским краеведом-поисковиком Евгением Усачевым, привело к невиданным результатам. Стало очевидно, что в тот теплый августовский день 1919-го года, на д.Ильина обрушился огненный шквал. Поля оказались буквально нашпигованными металлом. Артобстрел красной артиллерией, был не просто массированным – это был огненный ураган. Били в основном шрапнелью – артиллерийскими снарядами, снабженными дистанционными трубками и снаряженные картечными пулями. Применялись они, в основном против открытой живой силы противника. Благодаря дистанционной трубке, шрапнель разрывалась в заданной точке траектории, т. е. в воздухе — над головами врагов. Во время разрыва, на фоне неба это выглядело как белое облачко. Шрапнель довольно хорошо поражала укрывшегося противника сверху вниз. Снаряд 76-мм шрапнели бил на6 км, весил 6,5кг и состоял из 260 пуль весом11 граммкаждая. Так вот, в тот теплый августовский день, такие шрапнельные облака, буквально повисли над селением.

 

Фото: ведущие пояски и  головные части 76-мм снарядов, обнаруженные на месте д.Ильина (снимок из коллекции Усачева Е.).

Даже сегодня, спустя почти сто лет, на не один десяток раз перепаханном поле, Евгением Усачевым были обнаружены: 101 шрапнельная пуля от трехдюймовых снарядов, 12 шрапнельных пуль от снарядов более крупных и мелких калибров, 37 фрагментов ведущих поясков от 76-мм снарядов, 8 фрагментов головных частей от 76-мм шрапнельных снарядов отечественного и 3 английского производства, 2 целых головных части от 76-мм шрапнельных снарядов английского производства и 5 стаканов от 76-мм шрапнельных снарядов. При этом осколков от разрывных снарядов, было найдено всего лишь два. То есть, красные батареи били по деревне преимущественно шрапнелью. Локализация головных частей снарядов, только на северной части деревни, и рассыпание шрапнельных пуль за этими фрагментами по полю с углублением до 200 метров, свидетельствует о том, что это следы действия именно красной артиллерии. Под прикрытием огневого шквала, передовой красный батальон 37-го полка, переправился через Тобол у с.Черемухово. Красноармейцы с ходу заняли д.Нечаево и стали сразу же строить легкий мост через реку, из связанных между собой плотов. Остальные два батальона 37-го полка, находились в 4 километрахзападнее с.Барабы, где все их попытки продвинуться вперед, немедленно пресекались огнем батарей белых 3-го Симбирского артдивизиона. Огонь был развит до такой степени, что даже сегодня, на небольшом участке поля в районе с.Бараба, буквально все утыкано 76-мм и 114-мм шрапнелью, а так же деформированными фрагментами головных частей английских снарядов. Их риски дистанции установлены на 90, что составляло дальность стрельбы в 4500 метров. Здесь же, был обнаружен и ведущий поясок от 37-мм снаряда.

 

Фото:  реконструированный 76-мм шрапнельный снаряд и донная маркировка его головной части, обнаруженная на месте д.Ильина. Это английский боеприпас, произведенный в 1917 году. Таким вооружением чаще всего пользовались красные, им достались все склады царской армии с запасами для летнего наступления 1917 г. У белых были более свежие английские и американские поставки 1918-1919 гг. (снимок из коллекции Усачева Е.).

Опасаясь переправы красных у с.Бараба, на этот участок из д.Воинково, спешно выдвинулся стоявший в резерве белый 4-й Эткульский пеший казачий полк. Однако основные события разворачивались у д.Ильина. Завидев успех передового отряда, форсирование реки у д.Нечаево начал весь красный 38-й полк. В резерве в д.Черемухово, оставался лишь прибывший накануне батальон 39-го полка. С началом переправы, красная 2-я гаубичная батарея перенесла огонь на дер.Санино, а три батареи легких орудий открыли сосредоточенный огонь по д.Нижнеутяцкое, стремясь не дать белым сосредоточиться для контратаки. Под прикрытием этого огневого шквала, красноармейцы 38-го полка обошли оз.Масляное и повели наступление на д.Санино. Вот тут-то, и вступили в дело две легких батареи белого 1-го Самарского артдивизиона. Пять трехдюймовых (76-мм) орудий открыли стрельбу, и огненный вал встал на пути наступающих. При попытке его преодолеть, были ранены красноармейцы 5-й роты Шестаков Филип Сергеевич, уроженец Вятской губернии, Яранского уезда, Корняковской волости, д.Шестаково и Шунамин Алекс.Николаевич, родом из Вятской губернии, Сумсинской волости, д. Васакино. Стало ясно, что перейти равнину под огнем артиллерии, без больших потерь будет невозможно. После этого, весь красный 38-й полк, так и не достигнув белых позиций на опушке леса, отошел обратно за реку Тобол.К вечеру, белые разъезды выбили последние красные заставы из дер.Ильина. Но деревню Нечаево, красноармейцам удалось удержать за собой, и они продолжали, строить там легкий сплавной мост. Бой утих. Но еще весь день, до самого вечера, красная артиллерия продолжала обстрел деревень Санино и Нижнеутяцкой (104).

На участке 3-й бригады Строганова, главный удар вновь наносил красный 44-й полк, наступавший вдоль линии железной дороги. С рассветом, 18 августа 1919 года, около 6 часов утра, с высокого дерева на склоне холма за д.Глинки, наблюдатель-самарец заметил, как от реки по дороге, к деревне движется большой пеший отряд. Это был авангардный батальон 44-го полка, около 300 штыков, только что переправившийся через Тобол по железнодорожному мосту. Еще один батальон соседнего 43-го полка, так же перешел реку по железнодорожному мосту и беспрепятственно занял д.Смолино.

 

Фото: остатки белой траншеи у кладбища в д.Глинки (снимок автора, май 2010г.).

Раздался сигнал тревоги и сразу же, словно невидимая сила подняла сидевших на земле бойцов. Забегали, закружились стрелки. Казалось, никакому командиру не удастся привести в порядок эту взбудораженную массу. Никто не дожидался приказаний, каждый из бойцов уже заранее знал, что ему делать. Поодиночке, на ходу проверяя патроны в магазинах, дожевывая куски недоеденного завтрака и низко пригибаясь, роты разбегались по траншеям, бухаясь наземь, образовывали все гуще и гуще заполнявшуюся цепочку. Пулеметчики спешно возились у зарывшихся в землю «кольтов» и «максимов». А тем временем, лежащая под холмом деревня просыпалась. Крякнула лениво греющаяся на утреннем солнце утка, беспечно-торжествующе заорал с забора в гуще пыльных лопухов еще недорезанный петух. Раздался первый выстрел и невидимая пуля, где-то высоко в небе запела звонко: -тии-уу… Молчали, не отзываясь на выстрелы, рассыпавшиеся по траншеям белые стрелки-самарцы. Под высокой сосной, в полевой форме защитного цвета, с опущенным на подбородок ремешком фуражки, над полевым телефоном склонился офицер, что-то быстро говоривший в трубку. Внезапно, оторвав мембрану от уха, он напряженно прислушался. На опушке леса восточнее д.Смолино, блеснул похожий на вспышку солнечный луч, словно отраженный в осколке зеркала. В воздухе послышалось странное звучание, похожее на хрип лошади, почти сразу же, впрочем, превратившееся в гул. Воздух зазвенел как церковный колокол, что-то грохнуло и две коричневых молнии вырвались из клубов дыма и черной пыли, прямо впереди шагавших черными точками цепей красноармейцев. Это стоявшая на опушке леса, вдоль современной асфальтированной дороги на пос.Керамзитный, батарея 1-го Самарского артдивизиона, открыла огонь из двух своих трехдюймовых (76-мм) орудий. Тщательно выцеливая, застучали первые одиночные выстрелы самарских стрелков. Развернутые взводы красных смешались и тонкими черточками ломаной цепи стали рассыпаться по полю. Постепенно беспорядочная перестрелка перешла  в огневой бой. Разрозненные винтовочные выстрелы стихали и начинали строчить красные пулеметы. Под прикрытием их огня, неровная цепь передвигалась на несколько десятков шагов и ложилась опять. Тогда стихали пулеметы, и вновь начиналась ружейная перестрелка. Так постепенно, с упорством, доказывавшим хорошую дисциплину и выучку, красноармейцы продвигались все ближе и ближе.

 

Фото: полевой телефон компании «Гейслер», 1912-1914гг.

Внезапно, когда до опоясавшихся огоньками позиций белых стрелков-самарцев, оставалось уже не более полверсты, перед наступавшей цепью красноармейцев мелькнула водная гладь широкой старицы. Одновременно, с хрипом прилетели и бухнулись, вздымая клубы черной пыли и дыма, взорвавшиеся снаряды. Красноармейцы вновь залегли. Последние несколько сотен метров, вверх по склону, были для них самыми тяжелыми. Стоявший у ферм покореженного взрывом моста, командир красного полка Филатов, наблюдал в бинокль, как перед последним решающим броском, припали к земле его поредевшие цепи. Впереди, на склоне холма среди деревьев, то тут, то там, ярко вспыхивали винтовочные выстрелы. Пляшущими огоньками строчили пулеметы и над его бойцами, в воздухе таяли белые облака шрапнели. Хлопцев надо было срочно поддержать и Филатов, бросил в бой основные силы. Около 800 красноармейцев, весь полк, переправившись через Тобол по железнодорожному мосту, бегом бросились к месту боя. Одновременно, вся артиллерия 5-й дивизии и выехавший прямо на берег реки бронепоезд «Ермак Тимофеевич», сосредоточили свой огонь по белым позициям у дер.Глинки. Около двух десятков орудий били одновременно. Впечатление было грандиозное. Воздух сотрясался сплошным гулом, все как бы содрогалось, отдельных выстрелов не слышалось. Позиции белых стрелков-самарцев затянула густая пелена пыли и фонтаны земли, в которых беспрерывно сверкали разрывы снарядов. Красные батареи били по ним гранатами, бомбами и шрапнелью. Если с последней мы уже знакомы, то первые два представляли собой разрывные снаряды артиллерии, фугасного и осколочно-фугасного действия. Их разновидностью были бризантные снаряды, разрывающиеся над целью, а так же иногда применялись зажигательные и осветительные снаряды. Фугасный снаряд весом свыше 1 пуда (16,38кг) назывался бомбой, а весом до 1 пуда – гранатой. Они, в отличие от шрапнели, взрывались от удара и поражали противника осколками. На обычной почве, разрыв таких снарядов высоко вздымал землю, оставляла после себя воронку. Тяжелые гаубичные бомбы (23,3кг) с мощным разрывным снарядом (4,7кг тротила) могли разрушать и земляные укрепления полевого типа. Под прикрытием этого огневого вала, красноармейцы с подходом подкрепления, вновь поднялись в атаку. Наступал решающий момент. Белые 2-я и 3-я Самарские легкие батареи, а так же приданная Волжской группе Отдельная гаубичная батарея, открыли встречный ураганный огонь. Перед его стеной, наступавшие замешкались и остановились. Это была кульминация боя, та минута, потеря которой, чревата проигрышем всего сражения. И понимавшие это белые офицеры, не подвели своих солдат. Слишком долгий путь, еще от окопов Восточной Пруссии, лежал у них за плечами. Почти одновременно, командиры белых 1-го и 2-го батальонов поручики Гурьев и Купинский, подняли своих солдат в контратаку. Это была та, неудержимо-бешенная атака белых стрелков-волжан, которую никогда не могли выдержать красные. Волна бойцов со штыками наперевес, поднявшись из окопов, хлынула вниз по склону, неумолимо приближаясь и грозя перевести бой в кроваво-кромешную рукопашную схватку. И, несмотря на свое четырехкратное превосходство, красный 44-й полк дрогнул. Его бойцы, не слушая своих командиров, бросились наутек. Самарцы висели у них «на плечах». Преследование шло до самой реки. Часть красноармейцев, не успевая выйти к мосту, бросилась через реку вплавь. Некоторые утонули. Именно здесь, красный 44-й полк понес наибольшие потери – 84 бойца и командира, в том числе 6 убитых, 78 раненных (прим.72). По сведениям белых, их трофеями стали 2 пулемета и 12 пленных, в том числе был захвачен командир красного батальона Осминин. У самарцев, в атаке был ранен, проявивший особое геройство поручик Купинский. Со слов пленного красного комбата, их 44-й полк, должен был занять к вечеру разъезд Утяк и д.Патронное. За эту атаку, генерал Сахаров выдал на 2-й Самарский полк, для раздачи солдатам пять Георгиевских крестов. Погибшие в бою красноармейцы, были похоронены на кладбищах Троицкой и Соборной церквей г.Кургана, о чем сделаны записи в метрических книгах. С ними же, указан и погибший крестьянин из дер.Глинки 38-летний Василий Никанорович Лугин. Впоследствии, еще один неизвестный солдат из 43-го красного полка, умер от полученных в этот день в бою ран.

 

Фото: обоймы к винтовке Мосина, найдены в районе д.Глинки. (снимок из личной коллекции Усачева Е.).

Тем временем, после произошедшего под Глинками перелома, белые батареи 1-го Самарского артдивизиона дружно перенесли свой огонь на дер.Смолино. Стоявший там красный 43-й полк, почти сразу же накрыло разрывами. Были ранены красноармейцы 3-й роты Логанов Иван, уроженец Нижегородской губернии, Лукояновского уезда, с.Покровка, Малмыгин Андрей, уроженец Пермской губернии, Красноуфимского уезда, с.Покровка, боец 4-й роты Гирезендинов Салахутдин, уроженец Казанской губернии, Лаишевского уезда, Урахчинской волости, д.Тимерлик, солдаты 8-й роты Брюханов Евтихий, уроженец Северо-Двинской губернии, Николаевского уезда, Березниковской волости, д.Скородум, Хакимов Хузя, уроженец Уфимской губернии, Мензелинского уезда, Языковской волости, д.Шигасово и был контужен красноармеец 1-й пулеметной команды Кузнецов Сергей, уроженец Нижегородской губернии, Ардатовского уезда, Хербиновской волости, с.Михеевка. Расстроенный полк спешно отошел за Тобол. В общем замешательстве, из него дезертировал красноармеец 3-й роты Востряков Алексей, уроженец Нижегородской губернии, Семеновского уезда, Богоявленской волости, д.Манны, а так же конный разведчик Антрошенко Михаил. Очистив от противника д.Смолино, белые батареи открыли огонь по городу.

Севернее Кургана, с утра 18 августа 1919 года, батальон красного 45-го полка, в 250 штыков с 3 пулеметами, был замечен в д.Больше-Чаусово, командиром 2-го батальона 29-го Бирского полка поручиком Гладких. По соседству в д.Белый Яр, красноармейцы заняли позиции вдоль опушки лежащего западнее деревни леса, прямо вдоль тракта. Их заставы выдвинулись в южную левую часть деревни, куда белая батарея выпустила несколько снарядов. С рассветом, две роты 45-го полка направились на север, по дороге на с.Иковское. Высланная вперед разведка, обнаружила там абсолютно целый мост, обложенный облитой керосином соломой и приготовленный к поджогу. Кроме того, один батальон 45-го полка, переправившись с рассветом у д.Белый Яр через реку, начал наступать через д.Шкодское на д.Глинки. По донесению командира, белые бросили в контрнаступление много конницы, заставив бойцов батальона дрогнуть. Подошедшая из резерва  рота подбодрила красноармейцев. Они вновь двинулись вперед, но, из-за сильного огня белых, двигались медленно, и к вечеру, вынуждены были под огнем отойти обратно за реку Тобол. В бою были ранены красноармейцы Карандин Андрей, уроженец Астраханской губерния и уезда, с.Форпост, Малышев Яков, уроженец Астраханской губернии и уезда, с.Тюльпан и Иваков Иван, родом из Казанской губернии, Козьмодемьянского уезда, с.Тартелково. Стоявший в резерве красный 39-й полк, в этот день в бой не вводился. Руководивший обороной курганского участка штаб генерала Каппеля, к вечеру 18 августа 1919 года, перешел из д.Воинково в д.Старомарково (105). К вечеру этого же дня, к реке Тобол вышли главные силы красной армии Тухачевского.

 

Фото: Чуйков  в 20-е годы.

Неудача была тяжела для красных. Особенно удручали большие потери. Весь день 19 августа 1919 года, полки красной 5-й дивизии, готовились к новому решающему натиску. Открытые берега Тобола и расположение позиций противника в нескольких километрах от реки по опушке леса, позволяли сравнительно легко произвести форсирование, но затрудняли дальнейшее наступление. На рассвете, несмотря на сильный огонь белых батарей, все полки 3-й бригады Строганова переправились на правый берег Тобола, где окопались у берега, готовясь к дальнейшему наступлению. 43-й полк под командованием Чуйкова, переправился через реку в 5 километрахюжнее города Кургана, и занял позиции в двух километрах западнее деревень Санино и Кетово, упираясь флангом в оз.Полой. За день, в результате непрерывного обстрела, в нем был ранен лишь один красноармеец 3-й роты Пензин Иван, уроженец Вятской губернии, Елабужского уезда, Трехсвятской волости, с.Гари. Красный 44-й полк под командованием Филатова, форсировал реку Тобол и занял д.Смолино, протянув свой левый фланг к северу, не доходя двух километров до д.Глинки. Выдвинувшаяся вперед красная разведка, была отогнана огнем белых стрелков-самарцев. У деревень Вороново и Белый Яр, сосредоточился красный 45-й полк, две роты которого, прикрывали левый фланг бригады у с.Иковского. Важнейшее значение имела предварительная разведка местности и поиск скрытых подходов к позициям белых. В этом, особенно преуспел командир 43-го полка В.И.Чуйков. Переодевшись в форму белого офицера, с ординарцем и конными разведчиками, он переправился через Тобол. В 3 километрахвосточнее реки разведчики остались в кустах, а молодой комполка со своим ординарцем Петром Якушевым, пробрались по высохшей протоке и лощине прямо к позициям белых. Прикинувшись пьяным офицером, Чуйков дерзко проехал прямо вдоль линии вражеских окопов, выяснив их расположение на местности. Через 4 километра, смельчаки подъехали почти до линии железной дороги, откуда повернули обратно. Главное было выяснено. Конные разведчики 43-го полка спешились, и с пулеметом залегли между двумя старицами, отведя коней к броду. На участке 1-й бригады Сазонтова, красный 38-й полк занимал на восточном берегу у д.Нечаево, 37-й полк растянулся побатальонно вдоль западного берега реки от д.Темляково до д.Ильина, а батальон 39-го полка, стоял в резерве в 3 километрахзападнее д.Черемухово. В этот же день, в дивизию прибыл красный 1-й легкий артиллерийский дивизион под командованием Таланкина. Весь день, белые батареи вели обстрел города.  По не подтвержденному документально утверждению советского историка Спирина, днем, французские летчики даже бомбили стоявшие на станции Курган воинские эшелоны. Помощь частям дивизии, предложило и командование фронтом. Видя заминку в форсировании, штаб Ольдерогге предложил командарму Алафузову, направить конный отряд Томина в рейд на железную дорогу, атакуя в направлении станции Варгаши. Одновременно, части 3-й бригады27-й дивизии, должны были содействовать соседям с юга, развивая удар на своем левом фланге. Однако, как отмечал Воробьев, эти предложения абсолютно не учитывали реальное положение вещей. Части красной 30-й дивизии, в которую входил отряд Томина, находились на значительном удалении от района, в котором им предлагалось действовать, а части 27-й дивизии, сами встретили стойкое сопротивление противника.

Тем не менее, судьба обороны тобольской излучины была уже решена. В связи с прорывом частей красной 27-й дивизии южнее города Кургана, белый 1-й Волжский полк был спешно снят со своего участка у дер.Смолино и двинулся в район деревень Крюково, Воинково, Митино, Новоутяцкое. Его позиции занял 2-й Самарский полк, еще больше растянувший свои и без того немногочисленные воинские порядки. Южнее, оборону держал лишь 1-й Самарский егерский батальон (106).

И вот наступило 20 августа 1919 года. Это был решающий день боев под Курганом. Еще накануне вечером, в штабы красных бригад, поступил приказ начдива Карпова, с требованием «…во что бы то ни стало сломить белых и сбить их с позиций». С утра, над городом появился белый самолет. Летчик 6-го авиаотряда, покружив над городскими крышами, заметил на Александровской площади стоящий обоз из 150 повозок. Сделав боевой заход, пилот сбросил бомбу. Через квартал, у здания духовного училища, было замечено еще одно скопление людей и повозок. Решив, что под ним красный штаб, летчик сбросил вторую бомбу, которая упала и разорвалась в саду у угла дома. Заметив деревянную переправу на южной окраине города, пилот бросил в нее зажигательную бомбу, но порыв ветра отклонил ее от цели. Еще около 100 повозок, летчик увидел, возвращаясь обратно, на восточной окраине города (107).

 

Фото: Александровская площадь в г.Кургане в начале 20-го века (снимок с сайта http://www.kurgangen.ru).

Решающие события, развернулись в этот день южнее города. Они определили весь итог боев под Курганом, резко изменив ситуацию на левом фланге, оборонявшей город Волжской группы генерала Каппеля. Дело в том, что после неудачного боя под с.Нагорским, белые части стали отходить на северо-восток, к д.Становая, открыв фланги 3-й Симбирской дивизии для обхода с юга. Опасаясь охвата, ее полки так же отхлынули на восток. Едва получив известия о прорыве фронта, 11-й Сенгилеевский и 4-й Эткульский пеший казачий полки оставили свои позиции по берегам Тобола у с.Бараба, и стали отходить через деревни Лукино и Воинково на д.Колесниково. Белый 9-й Симбирский полк, опасаясь охвата, так же оставил свои позиции у д.Бараба и начал отходить через деревни Воинково и Митино на д.Становая. Гремевшая непрерывно стрельба из винтовок и пулеметов, по берегам Тобола южнее Кургана, внезапно прекратилась. Через полчаса, за рекой был слышен в лесу, только грохот колес военных двуколок с зарядными ящиками и трехдюймовыми пушками. Штаб 3-й Симбирской дивизии, перешел из д.Становой в д.Новомарково. Находившийся при нем 1-й Волжский полк, к исходу дня отошел к селам Митино и Новоутяцкое. По всем дорогам южнее Кургана, от Тобола отступала белая пехота. Утомленные, запыленные, в грязном хлопчатобумажном обмундировании, в гимнастерках насквозь пропитанных потом, пехотинцы шли нестройно и без песен. Мало в их рядах оставалось бойцов, но шагавшие не были похожи на тех, кто сдается в плен.

 

Фото: элементы военной амуниции обнаруженные на месте деревни Ильина (снимок из личной коллекции Усачева Е.).

Преследуя белых, на рассвете 20 августа 1919 года, красноармейцы 37-го полка переправились через Тобол у с.Бараба. Опрокидывая белые арьергарды, они с боем занял д.Лаптево, после чего, развивая наступление, полк к полудню с боем занял д.Нижнеутяцкое. Этим, он вышел с юга во фланг, занявшим оборону у дд.Кетово и Санино белым самарским егерям. Одновременно, красный 38-й полк, двинулся из д.Нечаево в обход оз.Масляное и атаковал д.Ильина. Как точно развивались события неизвестно. Судя по обнаруженному на месте деревни массовому настрелу гильз, включая пистолетные системы «наган» (3 гильзы) и «браунинг» (3 гильзы и 1 пуля), бой принял близкий и весьма ожесточенный характер. Было обнаружено около 160 винтовочных гильз, в основном марок «Кайнокъ», «W» (Винчестер), «Ремингтон», "U.S.C.CO" (Кольт), "G 17" и "G.17. F...", патроны, которых использовались в винтовках системы Мосина. Кроме того, было обнаружено 68 гильз с маркировкой "П" (Петербургский патронный завод) и "Т" (Тульский патронный завод), которыми снабжались красноармейцы. Там же, была обнаружена 31 гильза к использовавшимся белыми солдатами английским винтовкам Ли-Энфильд и Лебель, а так же множество пуль к винтовкам Мосина, Ли-Энфильд и Лебеля, не имевших на себе нарезов канала ствола. Такое количество потерянных солдатами в горячке боя боеприпасов, свидетельствовало о яростной ожесточенности проходившего здесь столкновения. Со слов пахавших землю трактористов, на поле где стояла когда-то деревня, находили несколько штыков и полусгнившую винтовку системы «Мосина». Немыми свидетелями того боя, стали обнаруженные пряжки и кнопки от деталей солдатской амуниции, вероятно английского образца, пуговицы от английской и русской военной униформы, а так же пряжка от военного ремня артиллериста. Апофеозом находок, стал носившийся солдатами жетон «Свобода, равенство, братство», введенный в 1917 году Керенским. Заняв деревню, красные 38-й и 37-й полки двинулись дальше и на ночь, 37-й полк остановился в д.Становое, а 38-й полк занял д.Колесниково (108).

Фото: пряжка русского военного ремня, пуговицы от русской военной униформы  и форменная пуговица фирмы «Копейкина», обнаруженная на месте деревни Ильина. (снимок из личной коллекции Усачева Е.).

Перелом в этот день, произошел и на участке красной 3-й бригады 5-й дивизии. Как вспоминал позднее, маршал Василий Иванович Чуйков, в ночь с 19 на 20 августа 1919 года, 1-й и 3-й батальоны его 43-го красного полка, всего в количестве около 700 человек, переправились через Тобол. Заложив полные обоймы в магазинные коробки, бойцы щелкнули затворами и, рассыпавшись в цепь, тихо пошли к разведанным накануне Чуйковым, белым окопам в районе с.Кетово. Двигались медленно, около двух часов, шли без курений и разговоров. Ночь выдалась теплая и на редкость тихая. Луна закуталась в небольшие облачка, как в легкое покрывало, но идти было довольно светло. А когда рассвет тронул верхушки деревьев, красноармейцы залегли и поползли по-пластунски. Им повезло – белое охранение их не заметило. В нескольких сотнях метров от вражеских брустверов цепи остановились. Около 15 минут бойцы лежали, отдыхая, а затем, одним броском преодолев за пару минут последние метры, без выстрелов ворвались в окопы, где, встав на брустверы, направили оружие вниз на еще не пришедших в себя белых солдат. Сопротивление в таких условиях было бесполезным и 328 егерей-самарцев, под командой двух юнкеров Челябинской военной школы подняли вверх руки. По сведениям штаба Волжской группы, вместе с самарскими егерями, в плен попали еще 3 офицера, однако по документам красного командования, в число пленных они не вошли. Что произошло с этими командирами, можно лишь догадываться. Кроме того, бойцами Чуйкова был взят один пулемет и 36 трехдюймовых снарядов. Оборона белых была прорвана. Не теряя времени, Чуйков двинул 1-й батальон своего полка через лес на разъезд Утяк, чтобы обойти с фланга белые позиции у д.Глинки, а другой, 3-й батальон, развернул на северо-восток, прикрыв тем самым, левый фланг своего полка. К 10 часам утра, красный 43-й полк прошел лес, выйдя на его восточную опушку и к вечеру, занял побатальонно дд.Лукино и Патронное. За день, его потери составили - 5 убитых, 14 раненных и 2 пропавших без вести (прим.73). Отступавшие перед ним остатки 1-го Самарского егерского батальона отошли к д.Нестерово. В сторону с.Колесниково, была выслана сотня казаков. Прорыв красноармейцев-чуйковцев, сразу же в корне изменил всю обстановку боев под Курганом. Теперь, удерживать долго позиции у д.Глинки, белым оказалось невозможным.  Хотя и сил для этого, собственно говоря, у них уже не было.

Фото: головные части снарядов обнаруженные на месте деревни Ильина и элементы английского снаряжения, найденные под Глинками – широкая заклепка от ремня для крепления ранцев, две скобки от зацепов брезентового британского ремня (снимки из личной коллекции Усачева Е.).

Именно здесь, как и накануне, развернулся самый ожесточенный бой. С утра, комбриг Строганов, получил в свое распоряжение, выведенный из резерва свежий красный 39-й полк. Уже несколько дней, его бойцы проводили время в безделье, варили в котелках кашу с салом, пекли в углях картошку, чистили винтовки и отдыхали, напряженно прислушиваясь к доносившемуся со стороны Тобола грохоту канонады. По воспоминаниям начальника штаба Федорова, приехав в полк, он увидел, что «…на улицах села было оживленно, как на большой ярмарке. Всюду, куда ни взглянешь, толпы веселых, сияющих красноармейцев, разгуливающих в обнимку. Звонкий смех, дружный хохот сливается с татарскими песнями под визгливую гармонь. Ничто не напоминало, что они на фронте, что через день или час они же будут биться насмерть с врагами». Но вот, труба горниста мягко, переливчато запела, зафыркали кони, заскрипели подводы. Уже на рассвете 20 августа 1919 года, красный 1-й батальон 39-го полка переправился через Тобол по железнодорожному мосту. Пройдя д.Смолино, колонна бойцов быстро двинулась на д.Глинки. Сопротивления им никто не оказывал. Занимавший ранее позиции на опушке леса восточнее д.Смолино, белый 1-й Волжский полк, был переброшен на другой участок. Оставшиеся у д.Глинки стрелки-самарцы, из-за своей малочисленности, смогли выставить в этом направлении лишь наблюдательные посты. Быстро продвигаясь, красноармейцы поднялись на холмы, и как отмечалось в журнале боевых действий дивизии «…достигли расположения белых, не дав возможности белой артиллерии открыть огонь». Белый бронепоезд «Кондор», на который была возложена оборона этого участка, попав под огонь красной артиллерии и опасаясь попадания, отошел на разъезд №270 (сейчас №2370 у пос.Керамзитный), расположенный сразу по выходу железной дороги, с речной поймы на высоты восточного берега. Обойдя лежащие у холмов старицы, красный батальон свернул у изгиба железной дороги на север. Это был маневр во фланг белым позициям у д.Глинки, что и решило судьбу обороны этого участка.

 

Схема белых и красных позиций  в районе Глинки – Утяк – Смолино, а так же примерные маршруты наступления красных войск  20 августа 1919 года. Цифрами обозначены: 1 – первая линия обороны белых у д.Глинки, 2 – вторая линия обороны белых у д.Глинки, 3 – позиции белых прикрывающие раз.Утяк, 4 – позиции белых на опушке леса восточнее д.Смолино, 5 – остатки  более поздних позиций красных у д.Глинки (из личной коллекции Усачева Е.).

Передовые окопы по склону холма, где еще сутки назад белые стрелки-самарцы, так доблестно отбивали натиск красных, были, очевидно, просто брошены. Они и сейчас еще ясно видны эти окопы, даже во дворе сельской школы д.Глинки. Мало кто из учителей, не говоря уже о школьниках подозревает, что за бугры и ямы усеяли их школьный двор. Укреплен был весь этот лесной массив у д.Глинки, расположенный севернее дороги на раз.Утяк. Примерно от центра его южной опушки леса, прямо вдоль дороги на стан.Утяк, начинается сплошная траншея, обширной петлей охватывающая данную часть леса. Ее бруствер смотрит в сторону д.Глинки и реки Тобол. Эта позиция, позволяла надежно прикрыть дорогу из д.Глинки на раз.Утяк и обеспечивала фланг белой позиции. Дальше, единая непрерывная траншея тянулась по склону холма среди деревьев, фронтом в сторону реки Тобол, и лежащих у подножия высот, деревень Глинки, Челноково и Храпово. Она уходит на несколько километров на север. Периодически, впереди и позади траншеи, до сих пор сохранились выносные позиции и блиндажи, с ясно видимыми ходами сообщений. Здесь же, заметны следы старой дороги, поднимающейся из д.Глинки на холм. Траншея при подходе к дороге заканчивается и начинается снова лишь за ней. Это свидетельствует о том, что дорога существовала уже в те времена. Ею пользуются и до сих пор. Сама дорога, прикрыта многочисленными отдельными стрелковыми ячейками, расположенными вниз по склону, едва ли не до подножия холма. Участок траншеи за дорогой, тянущийся все дальше и дальше на север, так же имеет множество выносных позиций к подножию холма, с идущими к ним ходами сообщений. В некоторых местах, траншею пересекают идущие вниз по склону овраги, края которых так же укреплены отдельными стрелковыми ячейками. За современным глинкинским кладбищем выносных позиций уже не заметно, но сплошной окоп по гребню холма продолжает тянуться на север. Он оканчивается у большого оврага, примерно в километре, не доходя современной трассы Курган-Петухово.

 

Фото: вид из передовой траншеи белых на дд.Челноково и Храпово (снимок автора, лето 2010г.).

Эта сплошная непрерывная траншея, была первой линией обороны белых на данном участке. Позади нее, в лесу были расположены позиции артиллерии. Сейчас, это несколько прямоугольной формы небольших углублений обнесенных бруствером, с вырубленными когда-то и теперь малорослыми деревьями, по направлениям стрельбы. Здесь же, вероятно располагались полевые склады и блиндажный городок. О их существовании, сейчас напоминают лишь масса бесформенных обширных ям, обнаруженных в глубине леса, вдоль пересекающих его полевых дорог. И вот эти то, с таким трудом оборудованные позиции, пришлось без всякого сожаления бросить. Красные в любую минуту грозили обойти их с тыла. Об этом сообщили, прибежавшие от железной дороги, запыхавшиеся дозоры. Снявшись с позиций, белые стрелки-самарцы спешно откатились за развилку ведущих на разъезды №270 и Утяк дорог, где заняли вторую линию обороны по опушке леса, вдоль дороги идущей на раз.Утяк.

 

Фото: углубление в земле – остаток группового окопа белых, на второй линии обороны у д.Глинки (снимок автора, май 2010г.).

Здесь рос смешанный лес, с преобладанием сосен и берез. На протяжении 1-2 километровза перекрестком, по опушке леса и вдоль лесных дорог, ведущих вглубь чащи, тянулись групповые и одиночные ячейки. Они так и видны кое-где до сих пор, эти вытянутые ямы для стрельбы, вырытые порою, прямо посреди уже заросших кустарником, с тех пор неезженых проселочных дорог.

 

Фото: вот так выглядит поле, по которому наступали красноармейцы, из передового окопа белых на второй линии обороны (снимок из личной коллекции Усачева Е.).

Выйдя от железной дороги к этому участку, красноармейцы 39-го полка, обнаружили перед собой обширное  поле, за которым виднелась уходящая на восток дорога. За ней, зеленой стеной зубчатилась кромка леса. Там среди деревьев, даже невооруженным глазом были видны перебегавшие одиночные фигурки. Тихий пока еще воздух, наполнял аромат сосны и запах зреющих хлебов. Справа и слева, поле, по которому предстояло атаковать, огибали небольшие перелески. Прикрываясь ими, цепи красных бойцов бросились вперед. Когда до противника оставалось около ста шагов, белые стрелки-самарцы практически в упор открыли ураганный ружейно-пулеметный огонь. На войне, смерть подстерегает на каждом шагу. Но и она, может быть славной и прекрасной, как песня. Вот в такую минуту, впереди залегшего под огнем красного батальона, бросился его комиссар Потеряхин. В огне спадают все слова, мишура и декорации. Остается истинный человек, в мужественной силе его человеческого духа, попирающего саму смерть. В жесткой, выжженной солнцем траве, в круговерти, кипящей пулевой пыли, комиссар пошел во весь рост по цепи залегшего батальона. И с каждым его шагом, поднимались из цепи, почерневшие от земли, с залитыми грязью и потом лицами люди, держа винтовки наперевес. Завидев вновь поднявшиеся красные цепи, белые стрелки-самарцы стали покидать передовую линию стрелковых ячеек, отползая под огнем вглубь леса, где в нескольких десятках метров, чернели буграми новые позиции.

 

Фото: элементы обвеса, обоймы к Мосину и Ли-Энфильду, предметы солдатского быта найденные у д.Глинки (снимок из личной коллекции Усачева).

Земля до сих пор сохранила отчетливые следы того яростного боя. Летом 2008 года, автор, обследуя совместно с курганским поисковиком Усачевым Е., эти окопы, обнаружил позади одного из них, вытянутые по земле в линию заклепки, пряжки и крепления. И тут же, картина боя словно встала перед глазами. Отползая под огнем на вторую линию позиций, волок за собой по земле белый боец, свою походную амуницию английского образца. Но, то ли ремень зацепился за куст, то ли следовало спешить, однако бросил солдат эту ременно-подсумочную конструкцию, открывшуюся перед нашими взорами спустя сто лет. Кто он был, тот безымянный белый самарец? Все, что мы можем сказать о нем – сражался он стойко. Сбоку от занимаемого им одиночного окопа, на земле были обнаружены множественные остатки патронных цинков, а сам бруствер, был сплошь завален стреляными гильзами. Итак, преодолев последние несколько десятков метров, несмотря на сильный огонь, красноармейцы ворвались на первую линию белых позиций. Судя по находкам, сделанным в наши дни, даже достигнув края леса, красноармейцам далеко не сразу удалось выбить белых с позиции. Все крупные деревья на опушке леса, буквально завалены кучками «мосинских» гильз производства Питерского патронного завода и обоймами к ним. Именно за их стволами укрывались красные бойцы. Медленно, зачастую ползком, они продвигались цепью от окопа к окопу. Дружными залпами, красноармейцы постепенно оттесняли малочисленный белый 2-й Самарский полк на север и восток, вплоть до идущей через лес на восток проселочной дороги. Они и сейчас лежат на земле, эти «питерские» гильзы в ряд, в метре друг от друга, именно так, как стреляла залпами, давно прошедшая здесь красная цепь. Специальными бронебойными пулями, бойцы били по позициям белых пулеметчиков. Утяжеленный стальной сердечник такой пули, не давал шансов пулеметному расчету укрыться за щитком «максима».

Фото: гильзы отечественные и иностранные, остаток обоймы, осколок снаряда, обычная и бронебойная пули к винтовке системы «Мосина», найденные в окопах белых у д.Глинки (снимок автора, лето 2008г).

Лес до сих пор, бережно хранит это наследие той давней войны, некогда растерзавшей землю и душу народа. При этом на громадных окопах полного профиля, обращенных у развилки дорог бруствером в сторону д.Глинки, в ходе обследования практически не оказалось следов боя. Те же, что обращены на юг, в сторону линии железной дороги, буквально завалены некогда смертоносным и бытовым металлом. Возможно, их создавали в спешке, так как большинство из этих окопов, являются одиночными стрелковыми ячейками для стрельбы лежа. Именно в них и вокруг них, обнаруживается наибольшие количество пуль, гильз, осколков, обойм и шрапнели. Именно здесь кипел бой. Только тут, попадаются пуговицы от униформы, обломки ложек и вилок, ножи и детали амуниции. По одному виду, этого изрытого окопами леса, можно судить о силе и жестокости гремевшего здесь сражения. Эти заросшие травой, заваленные листьями траншеи и бруствера, полны сурового величия, словно в них до сих пор, живет несломленный дух павших борцов. Залечившие свои раны деревья, казалось, впитали в себя огонь и кровь былого. Людям, бродящим среди остатков этих позиций, невольно приходит на ум мысль о том, как много видели эти шумящие кронами березы и сосны. В молчании леса, ощущается присутствие большой и еще не раскрытой до конца тайны, огромное поле для изысканий, для нелегкой, но увлекательной поисковой работы историка-исследователя.

 

Фото: одиночные стрелковые ячейки белых в районе Глинок (снимок автора, лето 2008г.).

Итак, несмотря на упорное сопротивление, белые стрелки-самарцы медленно сдавали свои позиции. И неудивительно. Весь их полк, не мог сравняться по численности даже с одним красным батальоном. На помощь им, были срочно переброшены белые 21-й Челябинский и 22-й Златоустовский полки, а так же 6-й Уральский егерский батальон. Сосредоточившись в д.Челноково, они перешли в контрнаступление. Стонали раненные, воздух сухо гремел от огня. Бой разгорался. Атака белых стрелков-уральцев ломает цепи красных, и они отступают. Все ломят вперед, в порывах «ура» из пересохших глоток. Особое геройство, проявляет белый рядовой Абразумов Павел. Под сильным огнем, он перебегает вдоль наступающей цепи егерского батальона и передает стрелкам приказы командира. Внезапно, над полем боя показался белый аэроплан. Пристально всматривавшийся вниз летчик заметил, как наступавшие с востока и севера цепи белой пехоты, уже теснят красноармейцев от тракта к линии железной дороге. Вскоре, белые уральские горнострелки уже заняли д.Глинки. И в этот-то момент, когда исход боя казался практически решенным, на помощь товарищам, прибыл переправившийся по железнодорожному мосту 44-й полк Филатова. Его бойцы с ходу вступили в бой. Уже, в какой раз, высились перед ними эти неприступные холмы, у подножия которых они положили столько своих товарищей. Сражение достигло наивысшего напряжения. Силы красных едва ли не вдвое превосходят белых самарцев и уральских горнострелков. Усталые, почерневшие от пыли и пота бойцы отбили атаку, но красные орудия вновь ударили по позициям белых. Снаряды перепахивали землю, казалось не оставляя на ней ничего живого. Но как только красноармейцы шли вперед, их вновь и вновь, встречал плотный ружейно-пулеметный огонь.

Фото: осколки, фрагмент снаряда, шрапнельные пули от 76-мм снаряда и обойма с патронами найденные на белых позициях у д.Глинки (снимок автора, лето 2008г.).

Упорство атакующих, было равно упорству обороняющихся. Красные атаки сменялись контратаками белых. Казалось, что нет уже сил, способных поднять бойцов. Но снова и снова, поднимались с земли густые цепи красноармейцев, заставляя белых стрелков-самарцев и уральцев пятиться назад, оставляя черневшие брустверами линии окопов, откуда непрерывно вспыхивали огоньки выстрелов. Под ливнем свинца, красный 1-й батальон 39-го и весь 44-й полки продвигались, вперед неся тяжелые потери. Чтобы поддержать прижатых к земле красноармейцев, по приказу начдива, три десятка орудий – весь 1-й и 2-й артдивизионы, гаубичная батарея и бронепоезд «Ермак Тимофеевич», открыли непрерывный беглый огонь. Закопченные пушкари, сбросив шинели и обливаясь потом, один за другим подтаскивали ящики с все новыми снарядами. Тяжело давались эти первые километры прорыва. Но, как говорят в народе – «сила ломит». Постепенно, красный батальон 39-го полка все дальше и дальше оттеснял белых горнострелков-уральцев на север. Красный 44-й полк теснил белых самарцев на восток. От дерева к дереву, выпуская пулю за пулей, продвигались бойцы. По донесению красных командиров, в захваченных окопах было обнаружено много белых солдат, убитых ружейно-пулеметным огнем. Вскоре, красноармейцы 1-го батальона 39-го полка с боем заняли дер.Челноково.

Тем временем, пришли известия, что красный 43-й полк Чуйкова вышел к разъезду Утяк. Это в корне изменило всю обстановку, угрожая окружением, сражавшимся у д.Глинки белым частям. Противостоять этому обходу, штаб Волжской группы не мог, у него просто не было свободных для этого сил. Правда, чуть севернее стояла целая 13-я Сибирская дивизия, находившаяся в распоряжении командующего Уфимской группой. На ее участке было спокойно и белые полки сибиряков бездействовали. Не ясно почему, но штаб армии генерала Сахарова не бросил солдат-сибиряков в бой. Так они и простояли в бездействии, пока по соседству, сдерживая рвущихся вперед красных, умирали их товарищи. Под Глинками же, узнав о выходе красных к раз.Утяк и опасаясь охвата, офицеры скомандовали своим стрелкам отходить, выравнивая линию обороны своих дивизий. К полудню, двигаясь вдоль Тобола, красный батальон 39-го полка занял дер.Шкодское, взяв за день 39 пленных и один пулемет системы «кольта». Прекратив дальнейшее продвижение, красноармейцы окопались на занятой ими линии деревень Глинки, Челноково и Шкодское. Отступавшие с боем белые стрелки 6-й Уральской дивизии, отошли на укрепленные позиции в двух верстах восточнее с.Колташово. Здесь, они заняли оборону по северо-восточному берегу речки Средний Утяк, протянув левый фланг до д.Уфина. На помощь им, пришел стоявший в д.Колташово белый 32-й Прикамский полк. Его командир, срочно направил один из своих батальонов к д.Уфина, для связи с отошедшими в тот район частями 1-й Самарской дивизии. Однако, подойдя к деревне, белые стрелки-камцы были встречены ударившими им навстречу с окраины винтовочными выстрелами. Стало ясно, что д.Уфина уже занята красными. Ввиду столь стремительного прорыва противника, было решено задержать уже снимающиеся с фронта для выхода в резерв части белой 8-й Камской дивизии. Тем более что прибытие им на смену полков 12-й Уральской дивизии задерживалось. Для парирования возможного прорыва, стоявший в д.Новолушниково белый 31-й Стерлитамакский полк с легкой батареей, был спешно переброшен в д.Грачево, сменив там 30-й Сибирский Чернореченский полк, отходивший в д.Станичное, в резерв командующего Уфимской группой. Штаб 8-й Камской дивизии расположился в д.Кривино, а штаб командующего группой остановился в д.Барашково.

Фото: перочинные ножи, обломки вилок, пуговицы от русской формы, найденные на белых  позициях у д.Глинки (из личной коллекции Усачева).

Заняв д.Глинки, красный 44-й полк стал наступать по дороге на д.Шепотково, оттесняя отступавший перед ним белый 2-й Самарский полк. Несмотря на свою малочисленность и насчитывая лишь пару сотен штыков, белые стрелки-самарцы занимали огромный участок. Часть их полка отходила южнее железной дороги, на участке от д.Патронное до стальной магистрали. Другая часть, с присоединившийся к ним инструкторской ротой 21-го Челябинского полка, прикрывала дорогу от Глинки на Шепотково. Такой глубокой эшелонированной линии обороны, здесь в глубине леса, что в 3-4 километрахот развилки дорог у д.Глинки, уже не было. Вдоль дороги по опушке, тянулись лишь одиночные стрелковые ячейки для стрельбы лежа. За ними, в глубине леса, в 20-30 шагах от передовой линии, кое-где, с большими промежутками в несколько десятков метров друг от друга, шла вторая линия стрелковых ячеек, смотревших своими брустверами на дорогу. Обследование показало, что бой здесь был минимальным, при сильном обстреле этих позиций красной артиллерией. Обилие воронок с грудами осколков и практически полное отсутствие шрапнели свидетельствует о стрельбе осколочно-фугасными снарядами на предельной дистанции. Очевидно, оставив линию окопов у перекрестка дорог, белые стрелки-самарцы ведя редкую перестрелку, отходили по дороге на д.Шепотково, преследуемые артогнем. Окопы им помочь не могли. Развернутые в сторону дороги, они были взяты ударом во фланг. Обследовавший этот район курганский поисковик Усачев, обнаружил здесь в основном гильзы «Питерского патронного завода», чьи патроны использовались красноармейцами. Все они лежали вне окопов, возле крупных деревьев. Вероятно, выстрелы были произведены наступавшими красноармейцами вслед стремительно отходящим белым. Отступая, белый 2-й Самарский полк к вечеру оставил д.Шепотково и отошел к д.Сычево. Его левый фланг, отошел южнее железной дороги, а штаб дивизии остановился в д.Пушкарево. При этом позиции (в основном отдельные стрелковые ячейки) прикрывающие дорогу на станцию Утяк и саму станцию со стороны Кургана, были оставлены без боя. Инструкторская рота 21-го Челябинского полка, пройдя д.Уфина свернула на д.Барашково для присоединения к своему полку. К вечеру 20 августа 1919 года, красный 44-й полк занял деревни Шепотково и Уфина, где и остановился на ночлег.

Фото:  одиночная стрелковая ячейка для стрельбы, лежа в районе Глинок и огрызок карандаша, вставленный в гильзу – обнаружен у блиндажа на позициях белых у д.Глинки (снимки из личной коллекции Усачева Е.).

Оставленный комбригом Строгановым в резерве красный 45-й полк, к вечеру 20 августа 1919 года, переправил пять рот через Тобол по железнодорожному мосту в д.Глинки. Две роты были оставлены у д.Белый Яр и еще две роты стояли у с.Иковского. Части белой 1-й Самарской дивизии, отошли на линию деревень Сычево, Пушкарево и Нестерово, штаб генерала Каппеля перешел в с.Саломатное.

За день, обе стороны понесли большие потери. Красный 44-й полк, потерял 3 убитых, 68 раненных, 1 пропавшим без вести. (прим.74) Потери 39-го полка, составили 2 убитых и 27 раненных (прим.75). Где именно похоронены погибшие в этот день красноармейцы 5-й дивизии точно не известно. Из гражданского населения г.Кургана, погибла 17-летняя дочь коллежского асессора Клавдия Михайловна Мингалева. Точные потери белых стрелков-самарцев и уральцев неизвестны. По ходившим среди местных жителей слухам, тела погибших солдат были снесены в одну из траншей, где и засыпаны. В 80-х годах, один из трактористов, участвовавший в копке противопожарных рвов, в лесном массиве между д.Глинки и раз.Утяк, обнаружил в отвале костные останки – берцовые кости и ребра с остатками униформы на них. По приказу организатора противопожарных мероприятий, останки без особой огласки, были закопаны в яме для добычи песка. Прошло почти сто лет и теперь только случай, может помочь отыскать места тех братских могил, где нашли вечное упокоение погибшие в яростных боях белые стрелки-самарцы, уральцы и красноармейцы 5-й дивизии. Но пусть эта книга, будет им пока незримым памятником на этой земле. И пусть читатель знает, что за каждым описанным здесь героем, стоят десятки и сотни других, так и оставшихся безымянными.

Таким образом, в результате боев, к вечеру 20 августа 1919 года, фронт белых у города Кургана был прорван. За эти бои, комбриг Строганов и командир красного 43-го полка Чуйков, были награждены ручными часами «Смена», с выгравированной на крышке надписью: «Честному воину РККА от ВЦИК». Еще гремели выстрелы на высотах Увала, а 26-й головной железнодорожный отряд, уже приступил к ремонту взорванного пролета курганского железнодорожного моста, торопясь пропустить за него первые эшелоны (109).

По замыслу командарма Тухачевского, форсировав Тобол, части 5-й красной дивизии должны были наступать на восток, вдоль линии железной дороги. К 25 августа 1919 года, им ставилась задача достичь деревень Песчаная, Крепость и Высокова. Красные полки еще вели бои за переправы, а конные ординарцы уже развезли по бригадам новый приказ начдива. Красной 1-й бригаде Сазонтова, был отдан приказ достичь деревень Спорное и Варгаши, а полкам 3-й бригады Строганова, было предписано захватить станцию Варгаши и село Камышное. 39-й полк оставался в резерве начдива, в занятых с таким трудом деревнях Глинки, Челноково и Шкодское.

 

Схема боевых действий красной 5-й дивизии в период 20-21 августа 1919 года.

21 августа 1919 года, начавшееся накануне наступление продолжалось. С утра, красный 37-й полк выступил из дер.Становая. За колоннами красноармейцев, по дороге двигались подводы с оружием, боеприпасами, продовольствием. Более 1200 бойцов и командиров, в побелевших от соленого пота френчах и гимнастерках, шли по просыпавшемуся, покрытому дымкой лесу. На повозках везли 17 пулеметов, подпрыгивали на ухабах два трехдюймовых орудия. Впереди колонны, в выгоревшем на солнце френче, на вороном коне, ехал, командир полка Горев. Рядом с ним в седле трясся комиссар Садаков, в потрескавшейся кожаной куртке. Боевой опыт чувствовался в их спокойствии и уверенности. Впереди был предутренний туман и тишина. По бокам дозорные высматривали, нет ли где вражеской засады. Внезапно, северо-восточнее д.Становой, авангардный батальон натолкнулся на главные силы белой 3-й Симбирской дивизии. Впрочем, дивизией их назвать было сложно. По своим силам все белые полки, едва были равны наступавшей на них красной части. Бой разгорался стремительно. Расставив пулеметы по флангам, белые стрелки 11-го Сенгилеевского (150 штыков и 3 пулемета), 9-го Симбирского (200 штыков и 2 пулемета) и казаки Эткульского пешего (370 штыков) полков, отбили первую атаку. Красные цепи залегли, приводя себя в порядок перед новой атакой.

– В штыки! – раздался голос командира, первым бросившегося на врага.

Следом поднимались бойцы. Двинувшись вперед, они стали медленно оттеснять малочисленных белых симбирцев. Отступление шло с боем и к вечеру, белый 11-й Сенгилеевский полк занял оборону у д.Новомарково. Три сотни казаков-эткульцев расположились цепями по западной окраине соседней д.Старомарково, выдвинув свою заставу в сторону д.Пестерево. С юга, от д.Новомарково до дороги из д.Козлово в д.Спорное, оборону позиции держал белый 9-й Симбирский полк. Еще южнее, у деревень Могильная и Строево, находились 1-й Волжский полк и 3-й Симбирский егерский батальон.

Наступавший на левом фланге бригады красный 38-й полк, выступил с утра, из д.Колесниково на д.Пестерево. Стояла прекрасная солнечная погода, но прошедшая ночь была уже холодной, чувствовалось скорое приближение осени. Вскоре, выстроенные в колонну телеги легонько дернулись, на лицо брызнули капли утренней росы, упавшие с задетого колесом куста. Поворот скрыл от глаз догоравшие костры, разбросанные собиравшимся в поход отрядом. В длинную колонну вытянулись 1580 красноармейцев и командиров, в том числе 640 штыков, многочисленные команды и обозы. На повозках везли 14 пулеметов. Дорога была плохая: ямы, выбоины. То и дело попадались разлапившиеся по земле корни. Деревню Пестерево оборонял белый 1-й Самарский егерский батальон, под командованием капитана Белянушкина.

Фото: полковник Белянушкин, 1923г, Китай (снимок из книги «В.М.Молчанов. Последний белый генерал» М., 2009.).

После массовой сдачи его солдат в плен под Курганом, в батальоне оставалось около 170 штыков. Но, несмотря на малочисленность, сдаваться без боя егеря не собирались. Винтовки у них были заряжены, штыки примкнуты, курки взведены, указательные пальцы рук лежали на спусковых крючках. И хотя противник превосходил, более чем шестикратно, вера в правоту дела, сознание выпавшего на их долю долга перед Родиной, крепило душу и сердце офицеров. Осмотрев в бинокль позиции белых, командир красного полка Эрн, развернул свой 2-й батальон в боевой порядок и двинул его в атаку. Едва красноармейцы пошли вперед, как внезапно, в воздухе раздался пронзительный свист и в этот же миг, перед цепью взвился столб земли и грязно-коричневого дыма. Это ударили прикрывавшие егерей две батареи 1-го Самарского артиллерийского дивизиона и бронепоезд «Кондор». Могучие взрывы оставляли огромные воронки. Раненными упали красноармейцы 4-й роты Ельцов Афанасий Дмитриевич, уроженец Вятской губернии, Елабужского уезда, Шаркинской волости, д.Сабаново и Ермаков Матвей Егорович, родом из Пермской губернии, Усольского уезда, Атаевской волости, д.Захаровское. Но задерживаться нельзя – в этом случае потери только возрастут. Лучше бросится вперед, прижаться к врагу, не дать стрелять его артиллерии. Роты красноармейцев ринулись через поле. Перебегая рывками, каждый боец определял, где ему на какое-то мгновение упасть, перевести дух и снова устремится вперед. Главное – не задерживаться. Видя все ближе подходящие густые цепи противника, и понимая всю гибельность ближнего боя для малочисленных егерей, командовавший ими капитан Белянушкин, стал отводить своих стрелков восточнее деревни. Вслед за ними, цепи красноармейцев 38-го полка ворвались в д.Пестерево (110).

На участке 3-й бригады Строганова, с утра 21 августа 1919 года, красный 43-й полк под командованием Чуйкова, выступил из д.Патронное к линии железной дороги, держа путь на деревни Сычево и Уфина. Это был нелегкий марш, с вещмешками и винтовками за спиной, при еще жарком солнце. Обходя населенные пункты, колонна из 1272 человек, с 16 пулеметами, двумя бомбометами и четырехорудийной батареей, двигалась по пустынным полям, проселочными дорогами, поросшими травой.

Тем временем, 44-й полк выступил из д.Шепотково на север, втягиваясь в лес по дороге на село Колташово. Понесший накануне самые большие потери, полк все еще представлял собой грозную силу. По лесной дороге шагали 742 человека, в том числе свыше 400 штыков. На двуколках за ними везли 7 пулеметов, погромыхивая на ухабах, двигались 4 орудия. На опушке леса, передовой батальон остановился. Взору бойцов предстало широкое поле, с колосившейся от ветерка серовато-зеленой травой. За ним виднелось село Колташово. На его северо-западной окраине, по дороге на д.Грачево, занимал оборону белый 30-й Аскинский полк с гаубичной батареей. С юга, село прикрывал 21-й Челябинский полк. Силы противников были примерно равны. Южный ветер гнал по полю холодную пыль, она забиралась за воротники гимнастерок и оседала на вспотевшем теле. Стоять долго на месте было нельзя. Комбаты отдали приказ и красные роты, рассыпавшись в цепь, короткими перебежками устремились вперед. Заметив наступающих, белые стрелки-челябинцы и аскинцы, открыли огонь из винтовок, затем затарахтели и пулеметы. Под несущимся навстречу огненным шквалом красноармейцы откатились назад. Видя неудачу и не надеясь на свои силы, смотревший в бинокль с опушки леса командир красного полка Филатов, срочно запросил поддержки у комбрига Строганова. На помощь ему, был направлен  батальон 45-го полка. Подана негромкая протяжная команда и вот уже колонна тронулась из д.Глинки, зацокали копытами кони. В августовском небе жгло солнце. В его яростных лучах горели темной бронзой наливающиеся хлеба. Тяжелая пыль садилась на сапоги, пудрила выцветшие гимнастерки. Душил зной. С подходом подкрепления, атаку было решено возобновить. Раскинув в стороны сошки орудий, заняла позицию красная батарея, гулко бухнули ее первые выстрелы. Заслышав над головой вой снарядов, державшие оборону белые стрелки-челябинцы и аскинцы припали к земле. Тем временем, подошедшая колонна красноармейцев развернулась в цепь по обеим сторонам дороги. Теперь, силы красных превосходили обороняющегося противника. Командир полка Филатов решил сам координировать стрельбу. По его указанию, телефонисты протянули провод к батарее. Крутанув ручку телефона, с командного пункта стали вносить поправки. Огонь заметно улучшился. Снаряды вздымали клубы пыли и дыма как раз там, где и группировались сдерживающие продвижение вперед силы белых. Тем временем, стремительными перебежками, густые цепи красноармейцев настойчиво продвигались к селу. Оставалось несколько сот шагов до его окраины, когда, поднявшись в полный рост, с криками «ура», красноармейцы бросились для последнего броска. Белые не выдержали и начали отходить. На их плечах, в уже наступавших сумерках, красные цепи ворвались на сельские улицы. Колташово было взято.

Стоявший в резерве бригады красный 45-й полк, с утра 21 августа 1919 года, выступил из д.Глинки по дороге на д.Шкодское. Колонна в 1221 человек, 11 пулеметов и 4 орудия, растянулась по извилистой проселочной дороге. Стояли еще жаркие летние дни. Под лучами августовского солнца, обильно парила истосковавшаяся по лемеху земля. А хлеборобы, занятые войной, не могли приложить к ней своих рук. Вот и порастала она густым травостоем, цвела пахучей кашкой, да играла под лаской теплого ветра, колосьями прошлогоднего ковыля. При подходе к д.Шкодское выяснилось, что стоявший там красный 39-й полк, уже успел выбить с утра белых из дер.Увальной. Сдав свои позиции вновь прибывшим, он после этого, вышел в резерв. Красные командиры собрались на совещание у комполка Матвеева. Рассматривая карту, они решили наступать на дер.Костоусово. Отсюда, прямая дорога вела на д.Грачево, позволяя обойти сражавшихся у села Колташово белых с фланга. Тем более что серьезно противостоять красным, на данном участке, вроде бы никто и не мог. Оборонявшийся здесь белый 29-й Бирский полк, уже сдавал свои позиции заменявшим его частям 4-й Оренбургской казачьей бригады. В помощь казакам, временно оставались на своих позициях 4-я и 5-я легкие батареи 6-го Уральского артдивизиона. К утру, 18-й Оренбургский казачий полк уже сменил белых стрелков-бирцев у д.Галкино. По приказу его командира, войскового старшины Алиманова, казаки раскинули свои дозоры от д.Галкино до самого устья речки Нижний Утяк. Штаб полка разместился в лесу, на высотах по дороге в 2 верстах от деревни. Раскинув попоны и отпустив стреноженных лошадей пастись, офицеры с наслаждением вытянули натруженные ноги. Одновременно, 12-й Оренбургский казачий полк подходил к д.Костоусово. Стрелки-бирцы уже вытянулись на дорогу, уходя, рота за ротой в сторону д.Грачево. Над полями курился сизый утренний туман, обещая погожий солнечный денек. Подходя широкой рысью к д.Костоусово, казаки внезапно увидели впереди цепи неизвестной пехоты. Вел их плотный небольшой всадник. Размахивая клинком, он зычно кричал «ура». Этот боевой клич подхватил весь отряд, а плеснувший в воздухе красный штандарт окончательно развеял все сомнения. Впереди был враг. Развивая наступление, два батальона 45-го красного полка с боем заняли д.Костоусово и, не останавливаясь, часть красноармейцев двинулась преследовать отступающих, по дороге на деревни Беспалово и Беляково. Отходя по лесной дороге, белый 3-й батальон 29-го Бирского полка под командованием поручика Князева, вышел вскоре к холмам речки Нижний Утяк. Здесь, виднелись стоявшие на буграх домики, с огороженными плетнями дворов, да сгорбившимися под тяжестью времени колодезными журавлями. Переправившись за речку, по команде поручика, белый батальон развернулся цепями по поскотине у д.Беляково и д.Беспалово, раскинув свои роты вдоль дороги ведущей на д.Кривино. Здесь же, встала и отошедшая сотня 18-го Оренбургского казачьего полка. Вскоре, на другом берегу речки, у брода на юго-западной окраине дер.Беляково, среди деревьев замелькали серые фигурки с винтовками наперевес. Это показались красные.

 

Фото: речка Нижний Утяк с юго-западной окраины бывшей дер.Белякова (снимок Васильева В.).

На выходе из леса красноармейцев обстреляли. По команде, длинной цепью красная рота, укрываясь за деревьями, стала приближаться к речке. Огонь белых стрелков-бирцев усилился и вскоре прижал красноармейцев к земле. Повзводно, перебежками они стали приближаться на рубеж последнего броска. Однако, русло реки Нижний Утяк, обходя полукругом деревню Белякова, образовало здесь овраг с отвесными берегами. Удобных подходов к воде, за исключением единственного брода, практически не было. А за рекой, по склону холма, на котором раскинулась д.Беляково, протянулись заметные до сих пор белые окопы, смотревшие своими брустверами на юго-запад, запад и северо-запад. При попытке переправиться, был убит красноармеец Испанский Макар, ранены бойцы Тимофеев Федор, Устинов Николай и Клешевич Никифор. Давно уже не существует, этой маленькой деревушки Беляково, стоявшей на поляне посреди соснового леса. Поросли кустарником, захламились берега речки Нижний Утяк. Но и сегодня, исследования этой местности позволили обнаружить на юго-западном берегу за речкой, то есть, там, откуда наступали красноармейцы, множественные стрелянные отечественные гильзы и пули импортного производства. Потерпев неудачу, красные ушли обратно в д.Костоусово. За ними, вперед ушла и казачья сотня, с намерением произвести демонстрацию, да разведать расположение неприятеля. Высланная поручиком Князевым в район с.Колташово разведка, к своему удивлению, обнаружила там занявший село 44-й красный полк. Куда отошли, оборонявшиеся там белые части, было не известно. Решив очистить от красных весь берег Нижнего Утяка, поручик Князев развернул цепями 10-ю и 11-ю роты своего батальона, после чего двинулся с ними, по дороге на село Падеринское. Однако противника он там, так и не встретил. Куда же исчезли красные?

Фото: элементы амуниции английского образца найденные на месте д.Белякова и обнаруженные на месте д.Беспалово пули от патронов к винтовке Мосина. Две прошли канал ствола, на двух даже частично сохранился блеск металлической оболочки (снимок из коллекции Усачева Е.).

Заняв д.Костоусово и двигаясь дальше, командир красного 45-го полка Матвеев, на развилке лесных дорог, направил часть сил за отходящими на д.Беляково казаками. Главные же силы его полка (два батальона), продолжали двигаться прямо на д.Грачево. Песчаный проселок петлял среди деревьев, спускаясь и снова поднимаясь на поросшие кустарником пригорки. Лесной воздух был густо насыщен запахами смолы и свежей хвои. Солнце начало пригревать. Успех этого маневра, грозил прорвать фронт белой 8-й Камской дивизии. Склонившись под раскидистой сосной над картой, офицеры-бирцы это прекрасно понимали. И хотя день был тихим, а деревья отбрасывали длинные причудливые тени, но ни аромат трав и цветов, ни яркие краски летнего леса не радовали собравшихся здесь людей. На их суровых лицах лежала печать тревоги… Принимая решение, командовавший 29-м Бирским полком подполковник Сотников, объяснил что-то молодому комбату, а затем резко бросил поперек карты карандаш. Застегивая кобуру револьвера и пробуя напоследок эфес шашки, офицер встал. По команде комбата, отдыхавшие на земле стрелки 2-го батальона вскочили и похватали винтовки. Набив полные карманы патронами, они направились в лесную чащу. Поддерживая их, где-то за лесом глухо закашляли четыре орудия. Снаряды с шелестом полетели над головами и прошедшая несколько километров красная колонна, внезапно попала под артиллерийский обстрел. Снаряд за снарядом, с ленивым свистом стали шлепаться в сырую землю. Хотя в целом, огонь был редким и неточным. Разрывы поднимали клубы темного дыма, а иногда, снаряд прекращал свой пронзительный свист, даже не долетая до земли. Разрыв происходил в воздухе, точнее в стволе какой-нибудь могучей сосны или ели. Вместе с осколками, на землю падали обломки деревьев. Постепенно, артиллеристы все больше нащупывали движущуюся колонну и снаряды все чаще, стали ложиться в непосредственной близости от идущих бойцов. Один за другим, были ранены красноармейцы Тимаков Андрей, Федоров Илья, Васильев Семен, Инягин Михаил, Калмыков Илья, Петров Иван, Джаймухаметов Хасан и Тарасов Михаил. Остальные бросились в разные стороны, ища укрытия среди деревьев. Огромным усилием воли, командирам удалось приостановить панику, привести в порядок расстроенные роты. Но почти тут же, все заметили идущие им навстречу в атаку цепи. Белые стрелки-бирцы двигались под уклон, торопливым уверенным шагом. И красноармейцы не выдержали. Вскакивая с земли, они бросились бежать обратно в д.Костоусово. Там остановились, опамятовались, хотели повернуть назад, но неприятельские цепи уже выходили на опушку леса. Бой был проигран.

Штаб белой 8-й Камской дивизии остановился в д.Кривина в избе зажиточного мужика. Перед хатой теснился десяток старых лип, в их тени были видны стол и две скамейки, за которыми сидели офицеры. По улице крупной рысью пролетали верховые, поблескивая штыками, проходили небольшие отряды бойцов. По соседству со штабом, виднелись составленные в ружейные пирамиды, хорошо вычищенные винтовки комендантской команды с открытыми затворами. По соседству, в д.Грачево остановился 8-й Камский егерский батальон и 29-й Бирский полк, в дер.Барашково расположился резервный 31-й Стерлитамакский полк, а в дер.Станичное в резерве командующего группой, стоял 30-й Сибирский Чернореченский полк. Еще сутки назад, части белых камцев, должны были сменить на фронте, подошедшие полки белой 12-й Уральской дивизии. Но их прибытие задерживалось. Накануне, 20 августа 1919 года, 12-ю Уральскую дивизию на станции Лебяжье смотрел прибывший на фронт адмирал Колчак. Был теплый августовский день. На улице вытянулся огромный обоз, выстроены полки, развернуты знамена. Сверкнув, замерли штыки, оркестр играет, лица сосредоточены и серьезны. После пополнения, все батальоны имели по 150-200 штыков, и общий вид выстроившихся на большом поле полков был внушителен. Этот смотр, напрочь сорвал отданный утром приказ командарма, о срочном выдвижении дивизии на фронт. Первоначально, по замыслу генерала Сахарова, белые стрелки-уральцы должны были занять участок от д.Шкодское до д.Нечаево, позволив дивизиям Волжской группы Каппеля сместиться на юг. Этим бы, парировался выход красных с фланга. Теперь же, за потерянные сутки обстановка резко изменилась. Первоначальный план командарма был сорван, фронт у Кургана прорван и 12-я Уральская дивизия должна была прикрыть отход всей армии. Начдиву Бангерскому вновь приказали спешно выдвигать полки на фронт, сменив части 8-й Камской и 1-й Самарской дивизий на линии деревень Костоусово, Колташово, Уфина, Сычево и вплоть до села Колесниково включительно. При этом в распоряжение начдива должны были поступить остатки частей 6-й Уральской горнострелковой дивизии, а так же 1-й тяжелый дивизион особого назначения. Лишь после полудня 21 августа 1919 года, двинувшийся в авангарде дивизии белый 48-й Туринский полк, выступил из д.Васильки по дороге на д.Пестерево. Здесь, белые стрелки-туринцы должны были занять оборону, протянув свой правый фланг до линии железной дороги. С юга, в сторону села Колесниково, их должен был прикрыть 12-й Уральский егерский батальон. Но чем ближе подходил полк к линии фронта, тем все чаще попадались на глаза, тянущиеся навстречу бесконечные обозы, гудевшие автомобили, кучки каких-то людей с узлами на плечах. Выяснилось, что части белой 1-й Самарской дивизии отходили, а красные уже заняли дд.Сычево, Пушкарево и Пестерево, где 48-й Туринский полк должен был войти в боевую линию (111).

Тем временем, после первого неудачного наступления, командир 45-го красного полка Матвеев решил повторить наступление на д.Грачево, обойдя в этот раз противника с фланга. Тихая степная ночь 22 августа 1919 года, истекала последними остатками темноты. Влажным утром далеко была слышна речь, и все красноармейцы ясно уловили протяжную команду:

- По-о-ол-к…стройся!

Звучит сигнал: «сбор». С подсумками и винтовками выбегают из хат бойцы. Длинная-длинная серая лента – два батальона. Роты рассчитаны, высится ровная щетина стальных штыков.

– По-о-лк, смирно. Слуш-а-ай. На-караул. Раз…два!

Тишина. Вновь раскатывается протяжная команда:

- Полк напра-во. Отделениями правые плечи вперед. Ша-агом марш.

Батальоны выступают из д.Костоусово по дороге на д.Галкино. Здесь, на высотах в двух километрах восточнее деревни, заняли оборону 1-я сотня из 12-го и сотня из 18-го Оренбургских казачьих полков. Перед ними расстилалась широкая низменная речная пойма, где по берегу  реки Тобол, виднелись крыши домов. За ними угадывалась серая лента реки. Из-за темных верхушек сосен и берез ударили первые бледные лучи августовского солнца. Внезапно, в голубоватой утренней дымке, на горизонте показалась колонна пехоты. Это были красные. Утренняя мгла уже редела. Порозовевшие облака прорезывали предрассветный туман. Первая попытка красноармейцев, приблизиться к позициям казаков по дороге из д.Галкино, была без труда отбита. Широкая равнина позволяла казакам, словно в тире, расстреливать наступающих красных с господствующих высот. Тогда, бросив в бой все резервы, красный комполка Матвеев, двинул их по полевой дороге от д.Костоусово на д.Бугры. Это позволяло выйти обороняющимся казакам прямо во фланг. Теперь, красные пехотинцы не шли во весь рост, а подвигались вперед короткими перебежками, прячась за сурчинные бугорки и кусты полыни. Залегшим за деревьями казакам, такое движение напоминало игру: сотни рассредоточенных людей, чередуясь, то мчались вперед, то падали стремглав в сизую полынь. Ловя в мушки прицелов темно-серые перебегающие фигурки, станичники выпускали по ним пулю за пулей. Вот упал убитым красноармеец Павел Трунов из Астрахани, похороненный затем в дер.Галкино, были ранены бойцы Плотников Михаил и Смолин Иосиф. Но с приближением красных цепей все ближе, казаки оставили свои позиции и стали отходить по дороге на д.Белякова. Следуя за ними, цепи красноармейцев вскоре вышли к холмам, у подножия которых протекала речка Нижний Утяк. Здесь, на полянах в смешанном хвойно-березовом лесу, в километре друг от друга по берегам реки, раскинулись две небольшие деревушки – Безпалова и Белякова.

 

Схема боевых действий 45-го красного полка 22 августа 1919 года.

У д.Беспалово, где склоны холмов по берегам были относительно пологими, имелся мост. Здесь, красноармейцам удалось на плечах отступающих казаков, с ходу переправиться через речку и занять деревню. Этот был решающий успех. Теперь, менялась вся ситуация на участке белой 8-й Камской дивизии. Склонившись над картой, комгруппы генерал Войцеховский, как никто другой, понимал всю опасность создавшегося положения. Под угрозой оказался весь фронт его Уфимской группы. По карте было видно, что восточнее от несуществующей ныне деревушки Сорокино (между д.д.Кривина и Барашково), по оврагу позиции занимал 31-й Стерлитамакский полк, а в двух километрах южнее Барашково - 21-й Челябинский полк. Устойчивость их обороны, прямо зависела сейчас, от восстановления положения под д.Беспалово, взятие которой, выводило красных прямо во фланг всему корпусу. Далее на восток, в д.Станичной в резерве стоял лишь 30-й Сибирский Чернореченский полк и тяжелая батарея, с охранявшим ее взводом комендантской команды. По плану генерала Войцеховского, после прорыва красных под Курганом, белая 8-я Камская дивизия должна была держать оборону по берегам речки Нижний Утяк. Это была единственная в этих местах естественная преграда. Но весь успех этого замысла, зависел теперь от ликвидации прорыва красных у д.Беспалово. Был срочно отдан приказ и вот, гремя шашкой, с крыльца стремительно сбегает вестовой. Взметнувшись на коня, он вылетает за ворота. План ликвидации прорыва был прост. 4-й Оренбургской казачьей бригаде было приказано продолжать удерживать участок от устья речки Нижний Утяк до д.Беляково, не давая красным распространяться вниз по течению. Главный удар, должны были нанести стоявшие в д.Грачево белые 29-й Бирский полк и 8-й Камский егерский батальон. Они должны были разбить прорвавшихся красных у д.Беспалово и отбросить их обратно к Тоболу. Правда при этом, наступавшие с другой стороны, от линии железной дороги красные части, почти неизбежно занимали оставляемые деревню Грачево и село Колташово. Но сейчас, главным было удержать позиции по реке Нижний Утяк, не допустив красных переправиться на ее правый берег. Это неизбежно, привело бы к краху всей обороны белой Уфимской группы в этом районе. Первыми, из д.Кривино к месту боя подошел 8-й Камский егерский батальон. К этому моменту, д.Беспалова уже была занята красными и возле нее шла перестрелка с казаками. Развернувшись в цепи, белые егеря стали обходить деревню справа, стремясь выйти в тыл и отрезать красным дорогу на д.Новолушниково. По левому берегу речки, по дороге из д.Грачево, двигались 1-й и 2-й батальоны 29-го Бирского полка. Они должны были охватить красных с юга, отрезав им пути отхода на запад. В резерве штаба 8-й Камской дивизии в д.Грачево, были оставлены лишь несколько взводов комендантской команды. Других свободных сил у начдива Пучкова в данном районе больше не было.

 

Фото: вид с холмов, где находилась д.Беспалово на левый берег реки в сторону д.Грачево (снимок Усачева Е.).

Подойдя с юга к д.Беспалово, белый 1-й батальон 29-го Бирского полка вышел на опушку леса, где оказался в полуверсте от окраины деревни и сразу же, вступил в бой с занимавшими позиции на другом берегу красноармейцами. Ведя на ходу огонь из винтовок, белые стрелки-бирцы продвигаясь в район моста, где были видны перебегающие красноармейцы. Вскоре, наступавший на левом фланге белый 2-й батальон, остановился в300 метрахвпереди плетня, на северо-запад от деревни. Внезапно, командир самой левофланговой 5-й роты заметил, как красноармейцы стали глубоко обходить его левый фланг со стороны д.Беляково, готовясь одновременно атаковать с фронта 8-ю роту. На помощь из резерва, сюда была выслана 6-я рота. В это время и появились, наконец, белые егеря. По команде, длинной цепью, они приблизились на ружейный выстрел. Огонь красных усилился и прижал их к земле. Повзводно, перебежками, егеря стали приближаться для последнего броска,  обходя красноармейцев с фланга и медленно продвигаясь вперед. Когда до деревни оставалось уже около полуверсты и цепи егерей стали выходить на опушку леса, огонь красноармейцев ослаб и те отхлынули с поскотины к домам. С криками «ура-а-а!», егеря бросились в последнюю атаку и, не останавливаясь, первыми ворвались в деревню. Одновременно, перебегая через мостик, на холмы речного берега уже поднимались белые стрелки-бирцы. Рассыпавшись между деревьями, к окраине д.Беляково стремительно отходили красноармейцы. Преследуя их, припадая на одно колено, кто, стоя, а кто и упав на землю, егеря спешно щелкали затворами, посылая пулю за пулей в бегущего противника. Так же стремительно, не снижая темпа атаки, от красных была очищена и д.Белякова. Под угрозой окружения, красноармейцы отошли в северную часть леса, по дороге между д.Беляково и с.Падеринским. В этом неудачном для себя бою, красный 45-й полк потерял: убитыми –

1) Гречко Ивана, уроженца Астраханской губернии и уезда, с.Бухтемир,

2) Заболотницкого Прохора, родом из Черниговской губении, Новозыбковского уезда, д.Медково. Чуть позже, от полученных ран умер красноармеец Замараев Николай. Были ранены красноармейцы:

1) Пантелеев Архип, родом из Астраханской губернии и уезда, с.Николаевка,

2) Великородов Николай из г.Астрахани,

3) Тарасов Григорий из с.Рынок Астраханской губернии и уезда,

4) Скулкин Федот из Вятской губернии, Уржумского уезда, Буйской волости, д.Охида,

5) Ушаков Иван,

6) Константинов Степан,

7) Кучеров Алексей,

8) Макаренко Семен,

9) Николаев Иван,

10) Байков Илья,

11) Дмитриев Иван,

12) Кузовлев Николай,

13) Исаков Михаил,

14) Мишенин Прокофий,

15) Мишкин Алексей,

16) Безенских Григорий,

17) Пепулов Алексей,

18) Мишанов Григорий,

19) Коротков Петр,

20) Герасимов Петр.

 

Схема белых и красных позиций в районе д.д.Белякова и Беспалово ( из коллекции Усачева Е.).

В дер.Галкино, красноармейцы вырыли братскую могилу. Бережно уложили бойцы в нее погибших товарищей и три винтовочных залпа траурного салюта прозвучали над небольшим холмом. В д.Беспалово, случайной пулей попавшей навылет в живот, была убита местная жительница, крестьянская вдова 60-летняя Матрона Яковлевна Шмакова. Несмотря на спешное отступление красноармейцев, их командирам удалось остановить бойцов у с.Падеринское. Преследовавшие белые солдаты-бирцы и егеря-камцы, после горячей перестрелки были отбиты. В этом бою у села Падеринское, были ранены красноармейцы:

1) Чертов Данил,

2) Усынин Алексей,

3) Смирнов Андрей,

3) Трофимов Иван,

4) Ковалев Николай, Астраханская губерния и уезд, с.Зеленовка,

5) Черкезов Иван, Астраханская губерния и уезд, с.Харбай,

6) Поляков Петр, Астраханская губерния и уезд, с.Карантинское.

Приведя свои батальоны в порядок, командир полка Матвеев, вновь двинул красноармейцев вперед. Теперь, часть красного 45-го полка, была отправлена через лес, в обход правого фланга белых. Дорога проходила через сосновый лес, который своей густой листвой скрывал продвижение даже крупной воинской части. Было тихо, пахло смолой и лишь местами, слышалось недалекое журчание воды в речке Нижний Утяк. По лесной дороге плотно шагают бойцы. Похрапывая, кони тянут за ними, боевые повозки с пулеметами и боеприпасами. К полудню, удачным маневром красным удалось обойти правый фланг белого 1-го батальона 29-го Бирского полка. Стоявшая на фланге сотня 18-го Оренбургского казачьего полка, несмотря на приказ отбросить противника отказалась идти вперед. Более того, казаки стали отступать, оголяя весь фланг. Это вызвало общий откат белых бойцов с позиции. Под угрозой охвата, ведя перестрелку, егеря 8-го Камского батальона и две роты 1-го батальона стрелков-бирцев, отступили, ведя перестрелку, по дороге на д.Кривино. В этом бою, на участке белой 1-й роты, был тяжело ранен 19-летний уроженец Казани, портупей-юнкер Валериан Иванович Осецинский, скончавшийся на следующий день в полковом перевязочном пункте, а так же погиб казак 18-го Оренбургского казачьего полка Алексей Корабельников, уроженец станицы Нижнеувельской Троицкого уезда. Оба были похоронены на кладбище в с.Арлагуль. Прикрывали отход две роты белого 2-го батальона 29-го Бирского полка. Заметив, что наступающие красные принимают влево, они в свою очередь, отошли на позицию в одной версте западнее дер.Кривино, упираясь левым флангом в озеро Грачево и протянув правый фланг на полтора километра севернее озера. Всего за день, красный 45-й полк потерял в боях 3 убитых и 27 раненных. Но главный итог был достигнут – оборона 8-й Камской дивизии по речке Нижний Утяк была прорвана, и весь план командующего Уфимской группой летел насмарку. Теперь, генералу Войцеховскому надо было выводить свои части из-под угрозы флангового охвата.

 

Рисунок: примерный вариант погон чинов 8-й Камской адмирала Колчака стрелковой дивизии. Неизвестно была ли на погонах нумерация по полкам (с сайта www.kolchakiya.narod.ru).

В этот же день, с утра 22 августа 1919 года, когда горизонт еще только-только начал подплывать вишневым соком летней зари, красный 44-й полк продолжал начатый накануне бой у с.Колташово. Здесь, на позициях восточнее села, укрепились 21-й Челябинский и 30-й Аскинский полки. Раньше, в такие вот утренние часы, на сельских полях и поскотинах слышались крики погонычей, скрип хомутов, виднелись запыленные пропотелые рубахи хлеборобов. А теперь, отряды с красными и трехцветными флагами, бились на этих полях не на жизнь, а на смерть. Кругом текла тревожная, насыщенная запахом пороха жизнь. Целый день продолжался огневой бой. Подавить все огневые точки белых солдат-аскинцев и челябинцев, ворваться на их позиции, сил у красноармейцев так и не хватило. Лишь с подходом батальона 45-го полка, белые стали отходить на северо-восток. Отступление совершалось под прикрытием станковых пулеметов. Условия для отхода были трудные. Красные довели огонь до крайнего напряжения. Патроны были на исходе. Выход из боя, роты совершали повзводно, перекатами, чередуя отход с огнем. Преследуя противника, красный 44-й полк подошел к дер.Грачево. Здесь, белые стрелки-камцы, вновь попытались задержаться, быстро, буквально на ходу перестроив боевой порядок. С расстояния в версту, с обеих сторон, и красные и белые, ударили друг по другу из пулеметов. Шквал огня и разрывы снарядов, слились в несмолкаемый грозный гул. Шрапнели рвались над головами бойцов, осыпая их пулями. После нескольких атак, красный 44-й полк прошел с боем дер.Грачево и к ночи занял дер.Кривина, потеряв за два дня боев под селом Колташово и деревней Грачево - 1 убитого и 35 раненных бойцов и командиров (прим. 76).

На правом фланге бригады, красный 43-й полк под командованием Чуйкова, вел бой на северо-восточных окраинах деревень Сычево и Уфина. Опытный, хотя и молодой командир, Василий Иванович направил основной удар своего полка, в разрыв между белыми 2-м Самарским и 22-м Златоустовским полками. Накануне, эти полки понесли наиболее большие потери в бою на Тоболе. Так, из бывших в 22-м Златоустовском полку в строю 247 штыков и 6 пулеметов, осталось лишь 110 солдат и только 2 «максима». Точная численность самарских стрелков неизвестна, но даже до боев под д.Глинки, они едва насчитывали в своих рядах 360 штыков. Противник же, превосходил их как минимум вдвое. Рассыпавшись в цепи и держа локтевую связь, красноармейцы медленно двигались вперед. Командир красной батареи спокойно поднес к глазам бинокль, затем, оторвав его, стал определять координаты целей и, рассчитав, пошел к пушкам. Снаряды со свистом унеслись в предутренние сумерки, глухо кашлянув где-то за перелесками звуками разрывов. Кроваво-багровый шар выкатился из-за дымки горизонта. В его неярких еще лучах, белые уральцы с самарцами, увидели идущие на них в атаку густые цепи красных. «Кажется, наступает решающая схватка», - пронеслось в головах многих стрелков. Офицеры медленно шли вдоль окопов. Оглядывая своих бойцов, они в основном молчали, но прошедшие не один бой бойцы и сами понимали, что необходимо делать. Кое-кто складывал свои немудреные солдатские пожитки, снимал лишнюю мешающую в бою одежду. По команде поднялись легко. Где-то послышался глухой кашель красной батареи и снаряды с шумом проносились над головами. Вокруг свистели осколки, клочьями летела земля. То тут то там, оглушающее рвалось за спинами и какая-то страшная сила, словно выхватывала из-под ног наступающих землю. Две первых атаки красных, белые стрелки-самарцы и златоустовцы отбили, переходя в контратаки. Усилив огонь артиллерии, комполка Чуйков двинул своих бойцов в третью атаку. Впереди бушевал огненный вал. Осколки, комья обожженной земли, со свистом проносились над головами. Бойцы приникли к прикладам винтовок, выпуская пулю за пулей. Казалось, земля вокруг словно горит огнем. Разрывы снарядов, треск пулеметных очередей, выстрелы сотен винтовок слились в один непрерывный гул. В этом хаосе, красноармейцам удалось обойти правый фланг обороняющихся белых. Под угрозой охвата, белый 2-й Самарский полк оставил позиции у д.Сычево и отступил к железнодорожному разъезду №272. Сюда же, от дер.Пестерево подошли остатки 1-го Самарского егерского батальона. Поистине неповторим, в своем ратном упорстве, отваге и мужестве русский человек! Сколько горя, лиха, бед и несчастий пережили они. Но дух их оставался крепок! Одни курили самокрутки, и дымки махры вились над головами, другие слегка отпускали подпруги коням, третьи молча жевали сухари. Кое-кто вполголоса беседовал с соседом. Но вот с востока, наконец-то показались двигавшиеся вдоль линии колонны белого 48-го Туринского полка. Передав ему участок, обескровленные части 1-й Самарской дивизии стали отходить через стан.Варгаши в д.Копай. Тем временем, прорвав фронт и сбив белых с их позиции, красный комполка Чуйков, двинул свой 43-й полк по дороге на д.Максимовка, в образовавшийся 5 километровый прорыв, после отхода белых стрелков-самарцев к железной дороге. Этим маневром, охватывался левый фланг белого 22-го Златоустовского полка. Ближе всех к месту прорыва, в 2 верстах восточнее дер.Уфиной находился 32-й Прикамский полк. Это была сильная надежная часть. Именно ей, командующий Уфимской группой генерал Войцеховский, приказал срочно ударить с севера по прорвавшимся красным и отбросить их на юг к железной дороге. Там, красноармейцев должен был добить подходивший белый 48-й Туринский полк и Челябинская казачья сотня. Им было приказано ударить на д.Сычево. Однако взять инициативу в свои руки, белым так и не удалось. Ведя бой в 8 верстах северо-восточнее д.Сычево, отбивая все попытки белых атаковать, красноармейцы 43-го полка Чуйкова, продолжал упорно двигаться по дороге на дд.Максимовку и Барашково. Тем временем белый 48-й Туринский полк занял позиции в двух верстах западнее станции Варгаши, вообще не пытаясь исполнить явно запоздавший приказ Войцеховского о контрударе. К вечеру, тесня противника, красный 43-й полк подошел к д.Барашково. Здесь, на позиции в двух километрах южнее деревни, оборону держали белые 21-й Челябинский, 22-й Златоустовский и 30-й Аскинский полки. Их соединенные силы, едва равнялись по численности наступавшему на них противнику. Под вечер, около 19 часов, комполка Чуйков бросил своих бойцов в атаку. Шли во весь рост густыми цепями, не обращая внимания на беспорядочную сначала стрельбу. Вскоре, по приказанию офицеров, белые стрелки-уральцы установили необходимый прицел, и повели огонь дружными залпами. Красноармейцы залегли, ударили их пулеметы, и рота за ротой, бойцы стали приближаться перебежками к позициям белых. Теперь, все зависело от прицельности и интенсивности огня обоих сторон. Уже темноте, в полночь, белые были сбиты и красный 43-й полк, ворвался в д.Барашково. Здесь, бой приобрел уличный характер. Драться пришлось за каждый угол дома, переулок и огород. То, стреляя из карабинов, то, бросая бомбы и очищая путь, цепи красноармейцев прошли д.Барашково и отбросили белых стрелков-уральцев на две версты восточнее деревни.

 

Рисунок: вариант погон чинов 21-го горных стрелков Челябинского полка 6-й Уральской дивизии горных стрелков (с сайта www.kolchakiya.narod.ru).

Наступила тревожная темная ночь. Ни говора, ни песен, лишь негромкие окрики часовых, да вялые чадящие костры. Спят мертвецким сном выбившиеся из сил люди. Но бой за деревню еще не завершился. Едва забрезжил рассвет, как белые 21-й Челябинский и 22-й Златоустовский полки с трех сторон атаковали д.Барашково. Чуйков поднимает своих бойцов по тревоге, треск винтовочных выстрелов уже заполнил воздух. Пулеметный огонь прижимает цепи белых стрелков-уральцев к земле, и тогда, вперед выбегают стрелки Василий Атаев, Николай Разбежкин, Петр Ченцов и младший унтер-офицер Николай Ташников. Своим примером, они увлекают вперед солдат. За ними, с наганами в руках и винтовками наперевес, цепью бросаются остальные бойцы. Взобравшись на крышу дома, Чуйков увидел, как неприятель, прикрываясь буграми, все глубже и глубже обходит деревню с трех сторон. Пулеметы высвистывают мелодии над головами и пули начинают цокать в землю. Оставив позиции, красноармейцы отходят из д.Барашково. В суматохе боя и отхода, один из красноармейцев попадает в плен. остановив бойцов и приведя полк в порядок, через полтора часа, Чуйков вновь двинул красноармейцев в наступление. Их атаку беглым огнем поддерживает красная легкая батарея. Над головами занявших позицию белых стрелков-уральцев появляются облачка от разрывов шрапнельных снарядов. Стоит сплошной неумолкаемый гул. Видна перебежка красной пехоты, веселая и уверенная. По приказу штаба дивизии, белые полки начинают с потерями отходить на д.Камышное. Вскоре красноармейцы врываются в д.Барашково. Любимцы Чуйкова – конные разведчики, стремительно улетают в сторону д.Малопесьяное разведать дорогу. Этот день дорого стоил красному 43-му полку. В бою под д.Барашково, он потерял 4 убитых и 48 раненных, 1 боец пропал без вести, и видимо попал плен (прим.77). Один из погибших солдат, возможно белый стрелок-уралец, записан как неизвестный в метрическую книгу Екатериновской церкви в с.Барашково. К вечеру, красный 43-й полк остановился на ночлег в д.Барашково, 44-й полк занимал д.Кривино, а 45-й полк отдыхал в дд.Беспалово и Беляково.

В этот же вечер, 22 августа 1919 года, кипела работа в штабах у белых. Хлопая дверями, разлетались во все стороны конные ординарцы с винтовками за плечами, крупной рысью скакали по улице верховые казаки, да поблескивая штыками, проходили небольшие отряды стрелков. 12-я Уральская дивизия вступала в боевую линию, при чем некоторые из ее полков, сразу же вступали в бой. По приказу начдива Бангерского, на левый фланг выдвигался белый 46-й Исетский полк с легкой батареей и 12-м Уральским кавдивизионом. Он должен был сменить 12-й Уральский егерский батальон и занять позиции у д.Еранино, укрепив левый фланг дивизии. Центральный участок в полосе железной дороги оборонял 48-й Туринский полк, а на правый фланг дивизии, из дер.Корнилово выдвигался 45-й Сибирский полк с гаубичной батареей. В этот день в д.Кабанье, в него прибыла последняя партия пополнения в 80 человек. Теперь, это был один из самых сильных полков дивизии. Он должен был сменить 32-й Прикамский полк, дав тому возможность отойти наконец-то к своей дивизии. В резерве начдива Бангерского в дер.Моревское, оставался 47-й Тагильский полк, а в дер.Васильки должны были отойти 12-й Уральский егерский батальон и Челябинская казачья сотня. Севернее, по берегам речки Нижний Утяк, позицию держали два полка 6-й Уральской дивизии горных стрелков и 4-я Оренбургская казачья бригада. Сдав им полностью позиции, белая 8-я Камская дивизия уходила в тыл. Теперь, всеми белыми арьергардами в полосе железной дороги, по праву старшинства командовал начдив Бангерский. Его целью, было надежно прикрыть станцию Варгаши. При этом удивительно, но штаб генерала Сахарова, словно забыл в эти дни, про стоявшую на правом фланге в полном бездействии, 13-ю Сибирскую дивизию. Ее артиллерия, все эти дни, лишь вяло обстреливала дер.Рычково. Удар белых солдат-сибиряков с севера, во фланг и тыл наступавшим в полосе железной дороги красным полкам, мог изменить всю ситуацию на фронте. И силы для этого были. По состоянию на 22 августа 1919 года, 13-я Сибирская дивизия насчитывала:

1) 49-й Сибирский полк – 97 офицеров, 924 штыка, 16 пулеметов,

2) 50-й Сибирский полк, 43 офицера, 324 штыка, 9 пулеметов,

3) 51-й Сибирский полк, 63 офицера, 848 штыков, 21 пулемет,

4) 13-й Сибирский артиллерийский дивизион - 3 батареи, 21 офицер, 591 солдат, 11 трехдюймовых орудий.

5) 6-й и 7-й Уральские артиллерийские дивизионы.

Здесь же имелась и сильная конница. Для участия в таком ударе, можно было привлечь 3-ю Оренбургскую (21 офицер, 752 сабли, 12 пулеметов, 2 батареи, 4 трехдюймовых орудия, 6 офицеров и 337 казаков-артиллеристов) и 4-ю Оренбургскую (21 офицер, 444 сабли, 8 пулеметов) казачьи бригады. Получилось бы, достаточно мощное конно-пехотное соединение, способное перехватить инициативу и изменить ход боевых действий. Но оно, так и не было создано. Напротив, утром 23 августа 1919 года, всем этим частям, находящимся севернее речки Нижний Утяк, было приказано отступить, в связи с продвижением красных вдоль железной дороги и создавшейся угрозой охвата левого фланга. В тот же день, оставив позиции, полки белых стрелков-сибиряков и 3-я Оренбургская казачья бригада стали отходить, к селу Марай. Штаб начдива генерала Зощенко двигался в д.Одина. Последним, из д.Лихачево на реке Тобол, разобрав мост, отступал белый 49-й Сибирский полк и 3-я легкая батарея 7-го Уральского артиллерийского дивизиона. Противника не было видно. Такой отход, без единого выстрела со стороны неприятеля, вызывал досаду и озлобление. Настроение у стрелков и офицеров было подавленное. 4-я Оренбургская казачья бригада, заняв с началом отхода весь фронт, занимаемый ранее 8-й Камской дивизией, удерживала его, пока отступавшие части 13-й Сибирской дивизии не прошли линию деревень Большое Кремлево и Большое Горелово. Затем казаки, оставив позиции, стали отходить к озеру Песчаное и д.Попово. Штаб комбрига Овчинникова перешел в д.Большое Горелово. Двигаясь в свободной от солдат противника полосе, располагаясь на привал и ночлег, казаки, тем не менее, по-прежнему высылали разведку, выставляли наблюдение, наряжали походные и сторожевые заставы, полевые караулы, секреты, дозоры. Служба всегда есть служба, и требования устава соблюдались строго (112).

На правом фланге наступавшей на восток 5-й дивизии, южнее железной дороги, в ночь с 21 на 22 августа 1919 года, красный 37-й полк подошел к д.Новомарково. Здесь держал оборону белый 11-й Сенгилеевский полк, сведенный из-за потерь в один батальон. Его силы были невелики. Наступавшей на них мощной силе, белые солдаты-сенгилеевцы могли противопоставить лишь 150-180 штыков. К тому же, начало боя было для них крайне неудачным. Уставшее за день белое сторожевое охранение, прозевало приближение противника, было сбито и в панике бежало. Расстроенный внезапным ночным нападением, белый 11-й Сенгилеевский полк начал отход. Внезапно, бойцы заметили мчавшийся по дороге мотоцикл. Вокруг него, вздымая серые фонтанчики пыли, по дороге щелкали пули красных. Но казалось, что отважного мотоциклиста нельзя остановить. Это оказался полковой писарь Андрей Игнатьевич Задонский, доставивший в полк приказ об отступлении. Повинуясь ему, 11-й Сенгилеевский полк спешно отошел к дер.Еранино, прикрывая правый фланг своей дивизии, чьи основные силы находились южнее у д.Строевая. Развивая успех, на рассвете этого же дня, красный 37-й полк атаковал дер.Старомарково. Рассыпавшись в цепь и держа локтевую связь цепи, медленно шли вперед. С окраины деревни послышались редкие ружейные выстрелы. Не принимая серьезного боя, стоявшие здесь три сотни белого Эткульского пешего казачьего полка отошли на село Дубровное. Буквально чуть-чуть, не выдержавшие красного удара станичники, разминулись с подходившим к д.Старомарково с востока и шедшим им на смену 12-м Уральским егерским батальоном. Кадр батальона, составляли лучшие бойцы, отобранные в свое время из всех полков дивизии. Уже давно, их плечи привыкли к лямкам ранцев, винтовок на правом плече, снаряжению на поясном ремне. Солдаты грозовых лет. Их ноша и сейчас практически не изменилась. Все тот же вес полевого снаряжения, только сейчас вместо винтовки – автомат, вместо ранца – вещмешок. С егерями была и легкая батарея полевых орудий. Однако, подойдя к деревням Старо и Ново-Марково, белые егеря-уральцы внезапно обнаружили там красных. Где находились части 3-й Симбирской дивизии, которые требовалось здесь сменить, было не известно. На их участках, в предутренней темноте, шла сплошная ружейно-пулеметная стрельба. Не вступая в бой, ввиду неясности обстановки, белые егеря заняли позицию северо-восточнее обоих деревень, прикрывая дорогу на станцию Варгаши и дожидаясь рассвета. Для безопасности, обоз батальона и батарея были направлены обратно в дер.Варгаши. Центральный участок обороны у стан.Варгаши, вдоль линии железной дороги, занимал белый 48-й Туринский полк. Чуть севернее полотна, в 1-2 верстах на запад от станции, раскинулись цепи белого 1-го батальона. Южнее стальной магистрали, держали оборону стрелки 2-го батальона. На правом фланге полка, рассыпались дозорами казаки Челябинской сотни. Центром обороны белых стала станция Варгаши. Здесь, на позиции между озером Варгаши и станцией, в полукилометре от последней, на позицию встали четыре орудия 3-й легкой батареи 12-го Уральского артиллерийского дивизиона. В прикрытие к ним, из состава 9-й роты, был выделен взвод в 15 солдат, под командованием прапорщика Нейкова. Недалеко от них, у переезда в резерве стоял весь 3-й батальон 48-го Туринского полка (полурота 9-й, целиком 10-я и 11-я роты). Здесь же, дымил трубой бронепоезд «Кондор». Из его бронированных колпаков выглядывали жерла орудий, а посреди двух обшитых толстой броней вагонов, стоял зашитый в броню паровоз. Южнее железной дороги, в деревне Варгаши, остановился 3-й батальон 47-го Тагильского полка, а с севера, у д.Кабанье, станцию прикрывал 45-й Сибирский полк. Дивизионные обозы уральцев уже отошли к станции Лебяжье, встав биваком возле станционного поселка, а штаб генерала Бангерского остановился в д.Васильки. Казалось, что со всех сторон, станция Варгаши надежно прикрыта частями белой 12-й Уральской дивизии. Здесь и рассчитывал, задержать победоносно наступавшие на восток красные полки, штаб генерала Сахарова.

И действительно, первая же попытка красного 38-го полка наступать на д.Кабанье, с треском провалилась. Удар наносился из деревень Пестерево и Пушкарево, в промежуток между белой 6-й Уральской дивизией горных стрелков и 48-м Туринским полком. Начдив Бангерский сориентировался быстро. По его приказу, один батальон стрелков-уральцев и Челябинская казачья сотня, с двух сторон атаковали красных, задержав их продвижение. Потерпев неудачу, вечером 22 августа 1919 года, красный 1-й батальон 38-го полка, попытался наступать из д.Пестерево на стан.Варгаши, прямо вдоль линии железной дороги. Здесь оборонялся белый 48-й Туринский полк и на выходе из леса западнее станции, красные роты были обстреляны. Развернувшись длинной редкой цепью, красноармейцы двинулись в атаку. Огонь белых стрелков-туринцев усилился, прижимая бойцов к земле. Перебегая повзводно, роты стали приближаться к позициям обороняющихся. Когда до цели оставалось около400 метров, ружейно-пулеметный огонь белых достиг своего апогея. На позицию, из резерва выдвинулись белые 10-я и 11-я роты. Теперь, в резерве у командира белых полковника Украинцева, остались лишь два взвода 9-й роты, стоявшие у переезда стан.Варгаши. Большую помощь наступавшим красноармейцам оказывали пулеметчики. Стрекот их «максимов, помогал бойцам продвигаться вперед, обрушивая на врага, тучи разящей стали. Но от беспрерывной стрельбы, кожух ствола перегревался, все увеличивались задержки от перекоса патронов, учащались паузы при перезарядке пулемета. В щит то и дело попадали пули. Иные расплющивались, другие же, скользнув рикошетом, отлетали в стороны, зарывались у пулеметного расчета, под самым носом в землю. В бою, были ранены красноармейцы-пулеметчики 1-й команды Темизин Козьма, родом из Вятской губернии, Новоханьдинской волости, д.Перевоз и Колупаев Михаил, из Вятской губернии, с.Рожкинское. Как только пулеметы снизили темп своей стрельбы, красные роты залегли. Несколько попыток подняться окончились безрезультатно. При этом были ранены красноармейцы 1-й роты:

1) Гнутков Анатолий Яковлевич, уроженец Вятской губернии, Яранского уезда, д.Кожи,

2) Торовин Егор Алексеевич, родом из Вятской губернии, Яранского уезда, д.Щелковка,

а так же бойцы 2-й роты:

3) Полин Иван Устинович, из Пермской губернии, Чердынского уезда, с.Юкшеево,

4) командир взвода Зяблых Кирилл Никитич, уроженец Вяткой губернии, Котельнического уезда, Шубненской волости, д.Ловаши.

Постепенно, вся красная цепь зигзагами стала пятиться назад. Настильный огонь белых накрывал ее, заставляя бойцов рассеиваться и отходить к лесу. При этом красная батарея, которая должна была поддерживать атаку, выпустила лишь несколько снарядов из леса западнее озера Варгаши.

 

Схема боевых действий 22 и 23 августа 1919 года в районе станции Варгаши.

Тем временем, пока под станцией Варгаши гремел безрезультатный бой, красный 37-й полк совершал обходной маневр. Его командир Горев, задумал нанести по белым удар с тыла. Выступив из д.Старомарково, 37-й полк двинулся к железной дороги. Однако попытка наступать  прямо по дороге на стан.Варгаши провалилась. Оборону здесь занимал 12-й Уральский егерский батальон. Едва только цепи красноармейцев вышли из-за перелеска, как по дороге зацокали и защелкали пули. Откатившись обратно, передовой красный батальон стал поджидать главные силы. Осмотрев в бинокль местность, командир полка Горев, принял решение отменить атаку с фронта, а с наступлением темноты, повел своих бойцов в обход белых позиций. Левый фланг 12-го Уральского егерского батальона находился в 3 верстах от д.Дубровной, по дороге на д.Варгаши. Левее их, расположились отошедшие из д.Дубровной белые Эткульский пеший казачий полк и 11-й Сенгилеевский полк. Левофланговые части 3-й Симбирской дивизии занимали д.Строево, а выведенные в резерв полки 1-й Самарской дивизии, расположились в ближайшем тылу в д.Александровке. Недалеко от них, в д.Немировка, остановился и штаб Волжской группы генерала Каппеля. Ничего этого красный комполка Горев, конечно же, не знал. Но действовал он безошибочно, возможно больше по интуиции, а может быть, и воинское счастье помогло. Возглавляемая им походная колонна красного 37-го полка, растянулась в темноте по опушке соснового леса. Дорога была проселочной тяжелой. Повозки с боеприпасами отставали. Но красноармейцам повезло. Державшие оборону части белых Эткульского пешего казачьего и 11-го Сенгилеевского полков, внезапно оставили свой участок позиций. Без какого-либо давления со стороны красных, они отошли на восток через д.Гагарье, практически на30 километровназад, к озеру Юрахлы и д.Копай. Причины такого быстрого и большого отката, до сих пор точно не понятны. По мнению офицера-волжанина Павловского, отход объяснялся болезнью командующего Волжской группой генерала Каппеля, который как раз в этот день, передал командование группой генералу Имшенецкому. Как считал военный министр барон Будберг, отступление объяснялось весьма просто - малой численностью частей, их измотанностью боями и переходами, что привело к потере способности удерживать фронт. Как бы там ни было, но в результате оголения частями 3-й Симбирской дивизии участка линии фронта, проход к станции Варгаши оказался открыт. При этом отход белых стрелков-симбирцев был настолько стремителен, что по дороге они даже бросили 6 подвод с патронами и несколько гранат. К счастью, на этот обоз наткнулись всадники 12-го Уральского кавдивизиона, шедшие заменить выводимых в тыл уральских егерей. Они и подобрали повозки. Исчезновение соседей-волжан, стало полной неожиданностью для начдива Бангерского и его офицеров. Тем временем, пройдя через брошенный двумя белыми полками участок, красный 37-й полк, после короткого боя занял д.Дубровное, зайдя в тыл занимавшим здесь оборону егерям. В Дубровном, в плен сдался старший писарь 1-го Волжского корпуса Ленский (Зыков) Иван Афанасьевич, который принес с собой карту дислокации белых войск в районе Петропавловска. По хранящимся в Варгашинской районной библиотеки его воспоминаниям, получив увольнительную для поездки к родственникам, он прибыл в д.Дубровное, где в доме у псаломщика А.И.Заборовского остановились штабные писаря. При погрузке на телеги, один из ящиков с картами рассыпался. Сунув за пазуху показавшуюся ему наиболее ценной карту, Ленский отстал от других писарей. Решив перебежать на сторону красных, он спрятался под амбаром дома крестьянина Белокрылова. Прибывший из комендантской команды штаба корпуса нарочный пытался найти беглеца, но так и не смог. Когда деревня была занята красноармейцами, писарь-перебежчик со своей ценной картой был сразу же доставлен в штаб дивизии. Вообще, окрестности д.Дубровной были полны перебежчиков. Здесь сдались: Аркадий Лапин и еще 15 солдат из 11-го и 12-го Уральских кадровых полков, помощник делопроизводителя 1-й Казанской конной батареи прапорщик Яншин Михаил, дезертировавшие из обоза Волжского Уланского кавполка бывшие красноармейцы Некрасов Егор, Пономарев Василий, Баженов Георгий, Осипов Михаил и еще 15 солдат, Полканов Иван и еще 3 перебежчика из Уфимского местного батальона, солдаты 3-го Ставропольского полка Голованов(?) Василий, родом из Акмолинской области, Петропавловского уезда, Павловской волости, д.Платовская, Губ Евтей, уроженец Акмолинской области, Атбасарского уезд, д.Людмиловка, Пономаренко Тихон и еще 10 человек, солдат Тишин(?) из 11-го Уральского артдивизиона. Всего же за день, по донесениям штаба 1-й бригады, ее частями было взято 105 пленных и перебежчиков, в числе которых, был и казак Челябинской сотни Гордюгин Иван. Тем временем, командир 12-го Уральского егерского батальона капитан Лагунов, внезапно обнаружив, что левый фланг его батальона полностью открыт и опасаясь охвата, стал срочно отводить своих бойцов на позицию в3 километрахзападнее дороги из д.Дубровное в д.Варгаши, оставив в прикрытие дороги лишь одну роту. Эта передислокация уральских егерей привела к тому, что шедший их сменить на позиции 12-й Уральский кавдивизион, по ошибке проскочил мимо. Непрерывно моросил мелкий холодный дождик. Кони шли медленно, осторожно, в кромешной темноте переставляя ноги. Всадники все были с карабинами, у некоторых револьверы, шашки разные, но в большинстве казачьего образца. Усатые, загорелые лица. Внезапно, перед колонной раскинулось обширное скошенное поле, а прямо за ним, виднелась д.Старомарково. Там уже были красные. Темная ночь тихо таяла. Бледнели и гасли звезды, курилась туманами земля. Деревня уже спала крепким мужицким сном. Вокруг все было тихо и спокойно. Только неугомонные петухи, певуче перекликались из конца в конец. Вдруг затрубила быстро-быстро труба, от лошадиного топота задрожали стекла. Сорвавшись с места, рассыпавшись в лаву, врезался в темноту конный отряд. Ударили сдавленные выстрелы проспавшего охранения. Словно стрелы, выпущенные из лука, кони уральцев летели навстречу ветру, раздувая ноздри. И многие красноармейцы, услышав в темноте несущуюся на них со свистом и гиканьем лаву, увидев сверкающие в отблесках огней шашки, дрогнули. В панике, казалось невозможно, навести порядок. Охрипшие, с наганами в руках, носились по улицам командиры, кричали, грозили, стреляли вверх, но дикий рев обезумевшей толпы, гасил их голоса. А лава кавалеристов-уральцев, уже загибала кольцо окружения. Вот всадники поднялись на пружинистых ногах, готовясь к рубке. Волной, расхватав коней и побросав имущество, отхлынули красноармейцы из деревни. На помощь им, из соседней д.Новомарково, уже выходила пехотная цепь. Стреляя на ходу и перезаряжая винтовки, бойцы стремительно приближались к оставленной д.Старомарково. Не решаясь тягаться с ними в заведомо проигрышном пехотном бою, 12-й Уральский кавдивизион удачно выскользнул и отошел по дороге на д.Еранино (113).

23 августа 1919 года, начались решающие бои за станцию Варгаши. Красный начдив Карпов, поставил полкам 1-й бригады Сазонтова, задачу к исходу дня, достичь деревень Козниково и Моревское. 3-й бригаде Строганова, было необходимо выйти к деревням Песчаная, Станишная и Камышная. Решающую роль в успехе, по-прежнему сыграл красный 37-й полк. Через оголенный белыми частями 3-й Симбирской дивизии участок, двигаясь лесными тропами, он в ночь с 22 на 23 августа 1919 года, вышел к деревне Варгаши. Впереди шли разведчики. Они первыми наткнулись на заставы ночевавшего там белого 3-го батальона 47-го Тагильского полка. Две попытки приблизиться, были отбиты сильным ружейно-пулеметным огнем заставами стоявшей в охранении белой 7-й роты. Около часа ночи, на участке 7-й роты вновь показалась редкая цепь красноармейцев. По ней открыли огонь. Красная шеренга остановилась, а затем отошла. Но ушли, однако, не все. Красноармеец 5-й роты 37-го полка Порфирий Ермолаевич Попов, по собственной инициативе остался. В ночной темноте, ступая крадучись, а кое-где и переползая по-пластунски, он в одиночку разведал расположение белых застав. Одна из них, вскоре заметила отважного бойца и открыла по нему огонь. Под свист пуль Порфирий Попов вернулся к своим. Добытая им информация оказалась чрезвычайно ценной. Она позволяла командиру спланировать бой, зная фактическое расположение противника. Попов один выполнил задачу всей разведки. За проявленный героизм, специальным приказом по армии, он был вскоре награжден серебряными часами. Сам же, командир 37-го полка Горев, по свидетельству знавших его товарищей, был по характеру безынициативен, нерешителен и трусоват. Но вот его помощник, бывший полковник старой армии Пиотровский, отлично знал военное дело и понимал, как важно в боевой обстановке не упустить момент. А потому, едва лишь выслушав разведчика, он отдал приказ, готовится к атаке. В предрассветных сумерках 2-й батальон развернулся в цепь. Красная 4-я рота должна была наступать с фронта, 5-я рота охватывала левый фланг, а 6-я рота шла в резерве за правым флангом. Зная расположение застав противника, красноармейцы незаметно приблизились к ним. Практически в упор, по спящим белым солдатам грянул залп. Ночную темноту прорезали яркие вспышки выстрелов, и огласил оглушительный треск. Повскакивав с земли, под свист пуль над головой, белые заставы бросились стремительно бежать. Спавший по избам в деревне 3-й батальон 47-го Тагильского полка, даже не успел занять боевой порядок. Услышав в темноте выстрелы, увидев бегущее в панике сторожевое охранение, солдаты в смятении, с полудикими криками, давя друг друга, бросились бежать куда попало. Паника была ужасной. Одни кидались под полузапряженные подводы, другие прыгали через изгороди во дворы, третьи кинулись бежать за околицу. Особую нерешительность проявил командир батальона. Бросив своих солдат, он прибежал в штаб 48-го Туринского полка, где рассказал о случившемся. Дав ему 20 казаков Челябинской сотни, полковник Украинцев отправил незадачливого комбата обратно, приказав разыскать и собрать свой батальон. Подойдя к д.Варгаши, казаки обнаружили солдат рассыпавшегося батальона, сидевших отдельными группами на околице деревни. Красных поблизости не было. Никто даже не подозревал, что красноармейцы, не заходя в деревню, уже давно обошли ее справа и двинулись прямо на станцию. Тем временем полковник Украинцев, полагая, что линия фронта южнее линии железной дороги, еще прочно удерживается белыми егерями и стрелками-симбирцами, разрешил отвести запаниковавший 3-й батальон 47-го Тагильского полка, на ночь, для приведения в порядок, к стоявшему на станции белому бронепоезду «Кондор». Собрав солдат, офицеры отвели их в казарму, в 100-150 метрахот разъезда. Таким образом, путь на станцию Варгаши оказался окончательно открыт.

Не подозревая об этом, на позиции белой 3-й легкой батареи 12-го Уральского артдивизиона, стоявшей у станции Варгаши, все было спокойно. Орудия прикрывали 15 стрелков, рассыпанных прапорщиком Нейковым в цепь на юго-запад, вдоль группы деревьев перед правым флангом батареи. Наступало голубое душистое августовское утро, пахнущее какой-то особенной свежестью. В забрезжившем рассвете, офицеры батареи заметили показавшуюся за варгашинским озером цепь неизвестной пехоты, двигавшейся с востока на запад. Переведя взгляд на деревню, прапорщик Нейков увидел сквозь ряды деревьев, мелькавшую примерно в шестистах метрах от батареи еще одну пехотную цепь, приближающуюся с тыла.

«Кто это? Чьи это солдаты?» - от ответа на этот вопрос зависела жизнь всех  батарейцев.

 

Схема захвата красными батареи в бою за станцию Варгаши (составлена белым офицером).

В бинокли, офицеры четко видели одетые на воинах английские шинели. После некоторого раздумья, все решили, что это подходит белый 46-й Исетский полк, который согласно полученному накануне приказу, должен был выдвигаться на левый фланг. Белых стрелков-исетцев, как раз недавно переодели в новенькую английскую форму. Эта роковая ошибка предопределила судьбу батареи. Дело в том, что точно такие же английские шинели, не так давно захватили и красные. Дело усугублял утренний туман, в котором то появлялась, то исчезала неизвестная пехота. Офицеры промедлили и безвозвратно упустили столь ценные в боевой обстановке минуты. Даже направленный навстречу подходившей цепи конный ординарец, уже не мог предотвратить трагедию. Лишь прапорщик Нейков, поддаваясь неосознанному тревожному чувству, отдал своим бойцам приказ перейти на левый фланг, поближе к приближающимся неизвестным солдатам. Пока все раздумывали, пехотная цепь, подойдя уже на сотню метров к позиции, внезапно грянула по батарее дружным винтовочным залпом. Одновременно, правый фланг цепи стал заходить в лес, стоявший в100 метрахпозади позиции артиллеристов, а левый фланг красной цепи бросился окружать батарею. Град пуль засвистел по позиции, звонко защелкав по щитам орудий. От неожиданности, среди артиллеристов началась паника. Пять стрелков из прикрытия, недавно прибывших и не бывавших еще в бою, бросились бежать к станции. Прапорщик Нейков кинулся их останавливать и вернул в цепь. Тем временем, вся его полурота, не зная, что делать, сгрудилась около орудий, не рассыпаясь в цепь и не открывая ответный огонь. Лишь один из юнкеров, не растерявшись, стрелял из винтовки по красным. Юнкера всегда производили бодрящее душу впечатление. Они словно сжатые пружины, были готовы каждую минуту развернуться по знаку начальника. Не растерялся и младший офицер батареи поручик Арапов. Вместе с несколькими артиллеристами, взявшись за сошники, он спешно развернул в сторону красных крайнее левое орудие. Под стук пуль по щиту, ствол орудия опустили горизонтально и одна за другой, практически «в упор», поручик Арапов успел выпустить по красной цепи две гранаты и семь шрапнелей. В это же время, другой младший офицер прапорщик Н.Суханов, пытался организовать вывоз орудий с позиции. Четыре орудийных передка нахлестывая лошадей, карьером влетели прямо на батарею. Однако подошедшие уже на полсотни метров красноармейцы, прицельным огнем из винтовок убили лошадей в двух передках. После этого, оставшиеся в живых передки помчались обратно к станции. За ними бросились бежать и солдаты-батарейцы. Это был конец. Положение оставленных орудий стало безнадежным. Командир батареи поручик К.П.Козмин, вместе с младшим офицером прапорщиком Кузнецовым, находился в это время на НП, в полутора верстах от позиции и принять участие в спасении батареи не мог. Вынув прицелы, оставшиеся артиллеристы по команде поручика Арапова, бросили орудия и так же побежали к станции. Многие оставались, сдаваясь в плен. Целиком в руки красных попал и стоявший в лесочке батарейный обоз со всеми подводчиками. Последним, отстреливаясь из винтовок, позицию покинул взвод прапорщика Нейкова, при чем трое его солдат, так же остались возле орудий и сдались в плен. Еще один заболевший боец, попал в плен с захваченным батарейным обозом. От орудий до станции было около половины версты открытого поля. Красноармейцы словно в тире, могли легко перестрелять рассыпавшихся по лугу бегущих артиллеристов. В этом отчаянном положении, на помощь пришел стоявший в километре от станции бронепоезд «Кондор». Над его плоской угловатой башней вспыхнуло белое облачко дыма, и сразу же над головами бегущих просвистел снаряд. Командир стальной махины, разобравшись, что именно происходит, огнем из двух орудий и пулеметов прикрыл отход своих. При чем прицел, был взят им на удивление точно. Снаряды сразу же разорвались прямо посреди красноармейской цепи. По таким огнем, бойцы красного 37-го полка не только не смогли преследовать бегущих, но даже были вынуждены залечь. Огонь бронепоезда не утихал, грозя им на открытой местности полным уничтожением.

И тогда, помощник командира полка Тихон Иванович Буторин, с уже отличившимся красноармейцем 5-й роты П.Е.Поповым, бросились вдвоем к захваченным орудиям. Повернув одно из них, вместе с только что взятыми в плен артиллеристами, они открыли прямой наводкой огонь по бронепоезду. Ни кто из красноармейцев, не служил ранее в артиллерии и потому, выпустив почти два ящика снарядов, они так и не смогли поразить бронепоезд. Лишь один из снарядов разорвавшись неподалеку, пробил несколькими осколками тендер паровоза. Тем не менее, тревожно загудев, броневая машина зашипела паром, лязгнула буферами, и беспорядочно огрызаясь, потянулась на восток. Красная цепь вступила на станцию Варгаши.

Фото: помощник командира 37-го полка Т.И.Буторин, участник захвата белой батареи. (снимок из книги Попович В.И, Гнусин И.А., «Путь борьбы. Краткая история 5 дивизии», М.-Л., 1929, с.109).

По докладу офицеров, с батареи удалось спасти два орудийных передка, предназначенных для перевозки орудий и несколько повозок батарейного обоза, с которыми оставшиеся артиллеристы отошли в дер.Кабанье. Четыре легких трехдюймовых орудия, два зарядных ящика, несколько подвод со снарядами, а так же 110 солдат попали в плен. Вместе с тем, по мнению командира батареи Козмина, реальная возможность спасти орудия все же была. Недалеко от позиции батареи, в казарме в 100-150 метрахот разъезда, ночевал отведенный из д.Варгаши белый 3-й батальон 47-го Тагильского полка. Его своевременная атака, могла бы отбросить красноармейцев и спасти батарею. Но комбат вновь растерялся и вместо решительной атаки, отвел батальон. При этом 7-я рота стрелков-тагильцев отбилась от батальона и отошла в д.Митькино (Тайболина), где присоединилась к 48-му Туринскому полку.

Единственные, кто попытался спасти орудия, были стоявшие у железнодорожного переезда два взвода 9-й роты 48-го Туринского полка. Именно им, полковник Украинцев приказал выйти на станцию и прикрыть отход батареи. Кругом царила неразбериха, как это обычно бывает при появлении противника с тыла. Огнем уже обстреливался штаб полковника Украинцева в д.Митькино, но при этом, на позициях стоявших западнее станции белых 1-го и 2-го батальонов все было тихо. Белая полурота развернулась цепью и двинулась от железнодорожного переезда к станции Варгаши. Внезапно со станции, ей навстречу вышла цепь красной пехоты. Выкатив пулемет в интервал цепи, белые стрелки-туринцы стали сосредоточенным огнем бить по противнику. С востока от станции Варгаши, в их сторону бегом двинулась еще одна цепь красноармейцев и стала окружать отважную полуроту. Теперь стрельба шла уже во все стороны. Бой длился около часа. Из пулемета шел пар, накалился ствол и доливать в кожух воду, приходилось под губительным огнем противника. Рядом лежала гора стреляных гильз. Тем временем, разобравшись, что происходит, 1-й и 2-й батальоны 48-го Туринского полка оставили свои позиции и отошли мимо станции в дер.Кабанье. В неразберихе отхода, без вести пропал прапорщик 48-го полка Конов, были ранены подпоручики Александр Васильевич Желтышев и Константин Кепочарев. Отстав вместе с лошадью, из обоза штаба дивизии бежал солдат Григорий Зудов, родом из Оренбургской губернии, Челябинского уезда, с.Чуюновское. Успешно сковав красных боем, полурота белых стрелков-туринцев отошла последней. Для прикрытия отхода пехоты, из дер.Митькино выдвинулась спешенная полусотня челябинских казаков. Рассыпавшись в цепь и отстреливаясь, они стали медленно отходить, самыми последними от дер.Варгаши. Позади всех, двигался, ведя огонь бронепоезд «Кондор». В этом же бою, красный 37-й полк потерял 2 убитыми, 2 пропавшими без вести и 13 раненных (прим.78). Давно прошли те времена. Лишь безмолвный свидетель событий – маленькая пирамида в сквере у станции, слева от входа в вокзал, хранит память о них. Стоит она на братской могиле красноармейцев 37-го полка погибших в бою за станцию.

 

Фото: братская могила красноармейцев на станции Варгаши (снимок автора).

Челябинская казачья сотня, прикрывавшая отход и отступившая последней, потеряла в бою 1 казака убитым и оставила на поле боя раненными казака Михаила Воробьева и урядника Никиту Баландина. Вместе с бронепоездом «Кондор», казаки отступила на разъезд №285, в трех верстах от стан.Варгаши, где они нагнали 48-й Туринский полк и вместе с ним отступили в д.Кабанье.  Однако и здесь, отступавшие белые стрелки-туринцы, попали здесь под удар преследовавшего их красного 38-го полка. Противник висел буквально «на плечах» и, заняв оборону перед деревней Кабанье, полковник Украинцев решил попытаться задержать красных. Он расположил цепи своего полка таким образом, что наступавшие красноармейцы попали под перекрестный огонь и остановились. Тогда, командир взвода пулеметной команды 3-го батальона красного 38-го полка Федоровых Иван Ильич, короткими перебежками, а где и ползком, выдвинулся со своим пулеметом вперед. Крепко сжимая дрожащие ручки затыльника, он нажал на гашетку и стал медленно двигать ствол стальной машины из стороны в сторону. Лежавший рядом второй номер, слегка поддерживал все время вздрагивавшую и подскакивавшую в руках ленту с патронами, помогая ей скользить в приемник. Вот мелькнул медный наконечник ленты и пулемет умолк. Сразу же, в приемник был воткнут наконечник новой ленты. Протянув ее левой рукой, Федоровых подал рукоятку пулемета несколько раз вперед-назад и, перезарядив его, снова открыл огонь. Не каждый выдержит огонь пулемета с близкой дистанции. Под градом несущейся на них стали, залегшие белые стрелки-туринцы в замешательстве стали отходить к д.Морево. Завидя это, красноармейцы вновь поднялись в атаку и дружным ударом заняли окопы белых. За смелые и инициативные действия, позволившие одержать победу в бою, Федоровых И.И был представлен к Ордену Красного Знамени. Выбитый из деревни белый 48-й Туринский полк, к вечеру отошел в лес в 2 верстах восточнее д.Щучье, откуда уже в темноте, двинулся по дороге на д.Моховое (Кукушкино). Позади, в дд.Сычево и Уфина, подходил находившийся в резерве дивизии красный 39-й полк. Белый 47-й Тагильский полк (без 3-го батальона), под командованием капитана Самойлова, с рассветом 23 августа 1919 года перешел в с.Моревское. Вскоре, сюда же прибыли 8-я и 9-я роты его 3-го батальона. Они принесли известие о прорыве красных и о занятии ими станции Варгаши. Подняв свой полк по тревоге, капитан Самойлов спешно выступил по дороге на д.Слободчиково. С ним же, отходило и одно орудие гаубичной батареи 6-го Уральского артдивизиона. К утру 24 августа 1919 года, белые 47-й Тагильский полк и 12-й Уральский егерский батальон, должны были прибыть на станцию Лебяжье (114).

Отступавший последним по железной дороге, белый бронепоезд «Кондор» отошел к озеру Юрахлы, где встретил штаб начдива Бангерского. По его приказу, бронепоезд двинулся обратно, чтобы провести разведку и определить где находится противник. В 2 верстах от озера Юрахлы, по стальной обшивке внезапно защелкали пули, а невдалеке ударили несколько разрывов снарядов. Стальная громадина спешно поползла обратно. Правда, штаба Бангерского на прежнем месте уже не было, он отошел в д.Слободчики. Тем временем, выдвинутый из д.Банниково резервный белый 46-й Исетский полк, двигался сменить 12-й Уральский егерский батальон. Заночевали они в д.Медвежье. Среди ночи, всполошив спавшую деревню топотом копыт, в штаб полка примчался вестовой. Он привез приказ. Перед полком ставилась задача прикрыть отход всей дивизии. С утра 23 августа 1919 года, оставив 1-й батальон и штаб полка в д.Медвежье, 2-й и 3-й батальоны с легкой батареей 12-го Уральского артдивизиона, выступили на запад вдоль линии железной дороги. По пути, дороге все чаще стали встречаться отходящие двуколки, походные кухни, зарядные ящики, повозки. Эта картина не предвещала ничего хорошего. Шел тот тыловой люд, который всегда предшествовал общему отступлению. Подходя к д.Варгаши, белый 3-й батальон 46-го Исетского полка, был обстрелян в полуверсте от нее сильным ружейно-пулеметным огнем. Понеся потери раненными, стрелки залегли и стали отстреливаться. Вскоре, батальон догнал всадник с винтовкой за плечами. Он привез приказ отступать обратно в д.Медвежье. Никто еще не догадывался, что это было началом конца всего батальона. Тем временем, вышедший из ночного окружения 12-й Уральский егерский батальон вместе с гаубичной батареей, отходил на д.Корнилово. Приняв их участок, командир 2-го батальона 46-го Исетского полка подполковник Волков, занял со своими стрелками позицию в одной версте от д.Дубровное, перехватив дороги на дд.Васильки, Медвежье и Зарубино. Почти сразу же, началась перестрелка с красными. Наступая вдоль линии железной дороги от станции Варгаши, красный 37-й полк с эскадроном конной разведки занял д.Васильки. Обнаружившая это белая разведка, немедленно доложила подполковнику Волкову. Одновременно с левого фланга, белый 2-й батальон 46-го полка, стали обходить подошедшие с юга красные части 27-й дивизии.

Оборонявшиеся севернее железной дороги белые части 6-й Уральской дивизии горных стрелков, узнав о занятии красными станции Варгаши, стали отходить к деревне Песчаное и селу Моревское. Штаб дивизии перешел из д.Максимовка в д.Камышное, где стоял в резерве 30-й Сибирский Чернореченский полк. Сюда же, через д.Попово, прибыл вышедший из тыла красных 12-й Уральский кавдивизион, отходивший дальше, вместе со штабом уральских горных стрелков. К утру 24 августа 1919 года, полки 6-й Уральской дивизии горных стрелков, вместе с 12-м Уральским инженерным дивизионом двигались в д.Лебяжье. На смену им, из д.Кабанье подошел белый 45-й Урало-Сибирский полк. После полудня 23 августа 1919 года, он уже занял позицию по западной окраине д.Морево. При этом 1-й батальон перехватил дороги на дд.Кабанье и Васильки. Белый 2-й батальон укрепился от лежащего западнее деревни озера вправо, перехватив дороги на дд.Максимовку и Песчаное. И, наконец, 3-й батальон расположился в резерве по дороге из с.Морево в д.Щучье. К вечеру, белый 45-й Урало-Сибирский полк, с одним неисправным орудием гаубичной батареи 6-го Уральского артдивизиона, отошел от д.Морево на западную окраину д.Попово. Утром 24 августа 1919 года, он начал отходить по дороге на д.Камышное. Севернее, к д.Б.Моховое, без какого-либо нажима со стороны красных, отступали полки белой 13-й Сибирской дивизии. Даже в этот момент, их удар на юг мог бы помочь расстроенным частям уральцев, но приказа об этом из штаба 3-й армии так и не поступило.

 

Схема боевых действий 24 и 25 августа 1919 года на участке 5-й стрелковой дивизии.

Боями под станцией Варгаши, по сути, и завершилось организованное сопротивление белых на участке красной 5-й стрелковой дивизии. Последующие два дня, ее полки лишь продолжали преследование отходящих частей белой армии генерала Сахарова, выводившего из-под удара свои основные силы. Незначительное сопротивление оказывалось лишь местами. 24 августа 1919 года, красный 37-й полк с боем занял деревни Козниково и Щучье, а на следующий день вошел в д.Высокова. 38-й полк, с боем прошел Моревское и Попово. В последнем, из отходящего арьергарда белого 45-го Урало-Сибирского полка, к красным перешли сразу 15 солдат. (прим.79) 25 августа 1919 года, красный 38-й полк достиг деревень Большое и Малое Моховое, где принял перебежчиков Козлова Ивана, Зайцева Якова, Рыжкова Федора, Белякова Дементия, Тельминова Прохора и еще двоих солдат из белого 47-го Тагильского полка. С их слов, они все прибыли в полк в составе последнего пополнения, из 1-го Троицкого кадрового полка. Красный 39-й полк, переночевав на станции Варгаши, 25 августа 1919 года перешел в дд.Максимовка и Морево. Штаб 1-й бригады остановился в д.Щучье.

На участке 3-й бригады Строганова, 24 августа 1919 года, красный 43-й полк под командованием Чуйкова, занял без боя дд.Малопесьяное и Лихачи. На следующий день, так и не встретив противника, полк Чуйкова занял д.Старопесьяное. Сопротивление на своем участке, встретил лишь красный 44-й полк. 24 августа 1919 года, он, вместе с батальоном 45-го полка, наступал на д.Станичную. Здесь, в коротком бою были ранены красноармейцы 1-й роты Громов Алексей и Ефремов Сергей. На следующий день, полк без боя вступил в дер.Лихачи. Пройдя дальше на дер.Камышное, батальон 45-го полка, совместно с подошедшим с юга красным 243-м Петроградским полком из состава 27-й дивизии, после часового боя занял д.Камышное, отбросив отступавшие в арьергарде белый 45-й Урало-Сибирский полк и 6-й Уральский кавдивизион. Другие два батальона 45-го полка, продолжали оставаться в резерве в д.Безпалово. Штаб 3-й бригады остановился в д.Барашково. Штаб начдива Карпова находился в г.Кургане. На этой линии полки 5-й красной дивизии были остановлены и выведены в резерв, ожидая переброски на Южный фронт. При этом 37-й полк остановился на отдых в д.Высоково, 38-й полк – в дд.Большой и Малой Моховой, 39-й полк – в дд.Морево и Попово, 43-й полк – в д.Старопесьяное, 44-й полк – в д.Лихачево, 45-й полк – в д.Станичное.

Приказ о переброске войск 5-й дивизии на другой фронт, был отдан командармом Тухачевским еще 19 августа 1919 года. По воспоминаниям Михаила Николаевича, это было сделано по прямому указанию командующего Восточным фронтом Ольдерогге, не учитывавшего «…слабость наших сил и опасность положения на правом фланге». Вывод с линии фронта целой дивизии, в значительной степени менял все оперативные планы штаба 5-й армии. Образовавшийся на фронте промежуток, необходимо было срочно кем-то заполнить. Тухачевский был вынужден изменить направление главного удара, начав смещать основные силы своей армии – красные 26-ю и 27-ю дивизии на северо-восток, в полосу железной дороги. Впоследствии, в своих мемуарах, маршал не раз указывал на это обстоятельство, как на одну из главных причин последующего поражения своей армии. Однако при этом он не учитывал чисто географический фактор. Дело в том, что линия железной дороги, проходя от Кургана к Петропавловску, имеет естественное смещение в юго-восточном направлении. При дальнейшем наступлении, это, так или иначе, выводило бы наступавшие южнее железной дороги, части красных 26-й и 27-й дивизий на линию. К тому же, чем дальше на восток, тем все более сужалась общая линия фронта, ограниченная степями на юге и тайгою на севере. Да и, несмотря на ряд тревожных нот в сообщениях разведки, в целом, к середине августа 1919 года, имевшиеся сведения о белых были самые оптимистичные для красного командования. Отмечалось, что белые войска отходят без сопротивления, в их частях отмечается сильное разложение. Так, 20 августа 1919 года, штаб красной 27-й дивизии доносил, что «… силы белых совершенно деморализованы, перебежчики переходят толпами, необходимо разработать директиву, одним ударом дойти до Петропавловска». На фоне одержанных побед, общим настроением бойцов 5-й армии, было «…покончить с восточным фронтом до наступления холодов». А у взятых в плен под селом Мостовским красноармейцев 30-й красной дивизии, были даже обнаружены нарукавные красные повязки, с надписью - «последний удар». Все это, позволяло принять решение, о переброске части сил на другой фронт. Тем более что у штаба красной 5-й армии, имелась целая дивизия (35-я), по сути, еще не задействованная в наступлении.

Таблица потерь и трофеев красной 5-й стрелковой дивизии в период 16-25 августа 1919 года.

Номер части	Место боя	Потери	Расход боеприпасов	Трофеи
37-й полк	с.Бараба, д.Новомарково, стан.Варгаши, д.Васильки и д.Щучье	в бою за стан.Варгаши убиты 2 солдат, ранены 1 командир и 12 солдат, пропали без вести 2 солдат.	израсходованы в боях 19450 патронов, 11600 патронов к пулемету «максим», 4530 патронов к пулемету «Льюис», 14 ручных гранат	захвачены 291 пленный, 211 винтовок русских и 5 винтовок японских, 20 штыков, 4 трехдюймовых орудия с 2 передками, 1 кухня, 4 повозки, 2 телефонных двуколки, 6 телефонов и 10 лошадей.
38-й полк	д.Ильина, д.Пестерево и стан.Варгаши	ранены 10 солдат	израсходовал в боях 18000 патрон	взял в плен 1 офицера, 187 солдат, захватил 120 винтовок, 24 снаряда, 1 телефон, 2 подводы телефонного имущества и 12 лошадей
39-й полк	д.Глинки	убиты 2 солдата, ранены 2 командира и 25 солдат, дезертировал 1 солдат	израсходованы в бою 19000 патронов	взяты 60 пленных, захвачены 23 русских винтовки, 9 винтовок японских, 1 пулемет системы «кольт», 3050 патрон и 3 лошади с седлами
43-й полк	г.Курган и д.Барашково	убиты 1 командир и 11 солдат, ранены 4 командира и 67 солдат, контужены 2 солдат, пропали без вести 3 солдат, дезертировали 9 солдат.	израсходованы 59000 патрон	взяты 328 солдат и 2 юнкера, захвачен 1 пулемет, 36 трехдюймовых снарядов
44-й полк	д.Белый Яр, д.Глинки, д.Колташово, д.Грачево, д.Станичное	убиты 1 командир и 17 солдат, ранены 23 командира и 190 солдат, контужены 3 солдат, 1 рядовой совершил самострел, пропал без вести 1 солдат, попали в плен 1 командир батальона и 15 солдат, дезертировал 1 солдат.	израсходованы в боях 130000 патрон
45-й полк	г.Курган, д.Беляково, д.Галкино, д.Грачево, д.Беспалово и с.Падеринка	убиты 5 солдат, ранены 43 солдата	израсходованы в боях 45000 патрон
1-й легкий артиллерийский дивизион		10 дезертировавших солдат	израсходованы 69 гранат и 135 шрапнелей
2-й легкий артиллерийский дивизион			израсходованы 213 гранат и 228 шрапнелей
батальон связи		дезертировали 14 солдат

 

Всего, в боях на Тоболе, части 5-й дивизии в качестве трофеев взяли 889 пленных, 8 седел, 1068 винтовок, 32700 патрон, 8 пулеметов, 4 орудия с 2 передками, 5 паровозов. Уже на отдыхе, 26 августа 1919 года было принято 28 перебежчиков, а 28 августа – еще 16 белых солдат (115).

После 23 августа 1919 года, белые войска начали безостановочный отход по всей линии фронта к реке Ишим. Таким образом, задержать наступавшие красные дивизии под Курганом им удалось лишь на неделю. Этого времени, безусловно, было мало для подготовки белых войск к новому наступлению.