Зауральская генеалогия

Участок занимаемый частями красной 26-й дивизии, был центральным на фронте 5-й армии. Это определяло его особую важность. По плану командарма Тухачевского, первоначально дивизии ставилась задача, наступать из района д.Требушинное, по сходящемуся с ударной группой направлению, на казачий поселок Новорыбинку. Однако, к моменту постановки задачи, части 26-й дивизии, уже были не способны выполнить этот приказ. Период с 3 по 5 сентября 1919 года, был временем кризиса на участке дивизии. Ее фронт был прорван, правый фланг разгромлен, а значительная часть полков, прорывалась из охватившего их кольца. К утру 6 сентября, положение начало выправляться. Всем бригадам, пусть и весьма потрепанным, удалось благополучно выйти из окружения, несколько оторваться от противника и более-менее выровнять линию фронта. С этого момента, ситуация на фронте для белых кардинально изменилась. Стало ясно, что планы генерала Дитерихса об окружении и уничтожении красных, в целом провалились. Первоначальный успех белого наступления носил частный характер и не смог кардинально изменить положение в маштабах фронта. С этого момента, можно было считать, что дальнейшая операция уже ничего не даст, кроме некоторого выигрыша времени, купленного дорогой ценой. Стало очевидно, что все ожидания белого командования, были основаны на слабом преступно-легкомысленном оптимизме. Расчеты не оправдались. Теперь, необходимо было менять тактику: переходить от идеи глубоких охватов и обходов, к простому фронтальному натиску. Однако сил и резервов, необходимых такого рода борьбы, у белого командования не было. И хотя генерал Сахаров, 6 сентября 1919 года, специальной телеграммой срочно просил штаб фронта прислать ему пополнение, хотя бы и необученное, но не менее 15000 человек, – в ответ была тишина. Каких-либо резервов у командующего фронтом генерала Дитерихса просто не было.

Но и потрепанным частям красной 26-й дивизии, для перехода в задуманное командармом Тухачевским наступление, был катастрофически необходим отдых. И небо, словно сжалилось над ними. 6 сентября 1919 года пошел дождь, зарядивший сразу на два дня. Это был сплошной ливень, мгновенно «распустивший» почву, так что некуда было и ступить. Он заставил остановиться обозы и артиллерию, сковал всю инициативу войск. Это и была, столь желанная для красных передышка. Командование использовало ее в полной мере. Первым делом, в понесшей наибольшие потери 2-й бригаде, полностью обновили командный состав. Комбриг Васильев был смещен с должности, понижен и переведен командовать 233-м полком. На его место, назначили бывшего командира красных карельцев – Витовта Казимировича Путну.

Рисунок: командир 2-й бригады 26-й дивизии В.К.Путна (из книги «Исторический очерк 27-й Омской стрелковой дивизии», М., 1923, с.272).

Это был опытный командир, типичный офицер военного времени. Родившись 31 марта 1893 года в деревне Мацканцы Виленской губернии, в семье крестьянина-литовца, он, после окончания Рижского коммерческого училища, был призван в 1915 году в армию и начал службу в Лейб-гвардии Семеновском полку. За храбрость и геройство, молодой солдат был направлен в школу прапорщиков Северного фронта, которую окончил в феврале 1917 года, вступив одновременно в члены РСДРП(б). После чего, он последовательно прошел ступени младшего ротного командира, командира роты и командира батальона. Одним из первых, в апреле 1918 года, молодой комбат вступил в Красную армию, был военкомом Витебска, комиссаром 1-й Смоленской дивизии и Правобережной группы, а затем успешно командовал 228-м полком, был ранен в боях под Челябинском (прим.23). С собою, новый комбриг привел и нового начальника штаба бригады. Им стал Дворкин. В 230-й Старорусский полк, новым командиром был назначен Кусков, а бывшего комполка Долгополова перевели на должность его помощника. Новым командиром 231-го Сводного полка, вместо смещенного за трусость Кокоулина, стал Кириллов, а временно командовавший полком Ягунов, стал его помощником. Для усиления участка дивизии, исключительную важность которого все понимали, командарм приказал перебросить сюда, части 2-й бригады 21-й дивизии, чья отправка на Южный фронт была отменена. Эта бригада, лишь в январе 1919 года прибыла в состав 21-й дивизии, после того, как бывшая в ней ранее 2-я бригада, была сдана белым своим командованием у дд.Поделничная и Верх.Турка. На момент прибытия, все полки имели новое обмундирование, по форме вводимой в РККА и абсолютно новое вооружение. Командовал ими 70-летний бывший царский генерал Кукуран. В состав бригады входили:

1) штаб бригады – 8 командиров и 16 солдат, а так же комендантская команда – 1 командир и 53 солдата,

2) рота связи – 7 командиров и 192 солдата,

3) 184-й (56-й) Костромской полк – 2 батальона, 7 рот, 68 командиров, 1766 солдат, в том числе 951 штыков, 22 пулемета,

4) 185-й (57-й) Шуйский полк – 66 командиров, 1510 солдат, в том числе 753 штыка и 4 пулемета,

5) 186-й (58-й) Владимирский полк – 86 командиров, 1504 солдата, в том числе 727 штыков и 16 пулеметов,

6) 187-й (248-й) Володарского полк – 73 командира, 1331 солдата, в том числе 674 штыка и 9 пулеметов,

7) управление 1-го легкого артдивизиона,

8) 1-я легкая батарея – 5 командиров, 149 солдат, 4 трехдюймовых орудия,

9) 2-я легкая батарея – 5 командиров, 159 солдат, 4 трехдюймовых орудия,

10) 3-я легкая батарея – 4 командира, 135 солдат, 3 трехдюймовых орудия

С утра 7 сентября 1919 года, красные 184-й и 185-й полки выступили из д.Птичье и следуя через дд.Логоушку, Пестово, Петровское, Чесноково прибыли в дд.Старомарково (184-й полк и 1-я батарея) и Дубровское (185-й полк и 3-я батарея). Одновременно, 186-й и 187-й полки выступили из д.Медведское и следуя через дд.Каменное, Б.Кушму, Бутырское, Глазнево, Б.Карасинская, Белая-1, Сычево и город Курган прибыли в дд.Пестерево (186-й полк и 2-я батарея) и Сычево (187-й полк).

Тем временем, весь день 6 сентября 1919 года, части 26-й дивизии отдыхали и приводили себя в порядок. Под беспрерывно лившим дождем, полки спокойно стояли в занимаемых ими селениях, а все бойцы отсыпались. В поредевшие бригады, наконец-то прибыло свежее пополнение. Еще 4 сентября 1919 года в д.Слевное прибыли 84-я и 85-я маршевые роты, общим количеством 380 штыков, сразу же принявшие участие в боях и влитые затем в вышедшую из окружения 1-ю бригаду. Еще 500 прибывших тогда же мобилизованных, были направлены в 3-ю бригаду. Всего, в дивизию прибыло 859 мобилизованных и 19 командиров. Впрочем, по некоторым данным, часть этого пополнения, была перехвачена казаками и попала в плен у с.Лопатки. 3 сентября 1919 года, из 1-го запасного армейского полка в дивизию были дополнительно отправлены 97-я, 98-я, 99-я, 100-я, 105-я, 106-я маршевые роты (1572 солдат и 12 командиров), а 6 сентября 1919 года – еще 127-я, 128-я, 129-я и 130-я маршевые роты (1004 солдат и 17 командиров). Фактически, 26-я дивизия была пополнена чуть ли не вдвое. От нее требовали, во что бы то ни стало удержать линию фронта, до сосредоточения и перехода в наступление частей ударной группы.

Рисунок: георгиевское знамя 162-го Ахалцыхского полка, врученное 25-му Екатеринбургскому полку. Во время отступления захвачено партизанами и доставлено ими в Томск. Дальнейшая судьба его неизвестна (рисунок с сайта: http://www.kolchakiya.narod.ru).

Пока красные полки, оторвавшись от противника отдыхали и пополнялись, белые части продолжали наступать. 6 сентября 1919 года, 7-я Уральская дивизия горных стрелков, после полудня, сделав под проливным дождем десятиверстный переход из д.Слевное, без боя вошла в д.Чебаки. Здесь, в дивизию поступил новый приказ. Командарм ставил задачу, наступать через д.Умрешево и к вечеру занять с.Лисье. Однако по такой погоде, совершать нормальные марши на повозках было невозможно. Двинувшийся в авангарде 27-й Камышловско-Оровайский полк, с трудом вытаскивая ноги из вязнущего чернозема, прошел без боя д.Сетово и двинулся дальше по дороге на д.Умряшево. Восточнее д.Гренадеры, белые стрелки-камышловцы наткнулись на занявший оборону красный 227-й Владимирский полк. Попытка наступать на его позиции, по открытому полю, увязая в грязи по колено провалилась сразу. Тогда, двинутый в обход 25-й Екатеринбургский полк, миновал д.Зеленое и пройдя еще пять километров по дороге на д.Золотое, резко повернул на юго-запад. Без дорог по целине, таща на себе боеприпасы и пулеметы, стрелки сумели выйти к д.Умрешево с северо-запада. Оказавшись под угрозой окружения, 1-я бригада 26-й дивизии, несмотря на приказ начдива Белицкого держать позиции, оставила д.Умрешево и к ночи отступила в с.Лисье. При этом, красный 227-й Владимирский полк отошел к с.Бол.Кривинское. Здесь в Лисьем, в штаб комбрига Гайлита пришли 2 перебежчика из Волжского Драгунского кавполка и 9 дезертиров из 28-го Ирбитского полка. Пока красные отдыхали и пополнялись, их противники были измотаны трудными переходами. К вечеру 6 сентября 1919 года, белые 26-й Шадринский и 27-й Камышловско-Оровайский полки, остановились в д.Умрешево, а 25-й Екатеринбургский и 28-й Ирбитско-Перновский полки – в д.Сетово.

На участке красной 2-й бригады Путны, белой 11-й Уральской дивизии с 5-м Оренбургским казачьим полком, было приказано наступать из с.Большекурейного на с.Лопатки. Южнее, части Партизанской группы и Войсковой Сибирский казачий корпус наступали вдоль линии петропавловского тракта. В с.Лопатки, оброняя правый фланг красной 26-й дивизии, сосредоточились 26-й кавалерийский дивизион, два эскадрона 2-го Петроградского кавполка (150 человек, в том числе 90 сабель, 3 пулемета) и 3-й отряд особого назначения, под общим командованием Половинкина. Севернее их, в д.Требушинное, находилась вся 2-я бригада Путны. С утра, в стоявший здесь же штаб комбрига, пришли 1 перебежчик из 1-го Волжского полка и 1 дезертир из 2-го Самарского полка. После полудня, по дороге из д.Сухмень показался белый полуэскадрон. Высланный ему навстречу эскадрон 2-го Петроградского кавполка, отогнал белых на опушку леса, в двух километрах к востоку от села, где между гарцевавшими всадниками продолжалась перестрелка. Другой эскадрон красноармейцев-петроградцев, двинувшись в разведку на д.Моховое, в километре от нее встретил взвод казаков. Спешившись и рассыпавшись в цепь, станичники открыли огонь заставив красноармейцев отойти. Основная роль в обороне с.Лопатки легла на 3-й отряд особого назначения, под командованием Шлыкова. Его бойцы заняли позицию по окраине села, выслав полуроту в д.Маслово. Ближе к вечеру, по дороге из с.Большекурейного, показалась рота белой пехоты и две казачьих сотни. Это был авангард 11-й Уральской дивизии. Развернувшись в боевой порядок, белые начали наступать на село. Сумерки осветились в пламени выстрелов. Вскоре, отбитая белая рота отошла по дорогам на дд.Сухмень и Худяково, где расположилась на опушке леса в 1,5-2 километрахот села и всю ночь вела перестрелку.

На участке 3-й красной бригады Рахманова, в авангарде белых частей Волжской группы, из д.Каравашки на с.Макушино и д.Бол.Коровье, наступала 3-я Симбирская дивизия. Впереди шли 11-й Сенгилеевиский и 12-й Икский полки с 1-й легкой батареей (3 орудия) и одним 42-линейным орудием. За ними двигались 9-й Симбирский и Эткульский пеший казачий полки, с 2-й и 3-й легкими батареями (8 орудий), тяжелой 42-линейной (3 орудия) и гаубичной 48-линейной (2 орудия) батареями, а так же Отдельным пешим казачьим дивизионом (две сотни). Белая 1-я Самарская дивизия двигалась в д.Чебаки, а 13-я Казанская дивизия, должна была от разъезда Пьянково свернуть на юго-запад и нанести удар через д.Чебаки к линии железной дороги. Позади них, выступив из д.Монастырской в с.Макушино, двигалась через д.Обезьянкино (Ясные Зори) белая Ижевская дивизия с 4-м Оренбургским казачьим полком. Приданный ей казачий дивизион есаула Леонова, был отправлен в 13-ю Казанскую дивизию, а тяжелая 42-линейная батарея передана симбирцам. Этот удар волжан, пришелся по пустому месту. Красная 3-я бригада 26-й дивизии, несмотря на приказ оборонять деревни Обезьяновка и Зеленая, оставила их без боя и оторвавшись от противника, отошла в с.Бол.Кривинское и д.Мал.Кривинское. Сюда же, прибыл и вышедший из тыла противника 234-й Маловишерский полк (130).

Весь следующий день 7 сентября 1919 года, на участке 26-й дивизии, так же прошел спокойно. Небольшими группами и поодиночке прибыло еще 100 человек пополнения, а так же пришли перебежчики: 31 человек из 22-го Златоустовского полка, 25 – из 9-го Симбирского полка, 21 – из 1-го Волжского полка, 29 – из отдельного (?) полка, 19 – из 11-го Уральского кадрового полка, 12 – из 1-го Ижевского полка, 47 – из 7-го Уральского кадрового полка, 18 – из 2-го Самарского полка, 28 – из саперной команды 31-го Стерлитамакского полка, 21 – из 10-го полка (?), 45 – из 9-го Сибирского полка. К вечеру, 26-я дивизия завершила перегруппировку и подготовку к переходу в наступление. 226-й Петроградский полк, под командованием Богданова и 228-й Карельский полк, под командованием Бородоносенко, с 3-й Ржевско-Новгородской и 2-й тяжелой батареями прибыли в с.Лопатки, где находились 2-й (66-й) Петроградский кавполк и 3-й отряд особого назначения. Сюда же, прибыл штаб комбрига Гайлита, начавший распределять по полкам вновь прибывшие маршевые роты. Все радовались пополнению. Противника не было видно. 227-й Владимирский полк под командованием Кузнецова, с 6-й легкой батареей, сосредоточился в д.Песьяное, куда к нему на помощь был направлен 26-й кавдивизион. Действовавшие на их участке белые части 11-й Уральской дивизии, в этот день располагались: 11-й Уральский егерский батальон с 2-й батареей 12-го Сибирского артиллерийского дивизиона и половиной 44-го Кустанайского полка – двигался из д.Сетово в с.Большекурейное; 41-й Уральский полк с гаубичной батареей – подходил из д.Пеган; половина 44-го Кустанайского полка, 42-й Троицкий и 43-й Верхнеуральский полки с двумя легкими батареями – шли из д.Серебряное; 5-й Оренбургский казачий полк – стоял в с.Большекурейном.

Части красной 2-й бригады Путны, по приказу начдива, должны были оборонять д.Требушинное. Против них, в д.Пеган сосредоточилась переброшенная из д.Умрешево белая 7-я Уральская дивизия горных стрелков. К этому времени, в нее был включен 7-й Уральский артдивизион, под командованием полковника Мягкова. Он состоял из 1-й (3 орудия, 4 офицера, 151 солдат, 5 добровольцев), 2-й (3 орудия, 5 офицеров, 85 солдат, 44 добровольца), 3-й (3 орудия, 5 офицеров, 95 солдат) легких и 4-й гаубичной (2 сорокавосьмилинейных орудия) батарей. Уже в первую неделю боев, вышли из строя одно орудие во 2-й и два орудия в 3-й батареях.

На участке красной 3-й бригады Рахманова, на рассвете, белый 50-й Арский полк начал наступать на оборонявшиеся у с.Большекривинское красные 233-й Казанский и 227-й Владимирский полки. В предрассветной темноте, белые стрелки растянулись цепочкой в низине, насчитывая по оценке красных командиров не больше одного полноценного батальона. Жесткие пальцы офицера раздернули кобуру и показалось длинное дуло маузера. Стрелки дернули затворы и сверкнув, резво выскочили из магазина патроны. Залп! Перекинув затворы, наступающие послали во врага еще по одной пуле. Поддерживая их ударила и артиллерия. Но красные были в несколько раз сильнее. Отбитый 50-й Арский полк отошел к д.Золотое. После боя, в сандив 26-й дивизии поступило 29 раненных и 2 контуженных бойцов, а так же пропал без вести телефонист 5-й Смоленской батареи Александров Иван Степанович, уроженец Пензенской губернии, Чиборского уезда, с.Воловское. К вечеру, пришел приказ о выравнивании линии фронта с отступавшей севернее 27-й дивизией. В связи с этим, 232-й имени Облискомзапа полк под командованием Баткунова, без боя отошел в д.Баксары. Красный 233-й Казанский полк под командованием Будыхина, отступил в д.Одино (в километре севернее Баксаров), а 234-й Маловишерский полк под командованием Попкова отошел в с.Лисье. Штаб комбрига Рахманова, перешел с разъезда №326 в с.Речное. Действовавшие здесь белые части Волжской группы, в этот день располагались: Волжская кавбригада Нечаева – выступила из д.Мишкино на ст.Лебяжье; 1-я Самарская дивизия с подошедшими к ней двумя сотнями 4-го Оренбургского казачьего полка – двигалась из д.Чебаки на дд.Сетово, Бол. и Мал.Умрешево; 13-я Казанская дивизия с приданным ей казачьим дивизионом есаула Леонова – выступила из д.Зеленая и без боя заняла дд. Бол. и Мал. Кривинское; 3-я Симбирская дивизия – шла из д.Коровье на с.Головное; Ижевская дивизия и 4-й Оренбургский казачий полк – стояли в резерве в с.Макушино при штабе Волжской группы.

В этот день, со станции Полетаево на станцию Варгаши, прибыл и начал разгрузку красный 1-й Петроградский (65-й) кавполк. Он был сформирован, под наименованием 1-го Конного Петроградского полка РККА, 25 февраля 1918 года в г.Петергофе, из вернувшихся с фронта солдат и унтер-офицеров Лейб-гвардии Конного полка и влившихся в него петроградских рабочих-добровольцев. В память о перешедших на сторону революции лейб-гвардейцах, на мундирах полка имелись красные петлицы. Первоначально, полк состоял из двух дивизионов. В феврале1918 года,10 бывших офицеров (не конногвардейцев), пытались поднять в нем восстание, но были схвачены и расстреляны. 19 мая 1918 года, полк завершил свое формирование и уже в июне, принял участие в разоружении петроградских анархистов, после чего, был передислоцирован в бывшие летние лагеря в Красное Село. 28 июня 1918 года, 1-й дивизион полка в составе двух эскадронов, отправился на фронт под Казань, где вошел в состав Левобережной группы. За плечами его бойцов остались взятии Казани, Лаишева, Чистополя, Бугульмы, Уфы, мартовское отступление с частями 27-й дивизии, оставление Белебея. В апреле 1919 года, дивизион был переброшен в г.Симбирск, где был переформирован в 1-й Петроградский кавполк. Пополнение приходило главным образом из мобилизованных крестьян Поволжья. В июле-августе, полк завершил свое формирование в Мелекесе и получил конный состав в Челябинске. Тогда же, 10 августа 1919 года, он был переименован в 65-й Петроградский кавполк. К моменту прибытия на фронт, в его рядах насчитывалось 817 человек, в том числе 29 командиров и 470 сабель. В маршевом эскадроне полка находилось около 70 новобранцев. На вооружении бойцов имелись 15 пулеметов (4 «максима», 6 «льюисов», 3 «гочкиса», 2 «шоша»), 636 винтовок и 292 карабина. Полк был полностью конным, бойцы имели пики, командовал ими Петр Моренков. Одновременно сюда же, на станцию Варгаши, прибыл оттянутый с фронта 2-й эскадрон 2-го (66-го) Петроградского кавполка, в количестве около 100 сабель, который должен был следовать в Курган. Приехавший инспектор кавалерии армии Марсель Шабат, мгновенно оценил складывающиеся возможности. Связавшись с начальником штаба армии Ивасиовым, он предложил объединить все силы конницы, присоединив к ним 2-й (66-й) Петроградский полк, какую-нибудь пехотную часть и батарею, а так же придать стоящий на станции бронеавтомобиль. Такому сильному конному отряду, по мысли Шабата, можно было бы поставить самостоятельную задачу. Но командование армии, эти стремления не поддержало, по сути недооценивая роль конницы (131).

8 сентября 1919 года, части 26-й дивизии перешли в наступление. Основной удар наносила действовавшая на правом фланге 1-я бригада Гайлита. По приказу начдива, ей ставилась задача атаковать, совместно с 1-й бригадой 5-й дивизии, в направлении на казачий поселок Новорыбинку, разбивая противника ударами во фланг. Несмотря на непрерывно льющий дождь, с утра, 226-й Петроградский и 228-й Карельский полки, с 3-й Ржевско-Новгородской и 6-й легкими, а так же 1-й тяжелой батареями, выслав отряд в д.Маслово, выступили основными силами из с.Лопатки по дороге на д.Пеган. Их поддерживал 2-й (66-й) Петроградский кавполк под командованием Петунникова (306 человек, в том числе 213 сабель и 6 пулеметов). При штабе комбрига, в резерве были оставлены 3-й отряд особого назначения и 2-я тяжелая батарея. Приданная бригаде саперная рота ушла в д.Медвежье. Противника не было видно. Повозки, телеги с обозной кладью, еле выворачивали свои колеса из липкой грязи. Отряды пехоты, разбившись поодиночке, старались пробраться по сухому месту, где протоптаны тропинки. С трудом был сделан десятиверстный переход до д.Моховое. Противника в ней не оказалось. Казалось, ненастная погода загнала всех под крыши домов. Впереди в д.Пеган, оборонялась белая 7-я Уральская дивизия горных стрелков. Ей была поставлена задача удерживать свой участок, пока другие части не разобьют наступавшую по тракту ударную группу красных. С утра, начдив Пустовойтенко направил конные разъезды казаков-оренбужцев в сторону с.Лисье, с.Лопатки и д.Степное. От зорких глаз станичников не укрылись, растянувшиеся по дороге и увязающие в грязи красные части. По приказу начдива, белые полки срочно выдвинулись на позиции против наступающих красных. При этом, 27-й Камышловско-Оровайский полк полковника Рожко, занял с 2 орудиями позицию от оз.Илиней до д.Пеган. Южнее д.Пеган, протянув линию обороны до оз.Обругай, оборонялся 28-й Ирбитско-Перновский полк капитана Сахарова. Полковник Гуляев со своим знаменитым 25-м Екатеринбургским полком, держал оборону у с.Большекурейного. Роты его стрелков раскинулись на перешейке между озерами Теренгуль и Горькое (полурота 6-й роты с 2 пулеметами); по западной окраине с.Большекурейного (5-я рота, полурота 6-й роты с 2 пулеметами) и от юго-западной окраины оз.Курейное по окраине д.Малокурейное до оз.Кислого (1-я, 2-я, 8-я роты с 4 пулеметами). Разобрав какие-то сараи, бойцы сделали хорошие, правда открытые пулеметные площадки. Болтушкой из глины вымазали щиты и кожухи пулеметов, обсыпав их мелким песком. Площадки утыкали маленькими елочками и маскировка получилась на славу. В резерве в д.Малокурейное стояли 3-я и 4-я роты с 1 пулеметом, а в с.Большекурейном – 7-я рота с 1 пулеметом. Левее их, у д.Малокурейное находился приданный 1-й батальон 26-го полка. В резерве начдива, в д.Серебряное, стояли 7-й Уральский егерский батальон и два батальона 26-го Шадринского полка. Однако красные, утомленные трудным переходом, до позиций дивизии так и не дошли. На левом фланге, 227-й Владимирский полк под командованием Кузнецова, с приданным ему 26-м кавалерийским дивизионом, так же выступил из д.Песьяное по дороге на д.Требушинное. И здесь, основным противником стали вовсе не белые, а грязь и бездорожье. К вечеру, полк добрался до д.Забошное. Стало известно, что впереди в д.Требушинное остановились на отдых белые части. Несмотря на усталость бойцов, командир полка Кузнецов решил продолжить наступление. Был найден местный крестьянин Виктор Федотов, согласившийся стать проводником. Ночью, обходным движением, незаметно, красноармейцы 227-го Владимирского полка выступили в тыл отдыхающим белым. Ночной марш был особенно тяжел. Шли по степи, в стоптанных сапогах, в рваных шинелях, под непрерывным мелким дождем, с трудом вытаскивая ноги из вязкой земли. Несли по очереди тяжелые пулеметы. После нескольких часов движения, проводник объявил, что пришли. Вдали показались огни. Развернувшись в цепи, красноармейцы двинулись к окраине деревни. Кругом стояла тишина. Даже белое охранение, не желая мокнуть под дождем, оставило свои караулы. Подойдя на двести метров к деревне, красноармейцы по команде, внезапно открыли огонь залпами и бросились в атаку. Впереди устремился 26-й кавалерийский дивизион. Поблескивая синевой, хищно вытянулись вперед лезвия шашек. В этом бою, в дивизионе были  ранены красноармейцы Рябчинин Сергей, уроженец Нижегородской губернии, Семеновского уезда и Пуяркалов (?) Иван, родом из Владимирской губернии, Покровского уезда. Был контужен Назаров Андрей, из Владимирской губернии, Покровский уезда, а так же убит Таразанов Петр, уроженец Самарской губернии, Бугульминского уезда. Несмотря на внезапность нападения, занимавший деревню 3-й Ставропольский полк полковника Ромерова быстро собрался и вышел за околицу. К этому времени, в его девяти ротах имелось лишь 43 офицера, 191 штык, 148 человек в командах и 9 пулеметов. Весь полк, по численности не представлял собой и нормального состава батальон. В этом ночном нападении, в плен к красным попали 33 стрелка-ставропольца с обозом и находившимися в нем 2 пулеметами. Впрочем, их горести на этом не закончились. Выведя людей за окраину, полковник Ромеров обнаружил, что его полк вышел не с той стороны деревни. Теперь, чтобы выйти на дорогу, требовалось сделать круговое движение по лесу. Кругом стояла темнота, было сыро, с неба моросил дождь. Почва распустилась и была невылазная грязь. Стрелки с трудом вытягивали ноги. Двигаться было тяжело, грязь засасывала. Порою приходилось наклоняться, подхватывая рукой ушки сапог и только тогда вытягивать ноги. Ситуацию усугубило разлившееся под дождем озеро, превратившее всю землю в какое-то болото. Заехав в него, буквально в полукилометре от деревни артиллерийские орудия встали. Напрасно кнуты ездовых в иступлении били по спинам лошадей, напрасно навалившись, стрелки пытались дружно раскачать колеса. Лишь две легких пушки «гочкиса», удалось вытащить из засасывающей жижи. Все три орудия трехдюймовой батареи и одна из пушек «гочкис», увязли в болоте по лафеты. Оставаться на месте долго было нельзя. Спохватившиеся красные, могли легко перерезать малочисленному полку единственный путь отхода. Бросив увязшие орудия и таща на плечах тяжелые пулеметы, стрелки к рассвету вышли на дорогу, в четырех километрах от д.Пеган. К утру, вся белая 1-я Самарская дивизия сосредоточилась в д.Бол.Умрешево.

Части наиболее пострадавшей 2-й бригады Путны, в это утро, еще приводили себя в порядок в д.Калашное. По плану начдива, они должны были обеспечить натиск 1-й бригады с левого фланга, развивая удар на дд.Требушинное и Сетово. Для подкрепления полков, им был придан 2-й отряд особого назначения, 7-я Ленинская и 8-я легкие батареи. Штаб Путны остановился в д.Александровка. После полудня, восточнее д.Калашное показался противник. Это двигалась, из д.Бол.Умрешево через д.Требушинное по дороге на с.Лисье, белая 1-я Самарская дивизия. В ее авангарде шел 2-й Самарский полк штабс-капитана Степанова, с 2-й легкой батареей. Впрочем, полком он был лишь по названию. К этому дню, в девяти ротах насчитывалось лишь 35 офицеров, 141 штык, 111 человек в командах и 11 пулеметов. За ним шли основные силы дивизии – 1-й Волжский полк (25 офицеров, 152 штыка, 99 человек в командах и 10 пулеметов), 3-й Ставропольский полк полковника Ромерова и 1-й Самарский егерский батальон (17 офицеров, 75 штыков, 51 человека в командах и 4 пулемета). За колонной, по размокшей дороге, с трудом двигался 1-й Самарский артиллерийский дивизион. В его трех легких батареях, насчитывалось 7 трехдюймовых орудий, а в гаубичной батарее – одно 48-линейное орудие и 2 пулемета. Еще две гаубицы вышли из строя и были отправлены в тыл на ремонт. Замыкал шествие 1-й Самарский конный дивизион (2 офицера, 42 сабли, 10 человек в командах и 1 пулемет). Для охраны левого фланга дивизии, в сторону с.Лопатки был направлен конный отряд есаула Шундеева, состоящий из двух сотен 4-го Оренбургского казачьего запасного полка и Травниковского казачьего дивизиона (две сотни, 2 офицера, 201 сабля). Таким образом, вся дивизия насчитывала около 970 солдат, в том числе 560 штыков, представляя собою скорее усиленного состава полк. В обозах, все солдаты были из пленных красноармейцев. Тем не менее, полки идут. Хлюпают по дороге лазаретные линейки и аптечные двуколки, крякают на ухабах артиллерийские фургоны. Дула орудий, словно одобряя все это, кивают лафетами на поворотах. Идет солдат, шагает солдат, несет на плечах свой нехитрый скарб. Выслушав донесение разведки о проходящем мимо противнике, комбриг Путна решил атаковать двигающихся на марше белых прямо во фланг. Полки 2-й бригады были двинуты вперед. Удачным маневром, они зашли во фланг и тыл белым, которые под угрозой окружения прекратили марш и в беспорядке отошли на д.Требушинное. На ночь, 3-й Ставропольский полк и вымотавшийся артиллерийский дивизион остановились в деревне, что сыграло в их судьбе роковую роль.

На участке 3-й бригады Рахманова, с утра 8 сентября 1919 года, красные полки не только не смогли перейти в наступление, как того требовал начдив, но напротив, сами оказались под ударом. Едва рассвело, как батареи белого 13-го Казанского артдивизиона открыли огонь по позициям красного 234-го Маловишерского полка у с.Лисье. Огневой шквал обрушили три легкие батареи (8 трехдюймовых орудий) и одна гаубичная батарея (две 48-линейных гаубицы). Кроме них, участие в артподготовке приняла прибывшая из штаба армии Отдельная гаубичная батарея (два 48-линейных орудия). Заряжающие подали фугасные снаряды, на головы которых нацеплены красные шапочки взрывателей. Открылся черный провал казенника и вот уже снаряд брошен на откинутую челюсть лотка. Пасть орудия тут же заглотила его в себя и заряжающий запечатал пушку замком. Залп! Дымно воняя, ствол откатился назад. Заряжающий отдернул замок и изнутри дыхнуло жутким перегаром пироксилина. До самого полудня, на позиции красных падал град снарядов. Затем, по дороге из с.Бол.Кривинского показались цепи наступающей 13-й Казанской дивизии. Руководил боем ее начдив генерал-майор Воронов. В авангарде, наступал 49-й Казанский полк полковника Тарасова (93 офицера, 420 штыков, 98 солдат в командах и 6 пулеметов), а так же 13-й Казанский егерский батальон капитана Пугачева (31 офицер, 155 штыков, 59 человек в командах и 2 пулемета). За ними в резерве двигались 50-й Арский полк Сахарова (46 офицеров, 590 штыков, 102 человека в командах и 18 пулеметов), а так же 51-й Уржумский полк подполковника Тюленева (47 офицеров, 413 штыков, 113 солдат в командах и 8 пулеметов). Замыкал шествие 13-й Казанский конный дивизион поручика Свешникова (два эскадрона, 9 офицеров, 54 сабли, 10 человек в командах и 2 пулемета). По своей численности, это была наиболее боеспособная дивизия во всей Волжской группе. После отдыха и пополнения на Ишиме, ее полки еще практически не участвовали в серьезных боях. Вот их то и кинул в бой генерал Каппель. В поддержку казанцам, была выдвинута Волжская кавалерийская бригада полковника Нечаева. К этому времени, входивший в ее состав 2-й Волжский драгунский кавполк ротмистра Лебедева, насчитывал в своих рядах 14 офицеров, 249 сабель, 80 человек в командах. А 1-й Самарский уланский кавполк полковника Фельдмана, состоял из 11 офицеров, 302 сабель, 92 человек в командах и 4 пулеметов. В этот день, в бригаду из Петропавловска прибыло пополнение – 50 мобилизованных из кадрового кавполка. Волжских кавалеристов поддерживала и своя конная батарея из трех 3-дюймовых орудий. Измотанный длительным артобстрелом, красный 234-й Маловишерский полк не выдержал обрушевшегося на него удара. После упорного боя, под давлением белых, он отошел к д.Баксары, где занял позиции в километре восточнее нее. Здесь же, сосредоточились 232-й имени Облискомзапа и 233-й Казанский полки, с 4-й Смоленской и 5-й Тверской батареями. Таким образом, у небольшой деревушки собралась вся 3-я красная бригада. Взятый в плен юнкер Михаил Енохов из 13-го Казанского егерского батальона рассказал, что их наступавший батальон понес столь большие потери, что в этот день, практически был уничтожен. Очевидно, после допроса, юнкер был расстрелян, ибо не в этот не в последующие дни, в число пленных направленных в штаб дивизии он так и не вошел, бесследно растворившись в тиши зауральских перелесков.

В резерве генерала Каппеля, в селе Бол.Кривинское, сосредоточились 4-й Оренбургский казачий полк полковника Душенкевича (шесть сотен, 18 офицеров, 754 сабли, 75 человек в командах и 11 пулеметов), а так же Саткинский егерский полк. Ижевская дивизия была выведена из резерва для участия в разгроме красной ударной группы и начала переброску из с.Макушино через д.Чебаки в с.Бол.Гусинное. По словам служившего в ней полковника Ефимова, именно с этого дня, на всем фронте армии явственно почувствовалось, что противник получил свежее пополнение, усилился и смог остановиться. Впереди предстояли жестокие бои. И действительно, только в этот день, в 26-ю дивизию прибыло еще 113 человек выздоровших и вернувшихся из отпуска бойцов, а из запасных частей прибывали команды мобилизованных. На это увеличение красных сил, армия генерала Сахарова, не менее уставшая чем ее противник и также понесшая тяжелые потери, не могла ответить сколько-нибудь значительным усилением своих рядов. Убыль в боях, пополнялась лишь возвращением в строй выздоровевших раненных и больных. На прибытие новых частей рассчитывать не приходилось. Переехавший в этот день на станцию Петухово штаб генерала Сахарова, лишь ходатайствовал о направлении к нему тяжелого дивизиона (9 орудий) полковника Калмыкова, находящегося без дела в Омске. Готовых к боям резервных пехотных частей, у кормандования белым фронтом не было вовсе. Это были последствия той роковой ошибки, о которой предупреждал военный министр барон Будберг. Начинать наступление, не имея сил для его развития было нельзя. Военная наука в который раз, посмеялась над слепой надеждой на случай, на «чудо». Более того, даже имевшиеся части белых, буквально таяли на глазах от дезертирства. Так, только за 8 сентября 1919 года, через управление коменданта 26-й дивизии прошло 68 пленных и перебежчиков – из 44-го Кустанайского, 89 – из 49-го Казанского, 11 – из 45-го Сибирского, 2 – из 22-го Златоустовского, 1 – из Саткинского полков, 5 – из инженерного дивизиона, 2 – из гаубичной батареи 12-го Уральского артдивизиона, 1 – из Волжской конной батареи, 3 – из 3-й батареи 11-го Уральского артдивизиона, 20 – из 13-го Казанского артдивизиона.

Рисунок: предполагаемые знаки различия и форма одежды чинов Самарского гусарского и Волжского драгунского полков Отдельной Волжской кавалерийской бригады. Ношение цветных фуражек остается под вопросом (с сайта www.kolchakiya.narod.ru).

К вечеру 8 сентября 1919 года, ввиду сильного напора белых на участке 27-й дивизии и ее отхода, командарм Тухачевский окончательно бросает весь первоначальный план операции и резко меняет направление главного удара. Теперь, 26-я красная дивизия должна была наступать своими ударными группами на северо-восток, на село Головное. По замыслу командарма, удар в этом направлении, должны были наносить не менее двух бригад, с целью захвата белых в мешок и замыкания флангов 26-й и 27-й дивизий у станции Макушино. Для усиления удара, в распоряжение начдива Белицкого передавались прибывающие на фронт части 2-й бригады 21-й дивизии. Одновременно, в разговоре со штабом Восточного фронта, командарм Тухачевский пытался настоять и на возвращении уже начавших переброску частей 21-й дивизии, а так же просил передать ему дополнительно 20-ю дивизию, но получил категорический отказ, с твердым указанием справляться с положением имеющимися силами. Получив приказ командарма об изменении направления удара, штаб 26-й дивизии меняет всю первоначальную диспозицию. Теперь, комбригу Гайлиту было дано указание приостановить дальнейшее наступление и вывести один полк с артиллерийским взводом в резерв начдива в д.Калашное. Остальными частями своей бригады, ему следовало оборонять с.Лопатки. Комбриг Путна получил распоряжение перевести все силы своей бригады из д.Калашной, сменить части 3-й бригады и оборонять д.Требушинное и с.Лисье. Основная роль по новому плану, ложилась на плечи 3-й бригады Рахманова. Ее полкам ставилась задача наступать и занять с.Лисье, после чего развивать дальнейшее наступление на с.Бол.Кривинское на помощь частям 27-й дивизии. Действовавший при бригаде 1-й (65-й) Петроградский кавполк, должен был сосредоточиться в д.Баксары, откуда совершить набег в тыл белым на с.Головное. Прибывающие части 2-й бригады 21-й дивизии, должны были активно включиться в наступление и развивать его на с.Головное.

В этот же день, Реввоенсовет 5-й армии обратил внимание на то, что в связи с прорывом линии фронта в первых числах сентября, отряды особого назначения оказались повсеместно втянуты в боевые действия на участках стрелковых бригад. В связи с этим, много красноармейцев беспрепятственно дезертировало с линии фронта, вместе с отходящими дивизионными обозами. Было дано указание, немедленно вывести особые отряды из боевой линии в тыл и разместить их в районе основных переправ через Тобол – у станицы Звериноголовской, сел Ялым, Утяцкое и города Курган. Здесь, особые отряды должны были ловить дезертиров, останавливать отходящие части и охранять тыл. При штабе 26-й дивизии, вместо переданного в 35-ю дивизию 4-го отряда особого назначения, начал формироваться 12-й отряд, из особо надежных бойцов выделяемых частями. К 1 сентября, в нем насчитывалось уже 108 человек. Одновременно, город Курган был объявлен на осадном положении, введен комендантский час. По улицам зашагали патрули из бойцов формирующегося в городе 8-го отряда особого назначения под командованием матроса Пузырева и комендантской команды Савлука. Они проверяли документы у подозрительных ночных прохожих. Комендантом Кургана, с 1 сентября 1919 года, вместо Ковальчука стал Горячев (132).

В полдень 9 сентября 1919 года, приказом по 26-й дивизии, начдив Белицкий подтвердил поставленные накануне бригадам задачи, дополнительно дав указания Гайлиту не ограничиваться пассивной обороной на своем участке, а нанести удар на северо-восток, в направлении д.Обезьяновка (Ясные Зори). Этот день, выдался тяжелым не только для красной ударной группы. Едва рассвело, как на участке 1-й бригады Гайлита, красные 226-й Петроградский и 228-й Карельский полки, при поддержке 3-й Ржевско-Новгородской и 6-й (2 орудия) легких батарей, а так же 2-го (66-го) Петроградского кавполка, стали наступать на д.Пеган. Их основной удар пришелся на оборонявшийся здесь белый 27-й Камышловско-Оровайский полк. Дивное осеннее утро. Дождь закончился. Даже скупые ландшафты Зауралья, стали приятнее для глаз, окутанные вуалью утренней дымки. Из перелеска на лопатинской дороге, показалась длинная вереница людей. Одна колонна шла за другой, густо колыхались штыки. Вокруг, куда только падал глаз солдат, раскинулась широкая лесостепь со скирдами сена, группами деревьев, да уходящей вдаль проселочной дорогой. Вот впереди показалась д.Пеган. Развернув батальоны в цепи, красноармейцы устремились вперед. Одновременно, открыли огонь обе красные батареи. Прицел был взят на редкость удачно. Со страшным грохотом разорвались первые снаряды, вверх полетели доски, песок, глина. Попало прямо по окопам обороняющихся белых стрелков. Все смешалось и покрылось дымом от разрывов. Но все так же, там где казалось не осталось ничего живого, навстречу наступающим хлопали из пыли и дыма винтовочные выстрелы, дробно жевали свои ленты пулеметы. Поддерживавшие белых два трехдюймовых орудия, конечно же не шли ни в какое сравнение с превосходящей их красной артиллерией. Впрочем, вскоре одно за другим, из-за поломок вышли из строя два орудия 3-й Ржевско-Новгородской батареи. Огонь красных батарей несколько ослаб. Среди красноармейцев, впервые были брошены в бой и только что прибывшие мобилизованные. Опытные бойцы искоса наблюдали за новичками – не струсят ли? Нет, новобранцы вели себя геройски, целились уверенно. После двухчасового боя, обходной колонне красных удалось выйти на дорогу ведущую из д.Требушинное. Распостраняясь влево, они создали угрозу обхода правого фланга белой обороны. По команде офицеров, 27-й Камышловско-Оровайский полк оставил свои позиции и отошел от д.Пеган на три километра восточнее. Развивая достигнутый успех, красные начали наступать на находившийся южнее деревни 28-й Ирбитско-Перновский полк, насчитывавший всего 200 штыков. Командовавший ими капитан Сахаров, так же отдал команду к отходу. При этом один из солдат, попал к красным в плен. Весь фронт 7-й Уральской дивизии дрогнул. Даже 25-й Екатеринбургский полк, опасаясь обхода, оставил свою позицию у д.Малокурейное и отошел на четыре километра восточнее деревни. К вечеру, красноармейцы занимали уже опушку леса западнее д.Серебряное по дороге из д.Пеган в с.Большекурейное. Отошедшие части белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков, сосредоточились на западной окраине д.Серебрянное, а 25-й Екатеринбургский полк находился в д.Слевное. По сведениям красной разведки, численность всей белой дивизии составляла 850-900 штыков, 7 легких и одно 6-дюймовое орудие. К вечеру, исполняя приказ начдива о переходе к обороне, комбриг Гайлит стал отводить 228-й Карельский полк с двумя орудиями 6-й легкой батареи и 26-м кавалерийским дивизионом обратно в с.Лопатки. Красный 227-й Владимирский полк, сдав свои позиции частям 2-й бригады, отступил из д.Требушинное в д.Песьяное.

На участке красной 2-й бригады Путны, с утра 9 сентября 1919 года, 230-й Старорусский полк выступил из д.Требушинное на д.Забошное. Здесь находились малочисленный Саткинский егерский полк (шесть рот, 33 офицера, 204 штыка, 74 солдата в командах, 4 пулемета) и три сотни 4-го Оренбургского казачьего полка с легкой батареей, под общим командованием полковника Душенкевича. Они должны были наступать через д.Песьяное на с.Лопатки, однако сами оказались под ударом. Белые стрелки-саткинцы, несмотря на неравенство сил, оказали упорное сопротивление. Около 100 человек убитых и раненных, потеряла красная пехота в этом бою. Однако внезапно, в разгар сражения, сразу 78 егерей-саткинцев с 3 пулеметами, подняв винтовки сдались в плен к красным. Это был уже не первый переход солдат полка на сторону противника. После этого, деморализованные остатки полка, бросив весь свой обоз, стали отходить в сторону с.Лисье. Их преследовали красный батальон 230-го Старорусского и весь 231-й Сводный полк с 8-й легкой батареей. В резерве наступавших, в д.Требушинное, оставался батальон 230-го полка. Сюда же, из д.Маньчжуровки (2 километрасеверо-восточнее д.Песьяное) двигался батальон 229-го Новгородского полка с 7-й Ленинской батареей, а из д.Песьяное подходил 2-й отряд особого назначения. Чтобы помешать красным развивать наступление, конный разъезд 4-го Оренбургского казачьего полка попытался зайти им в тыл и нанести удар у д.Песьяное, но был отогнан огнем стоявшего там 2-го отряда особого назначения. Видя бегство белых стрелков-саткинцев, полковник Душенкевич отдал приказ сотням 4-го Оренбугского казачьего полка атаковать красную пехоту в д.Забошной. Две сотни на ходу развернулись для атаки центра деревни. Командирам, не раз водившим своих подчиненных в атаки, без слов была понятна обстановка. Знакомое чувство опасности, когда до боли в руке сжимается острая шашка охватило всех. Стало отчетливо ясно, что необходима сознательная жертва, когда малодушие и паника охватили белую пехоту. Развернувшись в лаву в4 километрахот д.Забошной обе сотни бросились в атаку. Но грозная сила вихревого налета конницы, была встречена гробовым молчанием пехоты, моментально перестроившейся и одевшийся в панцырь штыков. Послышалась команда:

– Залпом… пли!

И беспрерывно, залп за залпом, по команде, стали стрелять красноармейцы как один. Стальной смерч обрушился на ряды скакавших, вырывая из лавы то одного, то другого станичника. Не выдержав залпов, казаки остановились и круто повернув коней назад отхлынули, оставив на поле пятерых убитых односумов. Лежат казачьи кости на полях Зауралья. И над ними никто не прочтет молитвы, а будет слышен только птичий свист. Над всеми одна судьба… Ведя перестрелку с мелькающими, то тут то там всадниками, красный 231-й Сводный полк и батальон 230-го Старорусского полка, двигались на с.Лисье. В это время, в тылу отступавших белых, взвод 1-го (65-го) Петроградского кавполка подошел к оставленному всеми селу. Колонна шла тихо, молча, острожно, с командиром во главе. Кругом гробовая тишина, слышен только свист птиц в листве. Впереди показались дома. Это Лисье. Остановившись, командир с подскакавшим к нему помощником, склонились над картой-десятиверсткой. Решение принято и раскинувшись цепью, с винтовками у бедра, взвод осторожно вступил на окраину села. Противника в нем не оказалось. Вскоре, из-за леса показалась колонна пехоты. Это подходили части красной 2-й бригады. Сдав им село, конники-петроградцы ушли к своему полку. К вечеру, 231-й Сводный полк, под командованием Кириллова, с 2 орудиями 8-й легкой батареи расположился на восточной окраине с.Лисье, выставив сторожевое охранение северо-восточнее и восточнее. Батальон 230-го Старорусского полка, под командованием Долгополова, с 1 орудием 8-й батареи, обеспечивал охрану села с севера. Помимо основных сил бригады, сюда же из д.Забошной двигался батальон 229-го Новгородского полка с прибывшем из с.Речное штабом бригады. Еще один, 2-й батальон 230-го Старорусского полка и 2-й отряд особого назначения находились в д.Требушинное. Комбриг Путна, обратился к начдиву с просьбой, ускорить атаку 3-й бригады, так как ее выход на линию 2-й бригады, даст возможность занять дд.Золотое и Сетово. Попытавшиеся наступать в том направлении красноармейцы 230-го Старорусского полка, натолкнулись на превосходящие силы противника и отошли обратно в д.Требушинное. Всего за день, 230-м Старорусским полком были взяты 91 пленный, 1 пулемет, 20 винтовок, станок к пулемету «гочкис», 4 седла и 9 лошадей. Красный 231-й Сводный полк захватил 59 пленных, 3 пулемета «кольт», 30 винтовок, 54 снаряда, 4 телефона, 10км кабеля, 14 катушек кабеля, 1 седло, 2 кухни с упряжками и 21 лошадь.

Главный удар, должны были наносить, действовавшие на левом фланге 26-й дивизии, части красной 3-й бригады Рахманова. С утра, ее полки выступили из д.Баксары по дороге на с.Лисье. Пришедший утром перебежчик-башкир, оказавшийся бывшим взятым белыми в плен красноармейцем рассказал, что впереди в селе находится белый 49-й Казанский полк. Едва выступив, части 3-й бригады почти тут же, столкнулась во встречном бою с наступавшими на нее белыми 50-м Арским и 51-м Уржумским полками, поддержанными конницей Волжской кавбригады. Особо блестящую роль в бою, сыграли волжские кавалеристы. В том, была заслуга их командира. Бывший его подчиненный Павловский впоследствии вспоминал: «…кто был с ним (Нечаевым) в 1919 г., тот не забудет славных дел Волжской кавалерийской бригады… Будучи по натуре горячим и вспыльчивым, Нечаев с начала до конца сохранял полное спокойствие и настолько владел в тяжелые минуты собой, что не раз приводил в удивление и восхищение весь каппелевский корпус, как, например, 9 сентября 1919 г. у деревни Баксарской. Он прекрасно разбирался в боевой обстановке, быстро оценивал создавшееся положение и, не колеблясь, доводил принятое решение до конца, а потому все его атаки имели успех, несмотря на численное превосходство противника, как это было у Баксарской».

Фото: К.П.Нечаев (фото периода эмиграции, снимок с сайта http://nvbraman.narod.ru).

Искусным маневром охватив фланги красных полков, Нечаев заставил их не только в панике отступить, но и оставить д.Баксары. Заметив охватывающие их стройные ряды волжских кавалеристов, цепи красноармейцев дрогнули и бросились бежать в направлении деревни, увлекая своим примером других. Двигавшийся впереди на коне красный командир, поскакал одним из первых. За ним гурьбой бросились бойцы. Побросав оружие и не оказывая сопротивления, они оставили д.Баксары. При этом, 3-й эскадрон Волжского кавполка, во время атаки потерял своего командира ротмистра Клепцова и всех других офицеров. В результате, командование эскадроном принял один из наиболее легко раненных офицеров. В трех километрах западнее д.Баксары, бегущие красные полки встретили подходящий 1-й (65-й) Петроградский кавполк. Стройные ряды бойцов, обмундированных в одинаковую форму с красными петлицами, с высящимся над ними частоколом пик, впечатляли всех. Впереди, в жестком английском седле, накрытом дешевым вальтрапом, управляя лошадью при помощи казачьей уздечки, ехал главный инспектор кавалерии армии Марсель Шабат. Заметив бегущих, он рассыпал свою конницу в лаву и после долгих усилий остановил части, восстановив в них порядок. К счастью, белые не преследовали. Заставив бойцов развернуться в цепи, Шабат двинул их обратно, выдвинув два эскадрона красноармейцев-петроградцев на фланги. Остальной свой полк, Марсель отвел в резерв в д.Речное. Поддерживая наступавших, позицию заняли 4-я Смоленская и 5-я Тверская батареи. Правда в последней, из-за усиленной стрельбы, вскоре вышло из строя одно из орудий. К полудню, у д.Баксары вновь начался бой. По наступающим красным, ураганный огонь открыли 8 легких орудий и 2 гаубицы белого 13-го Казанского артиллерийского дивизиона, а так же 2 гаубицы Отдельной гаубичной батареи и 4 легких орудия Волжской конной батареи. Тишина разорвалась орудийными выстрелами. Вновь и вновь слышался характерный свист в небе и тупой звук разрыва. Один за другим ложаться снаряды, подымая вверх черные столбы дыма, комьев земли, разворачивающихся  в пальмообразную шапку и падающих вниз. Затрещали злобно, мелкой дрожью пулеметы и по полю, побежали дорожки от ложащихся пуль. Однако, красные полки быстро сближались с врагом. Это пожалуй самое безопасное в бою, тут тебя ни артиллерия, ни пулеметы не возьмут, ну а от штыка и гранаты сам обороняйся: быстрее наседай на противника. Так и действовали красноармейцы 233-го Казанского полка. Быстро достигнув и вступив в бой у самой деревни, они уже после полудня оттеснили белых и после 5 часов боя взяли деревушку Одино. Вскоре, красные 232-й имени Облискомзапа и 234-й Маловишерский полки так же взяли д.Баксары. Части белой 13-й Казанской дивизии отошли по дороге на с.Островное. При этом, в руки красноармейцев 232-го полка попали 6 винтовок, 1000 патрон, 4 лошади с седлами и 1 авторужье «Шоша». Наносившие основной удар красноармейцы 234-го полка захватили 125 пленных, 22 лошади, 16 седел и 1 кухню. Со слов пленных, в бою участвовали 51-й Уржумский, 50-й Арский полки, Волжский драгунский кавполк и девять сотен 12-го и 4-го Оренбургских казачьих полков. По слухам, все они были сильно потрепаны. Как докладывал начдив, все поле у деревень было усеяно убитыми. К ночи, белая 13-я Казанская дивизия отошла на д.Мал.Кривинское. Позади, в с.Макушино расположился штаб Волжской группы генерала Каппеля. Красные полки 3-й бригады остановились на ночлег в занятых ими селениях. Их штаб остановился в д.Речное. Вечером, со станции Лебяжье, наконец-то прибыл 2-й батальон 229-го Новгородского полка под командованием Нольмана. Штаб 26-й дивизии, остановился в этот день в д.Копай-2.

Схема боевых действий 8-9 сентября 1919 года на участке 26-й красной дивизии.

В результате боев, 9 сентября 1919 года, в сандив 26-й дивизии поступил 51 раненый. В этот день, без вести пропал боец инженерного батальона 26-й дивизии Субботин Тарас Григорьевич, уроженец Минской губернии и уезда. В артиллерийском дивизионе, из-за износа вышла из строя одна шестидюймовая гаубица. За день, частями 26-й дивизии были взяты пленные: у Требушинного – 78 стрелков-саткинцев, 13 – из 1-го Волжского, 1 – из 47-го Тагильского полков, у Баксаров – 14 стрелков-уржумцев, у Лопаток – 7 ездовых из 1-го Самарского дивизионного обоза, 1 – из Волжской автомобильной команды, у Лисье – 29 из 49-го Казанского полка, 20 – из Троицкого местного батальона, 4 – из 27-го Ирбитского полка, 4 - из 13-й Казанской дивизии, а так же 16 мобилизованных и еще не влитых в полки. Кроме того, отдельными группами пришли перебежчики: 1 – из 1-й Самарской дивизии, 2 – из 1-го Волжского, 1 – из 3-го Ставропольского, 1 – из 49-го Сибирского, 4 – из 50-го Арского, 2 – из 26-го Шадринского, 1 – из 28-го Ирбитского, 4 – из 4-го Сибирского, 4 – из 1-го и 2-го Ижевских, 1 – из 45-го Сибирского полков, 3 – из 3-го Симбирского транспорта и 5 мобилизованных еще не распределенных по полкам.

К вечеру, в штаб Тухачевского в Уфе, пришли известия о разгроме красной ударной группы на Петропавловском тракте. Цепляясь за прогнутые ветром антенны, летела весть о колоссальных потерях, о разгроме целых бригад, о переставших существовать полках. Эта весть струилась по проводам, ее отбивала в ушах радистов пискотня морзянки. Ситуация на фронте кардинально менялась. Теперь, по мнению военного исследователя Воробьева, командованию армией необходимо было немедленно выводить из боя уцелевшие силы, перегруппировать полки. Однако, командарм еще не оставил мысль о наступлении. Он решает продолжать развивать начатый удар в полосе железной дороги. Два дня подряд, 9 и 10 сентября 1919 года, Тухачевский настойчиво требует от начдива Белицкого, продолжать наступление главными силами его дивизии на с.Макушино, ожидая что с севера, в этом же направлении станет наступать 27-я дивизия. Подчиняясь приказу, Белицкий вечером 9 сентября 1919 года ставит задачу 1-й бригаде оборонять с.Лопатки и д.Пеган, держа связь с наступавшей южнее 5-й дивизией. Для охраны дорог от казаков, в бригаду был направлен пушечный бронеавтомобиль. От комбрига Путны, требовалось оказать содействие наступлению 3-й бригады. Основная задача, как и накануне, ставилась бригаде Рахманова. Усилившись прибывающей 2-й бригадой 21-й дивиии, она должна была развивать достигнутый накануне успех и преследовать белых на с.Бол.Кривинское. Особая задача, ставилась перед 1-м (65-м) Петроградским кавполком. Проникнув в тыл белых, он должен был нанести удар на с.Головное, разрушая тыл белых и поддерживая связь с 27-й дивизией.

Впоследствии, объясняя причины неудач дивизий, Воробьев напишет о несоответствии идеи командарма о продолжении наступления, всей обстановке сложившейся на поле сражения. Исследователь отметит наступившее переутомление полков, их невозможность решительно изменить обстановку на поле боя. Однако, как свидетельствуют документы, в эти дни, в 26-ю дивизию прибыло значительное пополнение, увеличившее ее состав едва ли не в два раза. Очевидно, главной причиной неудач красных ударных групп, явилось прежде всего мужество и стойкость противостоящих им, хотя и значительно уступающих по численности белых полков (133).

10 сентября 1919 года, стал ясен окончательный крах всех замыслов Тухачевского по перехвату инициативы на фронте.

В этот день, на участке красной 1-й бригады Гайлита, части белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков, атаковали оставленную накануне д.Пеган. Наступление поддерживали своим огнем 7 легких и одно тяжелое 6-дюймовое орудие. Южнее, 25-й Екатеринбургский полк двигался в сторону д.Малокурейное. Севернее наступала 1-я Самарская дивизия. Приданная ей казачья конница, обойдя д.Пеган с севера, появилась у д.Моховое. Под угрозой окружения, оборонявшийся у д.Пеган красный 226-й Петроградский полк, под командованием Богданова, без боя оставил окопы на буграх в5 километрахот деревни и стал под обстрелом артиллерии, отходить на дд.Моховое и Саратовку. Позади него, в с.Лопатки находились 228-й Карельский полк под командованием Бородоносенко, с двумя орудиями 6-й легкой батареи, 26-м кавалерийским дивизионом, 2-м (66-м) Петроградским кавполком и 3-м отрядом особого назначения. Севернее, из д.Калашное в д.Песьяное двигался красный 227-й Владимирский полк. Остановившись в занятой ими д.Пеган, белые стрелки-уральцы не стали преследовать отступающих красных. Однако после полудня, из д.Требушиное показались наступающие по дороге на с.Лопатки, цепи белого 2-го Самарского полка с двумя сотнями 4-го Оренбургского казачьего полка на флангах. Удар пришелся на развернувшийся в цепи красный 228-го Карельского полка, который поддерживали два орудия 6-й легкой батареи. Бой разгорелся на западной окраине д.Требушинное. Идти в атаку, белым цепям пришлось по мягкому кочковатому грунту недавно скошенных полей. Особенно тяжело пришлось пулеметчикам. Пот с них льет градом, руки онемели. Но перестрелка не дает преимущества ни одной из противоборствующих сторон. Тогда, Травниковский, и прибывший с атаманом Дутовым из Омска, Атаманский казачьи дивизионы, всего четыре сотни, пройдя мимо д.Моховое двинулись в сторону с.Лопатки. В трех-четырех километрах от села, они наткнулись на роту красной пехоты с кавэскадроном и повернули обратно. Этим маневром, казаки вышли прямо в тыл ведущего бой у д.Требушиной красного 228-го Карельского полка. Ехавший впереди командир, мгновенно оценил выгодную ситуацию. Перед ним, в знойной дымке летнего дня, жила своей неторопливой жизнью д.Моховое, видны были слоняющиеся по ее окраинам фигурки солдат. Появления казаков никто не ожидал.

– Дивизион, в ат-таку!... – раздался зычный голос командира.

Вынырнув словно из-под земли, сомкнутым строем, с пиками наперевес, широким наметом, почти карьером, оба дивизиона неожиданно атаковали д.Моховое. Впереди, широким полотнищем стелилось по ветру, врученное Атаманскому дивизиону старинное знамя бывшего Тысячного полка, пожалованное оренбургским казакам еще в 1756 году императрицей Екатериной. Не раз развивалось оно, над идущими в атаку по степи сотнями. Вот и сейчас, старый стяг осенял казаков. В д.Моховой, находился резерв 228-го Карельского полка. Видно было, как в панике забегали по окраине деревни красноармейцы.

– Пулеме-е-ет! Пулеме-е-т! Пулемет дава-а-й! – истошно кричал чей то голос.

Но казаки, опрокинув пики привстали в седлах и ворвались на окраину, врезавшись сразу же в гущу бегавшей по улице красной пехоты. Часть красноармейцев была изрублена, захвачен их обоз, взяты пленные.

Рисунок: знамя Атаманского дивизиона, бывший стяг Тысячного полка (с сайта www.kolchakiya.narod.ru).

На участке 2-й бригады Путны, с утра, 2-й отряд особого назначения под командованием Фомина, прибыл в д.Требушинное. Здесь ему сдались перебежчики – кавалерист из Волжского уланского кавполка, солдат из 43-го Верхнеуральского полка и казак-пластун из 27-го Камышловского полка, уроженец ст.Новоявленской Троицкого уезда. На левом фланге бригады, у с.Лисье оборонялись 1-й батальон 229-го Новгородского и 231-й Сводный полк. Именно на них, пришелся главный удар наступающих с севера, из с.Большекривинское, цепей белой 13-й Казанской дивизии. По плану начдива, часть белых стрелков-казанцев, двинулась в обход села с юга. Одновременно, приданные дивизии 4-й и 12-й Оренбургские казачьи полки, стали обходить село с  запада, стремясь отрезать пути и охватить фланги обороняющихся красных. Под угрозой окружения, красные полки 2-й бригады Путны оставили с.Лисье и отошли к д.Забошной. Их отступление прикрывала 7-я Ленинская батарея, потерявшая в этот день раненными ездового Грищенко Дмитрия, уроженца Черниговской губернии, Стародубского уезд, Гарцевской волости и наводчика Андреева Ивана Тимофеевича, родом из Новгородской губернии и уезда, Бронецкой волости, д.Мал.Село. Белые не преследовали отступающих. Тем временем, белый 3-й Ставропольский полк с 2-й сотней 4-го Оренбургского казачьего полка и 3-й легкой батареей, начал наступать на д.Требушинное по дороге из д.Бол.Умрешево. Одновременно, 2-й Самарский полк с Травниковским казачьим дивизионом и 2-й легкой батареей, двинулся по дороге между озерами Мал.Илиней и Угловое, обходя д.Требушинное с юга. В резерве начдива 1-й Самарской дивизии, следовали 1-й Волжский полк с 1-й легкой и 4-й гаубичной батареями, а так же вновь прибывший в дивизию Атаманский оренбургский казачий дивизион. Этот дивизион, 2 сентября 1919 года, отбыл из Омска на фронт вместе с Походным атаманом казачьих войск Дутовым и по решению Колчака, был брошен в бой из-за нехватки дивизионной конницы. После полудня, белая артиллерия уже открыла огонь по д.Требушинное. Стоявший здесь красный батальон 230-го Старорусского полка, после первых же выстрелов в панике побежал. Позиция для обороны у него была неудобна. Да и сама часть, по своему моральному духу, была не способна к сопротивлению. Разбежались и ее командиры. Лишь в трех-четырех километрах западнее деревни, удалось остановить и собрать бойцов. Тем временем, находившийся в д.Требушинное красный 2-й отряд особого назначения сохранил порядок и отошел после короткого боя на 5 километровот деревни, не дав белым бесприпятственно развить наступление на с.Лопатки. Теперь, центром обороны частей красной 2-й бригады стала д.Забошное. Срочно примчавшийся туда комбриг Путна, стал спешно готовить контрудар, надеясь восстановить утраченные позиции. Для этого, 2-й отряд особого назначения получил приказ атаковать д.Требушинное по дороге из с.Лопатки. От д.Забошной, должны были наступать красные 230-й Старорусский и 231-й Сводный полки. При этом, отошедшему из д.Требушинной батальону красноармейцев 230-го Старорусского полка, было приказано ударить белым во фланг, а один из батальонов 231-го полка, должен был прикрывать со стороны с.Лисье. Атаку готовилась поддержать, вставшая на позицию красная 8-я легкая батарея. Однако не успели части перегруппироваться, как вновь попали под удар, развивавшей свое наступление 1-й Самарской дивизии. Теперь, бой разгорелся у д.Забошной. Спешившиеся казаки, а так же 1-й Самарский егерский батальон атаковали деревню, под прикрытием огня своей артиллерии. От падающих снарядов загорелись дома. Эти черные клубы дыма, поднимающиеся за спиной и закрывающие собой синеву неба, окончательно деморализовали бойцов. После небольшого боя, находившийся на левом фланге 231-й Сводный полк, в котором закончились патроны, первым бросил позицию и стал отходить по дороге на д.Калашное. При попытке остановить бегущих, был ранен его комиссар Виктор Морозов. За ними, бросился отступать и 230-й Старорусский полк. Как писал впоследствии Эйхе: «…пехота белых не была страшна красным частям…», но конница «… прорывая растянутый фронт, нападая на обозы, штабы, перехватывая ординарцев, создавала нервное настроение и эти, относительно небольшие казачьи части, рыскающие вокруг красных войск и на походе и на отдыхе, не столько причиняли им материальный вред, сколько действовали на моральное состояние войск, так что … были случаи отхода целых бригад, из-за обхода с флангов и угрозы с тылу казачьих частей». На месте боя, остался лишь находившийся на правом фланге 2-й отряд особого назначения. С начала боя, на его участке стояла тишина, лишь изредка появлялись отдельные разъезды противника. По докладу командира отряда Фомина, едва его бойцы двинувшись в наступление, как наткнулись на полк неприятельской кавалерии, который после нескольких залпов рассеялся, даже не успев вывести стоявшие на позиции два орудия. Натиск красноармейцев был столь стремителен, что белые артиллеристы не успели взорвать пушки. Ценный трофей воодушевил бойцов. Однако в это время, началось бегство красноармейцев 230-го и 231-го полков с поля боя. Увидев, что белые уже у них в тылу, там идет стрельба и белая конница собирается атаковать, командир отряда Фомин решил оставить орудия. Забрать их, все равно было невозможно, из-за отсутствия лошадей. Построившись в каре, 2-й отряд особого назначения стал отходить вправо по фронту, в сторону д.Калашное. Противник бегущие части 2-й бригады не преследовал. К вечеру, 230-й Старорусский полк и 2-й отряд особого назначения прибыли в д.Песьяное, а 231-й Сводный и 229-й Новгородский полки остановились у д.Манчжуровки. Здесь они встретили свои подошедшие обозы, которые были уже неделю оторваны от бригады и считались взятыми белыми. Тем же вечером, по результатам боя, комбриг Путна доложил в штаб дивизии, что бригада «…совершенно не способна выполнять ответственные задачи, а так же, в таком состоянии как она теперь, она не способна даже оборонять какой- либо участок. Без отвода ее для формирования и без приведения ее в порядок в совершенно спокойной тыловой обстановке, она может создать катастрофу для соседних частей. Единственно боевой частью способной драться является 2-й отряд особого назначения». Ему вторил комиссар бригады Евдокимов: «ввиду крайней утомленности и почти полного разгрома бригады, необходимо вывести из боя на несколько дней бригаду и произвести чистку». Вечером, в д.Песьяное из д.Баксары подошел 2-й батальон 229-го Новгородского полка под командованием Нольмана. Теперь весь полк был в сборе.

Схема боевых действий 10 сентября 1919 года на участке 26-й красной дивизии.

Но особо сильные бои, развернулись в этот день на участке красной 3-й бригады Рахманова. Именно на ее полки, по замыслу штаба армии и приказу начдива, ложилась основная задача по развитию контрудара. С утра 10 сентября 1919 года, 233-й Казанский полк под командованием Будыхина, с 2 орудиями 4-й Смоленской батареи, выступил из д.Одиной на д.Островное. За ним следом, двигался 232-й имени Облискомзапа полк под командованием Баткунова, с 2 орудиями 4-й Смоленской батареи. Под палящим солнцем, в побелевших от пота гимнастерках идут солдаты. Давит на плечи солдатский «сидор», шлепает по боку шанцевый инструмент, крутится фляга, оттянула руку винтовка, натерла плечо скатка шинели, да жесткий, покоробившийся от пота воротник гимнастерки врезался в подбородок.

– Ать-два… Ать-два!...

В резерве в д.Баксары, оставался 234-й Маловишерский полк под командованием Попкова с 2 орудиями 5-й Тверской батареи. По одной его роте, было выделено в дд.Желтеки и Одину. Еще один боковой отряд отправился в сторону с.Лисье, для обеспечения правого фланга бригады. В сторону железной дороги, двинулся и 1-й (65-й) Петроградский кавполк. Колонна конницы ехала долго. Кони шли без мундштуков, на трензелях. Отдохнув за вечер, лошади бежали резво. В трех километрах от станции Лебяжье, шедший впереди красный разъезд, был обстрелян казачьей разведкой. Человек десять казаков крутились на лошадях посреди дороги. Над головами печально зыкнули первые пули и развернув коней, разъезд стремительно помчался обратно. С опушки леса, командира разъезда привлекло темное пятно на железной дороге. Натянув поводья, он резко остановил коня. Это был опытный солдат, с типично-военным обликом, носящий на себе все необходимое для боя, похода и дневки. Солдат, о котором некому было заботиться – о замене его обмундирования, износившихся сапог, амуничных ремней. Редко, очень редко появлялась на его лице под пшеничными усами веселая улыбка, привычнее в глазах и сжатых губах была суровость. Вытащив из сумки полевой бинокль, он приложил окуляры к глазам. Так и есть, между станцией Лебяжье и разъездом №326, стал заметен стоящий под парами белый бронепоезд. Он еще спит, утомленный вчерашним боем, остывает за ночь гулкая серая броня, пробитая заклепками, тяжело вздыхает, готовясь к новому дню паровоз. Это был «Кондор» – серьезный противник, способный нарушить все планы Марселя Шабата о набеге на с.Головное через железнодорожное полотно. Так и случилось. Едва два взвода конников-петроградцев заняли разъезд №326, как очнувшаяся ото сна бронированная черепаха без труда выбила их. Оценив невозможность набега за линию железной дороги, Шабат повел своих бойцов к д.Островное. К его подходу, красный 233-й Казанский полк, после короткой перестрелки с белой конницей занял побатальонно дд.Бол. и Мал. Островное, а 232-й имени Облискомзапа полк вошел в д.Прудоостровное. Отпугнутая выстрелами белая конница откатилась на с.Головное. Этот выход красных полков к линии железной дороге, мог опрокинуть всю линию фронта Волжской и Уфимской групп. Удар красных наносился ровно в их стык. С севера, к д.Островное были срочно переброшены три сотни пластунов Эткульского пешего казачьего полка. С юга, подходил эскадрон Волжского Драгунского кавполка. Им ставилась задача задержать наступавших и не дать им распостраниться дальше на восток, до подхода основных сил. Тем временем, так удачно начавшие свое наступление полки красной 3-й бригады, уже выступили по дороге на д.Мал.Кривинское. Однако почти сразу же, пришло сообщение о занятии белыми с.Лисье и д.Требушинное. Опасаясь быть отрезанным, Марсель Шабат принявший общее командование на себя, приказал остановить движение. Удар по красным, было поручено нанести занявшей с.Лисье белой 13-й Казанской дивизии. Она должна была повернуть на север и ударить на дд.Бол. и Мал. Островное. Такая же задача, была поставлена находившимся в д.Черешково и на раз.Чесноковском полкам белой 3-й Симбирской дивизии. По замыслу генерала Каппеля, удар по красным, должен был нанесен с двух сторон, с севера и юга, сжимая полки красной 3-й бригады в могучих клещах. В резерве, в д.Мал.Кривинское была оставлена Волжская кавбригада Нечаева. Готовились к бою и красноармейцы 232-го Облискомзапа полка. Группы их бойцов вышли за околицу д.Прудоостровное на небольшую высотку, освещенную теплым солнцем, которое пробиваясь сквозь верхушки деревьев, красило траву в приятный золотой цвет. Если старательно вглядываться, то среди деревьев можно было увидеть сверкавшие на солнце воды озера. Именно здесь, как говорил командир, и предстояло отразить атаку наступающих белых частей. Эх, какие атаки, какая стрельба, снять бы сейчас, ставшие свинцово-тяжелыми ботинки, размотать обмотки, да растянуться на траве, отдохнуть, вдоволь надышавшись сладким лесным воздухом. Откуда-то слева, стали слышны громкие крики людей, словно смахнувшие сладкие грезы бойцов... Такие близкие, и в то же время такие далекие... Поступил приказ строить укрепления для отражения атаки. Ветераны, пришедшие с фронтов германской войны и понимавшие толк в рытье окопов, предложили вырыть одиночные и групповые ячейки. Наступление белых, как всегда ожидали со стороны железнодорожного полотна. Лопаты с металлическим скрежетом врезались в покрытую сочной травой землю, выворачивали корни, оставляя после себя, только лишь холодные извилистые ямы. Соединяясь в траншеи, они становились похожими на огромную причудливую змею. Вскоре, сил уже не было. Своими маленькими саперными лопатками, бойцы изрядно потерли руки. День перевалил за полдень. Вероятно, противник был на подходе и хотелось как можно быстрее вырыть себе хоть какое-то укрытие. Руками, солдаты делали в своих окопчиках «полочки», складывая на них, лежавшие до этого в карманах патроны. Обкладывали травой свежие круговые отвалы земли, которая в этом лесу была непривычно мягкой. Наконец, позиция была готова и сев на дно своих окопчиков красноармейцы закурили. Кое-кто, не заметив, погрузился в легкую дремоту. Окружающий мир затих и земля, словно устав от бесконечных разрывов и стонов, пыталась сейчас сохранить каждую минуту опустившейся тишины. День был мягкий и невероятно волшебный. Лучи солнца, стрелами пронзили успокоившийся воздух и освещали прохладную лесную землю. Открыв глаза, задремавший на мгновенье боец успел увидеть огромную божью коровку, такую, каких никогда до этого не видел. Расправив крылья, она с едва слышным жужжанием полетела куда-то верх, в свободное синее небо, которое словно решеткой было закрыто стволами высоких деревьев. Тут-же, взгляд упал на товарищей, напряженно всматривающихся в тянущуюся куда-то вдаль проселочную дорогу. Кто-то нервно курил, кто-то в сотый раз пересчитывал патроны, а бородатый старик, с хозяйственным и деловитым видом укладывал ручные гранаты на бруствер, чтобы воспользоваться ими при первой же возможности. Справа послышались выстрелы, потом еще и еще, затрещали пулеметы. В соседнем окопчике ударило пару выстрелов, вероятно, у бойцов не выдержали нервы. Со стороны тракта, стали заметны несколько бегущих фигур. В них прицелились, но вовремя заметили, что это свои – покинувшая окопы передовая застава. Внезапно послышалось шипение и через мгновение, раздался резкий раскатистый взрыв. Лежащих стрелков обдало комьями земли и удушливой гарью. Град снарядов обрушился на красные позиции. Одновременно било около десятка орудий. От беспрерывных разрывов земля ходила ходуном. Солнце заслонили тучи поднятых вверх комьев и стелящегося дыма. Через головы бойцов летели обломки деревьев и неразорвавшиеся снаряды. Восемь легких орудий и две гаубицы 13-го Казанского артиллерийского дивизиона, встав на позиции у деревень Головное и Большекривинское, открыли с двух сторон ураганный огонь по д.Островное. Их поддержала, приданная Волжской группе двухорудийная Отдельная гаубичная батарея. В воздухе слышались разрывы шрапнели и было видно, как поднимаются тысячи маленьких пыльных столбиков, словно по земле бил какой-то смертельный дождь. Неожиданно, по лесу эхом раздалось все нарастающее чихание парового котла и у железной дороги показались белые дымки, вспыхивая один за другим воздушными облачками. Длинной движущейся лентой, к месту боя катился белый бронепоезд «Кондор». Шли по боевому, с потушенными огнями. Комендоры застыли у заряженных 75-миллиметровых морских орудий. По небу стлались белые дымки, а вдоль полотна, навевая тревогу, висели провода поврежденных телеграфных столбов. Орудия стальной черепахи немедленно включились в общую какофонию боя. Вскоре, показались наступающие цепи белой пехоты из 13-й Казанской дивизии. Главный ее удар пришелся на красный 232-й имени Облискомзапа полк оборонявшийся у д.Прудоостровное. Прицелившись, правофланговый красноармеец выстрелил и огромного роста молодой парень упал, согнувшись так, как гнется под тяжелой каплей росы травинка, упал с застывшим на лице ужасом, пролив свою кровь на чужую ему, далекую от родимой Казани землю. Бой разгорелся упорный. Под сильным ружейным и пулеметным огнем, цепи наступавших белых стрелков-казанцев залегли, но не отходили, словно дожидаясь чего-то. Что именно ждал начдив Воронов, стало ясно уже через несколько минут. На помощь подошла Волжская кавбригада Нечаева с конной батареей. Обойдя с юга, она охватила правый фланг 233-го Казанского полка и 1-го (65-го) Петроградского кавполка, державших оборону у дд.Бол. и Мал. Островное. Волжские кавалеристы начали стремительно выходить красным в тыл, стремясь перерезать дорогу на д.Баксары. Заметив это, красноармейцы бросили свои позиции и начали отход. Постепенно отступили все красные полки. К вечеру, 232-й имени Облискомзапа полк отошел на позицию в3 километрахзападнее д.Прудоостровная. 233-й Казанский и 1-й (65-й) Петроградский полки, оставили дд.Бол. и Мал.Островное, и отошли на позицию в полуверсте западнее их. За день, в сандив 26-й дивизии поступило 89 раненных и 1 контуженный. В этот день, в дивизию прибыло 672 мобилизованных. Белая 13-я Казанская дивизия, в этих двухдневных боях потеряла убитыми 2 офицеров и 18 солдат, раненными – 5 офицеров и 68 солдат, пропавшими без вести – 8 офицеров, попавшими в плен – 19 солдат. Эти потери, компенсировать было нечем. К вечеру этого же дня, стали прибывать первые части 2-й бригады 21-й дивизии. Первым в д.Дубровное прибыл 184-й Костромской полк, под командованием Галлинга и комиссара Языкова. Сразу же, его 1-й батальон с командой конной разведки (30 сабель), был направлен вдоль линии железной дороги к станцию Лебяжье (134).

После ожесточенных боев первой недели наступления, к 11 сентября 1919 года, ситуация на фронте кардинально изменилась. Это четко понял из далекого Омска военный министр барон Будберг, записавший в своем дневнике: «…потрепанные … правофланговые части красных успели уйти от окружения и красный фронт выправился. Это очень печально, так как сводит наше наступление к необходимости наносить лобовые удары, самые тяжелые по приносимым ими потерям и для нанесения и развития которых у нас не хватит средств». С этого времени, белое командование было вынуждено, перейти от идеи глубоких охватов и обходов, к простому фронтальному натиску. В тактических решениях, перестал появляться какой-либо маневренный замысел. Но и красное командование, отнюдь не блистало своей гениальностью. Несмотря на провал попытки наступления, которая привела к разгрому частей ударной группы и значительным потерям среди уцелевших, командарм Тухачевский не желал по новому оценить сложившуюся на фронте ситуацию. Все его руководство войсками, свелось к бесконечному подталкиванию дивизий вперед. Так, вечером 10 сентября 1919 года, он вновь потребовал от начдива 26-й дивизии повторного нанесения контрудара. О реальном положении, в каком оказались красные полки, никто не желал даже задумываться. Ослабленным боями 2-й и 3-й красным бригадам, предлагалось атаковать в направлении на д.Чебаки и с.Макушино, а 1-й бригаде Гайлита – предписывалось нанести удар через с.Большекурейное, на помощь отступавшим полкам 5-й дивизии. При этом, был задуман совершенно фантастический план. Предполагалось заменить части 3-й бригады на фронте, полками вновь прибывавшей 2-й бригады 21-й дивизии. После этого, освободившиеся три полка Рахманова, должны были перейти в район с.Лопатки, откуда совместно с 1-й бригадой Гайлита нанести удар на ст.Пресновку. План абсолютно фантастический, ибо так легко, крупные воинские соединения можно было двигать лишь по карте. Для сосредоточения в отводимом им районе, полкам 3-й бригады Рахманова, со всеми их многочисленными обозами, тылами и артиллерией, пришлось бы совершить переход рокадными прифронтовыми дорогами, через участок соседней 2-й бригады. Двигаться пришлось бы, вдоль растянувшейся, не имеющей четких очертаний линии фронта. При таком марше, части 2-й и 3-й бригад неизбежно бы перемешались между собой, а их тылы перепутались. Противник мог легко напасть на очень увязвимые в этот момент части. При этом неясно, по какой причине, нельзя было просто удлинить линию фронта дивизии на юг, без маршев ее бригад в прифронтовой полосе. К счастью, к реализации этого абсолютно абсурдного плана, штаб дивизии даже не стал приступать. Одновременно, Тухачевский распорядился немедленно отправить вновь сформированный бронепоезд №86 «Красный сибиряк» на станцию Варгаши, в распоряжение начдива Белицкого. Это был серьезный противник для белого «Кондора» и вновь подошедшего «Забияки». Красный бронепоезд был создан по приказу №772 от 2 сентября 1919 года, в г.Челябинске, из паровозов и остатков броневых площадок, захваченных при взятии города. Челябинские рабочие быстро привели его в состояние полной боевой готовности. Большинство пулеметов – 12, было передано с уходящего в тыл на ремонт бронепоезда «Ермак Тимофеевич». В результате, к середине сентября 1919 года, было отремонтировано и готово к бою два блиндированных вагона с установленными наверху двумя броневыми башнями, вооруженными двумя трехдюймовыми орудиями и две блиндобронированные пулеметные площадки, на которых располагались 14 пулеметов, а так же обшит броней паровоз. Команда бронепоезда состояла из 8 командиров и 48 солдат. Командовал ими Михаил Рожков, комиссаром был Пивинков. 11 сентября 1919 года, после митинга, бойцы заняли вагоны и бронепоезд тихо, без гудков, вышел. Так же тихо закрылись за ним огромные деповские ворота (135).

Фото: бронепоезд «Красный Сибиряк» на станции Курган, 1919г. (снимок из личного архива И.Купцова).

11 сентября 1919 года, продолжая начатые накануне бои, части красной 3-й бригады Рахманова, ночью вновь двинулись вперед на дд.Островное, Бол.Островное и Прудоостровное. К их удивлению, все три оставленные деревни оказались пусты и были заняты без боя. К рассвету, красный 234-й Маловишерский полк находился в резерве комбрига в д.Баксары. Главные силы бригады – 232-й имени Облискомзапа и 233-й Казанский полки, с частью 65-го (1-го) Петроградского кавполка и 4-й Смоленской батареей, занимали позиции у д.Островной. На рассвете с двух сторон, со стороны д.Мал.Кривинское и со стороны с.Головного, казачья сотня бросилась в атаку на д.Бол.Островное. Пыль, бешено взвихряясь, смерчевой тучей повисла над полем. Послышалась пачка далеких выстрелов сторожевого охранения, топот и фырканье коней. Передергивая затворы, бойцы группами разбежались по позициям. Встреченные дружным огнем, казаки шарахнулись назад. Бросившись вперед, красноармейцы 232-го полка даже успели захватить умолкший в задержке ленты и брошенный на поле вражеский пулемет. А тем временем, жалобно и тонко, пропела сталь освобожденных из ножен шашек. Развернувшись в лаву, два эскадрона 65-го (1-го) Петроградского кавполка бросились из д.Бол.Островное, преследовать отходящих к железной дороге казаков. Внезапно, впереди что-то гулко ахнуло, перекатившись по полям и заглушая трескотню ружейных выстрелов. Это по скачущей красной коннице от железной дороги ударил белый бронепоезд «Кондор», а из с.Бол.Кривинское и с.Головное – открыли огонь одна тяжелая и две легкие батареи 13-го Казанского артдивизиона. Огонь получился перекрестным – настоящий «огневой мешок». Стена разрывов встала над скачущей конницей, поле заволокло пылью и дымом, из которого порою выскакивали обезумевшие лошади без седоков, да отдельные всадники, пригнувшиеся к шеям скакунов. За какие-то минуты, около 60 красноармейцев было убито и ранено. Однако, по мысли взявшего на себя руководство конницей инспектора кавалерии Марселя Шабата, именно сейчас настал момент для разгрома противника. Решительно возражая против отвода 65-го (1-го) Петроградского кавполка на юг к 1-й бригаде, он предлагал ударить соединенными силами пехоты и конницы на с.Бол.Кривинское. В случае успеха, удар можно было бы развить на юг, во фланг белым. Этот порыв кавалериста, решительно не поддержал пехотный комбриг Рахманов. И его можно было понять. Только что, на глазах у всех, попытка наступления привела к неоправданным потерям среди кавалеристов. Подставлять пехотинцев под сметающий шквал артиллерийского огня, никто из командиров не желал. Несмотря на все настояния Шабата, комбриг решил ограничиться активной обороной. Марсель не смирился. Считая себя выше по должности, он телеграфировал в штаб армии, с просьбой подчинить действующие под д.Островной полки 3-й бригады непосредственно ему и фактически отстранить Рахманова от должности. В свою очередь, начдив Белицкий встал на защиту своего комбрига и попросил командарма запретить Шабату вмешиваться в действия командования бригад. Тем временем, пока красные штабы делили власть, после обеда, их противник перешел в наступление. Главный удар наносил белый 50-й Арский полк под командованием полковника Сахарова. В рассыпавшихся по полю его цепях, едва насчитывалось 200-250 штыков и 4 пулемета. По сути, это был неполный батальон атаковавший целую бригаду. Правда, в поддержку стрелкам-арцам, в бой была брошена едва ли не вся белая конница – три эскадрона Самарского уланского кавполка (400-450 сабель и 4 пулемета) и 4-й Оренбургский казачий полк. Но настоящей особенностью этого боя, стало массовое применение артиллерии. В поддержку наступающих, действовал весь 13-й Казанский артдивизион – 8 легких и 4 тяжелых 48-линейных (122-мм) орудий. Кроме того, на помощь «Кондору», двинулся его бронированный собрат – «Забияка». Он состоял из трех полувагонов с 2 легкими орудиями и 6 пулеметами. Рельсы плавно выбегали из-под колес, рябило в глазах от мелькания шпал, бронированные вагоны трясло и мотало. С ходу, подходивший бронепоезд включился в бой. Уходящие снаряды режут уши протяжным сверлящим шорохом. Орудийные площадки вибрируют от выстрелов, гремя броневыми заслонами. В едком пироксилиновом дыму снуют артиллеристы с широко раскрытыми ртами. Командовавший казанцами генерал-майор Воронов, был в этот день откомандирован в штаб армии и начальство над дивизией, принял полковник Ромеров. Именно им и начальником штаба капитаном Пацковским, была придумана эта тактика – создав сильную группировку орудий, развить интенсивный огонь по отдельным пунктам позиции противника. По его мнению, сильный артогонь должен был не только нанести красным потери, но и оказать на них подавляющее моральное воздействие. Вместо методичного планомерного обстреливания позиций противника, Ромеров распорядился нанести короткий сильный огневой удар, сосредоточенным огнем, после чего атаковать. В его резерве в с.Лисье, при штабе дивизии, находились 51-й Уржумский полк (250 штыков, 6 пулеметов) и три кавэскадрона Волжского драгунского кавполка. По сигналу начдива, где-то далеко позади рассыпавшихся цепей белых стрелков 50-го Арского полка, мелькнули вспышки залпов, и немного погодя, раскатился клокочущий гром, сопровождаемый шелестом летящих тяжелых снарядов. Резко застрекотали трехдюймовые пушки, за ними забухали тяжелые гаубицы. Вздрагивала земля от залпов бронепоездов. Внезапный артиллерийский удар привел красноармейцев в замешательство. Используя этот удобный момент, блеснули шашки и серебряными полосами, прорезали воздух черные остроносые пики, точно клювы хищных воронов. Из сотни сильных грудей вырвалось могучее, страшное нечеловеческое гиканье… Рванулись кони, многие из них взвились на дыбы, и казаки с уланами, неудержимою лавиною понеслись на деревню. Красная батарея не могла помочь своей пехоте, связанная борьбой с бронепоездами, хотя действия ее и были очень удачны. После одного из разрывов, раздалось оглушительное шипение и белый бронепоезд «Кондор» замер на месте, скрытый облаком пара. Из вагонов спешно выскакивали люди. Выяснилось, что снаряд разбил тендер паровоза и сорвал часть брони с одной из платформ. Пыхтя паром, «Кондор» потянулся в тыл на ремонт. Тем временем, атака конницы завершила поражение красных. Не выдержав ее стремительного натиска, оба красных полка бригады Рахманова, бросили позиции и отхлынули по дороге, остановившись в1,5 километрахвосточнее дд.Баксары и Одино. Здесь, вся бригада заняла оборону полукругом. Красноармейцы 234-го Маловишерского полка, под командованием Ивана Дмитриевича Попкова залегли на позиции от опушки леса раскинувшегося к югу от д.Баксары, сплошной цепью до северной окраины деревни. Центральный участок позиции, от северной окраины д.Баксары до д.Одино, занимал 232-й имени Облискомзапа полк Баткунова. Красноармейцы 233-го Казанского полка Будыхина, прикрывали д.Одино, протянув свой фланг до леса в2 километрахсевернее нее. Бойцы спешно окапывались, готовясь к упорной обороне. Торопились, как выяснилось, недаром. К вечеру, на участке 233-го Казанского полка появилась первая цепь белой пехоты.

Фото: находки Васильева под д.Баксары.

 

Солнце закатываясь, каким-то волшебным светом озаряло чистое и легкое небо. Основной удар белых, пришелся на лес стоявший севернее д.Одино, где по опушке, расположились цепи 233-го Казанского полка. Уже в наши дни, обследовавший этот участок В.Васильев, обнаружил массу стрелянных гильз от патронов тульского производства, которыми снабжались красноармейцы. Было найдено множество впившихся в землю пуль, несколько рассыпанных по земле в горячке боя патронов и огромное количество шрапнели, буквально засыпавшей весь лесной колок, а так же взрыватель от снаряда. Опираясь на находки, можно сказать, что белые стрелки-казанцы, не рискнули наступать своими малочисленными силами на деревню через открытое поле-поскотину. Они попытались нанести удар по левому флангу обороняющейся красной бригады. Здесь, можно было подойти к опушке леса, захват которой, обеспечил бы победу. Но, искуссно используя дефиле опушки леса и лежащего у деревни озера, красноармейцы заставили противника наступать в стесненном пространстве. Белые стрелки-казанцы атаковали с большим подъемом. Их артиллерия, открыла по красным позициям ураганный огонь шрапнелью. Патрон у обороняющихся оставалось немного, а потому наступающие белые цепи, были подпущены до двух сотен метров. Когда выставив вперед штыки, атакующие устремились для последнего броска, навстречу им с визгом понеслись пули. Остановившись перед этой стеной огня, белые стрелки-казанцы попытались несколько раз снова перейти в контратаки, но штыковой удар завершил бой. Выплеснувшись с опушки в поле, красноармейцы 233-го полка внезапно ударили на врага с винтовками наперевес. Белые стрелки не смогли устоять под этим ударом и откатились обратно по дороге на д.Островное. По всему полю лежали убитые и раненные, в плен было взято более 100 белых солдат. Одновременно, на правом фланге бригады Рахманова, полковая конная разведка рассеяла два белых эскадрона, засевших в кустах по дороге на с.Лисье и осыпавших красных кавалеристов шквальным огнем. Одержав победу, красный 233-й Казанский полк начал преследовать отходящего противника. До д.Бол.Островное оставалось пять километров, когда на помощь отступавшим белым, подошла 3-я Симбирская дивизия. Еще с утра, она стояла в с.Головное.

В этот день, в дивизию прибыл совершавший инспекционную поездку по фронту Верховный Правитель адмирал Колчак. Полки были построены в шеренги. Солдаты, четко исполнив команду, взяли оружие «на-караул», одновременно повернув головы направо. Строй замер так, что было слышно, как пролетает муха. Вынесли дивизионное знамя при двух ассистентах. Впереди четко шагал адъютант полка с клинком взятым «подвысь». Знаменщик – могучий, самый высокий в дивизии солдат, тяжело и твердо ступал своими огромными сапогами. Обрамленное золотой бахромой и кистями, знамя тяжело колыхалось на древке. Полковой оркестр заиграл встречный марш. Знамя пронесли по всему фронту дивизии и вынесли на середину строя. Солдаты сопровождали святыню торжественным взглядом. Оркестр замолк. Наступила немая тишина.

– К но-о-ге! Господа офицеры!

Все вложили клинки в ножны, а полки взяли оружие к ноге. Прибывший адмирал прошел по фронту дивизии и стал на невысокий помост, чтобы принять парадный марш. Высокий, худощавый, в черном морском мундире, он спокойно ждал начала марша. Несколько позади, стояла небольшая свита прибывших с ним офицеров. Как хлопок, оборвалась команда начдива Подрядчика:

– Дивизия, смирн-но! Церемониальным маршем, дистанция на одного линейного, – на пле-чо!

Командиры полков и батальонов, нестройным хором повторили команду. А первая рота со знаменем, уже выходила правым плечом вперед, занимая положение для движения прямо. Дивизионный оркестр заиграл марш, четко отбивая такт под левую ногу. В суровом молчании, с подрагивающими губами, адмирал и офицеры его штаба смотрели на шагающие перед ними малочисленные полки. Их и полками то, было сложно назвать, эти группы бойцов по нескольку десятков человек. И сразу же, части вновь уходили в бой, на поддержку своих отступающих товарищей. Напоминая о них, во время смотра, издалека доносился гул неумолкающий орудийных выстрелов. К штабу подлетали ординарцы с донесениями, входили и выходили офицеры. Сжавшись в единый кулак, дивизия двинулась навстречу наступающим красным. Вскоре, навстречу показались отходившие белые обозы. Уже темнело, когда мимо передовых застав, прошли последние лазаретные линейки и показались отступавшие цепи белых стрелков-казанцев. И сразу же, на всем фронте 3-й Симбирской дивизии закипел огневой бой. Встретив свежие силы белых, которые к тому же перешли в яростную контратаку, красный 233-й Казанский полк остановил свое наступление. Белые стрелки-симбирцы, стали охватывать фланги и красноармейцы отошли на старые позиции. Их 65-й (1-й) Петроградский кавполк заночевал в д.Одино. Спустившаяся темнота прикрыла живых и убитых. Потери красных полков были большими. В сандив 26-й дивизии, в этот день было доставлено 78 раненных бойцов и командиров. В метрическую книгу церкви села Сычево, записан погибший в этот день в бою 28-летний красноармеец Александр Колесников, погребенный на погосте при храме. У белых, в этот день погиб командир учебно-пулеметной роты при штабе 3-й армии штабс-капитан Бережков.

Тем временем, с тыла, к сражающимся полкам 3-й бригады Рахманова, вдоль полотна железной дороги подходил красный 184-й Костромской полк. Под вечер, он остановился у станции Лебяжье. Пулеметчики сошли с дороги в лес, разбили коновязь, выпрягли лошадей из пулеметных двуколок, а сами двуколки поставили в два ровных ряда за коновязью, натянули палатки, сложили в козлы карабины. Заняли свои места караулы и дневальные. На бивак опустилась тишина. Штаб комбрига Кукурана оставался на станции Варгаши, руководя приемом и разгрузкой прибывающих частей. При нем же находилась бригадная рота связи (7 командиров и 210 солдат). Сейчас, здесь разгружался 1-й легкий артдивизион, под командованием Кромберга и комиссара Горковенко. В трех его батареях насчитывалось 27 командиров, 853 солдата-артиллериста и 12 трехдюймовых орудий. Кругом шум, гам, болтаются флаги. Бродят солдаты, пыхтит кипятильник. Хрипит из агитбудки облезлый граммофон. У-у-у-у-у! – донеслось эхо далекого паровозного гудка. Вскоре, над полотном протянулась волнистая полоса белого пара и черный, похожий на жука паровоз медленно выкатился из-за поворота. У-у-у-у-у! – заревел он опять. Это прибыли эшелоны 185-го (бывшего 57-го) Шуйского полка, сформированного еще самим Фрунзе, в городе Шуе. Сейчас им командовал Ушаков, а комиссаром был Кочетов. Полк насчитывал 66 командиров и 1510 солдат, в том числе 753 штыка и 4 пулемета. Железнодорожные пути битком забиты эшелонами. На орудийных и пулеметных платформах маячили фигуры часовых, около открытых дверей вагонов толпились бойцы с винтовками в руках. Перед ними лежало открытое поле. Красноармейцы выпрыгивали из теплушек. Командиры рот проверяли по спискам наличие людей, учитывали оружие. По приказу начдива, полки прибывающей бригады Кукурана, должны были усилить 3-ю бригаду Рахманова. Совместными силами, они должны были наступать на станцию Макушино, сломив фронтальным натиском, наступавших из с.Головное белых. Сюда же, на станцию Варгаши, к ночи подошел и «Красный Сибиряк». Щупальца его орудий вытянулись во мрак, хитро прищуренные линзы дальномера, казалось молча подсчитывали дистанцию. В этот же день, в дивизию из запасных частей, прибыла и очередная партия пополнения из 1000 новобранцев. Их сразу же направили в штаб 3-й бригады в д.Речное, где стали вооружать. Всего, за последнии две недели, по докладу комиссара, в дивизию прибыло несколькими партиями 3742 человека, в том числе: с маршевыми ротами – 3273 человек, одиночек – 7 человек, из лазарета – 469 человек. И вот теперь, в д.Речное царило необычайное оживление. Бегали взводные и ротные командиры, суетились каптеры, отворялись цейхгаузы: вещевые, продовольственные, оружейные. Роты спешно получали патроны, подсумки, патронташи, палатки, котелки, фляги. Военная форма на многих сидела еще неуклюже, шинели топорщились, не привыкшие к оружию руки неловко держали винтовки. На двуколки грузились хлеб, консервы, пулеметы, ленты, цинки. Прибывший из д.Копай-2, из штаба дивизии командир, распорядился направить два батальона новобранцев в штаб 2-й бригады. На усиление полков 3-й бригады, было оставлено 544 человека, в том числе 16 командиров. Еще 88 человек из числа вновь прибывших, были направлены в обоз.

Фото: братская могила на западной окраине д.Баксары (снимок В.Васильева).

На участке красной 2-й бригады 26-й дивизии, вновь назначенный комбриг Путна, с грустью проводил ревизию имевшихся у него в распоряжении сил. Наиболее боеспособным выглядел 2-й отряд особого назначения. Правда, его командир заявил об имевшемся у него приказе идти в ст.Звериноголовскую. Но Путна задержал отряд, сославшись на отсутствие этого приказа в штабе бригады. На самом деле, комбриг не хотел расставаться с единственной более-менее боеспособной частью, прямо накануне предстоящего боя. К рассвету 11 сентября 1919 года, батальон 230-го Старорусского полка и 2-й отряд особого назначения находились в резерве в д.Песьяной. Главные силы – еще один батальон 230-го, весь 231-й Сводный и 229-й Новгородский полки, остановились впереди, у лежащей в3 километрахвосточнее небольшой деревушки Манчжуровка. В полки были доставлены патроны, на перешейке озер у д.Песьяной установили пулеметы. Они должны были удержать бойцов в случае отступления. Прибыв в 231-й полк, комбриг Путна публично арестовал за трусость и бегство с поля боя, его командира Кокоулина. Временно, полком был назначен командовать Кириллов, а комиссаром оставлен Голиков. Здесь же, расположилась приданная бригаде 7-я Ленинская батарея. По приказу комбрига, были почищены бригадные обозы. Всех боеспособных красноармейцев влили в строевые части. Находившийся при бригаде отряд пресновских партизан Лидберга был расформирован. Партизан вооружили. Кладовщик под расписку выдал им новенькие, липкие от арсенальной смазки винтовки, по сто патронов на каждую, подсумки, погонные ремни. Все пешие партизаны (153 человека), были приданы отдельным отрядом 2-й бригаде. Партизаны имевшие своих собственных строевых коней (11 человек), были включены в команду ординарцев штаба 2-й бригады. Подоспело и пополнение. Скользнувший по синему небу и пролетевший куда-то над д.Калашной белый аэроплан, заметил на западной окраине деревни, около двух батальонов подходивших новобранцев. Теперь, можно было начинать бой. Еще с утра, по дороге на д.Требушинное направили конную разведку. Утро выдалось ясное, ночной туман рассеялся и скакать по грунтовой дороге было одно удовольствие. Вокруг все дышало спокойствием, только клонило в сон после проведенной в сторожевке ночи. Сбавив аллюр пошли шагом. Подходя к нежилому хутору в4 километрахот деревни, заметили семь всадников, скачущих им наперерез. Все поехали шагом, взяв в руки винтовки. Подъехав ближе и придержав коней, всадники принялись разглядывать приближающийся к ним конный отряд. Внезапно, хлестнув коней, они с криком помчались прочь. Пройдя мимо опустевшего хутора, разведчики стали приближаться к опушке леса. Вдруг оттуда, вылетело с десяток огненных стрел, вокруг запели пули, а из-за кустов, показались рассыпавшиеся в лаву 30-50 конных. Не принимая боя, красная разведка поспешно отошла. К полудню, в полки поступил приказ о наступлении. По плану комбрига, 231-й Сводный полк Кириллова, должен был наступать в авангарде бригады на д.Забошное. За ним следовал 230-й Старорусский полк и 2-й батальон 229-го Новгородского полка. Замыкал колонну 2-й отряд особого назначения. Перед бригадой ставилась задача, восстановить утраченное накануне положение. Не теряя времени, полки выступили в поход. Солнце чуть разорвало тучи в небе, подняло туманы с земли, поглотило ночную сырость в воздухе.

Фото: командир 2-й бригады Путна.

При подходе красного 231-го Сводного полка к д.Забошной, оборонявшийся там авангард белой 1-й Самарской дивизии, встретил наступающих ураганным огнем, но был вытеснен и отошел по дороге на д.Требушинное. Преследуя их, вперед выдвинулся 2-й батальон 229-го Новгородского полка, а справа наступал 230-й Старорусский полк. Помогая их атаке, со стороны с.Лопатки, огонь по д.Требушинное открыла красная 2-я тяжелая батарея. Но сломить сопротивление белых стрелков из 1-й Самарской дивизии не удалось. Ее начдив, бросил часть своих сил в обход правого фланга красной бригады. Вообще-то, по плану, этот участок должен был прикрывать 227-й Владимирский полк. Но он так и не вышел в боевую линию. Опасаясь обхода, красные полки 2-й бригады, стали отступать обратно в д.Песьяное. Приданная им 7-я Ленинская батарея, обстреляла наступающих белых, после чего так же снялась с позиции и отошла в тыл. В этот день, в ней был ранен наблюдатель Захаров Андрей Степанович, родом из Нижегородской губернии, Сергачевского уезда, с.Салгачен. 2-й отряд особого назначения отступил в д.Калашное в резерв. За прошедшие бои в нем выбыло 20 человек. К вечеру, полки 2-й бригады Путны, заняли позицию в4,5 километрахвосточнее д.Песьяной, оставив один из батальонов 230-го Старорусского полка в резерве в самой деревне. Здесь остановились на ночлег. Люди садились прямо на раскисшую землю и засыпали. Ноги гудели, как налитые свинцом, от спящих солдат поднималась испарина. Отдавало кислым запахом намокших шинелей и сапог. Подъехали походные кухни. Солдаты начали подниматься, загремели котелки. У кухонь выстроились длинные очереди. Получив обед, люди тут же ели и устраивались под березами, где накрывались шинелями и сразу же крепко засыпали.

А на участке красной 1-й бригады Гайлита весь день царило затишье. Только что, в нее было влито 883 человека, из числа вновь прибывшего пополнения. В основном, это были мобилизованные Глазовского уезда. Правда половина из них, из-за недостатка обмундирования вскоре заболела. С прибытием пополнения, полки буквально преображались на глазах. В полдень, две роты 227-го Владимирского полка, при поддержке 6-й легкой батареи, выдвинулись из д.Песьяное на хут.Саратовка, выйдя вскоре на позиции, в4 километрахвосточнее деревни. Правее их, в5 километрахвосточнее с.Лопатки, на позиции находились четыре роты 226-го Петроградского полка. Еще две его роты, стояли в резерве в окопах по восточной окраине села. В резерве в д.Песьяное, стояли две роты красноармейцев 227-го полка, а еще одна их рота, находилась в прикрытии 6-й батареи. В окрестностях с.Лопатки встали на позиции 3-я Ржевско-Новгородская и 2-я тяжелая батареи, а в самом селе стояли 66-й (2-й) Петроградский кавполк и 26-й кавдивизион. Один батальон 228-го Карельского полка с орудием 3-й батареи выступил на д.Маслово, которую вскоре занял без боя. Другие два батальона 228-го полка, стояли западнее и восточнее с.Лопатки в резерве. Здесь же расположился штаб комбрига Гайлита и вышедший из окружения штаб комбрига Сазонтова. Вышедшие в с.Лопатки из окружения части 1-й бригады 5-й дивизии, были направлены в дд.Батырево и Сухмень, для прикрытия образовавшегося там прорыва. День прошел спокойно. Лишь в д.Песьяной, нечаянным выстрелом был ранен артиллерист 6-й батареи Москвитин Сергей, уроженец Саратовской губернии, Балашовского уезда. Комбриг Гайлит дожидался прибытия 65-го (1-го) Петроградского кавполка, с подходом которого, его бригада должна была наступать на с.Большекурейное (136).

После разгрома красной ударной группы под ст.Пресновкой, РВС 5-й армии, обратился 12 сентября 1919 года, к командованию Восточным фронтом, с просьбой вернуть обратно, уже переброшенные на другие фронты 1-ю и 3-ю бригады 21-й дивизии, всю 20-ю дивизию, а так же придать армии хотя бы одну кавдивизию. Однако, эта просьба была отвергнута. В ответ, частям 5-й армии было дано указание, немедленно перейти имеющимися силами в наступление. Подгоняемый директивами штаба фронта, командарм Тухачевский отдал соответствующий приказ своим войскам.

12 сентября 1919 года, на участке 3-й бригады Рахманова, красные полки с утра занимали прежнее положение у дд.Баксары и Одино. Ночь была холодна. Легкий утренний заморозок охрусталил местами увлажненную землю. К рассвету густые туманы поднялись и стало выступать солнце. Тонконогий кулик перебегал поле, прыгая с кочки на кочку. Стало настолько светло, что уже можно было разглядеть и маленькие окопчики, и дымок полевой кухни стоявшей в лесу. На рассвете, развернувшись в цепь, несколько сотен бойцов 51-го Уржумского полка 13-й Казанской дивизии, выставив вперед винтовки, бросились в атаку. Они наступали вдоль дорог ведущих на Лисье, Кривинское и Островное. Густым кисейным облаком висели комары, солдаты курили махорку. Поддерживая их, на фланги вышли три казачьих сотни, а белая гаубичная батарея открыла стрельбу.

– Огонь! – и в уши сразу ударяло грохотом. Желтое пламя осветило верхушки берез, горячий воздух сильно толкнул в грудь. В лицо пахнула пороховая гарь. От удачного попадания снаряда загорелся один из крестьянских домов. Однако и красные не дремали. Навстречу наступающим ударили огненные трассы, разрубающие землю. Одновременно с фланга, белых стали охватывать два эскадрона красного 65-го (1-го) Петроградского кавполка. Конница неслась во мгле пыли, шла на карьере, и уже слышен был ее сухой топот. Опасаясь окружения, белые стрелки-казанцы стали отходить по дороге на с.Лисье. Красная конница маячила невдалеке, преследуя отступающих. В разгар боя высоко в небе появился самолет. Дым от горевшего дома застилал летчику глаза создавая впечатление большого пожара. Однако, он успел заметить полк красной пехоты с артиллерийской батареей занимавший д.Баксары и окопы на ее восточной окраине, а так же отходящий по дороге на д.Желтики пехотный батальон с обозом в 80 повозок. Уклоняясь от дыма летчик швырнул вниз пачку листовок, после чего, покачав крыльями, полетел дальше. Вскоре, за бортом мелькнула д.Калашная, обнесенная с северо-востока и юго-востока тремя линиями окопов.

Схема В.Васильева по реузльтатам поисков у д.Баксары. Крестиками обозначены места скопления находок.

После полудня, собрав все силы в кулак, 13-я Казанская дивизия вновь атаковала д.Баксары. На этот раз, в атаку пошли 49-й Казанский и 50-й Арский полки, а так же 13-й Казанский егерский батальон, с прикрывавшим их фланги Волжским драгунским кавполком. Поддерживая их, загремели пять орудий 1-й и 3-й легких батарей. Вскоре, к ним присоединилась гаубичная батарея: вихри взрывов, громадные столбы земли, доски, камни, выбитые куски стен, адский грохот. Пехота старалась двигаться вплотную за подвижным заградительным огнем своей артиллерии. Когда подошли ближе, орудия вынуждены были умолкнуть. В этот момент, красные поднялись в контратаку. Из окопов взметнулась волна людей. Сшиблись жестоко у восточной окраины д.Баксары, расстреливая друг друга ружейно-пулеметным огнем. Позднее, уже в советские годы, когда решили распахать это поле, плуг трактора из первых же двух борозд вывернул на поверхность множество обломков оружия. А деревни Одино уже не существует. Вся ее территория распахана плугами. Но даже сейчас, спустя почти сто лет, первое же пробное обследование этого места В.Васильевым, позволило обнаружить множество шрапнели, осколки снаряда, около десятка стреляных гильз – немых свидетелей тех жестоких боев. Вскоре, в бою у д.Баксары, наступило то шаткое равновесие, обратить которое в успех каждой из сторон, могла любая случайность. Командовавший белыми начдив Ромеров это остро почувствовал. Его штаб, вместе с четырьмя сотнями 4-го Оренбургского казачьего полка находился в с.Лисье. Решением начдива, казаки были брошены в обход левого фланга красных у д.Одино. Сотня за сотней уходили казаки, с винтовками за плечами и сияющих латунью шашках в черных ножнах. Мотают головами добрые кони. Дома бросили все: курени, скотину, домашность. Едут стройные, ловкие. Вскоре, они наткнулись на отходящие красные бригадные обозы. Сухо рванул воздух слаженный залп винтовок, бросились врассыпную повозки, заметались в панике. Ответить на этот маневр, комбригу Рахманову было нечем. Еще с утра, обиженный резким окриком штаба армии, командовавший красной конницей Марсель Шабат, снял своих кавалеристов-петроградцев с позиции и увел их на юг, на д.Носково, для присоединения к бригаде Гайлита.

Фото: место боя  – поле восточнее дер.Баксары (фото Васильева, 2007г.).

Одновременно, бросив в бой все резервы, начдив Ромеров усилил натиск. С тыла, в передовую линию, одна за одной подбегали все новые цепи. Падая на землю, они сразу же открывали беглый огонь готовясь к атаке. Вот, наконец все поднялись. Последний бросок. Огромной, поминутно вспыхивающей выстрелами дугой охватили белые стрелки-казанцы дд.Баксары и Одино. В ужасе ревет скотина, над деревней поднимается клубящийся громадный столб дыма. Дуга все теснее. Бьются красноармейцы отстаивая каждую пядь. Командиры – все в цепи. Разрывом снаряда контузит Будыхина, раненным падает один из комбатов. Ротные и взводные в красных полках выбывают на две трети. И не выдержав такого натиска пятятся бойцы. Остервенело наваливаются на них белые. Близко, совсем близко мелькает их цепь, уже заняли окраину, мелькают из-за деревьев, из-за плетней, из-за кустов. Выбитые полки 3-й бригады Рахманова, преследуемые конницей, стремительно отходят на3 километразападнее обоих деревень, где останавливаются и начинают приводить себя в порядок. При этом, командир конной разведки 233-го полка Кирил Осипович Черепянин, прикрывал со своей командой отход красноармейцев и несколько раз бросался в контратаки задерживая противника. Комбриг все чаще вглядывался на запад, откуда на помощь должен был подойти 184-й полк. С его поддержкой, Рахманов надеялся отбросить противника. Прибывший из штаба дивизии нарочный передал приказ дожидаться подхода подкрепления и готовится к переходу в контрнаступление. Тем временем, в занятую д.Баксары прибыл сам командующий 3-й армией генерал Сахаров. Он тут же, на поле боя наградил крестами наиболее отличившихся стрелков. Начдив полковник Ромеров представляет части. Сердце командарма болезненно сжалось, глядя на поредевшие ряды стрелков. Еще неделю назад, все полки насчитывали по 600 штыков. Теперь же, в рядах вынесшего основную тяжесть боя 49-го Казанского полка, под командованием полковника Тарасова, в двух батальонах осталось лишь 37 офицеров, 240 штыков, 90 сабель в конной разведке и 6 пулеметов. Из них два были непригодны для боя. По распоряжению начдива, в строй были поставлены все, более-менее годные к бою обозные солдаты и к вечеру, полк Тарасова удалось довести до 300-400 штыков. Чуть лучше выглядел 50-й Арский полк полковника Сахарова, где в трех батальонах оставалось 42 офицера, 450 штыков, 199 солдат в командах и 17 пулеметов. В 51-м Уржумском полку подполковника Тюленева, в двух батальонах насчитывалось 45 офицеров и 401 штык, 110 солдат в командах и 8 пулеметов. В находившихся при штабе дивизии 13-м Казанском егерском батальоне капитана Пугаева, в двух ротах имелось 29 офицеров, 144 штыка, 56 солдат в командах и 2 пулемета, а в 13-м Казанском кавдивизионе поручика Свешникова, было 9 офицеров, 66 сабель и 2 пулемета. Посетив столь доблестно работавший все эти дни 13-й Казанский артдивиион, командарм увидел три легких (8 орудий), гаубичную (две 48-линейные гаубицы) и 1-ю Отдельную тяжелую (два 6-дюймовых орудия) батареи. Глаз начдива порадовал действовавший при дивизии 4-й Оренбургский запасной казачий полк, в шести сотнях которого находилось 18 офицеров, 757 шашек, 75 казаков в командах и 11 пулеметов. Однако тут же, сердце болезненно сжалось при виде знаменитых волжских кавалеристов. Лишь три дня назад, в д.Монастырскую из Петропавловска, из кадрового кавполка прибыли три эскадрона последнего пополнения – по 120 новобранцев в каждом и вот уже, после ежедневных боев, в Волжском драгунском полку ротмистра Лебедева, в четырех эскадронах осталось лишь 9 офицеров, 249 сабель, 80 солдат в командах и 4 пулемета. Чуть лучше выглядели самарские уланы полковника Фельдмана, насчитывавшие в четырех эскадронах 11 офицеров, 302 сабли, 95 солдат в командах и 4 пулемета. Прославленная Волжская конная батарея, под командованием подпоручика Иванова, представила на смотр 10 офицеров и три легких орудия. Все части явно нуждались в отдыхе и пополнении. Однако о каком отдыхе могла быть речь, когда надо было слабыми силами оборонять многоверстный фронт, имея перед собой втрое сильнейшего врага. Начальник штаба казанцев подполковник Пацковский доложил обстановку. Целью дивизии был по прежнему, обход левого фланга обороняющегося противника с развитием удара на д.Калашное. Этот прорыв, дал бы шанс окружить всю 26-ю дивизию красных. По словам Сахарова, этот бой был генеральным для всей армии. Замысел командарма был ясен: ведя ежедневную борьбу, части его армии несли большие потери убитыми, раненными, больными и таяли с каждым днем. Резервов не было. В подобных условиях, добиться успеха можно было лишь преимущественно маневром. Этого и требовал от стрелков-казанцев генерал Сахаров, стремясь искусством начальников, сдержать усиливавшихся, едва ли не ежедневно красных, и опрокинув их, продолжать развитие операции. Однако чувствовалось, что части уже начали увязать в боях. Ведь есть предел и беззаветному мужеству… Тем временем, шедшие на помощь красноармейцы 184-го Костромского полка, внезапно, в8 километрахвосточнее станции Лебяжье, у раз.Чесноково, наткнулись на две сотни Эткульского пешего казачьего полка, уже пересекавших дорогу ведущую из д.Нижнеглубокое в д.Одино. Цепи красноармейцев тут же заняли оборону. Однако вскоре, по железной дороге пополз дымок и показалась строго-неприступная, холодная и в чем-то даже зловещая стальная машина. Это был белый бронепоезд «Забияка». На нем с лязгом запирались люки, двери, бухали стальные пластины, запечатывая команду в бронированные коробки постов. Люди теперь взирали на мир через узкие просветы смотровых прорезей. На ходу, стальная громадина открыла огонь. Бой начался: весь на скорости, весь в наскоке. Облака снарядных разрывов накрыли залегшие красные цепи. Один за другим, выбыли из строя 12 бойцов и командир 2-го батальона Каргалин, после чего, оставив позиции красный 184-й Костромской полк начал отходить в д.Жолтеки.  В этом бою, погиб местный чесноковский крестьянин Иван Терентьевич Власов. Заметив отход противника, «Забияка» перенес огонь на станцию. Внезапно, отступавшие заметили двух всадников скачущих им наперерез. Подъезжая, верховые сменили аллюр на шаг и весело поздоровались. Физиономии удивительно бесшабашные и симпатичные. Это были казаки. Обе стороны в молчании смотрели друг на друга. И только тут станичники стали замечать, что у окружавших их людей нет погон, а форма одежды какая-то непонятная: смесь военного образца со штатской. Их улыбки стали медленно сползать с лиц – на серых фуражках окружающих их бойцов виднелись алые звезды. При обыске взятых в плен обнаружили важные документы – приказ начдива 13-й Казанской дивизии, об обходе оборонявших д.Баксары красных с правого фланга и развитии удара в сторону д.Калашное. Известие было тревожным. Взяв пакет с донесением, два ординарца, точно две стрелы, полетели в штаб дивизии, оставляя за собой глухой конский топот. Тут же, план начдива Белицкого о наступлении был изменен. Бронепоед «Красный Сибиряк» и закончивший выгрузку 185-й Шуйский полк, получили новую задачу – двигаться вдоль линии железной дороги, обеспечивая бригаду Рахманова с левого фланга, от ударов с севера. Стоявший на станции Варгаши красный бронепоезд зашипел и стал разводить пары. В это время, над ревом гудков, над протяжно-певучими сигналами путевых будок и киванием семафоров, с востока показались два самолета. Один из них, снижаясь, сделал круг над станцией. Заметив стоящий на путях бронепоезд, из задней кабины высунулась голова в кожаном шлеме и летных очках. Вниз, одна за другой, целясь в стальную бронированную громаду, полетели две бомбы. Порыв ветра отклонил обе и они безвредно рванули песок. Самолет сделал еще круг и вдруг по станции, и стоящим на ней железнодорожным эшелонам, полоснула пулеметная очередь. Еще немного покружив, самолет махнул крыльями и отправился на восток. Другой аэроплан, в это время облетел деревню Варгаши и так же исчез в облаках. Бронепоезд «Красный Сибиряк» тронулся в путь и вскоре, уже остановился у мостика западнее станции Лебяжье, разведывая сложившуюся впереди обстановку. Сюда же подходил и 185-й Шуйский полк. К ночи, на помощь 3-й бригаде Рахманова, прибыл наконец-то 184-й Костромской полк, процокали копыта, со стуком проехали колеса и позиции вновь окутала тишина. Лишь впереди в д.Баксары лаяли собаки. На черном небе ярко сверкали звезды. Противники молчали, поля и перелески слились с темнотой. А на станции Варгаши, уже прибывали эшелоны красного 186-го Владимирского полка. Еще накануне, вместо отъезда на запад, на другой фронт, бойцов быстро погрузили в вагоны, вводные командиры роздали из раскупоренных ящиков боевые патроны. Громыхая щитом, на паровоз установили пулемет. Двери и окна открыты, без гудков и свистков, эшелон бесшумно двинулся вперед. Вместе с санитарным порожняком, он торопился на восток, где по словам командиров в это время шли крепкие бои. Уплывали одна за другою станции, чужие, незнакомые, но все так похожие одна на другую. Улыбнется и махнет рукой с перрона веселая девчонка в кожаной тужурке, с наганом у пояса и с красной повязкой на рукаве. И вот, наконец, эшелон, властно заревев сиреной, криками голосов, стуком разгружаемых повозок, лязганьем стаскиваемых пулеметов, разбудил притаившийся небольшой вокзал, со стоявшим на платформе пожилым рабочим-дружинником, с посиневшим лицом, опоясанным пулеметной лентой на вылинявшей кожаной тужурке, отягощенной брезентовым патронташем. Полк начал разгрузку. Красноармейцы выстроились с котелками возле дымящейся походной кухни, откуда-то был слышен напев гармоники, да от порыва ветра, пахнуло дымком, запахом сена, лошадиного навоза и карболки. Вечером, в штаб 3-й бригады пришел приказ: соединенными силами 233-го и 234-го полков атаковать дд.Баксары и Одино с юго-запада, действуя во фланг противнику от опушки леса южнее деревень, а 232-м и 184-м полками нанести удар с фронта. После чего, развивать наступление на д.Островное, действуя во взаимосвязи с 185-м полком, который должен наступать вдоль линии железной дороги на с.Большекривинское. За день, частями бригады были взяты 47 пленных из 13-й Казанской дивизии и 1 пленный разведчик из Волжского драгунского кавполка.

Южнее, сосредоточившиеся у д.Песьяной, красные полки 2-й бригады Путны, усиленные прибывшим и вооруженным пополнением, в этот день должны были вновь наступать на дд.Забошная и Требушинное. Учитывая неудачу прошедшего накануне боя, комбриг Путна решил атаковать противника ночью. Выступили до рассвета. Глухая ночь спустила на землю свой черный полог. Где-то вдали угрожающе ворчал гром, словно от страха, трепетали вершины берез. На д.Забошное, по дороге из д.Маньчжуровки (2 километравосточнее Песьяной) двигался красный 231-й Сводный полк, под командованием его нового командира Александра Алексеевича Ягунова (прим.24). Около пяти километров прошли походным порядком. Внезапно навстречу, показалась скачущая разведка. По ее донесению, противник окопался вокруг деревни, прикрыв фланги конными разъездами. По команде Ягунова, красноармейцы рассыпались в цепь. Щелкнули затворы и полк двинулся дальше. Подойти незаметно не удалось. Впереди послышался звук ружейных выстрелов, нарушивший мрачную тишину и где-то над головой раздался резкий свист снаряда. Чести белой 1-й Самарской дивизии, явно ожидали удара, открыв сильный встречный огонь. Подойдя на полверсты к деревне, цепи красноармейцев залегли. Казалось, никакая сила не сможет поднять их вперед. Пытась увлечь бойцов, был наповал убит один из ротных командиров. Против них оборонялось не менее 450-500 белых самарцев, с 4 орудиями и около 50 сабель конной разведки. И когда уже казалось, что атака сорвалась, части белой 1-й Самарской дивизии внезапно, после 3-х часового боя оставили позиции и отошли. Причина столь странного их поведения, вскоре выяснилась. Правее, так же до рассвета, на восток двигался 230-й Старорусский полк Долгополова с 8-й легкой батареей, выступивший из района юго-восточнее д.Маньчжуровки. Бойцы растянулись длинной лентой по дороге. Небо усеяно яркими звездами. На фронте мертвая тишина и лишь порой, вспыхивали на небе зеленые ракеты, подчеркивая тревожное молчание ночи. Тело поеживалось – от утреннего холодка или от внутренней дрожи. Не доходя2 километровдо д.Требушинное, красноармейцы наткнулись на сторожевое охранение белого 2-го Самарского полка. Ударили первые тревожные выстрелы. Понимая, что сейчас бойцам их бригады предстоит наступать под огнем и нести большие потери, комполка Долгополов по личной инициативе зашел обороняющимся белым с фланга. Решительным ударом, он застал противника врасплох, едва не отрезав пути отхода. Белые, не ожидавшие столь быстрого выхода красных к деревне, заметались в панике, были прижаты и загнаны в озеро, и в конце-концов отступили на1,5 километравосточнее д.Требушинное. При этом, помощник командира взвода пулеметной команды Михаил Никитич Толстов, видя, что отступивший из деревни противник начал отстреливаться и задержал наступление красноармейцев, по личной инициативе выдвинулся с пулеметом вперед. Подойдя к белым на 30-40 шагов, он под сильным огнем стал обстреливать их, заставив спешно отойти от деревни. Стоявший в д.Моховое командир Травниковского казачьего дивизиона доложил, что хорошо видит цепи красных вступивших в д.Требушинное. Таким образом, к утру 12 сентября 1919 года, первая из поставленных перед 2-й бригадой Путны задач была выполнена. В бою под дд.Забошная и Требушинное, оба красных полка потеряли около 50-75 убитых и раненных. При этом, у д.Требушинное сдался 1 перебежчик 2-го Самарского полка, а у д.Забошной линию фронта перешла целая группа – 6 солдат Саткинского егерского полка и 5 дезертиров из 3-го Симбирского егерского батальона. Еще 17 егерей-симбирцев перешло линию фронта в районе д.Монастырки.

Рисунок: погоны стрелков 26-г Шадринского полка 7-й Уральской дивизии горных стрелков (реконструкция – К.Новикова, с сайта www.kolchakiya.narod.ru).

Развивая столь удачно начатое наступление, красный батальон 229-го Новгородского полка под командованием комполка Никольского, двинулся на с.Лисье стараясь прижать белых к озерам. Ласково смотрит осеннее солнце в светлое лицо зачарованной зауральской лесостепи. Вот наконец, на горизонте появилась низкая черточка лисьевских домов. И жизнь рисовалась в сплошных розовых тонах, обещая каждому отдых на дневке, высушенную одежду, горячую пищу и все, что только можно было себе представить для полного солдатского благополучия. Однако, комбриг понимал, что если частями соседней 3-й бригады не будут заняты с.Бол.Кривинское и д.Островное, то удержать с.Лисье, его полкам будет невозможно. Местность вокруг села, была очень удобна для наступающих и изобиловала удобными подступами для атаки. Не заходя в с.Лисье, красный батальон остановился неподалеку. Позади двигавшегося в авангарде батальона Никольского, в 3-4 километрахот него, двигался другой батальон 229-го Новгородского полка с 7-й Ленинской батареей и 2-м отрядом особого назначения под командованием Фомина. Правый фланг бригады, обеспечивал батальон 227-го полка, наступавший из д.Калашное на хут.Саратовка, и находившийся уже северо-западнее последнего. В его арьергарде ехал командир взвода пулеметной команды Анисим Егорович Зеленин. Именно он, обнаружил двигающуюся в обход батальона белую конницу. Это был Отдельный оренбургский казачий дивизион подхорунжего Королева. Казаки, все как один бородачи, с длинными пиками и с синими лампасами. Развернув пулемет, Зеленин нажал на гашетку. Пулемет ровно застрочил, обдавая надульник клубком пламени. Огонь был очень метким: слышно было, как тяжело, со ржанием, падают лошади. Движение казачьей конницы было парализовано. Неожиданно, послышался нарастающий свист и несколько снарядов разорвались недалеко от пулемета. Земля вздрогнула, всех обдало гарью. Впереди показались наступающие цепи белых стрелков. Откуда здесь появилась белая пехота? Дело в том, что донесение травниковского офицера о взятии красными д.Требушинное, чрезвычайно обеспокоило белое командование. Для поддержки отступавших стрелков-самарцев, чьи совокупные силы уже не составляли и одного полнокровного полка, из д.Пеган, во фланг наступавшим на с.Лисье красным, двинулся белый 26-й Шадринский полк горных стрелков с Атаманским оренбургским казачьим дивизионом (две сотни, 2 офицера, 201 сабля). Заметив белых стрелков, красная застава пустилась бегом назад, подхватив на лямки свой пулемет. Бежать тяжело. Пулемет переворачивается на неровностях, задерживает, не дает быстро бежать. Вот показалась своя цепь, с идущим впереди командиром, в перепоясанной ремнем тужурке с маузером и надвинутой на глаза фуражке со звездочкой. Едва пулеметчики, успели занять указанную им позицию в боевых порядках, как в тылу наступавших красноармейцев батальона 227-го Владимирского полка, в перелеске послышался конный топот. Приближался многочисленный отряд, было слышно фырканье лошадей, да звяканье сабель. Вскоре, на дороге, отрезая путь к отступлению показались конные. С первого же взгляда стало ясно – казаки! Это были Травниковский и Атаманский оренбургские казачьи дивизионы, двигавшиеся в авангарде наступавшего белого 26-го Шадринского полка. До 500 всадников начали охватывать вырвавшихся вперед красноармейцев 227-го полка. Батальон тот час же, построился для встречи врага: часть красноармейцев заняла позицию для стрельбы с колена, а часть – стоя сзади; все молча следили за врагом. Конница не шевелилась, было видно, как всадники сдерживали лошадей. Решение надо было принимать стремительно, ведь наступавшие красноармейцы, могли оказаться под ударом с двух сторон. Выдвинувшись вперед с пулеметом, Зеленин открыл меткий огонь по наступавшей белой пехоте. Подбежавшие заряжающие принесли шесть коробок с набитыми патронами лентами. В опытных руках, пулемет начал косить, поражая одновременно всю идущую цепь белых стрелков. Было видно, как передние дрогнули, стали останавливаться и залегли, увлекая своим примером и других. И в этот момент, нервы красного комбата не выдержали. Решив, что противник готовит его бойцам окружение, он стал отводить свой батальон юго-восточнее д.Песьяной. Предупредить наступающие вперед части 2-й бригады о своем отходе, командир батальона не мог, ибо все дороги оказались перехвачены противником. В прикрытие отступления, была оставлена 4-я рота. Когда и она снялась с позиции, уходивший последним командир взвода пулеметной команды Михаил Павлович Сташков с тремя красноармейцами, отстал от отступающих цепей. По команде Сташкова, трое его помощников погрузили стальную машину на специальную парную пулеметную двуколку системы Соколова, с запряжкой из двух лошадей. Так, пулеметная команда превратилась в конное подразделение, приобретя и необходимую для боя подвижность. Именно потому, пулеметчики всегда старались выделять себя из пехоты и держались как-то особо, гордясь своей военной специальностью. Неторопясь тронулись вслед за отступающими поводя дулом пулемета в разные стороны и готовясь немедленно открыть огонь. Но вокруг было тихо. Конница противника так же куда то ушла, очевидно преследовала отходивший батальон. Внезапно, на опушке заметили выехавшие из перелеска подводы. Это был белый обоз. Не растерявшись, отважный комвзвода развернул пулемет и открыл огонь по повозкам. Прислуга кинулась врассыпную, а 25 ездовых подняли руки. На подводах был обнаружен фураж и обмундирование. С трофеями, красные пулеметчики вскоре прибыли в расположение своего батальона. Тем временем в д.Требушинное красноармейцы отдыхали и веселились с местной молодежью. Стоял теплый солнечный день. Прибывший в деревню штаб 2-й бригады, расположился на северо-западной окраине. Вновь назначенный комбриг Витольд Путна, планировал развивать наступление на с.Лисье, чтобы нанести контрудар наступающему противнику с тыла. Для этого, особенно важно, было удержать д.Требушинное, где проходил фланг бригады. Это был участок, от прочности которого, зависел успех на всем фронте бригады. Однако, комполка Долгополов, а может быть и сам Путна, крайне неудачно организовали оборону деревни. Позицию здесь, занял фактически лишь один красный батальон. Главные же силы полка – остальные два батальона, были отведены на перешеек между озерами южнее д.Требушинное. Вдруг, на деревню обрушился шквал артиллерийского огня. Пулеметчики с пехотой быстро заняли боевые позиции, а стоявший в деревне пулеметный и патронный обозы, стали вытягиваться по дороге на д.Забошное. Несколько снарядов разорвались прямо в гуще отступающих повозок. Нахлестывая коней, все подводчики спешили скорее добраться до ближайшего лесочка. При этом, несколько подвод с порванной упряжью и сломанными хомутами, было просто брошено на месте. В гуще леса, под прикрытием деревьев, обоз пошел спокойнее. Позади слышались разрывы снарядов и ружейно-пулеметная стрельба. Жуткое молчание леса обступало со всех сторон. Но когда обоз вышел на открытую поляну, все заметили, строящуюся для конной атаки казачью сотню. Оказалось, что отогнав прикрывавший фланг красный батальон 227-го полка, белые Травниковский и Атаманский казачьи дивизионы, проникли в стык красных бригад. Казаки вышли прямо к отступавшим красным обозам и 8-й батарее. Всюду поднялась паника. Все кричали: «Казаки, казаки!» Тем временем, всадники, придерживая коней, разглядывали катившиеся по поляне повозки. Сверкнула сталь шашек. Потом, хлестнув нагайками коней, они с торжествующими криками и обнаженными шашками помчались прямо на обоз, зная, что добыча не ускользнет. Вот уже группа казаков совсем близко. Их шашки сверкают в воздухе. Некоторые, уже достигли отступавший в хвосте обоз 230-го полка. Взлетели вверх клинки, словно беспрерывные петли молний. Были слышны только дыхание и сопение сражающихся, отчаянные крики тех, кого рубили, да резкий звон стукнувшихся друг о друга шашек и штыков. Часть обоза была изрублена. И вот здесь то, завидное присутствие духа проявил комендант 227-го полка Николай Прокопьевич Гусев. Находясь со своей командой при полковом обозе, следовавшем в общей колонне, он решительно восстановил порядок. В руке коменданта блеснул пистолет, и красноармейцы его послушались.

– По кавалерии… слушать мою команду… пли!

Почти на каждой подводе, был вооруженный красноармеец, который по команде коменданта открыл огонь. Пошла одна очередь за другой… Казачий офицер повернул коня, и конница поскакала назад. Налет был отбит. Успеху способствовало то, что основные силы казаков атаковали вовсе не обоз, а 8-ю батарею. Это был самый критический момент боя. Не одна утраченная повозка не сравнится с потерей орудий. Густая конная лава уже маячила вдали. Все поле закурилось пылью. Батарея спешно скинув передки, развернулась для стрельбы. В стволы поданы картечные снаряды. У всех сжаты зубы, блестит солнце на орудийных дулах. Батарея стоит в том молчании, которое хорошо знакомо атакующим. Слышно только сиплое дыхание людей и тревожное конское пофыркивание. Накатывает топот, вой. В косых столбах пыли несется лава. Топот копыт по земле отдается в груди каждого каменными ударами. В пыли высверкивают шашки, вот конница перешла на галоп, мчится в карьер. Внезапно, воздух будто обваливается кругом от слитого залпа. Орудия содрогнулись, выблеснули огнем, затянулись дымом. Еще залп, еще. Артиллеристы работали на славу! В пыли, в дыму, тени коней бьют ногами. Всадники носятся туда и сюда. Кони сшибаются, падают. А по ним беспрерывно гремит залп за залпом. Под ураганным огнем лава отхлынула назад. Взявшись на передки, батарея двинулась дальше. Пока красные обозы спешно уходили, тем временем, при поддержке сильного артогня, белые 1-й Волжский и 3-й Ставропольский полки атаковали д.Требушинное. По воспоминаниям Путны, не прошло и 20 минут, как красноармейцы оборонявшегося здесь батальона 230-го Старорусского полка, мелкими группами стали покидать окопы и отходить в тыл. Вскочив на коней, комбриг и комиссар бригады галопом поскакали на участок батальона. На взгорке на западной окраине Требушинного, где стояли ветряки, заметили отходящих между ними бойцов. Здесь же, встретили скачущую во весь дух повозку. На ней, раненный пулей в голову лежал комбат. Он был поражен первыми же выстрелами и не смог управлять батальоном. А пока до ротных командиров дошло это известие, бойцы начали отход. Раненного комбата отправили в д.Песьяное, в лазарет бригады, где он вскоре и умер от ран. Над всем батальоном нависла угроза полного разгрома. Комбриг, комиссар и присоединившиеся к ним ординарцы, стали останавливать бегущих. Задержав повозку с пулеметом "Максим", комбриг Путна лично поставил его на пригорок и сам залег за рукоятки. Он был молод, этот выросший в огне гражданской войны комбриг. Невысок ростом, но зато широк в плечах. Острые загорелые скулы выступали на выбритом до блеска лице. Вокруг залегли цепью еще 23 красноармейца и ординарцы. Было видно, как атакующие белые, уже начали сворачиваться в колонны. Прицелившись, комбриг нажал на гашетку. Дробно забился грохочущий огнем пулемет. Огненная струя, зигзагом пройдя над головами людей, выстригла верхушки тощих кустарников. Рассыпавшись в цепи, белые стрелки-самарцы вновь бросились вперед. Тем временем, ординарцы обшарив перелески и овраги, вернули на позицию еще до сотни бойцов. Заввооружением 2-й роты Иван Андреевич Митряков, под сильным огнем доставил на позицию патроны. Продолжая стрелять, Путна лично организовал прикрытие отхода. Это дало возможность красной пехоте без потерь отойти, но д.Требушинное была оставлена. Ворвавшиеся туда белые стрелки-самарцы захватили троих пленных из 230-го Старорусского полка и несколько брошенных повозок. Стоявший на правом фланге бригады 2-й отряд особого назначения, выслал конную заставу. Вскоре разведчики вернулись и доложили, что белые обходят их с юга большими силами пехоты и двух казачьих дивизионов. Этим обходом, весь правый фланг красной 2-й бригады, был поставлен в безвыходное положение. Чтобы не оказаться в окружении, 230-й Старорусский полк и 2-й отряд особого назначения, в беспорядке, под сильным артогнем, начали отходить на север к д.Забошной. Одновременно стало известно, что слева и справа, части 26-й красной дивизии уже отошли, оставив д.Баксары и с.Лопатки. Таким образом, белые могли наносить удары по красной бригаде с обеих флангов и даже отрезать ей отход, атаковав д.Песьяное. Учитывая это, комбриг Путна стал отводить свои части. Красный 231-й Сводный полк оставил без боя д.Забошное и потянулся по дороге на запад. Вот уже и старые позиции у д.Маньчжуровки. Здесь никого не было. Лишь синеватый угарный дымок, еще поднимался от обуглившихся головешек. Костры с треножниками были разметаны и только посредине одного из них, валялся разбитый пулею чугунный котел. Задерживаться не стали. Белые все еще могли, атаковав со стороны с.Лопатки, выйти прямо во фланг бригаде. В д.Песьяное, к отступавшим присоединился и оторвавшийся от своей бригады красный 227-й Владимирский полк. К ночи, Путна остановил полки в 3-4 километрахвосточнее д.Калашной. Здесь, уже была подготовлена запасная линия обороны. Еще днем, над деревней скользнул по синему небу белый аэроплан. По докладу летчика, с севера, восточка и юго-запада, д.Калашное была обнесена тремя линиями окопов. Подсчет потерь оказался ужасающ. За день, убитыми и раненными выбыло около 150 красноармейцев, в том числе были ранены командир 231-го полка Ягунов, командир 2-го батальона 230-го полка, командир и комиссар 1-го батальона 229-го полка, убит командир 6-й роты 231-го полка Васильев, ранен командир 6-й роты 229-го полка. Вечером, в центре деревни Калашное хоронили бойцов, отдавших жизнь за установление Советской власти в Зауралье. На митинг собралось множество местных жителей. Выступивший председатель сельского ревкома заверил, что они, жители деревни Калашное, всегда будут свято чтить память бойцов, отдавших жизнь за дело пролетарской революции. До сих пор, посреди улицы в д.Калашной, возвышается в память о тех событиях, серый безымянный обелиск на братской могиле. Штаб комбрига Путны перешел в д.Александровку. Уже к ночи, им был отдан приказ, с рассветом наступать и восстановить утраченное положение. Вместо заболевшего Долгополова, командиром 230-го полка, был временно назначен Кусков, уже на следующий день замененный Кубасовым. У белых, положение было не лучше. Лишь сосредоточенный удар всеми силами, позволил 1-й Самарской дивизии одержать победу. Ее полки катастрофически уменьшились. Так, в 1-м Волжском полку капитана Меча, в трех батальонах осталось всего 24 офицера, 124 штыка, 97 солдат в командах и 10 пулеметов. Не лучше выглядел и 2-й Самарский полк полковника Калаца. В трех его батальонах насчитывалось 32 офицера, 129 штыков, 104 солдата в командах и 9 пулеметов, из которых два были неисправны. Чуть лучше дело обстояло в 3-м Ставропольском полку, где было 40 офицеров, 176 штыков, 129 солдат в командах и 9 пулеметов, пять из которых, правда были неисправны. Практически полностью исчезли в боях 1-й Самарский егерский батальон капитана Белянушкина, в трех ротах которого оставалось 16 офицеров, 70 штыков, 48 солдат в командах и 4 пулемета, а так же 1-й Самарский кавдивизион есаула Посекина, представлявший собой один эскадрон численностью в 42 сабли, 10 бойцов в командах, при 1 пулемете. При чем есаул, был единственным офицером в дивизионе. Успеху немало способствовали активные действия самарской артиллерии, в трех легких и одной гаубичной батареях которой, имелось 7 трехдюймовых орудий и одна 48-линейная гаубица. И уж конечно, главными героями дня были казаки. Их Травниковский отдельный дивизион, насчитывал к этому времени до 500 сабель. Вероятно, из-за столь ничтожных сил дивизии, дальнейший удар на д.Песьяное, было приказано развивать белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков, двигавшейся из д.Пеган.

Фото: братская могила в д.Калашное (снимок автора).

На участке красной 1-й бригады Гайлита, с утра 12 сентября 1919 года, один батальон 228-го Карельского полка занимал д.Маслово. Главные силы бригады – остальные батальоны 228-го полка и весь 226-й Петроградский полк под командованием Богданова, 3-я Ржевско-Новгородская батарея, 2-я тяжелая батарея и 66-й (2-й) Петроградский полки сосредоточились в с.Лопатки. Красный 227-й Владимирский полк, под командованием Кузнецова с 6-й батареей, находился в д.Песьяное, выдвинув один из своих батальонов на позицию в4 километрах  восточнее деревни. Комбриг Гайлит ожидал прибытия 65-го (1-го) Петроградского кавполка, после чего должен был начать наступать со своими полками на с.Большекурейное. Пока же, красноармейцам 227-го Владимирского полка, была поставлена задача поддержать наступление соседней 2-й бригады ударом на хут.Саратовка. Никто еще не подозревал, что бойцам комбрига Гайлита, предстоит скрестить оружие с одним из самых грозных противников – белой Ижевской дивизией, двигавшейся в это время из с.Большекурейное в с.Лопатки. К этому времени, после непрерывных тяжелых боев, состав дивизии серьезно уменьшился. Так, 1-й Ижевский полк, под командованием капитана Михайлова, насчитывал 40 офицеров, 219 штыков, 188 солдат в командах и 9 пулеметов. По сути, это был скорее нормального состава батальон. Чуть сильнее, был 2-й Ижевский полк Ляпунова, в котором числилось 49 офицеров, 423 штыка, 173 солдата в командах и 8 пулеметов. Другие полки Ижевской дивизии, по своему составу и вообще, не достигали состава нормальной роты. Так, в 3-м Ижевском полку капитана Зуева насчитывалось в рядах – 21 офицер, 59 штыков, 126 солдат в командах и 5 пулеметов, а в 4-м Ижевском полку подполковника Володкевича, было – 24 офицера, 70 штыков, 158 солдат в командах и 5 пулеметов. Именно для укомплектования двух последних полков, в дивизию в этот день прибыло из Петропавловска 400 мобилизованных из Курганского уезда. Кроме того, при дивизии действовал конный дивизион в составе 33 сабель, под командой 2 офицеров. Огневую поддержку полкам, могли оказать 12 трехдюймовых и 1 сорокавосьмилинейное орудие. По сути, вся Ижевская дивизия, представляла собою один нормального состава полк. По замыслу командира Уральской группы генерала Космина, ижевцы с приданным им 5-м Оренбургским казачьим полком, должны были атаковать с.Лопатки. Белой 11-й Уральской дивизии ставилась задача наступать южнее Лопаток, на заимки к северу от д.Степная (у оз.Степное восточнее д.Бородинка). С утра, части 11-й Уральской дивизии двинулись одной колонной по дороге от оз.Теренколь на оз.Горькое и после полудня, уже обходили с.Лопатки с юга, находясь в 6-7 километрахот него. Другая колонна стрелков-уральцев, выступила по дороге от д.Степная на оз.Горькое и после полудня находилась в 6-7 километрахот д.Степная. Подводы, вытянувшись длинной змеей, утонули в степной безбрежности. Ритм постукивания колес мешался с четкой дробью подков; иногда это нарушалось стоном раненного, когда колесо, ударившись о выбоину, сотрясало повозку. Печаль дорог, ночные костры, шорохи пикетов, звок сабель, да стук штыков, – вперед солдат: они ждут тебя! В отличии от принявших левее уральцев, Ижевская дивизия выступив из с.Большекурейного, двинулась прямо по дороге на с.Лопатки. В ее авангарде, двигался только что прибывший на фронт конвой Верховного Правителя, под командованием полковника Удинцева. За ним наступали главные силы – 1-й, 2-й, 3-й Ижевские полки, 1-я и 2-я легкие, а так же гаубичная батареи. В резерве начдива Молчанова находились 4-й Ижевский полк, егерский батальон и сводный кавэскадрон. Это шла новая русская гвардия – выкованная в горниле самой жесточайшей войны, приученная погибать, но не сдаваться. Славные отчаянными штыковыми ударами и лихими песнями, стрелки-ижевцы шли не ломали строя. Солдаты один к одному. Обожженные солцем и зноем лица с улыбками, усы закручены кверху. Они шли готовые на смерть, готовые на все, – солдаты бывалые, еще ни разу не отступавшие. После полудня, в4 километрахот с.Лопатки, ижевцы столкнулись с передовыми частями красного 226-го Петроградского полка, который сразу же начал отступать. Основной бой начался в2 километрахвосточнее села.

Фото: вид с.Лопатки со стороны с.Большекурейное (снимок автора).

По воспоминаниям Ефимова, в полдень, цепи Ижевской дивизии развернулись здесь в атаку по открытой, слегка взхолмленной местности, кое-где покрытой группами кустов. Стоявшие на пригорке офицеры штаба, хорошо видели своих бойцов. Зрелище было чрезвычайно красивым. Этой атакой так восторгался английский генерал Нокс, приехавший к началу наступления на автомобиле, что взяв карту, бинокль и револьвер, он через две минуты был уже прямо позади цепей. Ижевцы были удивлены хладнокровием и смелостью англичанина. Не вылезая из своего автомобиля, он ехал прямо за атакующими, не обращая внимания на огонь красной артиллерии и пулеметов. Вот как описывает, видимо этот бой, известный писатель Сергей Ауслендер в издававшейся в Омске «Нашей газете»: «Все ближе и явственнее гул пушек, а по одной дороге также спокойно тянутся телеги, повозки с красным крестом, походные кухни, мальчишка на бочке. На рысях прямо по полю прошла кавалерийская часть. Вот и село с пригорком. Веселый гул со всех сторон оглушает. В трехстах шагах возле трех ветряных мельниц, вздымая столбы пыли и дыма, рвутся неприятельские снаряды, посылаемые откуда то из-за синеющего мирно леска. Несколько конных провожают только что захваченных пленных, дымит походная кухня».

Одновременно с атакой в лоб, два казачьих дивизиона (Травниковский и Атаманский) обошли правый фланг обороны красного 228-го Карельского полка. Казаки прорвались в тыл наступающему на хут.Саратовка 227-му Владимирскому полку и угрожали отрезать путь отхода всей 1-й бригады. Кроме того, 2-й батальон 228-го Карельского полка стоявший в д.Маслово, был окружен, но после упорного боя прорвался и через д.Носково вышел в с.Лопатки, к своей бригаде. Опасаясь окружения всех своих частей и потеряв связь с 227-м полком, комбриг Гайлит дал приказ отступать. После небольшого боя, главные силы его бригады – красные 226-й Петроградский и 228-й Карельский полки, оставили с.Лопатки. Они отошли на позицию в километре восточнее соседней д.Худяково, где столкнулись с подходившими эскадронами 65-го (1-го) Петроградского кавполка. Отступившие красные части стали приводить себя в порядок. Деревня, где сосредоточились красные, была хорошо видна с колокольни лопатинской церкви. Пролетавший над селом белый самолет, заметил отходящий на д.Калашное красный обоз из 200 повозок. Ночью, в д.Хутора, на совещании с командирами полков, комбриг Гайлит решил заново атаковать белых и восстановить утраченное положение. По плану, красная коннца должна была отрезать белым пути отхода из с.Лопатки. Когда стемнело, весь 65-й (1-й) Петроградский кавполк двинулся в обход села. Через прореху облаков иногда вырывалась луна, в свете которой были видны пролетающие во тьме косматые кони, блестели расчехленные ружья, да стрелами вонзались в ночь склоненные наотмашь пики. Огни селения гаснут вдали, вокруг ночная темь, да бежит под звонким скоком проселочная дорога. Вскоре, полк зашел в тыл белым и перехватил дороги из с.Лопатки на с.Большекурейное, дд.Пеган и Степную. Всю ночь, приготовившись к атаке, красные кавалеристы-петроградцы ждали появления отступающего противника. Но белые так и не появились. Вспыхнувшая было у села стрельба вскоре стихла. Положение разъяснили, несколько взятых пленных из конной разведки Ижевской дивизии. Они рассказали, что красные полки были отбиты сторожевым охранением и отошли обратно на д.Худяково. Под утро снявшись с позиции, 65-й (1-й) Петроградский кавполк двинулся обратно. Вот и д.Худяково. Мягким топотом копыт, звяканьем стремян и шумными вздохами лошадей, влился полк на единственную деревенскую улицу. Размундштучив коней, кавалеристы ослабили подпруги, ладонями смахнули с лошадиных спин обильный пот, сняли вонючие от пота седла и взяли пустые лошадиные торбы. Бойцы покрылись в дороге пылью, ходили от долгой скачки раскоряками, лица у них были усталыми. Что же случилось? Почему сорвался намеченный ночной удар? Выяснилось, что едва стемнело, как красный 226-й Петроградский полк двинулся на с.Лопатки. С правого фланга, пошел в обход батальон 228-го Карельского полка. Наступали в темноте, по лесу, и подошли достаточно близко к сторожевому охранению ижевцев. Белые заметив наступающих открыли огонь и стали бросать ручные гранаты, после чего красноармейцы остановились и отошли.

Так и закончился на участке 26-й красной дивизии этот день, напоенный кровью. Сгинул в пороховом дыму, в стоне и лязге сабель, в грохоте разрывов, треске пулеметов и стуках ружейных выстрелов. Как и суждено будет сгинуть всем последующим  дням, открыв собой новую страницу русской военной славы. И русская доблесть и героизм, были с обеих сторон. В этот день, в дивизионный сандив 26-й дивизии поступило 202 раненных, а по подсчету ее штаба, за время с 1 по 12 сентября 1919 года, части взяли 2042 пленных и 15 офицеров. Их противник, генерал Константин Сахаров писал:

«…я свидетельствую, что никогда не было выносливости, самопожертвования, подъема и храбрости, подобных тем, которые Русская Народная армия проявила в эту осень 1919 года. Люди шли и дрались сутками и неделями, почти без отдыха, зачастую не получал пищи, полуодетые и плохо снабженные. Но они шли вперед. И умирали, и побеждали…».

Резервов у белого командования не было. Призывая наиболее малочисленные части Волжской группы держаться, командарм Сахаров сообщал им, о находящихся в Петропавловске в 1-м Троицком кадровом полку 600 мобилизованных, которые скоро прибудут в войска. Из стоявшей на стан.Булаево 1-й Волжской кадровой бригады, был вычерпан весь наличный состав пополнений (18 офицеров и 436 солдат). После их отбытия в Волжскую группу, в 1-м Самарском, 3-м Симбирском и 13-м Казанском кадровых полках, осталось по 50 человек в каждом. Впрочем, почти сразу же, в них было влито на обучение около 1000 мобилизованных из Акмолинской области. Качество прибывающих на фронт солдат, вызывало большие нарекания. Как отметил в своем дневнике военный министр барон Будберг: «…Ставка гонит на фронт кучи новобранцев, не пробывших и недели в ротных частях, не соображая, что это не усиление, а ослабление фронта, иных пополнений уже нет, а потому исполняют решительный приказ Дитерихса выслать все, что только имеется в тылу».

В целом, по признанию полковника Ефимова: «…на большое увеличение красных сил, наша 3-я армия, не менее уставшая и также понесшая тяжелые потери, не могла ответить сколько-нибудь значительным усилением своих рядов. Убыль в боях пополнялась возвращением в строй выздоровевших раненных и больных. На прибытие новых частей рассчитывать не приходилось».

Там же в Петропавловске находилась Офицерская кавалерийская школа в которой проходили обучение около 400 человек. Тем временем, на фронте, прибывшее из 1-й Волжской кадровой бригады пополнение, распределили партиями в 100-200 человек, по всем дивизиями Волжской группы. Кроме них, в 3-ю армию Сахарова прибыли портупей-юнкера из Екатеринбургской инструкторской школы. Их отправка на фронт проводилась торжественно. Проводить уезжающих пришли их родные и знакомые. Прибыл с блестящей свитой командующий войсками округа, приехали управляющий губернией, городской голова, пришли офицеры, бывшие воспитатели окончивших училище. 75 отправляющихся на фронт юнкеров, почти еще мальчиков, стояли не шелохнувшись в строю. Представители власти выступали с речами. Командующий округом, пожилой генерал, говорил старые, избитые слова о долге перед родиной, о чести мундира. В заключение провозгласил «ура» за здоровье обожаемого вождя армии, адмирала Колчака. Офицеры рявкнули дружное и громкое «ура». Стекла вокзала были подернуты серым налетом пыли. На стенах штукатурка обвалилась. Платформа, черная, асфальтовая, лежала под ногами, закиданная клочками бумаги, окурками, ореховой шелухой. Паровоз, шипя и громыхая, поставил около перрона длинный состав.

– Гимн!

Оркестр заиграл “Коль славен”. Все сняли фуражки. Станционный сторож два раза ударил в колокол. Матери стали крестить сыновей. Поцелуи, объятия. Женщины плакали. Офицеры садились в поезд. Раздался третий звонок, паровоз резко свистнул и поезд плавно двинулся вперед. Через несколько секунд, станция и перрон с пестрой толпой скрылись из виду. Паровоз развил скорость полного хода. Мимо, навстречу, бежали красные вагоны с запасных путей, низенькие домишки пригорода, зеленые поля. Однако в штаб армии, явилось лишь 63 юнкера. Остальные, – небывалое прежде дело, – дезертировали по дороге. И это были будущие командиры белых частей, которым предстояло вести в бой солдат (137). Но даже в таких условиях, все попытки красных перехватить инициативу на фронте провалились.

Схема боевых действий на участке 26-й дивизии.

Главную свою задачу на 13 сентября 1919 года, штаб красной 26-й дивизии видел в восстановлении утраченного накануне положения. Однако, первая же попытка бронепоезда «Красный Сибиряк» поддержать наступление своих частей сорвалась. Выйдя со стан.Варгаши, бронепоезд был вынужден вскоре замедлить свой ход. Железнодорожные пути в3 километрахзападнее станции Лебяжье оказались разрушеными, а небольшой мостик взорван. Это сделали накануне, свой же 26-й головной отряд и 184-й полк, по приказу начдива 27-й дивизии, когда белый бронепоезд прорвался на станции Лебяжье. Путь вперед оказался закрыт и немедленно, было приступлено к восстановлению путей.

Первые серые, холодные лучи утреннего света, уже пробивались меж стволов. Наступал новый день 13 сентября 1919 года. На левом фланге дивизии, три роты красного 184-го Костромского полка оставались в резерве в д.Желтеки, а еще одна рота занимала стан.Лебяжье, дожидаясь подхода туда с запада 185-го полка. Рассвет вставал где-то там впереди, за лежащей в предрассветном сне деревушкой Баксары. Еще слышна была тревожная перекличка лебединых стай на рассвете, а спустившиеся к озеру бойцы, увидели у водопоя в грязи, отчетливые следы мощных волчих лап… Спешно заряжая винтовки и поддергивая голенища сапог, красноармейцы выстраивались в цепи. Основной удар на д.Один должен был наносить красный 233-й Казанский полк. На его левом фланге разворачивались четыре роты и команда пешей разведки 184-го Костромского полка. Их атаку, готовилась поддержать 1-я батарея 1-го легкого артдивииона 21-й дивизии. Вот по команде, красноармейцы двинулись вперед. Внезапно, все услышали пока еще далекую пулеметную очередь. Кто-то стрелял не жалея патронов и пулемет захлебывался. Потом до слуха отчетливо донесся глухой раскат снарядного взрыва. Стрельба разрасталась. Град пуль и снарядов обрушился на наступающих. Ветер разносил среди перелесков гулкое обвальное эхо. Правее, красные 232-й имени Облискомзапа и 234-й Маловишерский полки, под таким же ураганным огнем атаковали д.Баксары. Белые занимали окраину деревни, а цепи красных располагались по опушке леса. Между ними было ровное поле, хорошо простреливаемое обеими сторонами и плохо приспособленное для наступления. Оборонялись части белой 13-й Казанской дивизии. Постепенно, вся их артиллерия открыла ураганный огонь. Над лесами грохотало дымное пламя, лязгали замки пушек, глухо ударялись об утрамбованную землю отстрелянные гильзы. Огонь по наступающим, вели три белые легких батареи (девять 3-дюймовых орудий), одна гаубичная батарея (три 48-линейных гаубицы) и одна тяжелая батарея (два 6-дюймовых орудия). От выстрелов упруго качался воздух. Огромные зонты огня разрывались то тут, то там. Красные цепи продвигались перебежками по полю. Огонь белых усиливался. Тяжелые снаряды перепахивали землю, не давая поднять головы. Все смешалось с кровью, грязью, дымом. Поддерживавшая наступление красная 4-я Смоленская батарея, стреляла значительно слабее. В одном из ее орудий, почти сразу же сломалась пружина накатника и пушка вышла из строя. Редкий, но прицельный огонь наступающих красноармейцев помогает им перебегать, поддерживая огнем товарищей. Впереди бойцов 3-й роты 233-го полка, бежит увлекая их в атаку командир взвода  Александр Федорович Миллер, уроженец Екатеринославской губении и уезда, местечка Никополь. Несмотря на ранение, отважный командир остался в этот день в строю. Здесь же, в рядах атакующих, бежал и совершенно гражданский человек – путевой сторож Яков Иванов. Именно он, привел колонну 184-го полка к деревне и добровольно принял участие в бою. К полудню, после 4-х часов наступления, красноармейцы 233-го и 184-го полков смогли подойти к д.Одино. Дружным ударом они сбили противника, отбросив части белой 13-й Казанской дивизии и заставив их отойти северо-восточнее, по дороге на д.Островное, на позицию в 1-2 километрах. Все попытки белых обойти левый фланг наступавших красноармейцев и перерезать дорогу на д.Речное были отбиты. Красные полки наступали широким фронтом и правее. Там, 232-й имени Облискомзапа и 234-й Маловишерский полки, после такой же тяжелейшей атаки, выбили белых с западной и юго-западной окраин д.Баксары. Об упорстве прошедших боев, говорит тот факт, что даже в наши дни, обследовавший эту территорию В.Васильев, обнаружил на западных окраинах дд.Баксары и Одино, около трех десятков гильз иностранного производства, две обоймы нестреляных патронов, два стакана от шрапнели и остатки взрывателя от английского снаряда. Поредевшие красные цепи 232-го и 234-го полков, вышли с боем на опушку леса в 1-2 километрахвосточнее д.Баксары, оттеснив на юго-восток сбитые с позиций части белой 13-й Казанской дивизии. На правом фланге наступавших, конная разведка красных рассеяла атакой два эскадрона Волжского драгунского кавполка. В этом необычайно трудном бою, все полки красной 3-й бригады Рахманова, атаковали под градом пуль и снарядов, отбив при этом, несколько белых контратак. Было взято около 100 пленных, несколько повозок и брошенный испорченный пулемет «кольт». Преследуя противника, передовые роты красноармейцев вскоре дошли до второй линии окопов, протянувшихся по опушке леса в3,5 километрахвосточнее дд.Баксары и Одино, откуда были встречены дружным огнем. Этот удар, спутал все планы командарма Сахарова об обходе фланга красных. Положение надо было срочно исправлять. Штаб начдива полковника Ромерова, остановился в лесу у с.Лисье, по дороге на д.Баксары. За походным столиком расположился начдив, тут же под деревом лежали убитые стрелки-казанцы, а рядом равнодушно стучал телеграфный аппарат. Неподалеку, телефонист надрывался в трубку, вызывая передовые части:

– 49-й, 49-й, да оглох ты, что ли?

Привычная в своей жуткой обыденности обстановка боя…

Позади, в селе Макушино, стоял штаб комгруппы генерала Каппеля. Здесь ключом била жизнь. Носились кавалеристы, проходили отряды с песнями и откуда-то, доносились бодрые, приподнимающие звуки боевого марша. В приемной командующего застучал телеграфный аппарат:

«Какова у вас обстановка?» – спрашивал командарм. Доложили. Утешительного было мало.

– «Что же вы думаете делать?» – вопрошал штаб армии.

– «Атаковать!».

Все понимали, что добиться успеха сейчас, можно было лишь маневром. На сильный фронтальный удар просто не было сил. Склонившись над картой, генерал Каппель решает снять с участка всю 1-ю Самарскую дивизию и перебросить ее на помощь к д.Баксары. А пока, начдиву полковнику Ромерову был послан приказ восстановить утраченное положение. Атака была задумана с охватом правого фланга красных. Назначенный командовать этим маневром полковник Тарасов, спокойный и рассудительный, как и следовало быть генштабисту, выслушав приказ, сосредоточил свой 49-й Казанский полк и приданный ему 4-м Оренбургский запасной казачий полк на левом фланге дивизии. По сигналу, артиллерия 13-го Казанского дивизиона одновременно открыла ураганный огонь. Вспышки залпов освещали лафеты орудий. Вдали ухало со скрежетом и свистом. Сквозь потолочные балки домов сыпалась земля, из печей выбрасывало на пол золу. Снова загрохотало, земля тяжко содрогнулась. Залегшие на позициях красноармейцы задыхались в пыли. С неба на них, все новыми и новыми сериями сыпались снаряды. Тем временем, цепи белых стрелков 50-го Арского и 51-го Уржумского полков, перебежками двинулись в атаку. Они наступали вдоль дороги, ведущей в д.Баксары из с.Лисье. Несколько длинных пулеметных очередей, скрещиваясь, прошлись и разошлись над головами, треща и посвистывая. Идущие в цепи пригибали головы под свистом пуль, плотнее вжимались в землю. Тем временем, двинувшийся в обход правого фланга красных полковник Тарасов, вышел со своими частями на дорогу из д.Баксары в д.Песьяное. Казацкие кони тяжело храпя, сразу же спустились к оз.Бабье. Взмыленные бока их устало вздувались. Выбравшиеся на дорогу казаки спешились. Подтягивали стремена, оторачивали от седел оружие. У кого душа была подобрее, тот скармливал своей лошади сухари и куски сахара. Этот маневр полковника Тарасова, угрожал перерезать пути отхода красным. А потому, оборонявшийся на правом фланге красный 234-й Маловишерский полк, по приказу находившегося среди бойцов в цепи его командира Ивана Дмитриевича Попкова, оставил свои позиции и отошел на километр юго-западнее д.Баксары. Оборонявшийся с ним по соседству 232-й имени Облискомзапа полк, отошел в соседнюю д.Одино, где совместно с красноармейцами 184-го Костромского и 233-го Казанского полков, он задержал натиск белых. Сильным огнем, красноармейцы буквально не дали белым стрелкам 13-й Казанской дивизии перемахнуть отделявшую д.Одино от д.Баксары дорогу. Силы белой дивизии Ромерова были истощены и атаку через дорожную насыпь, под бьющими в упор с окраины д.Один пулеметами, стрелки-казанцы точно бы не выдержали. А потому, вся дивизия замерла в ожидании подхода подкреплений. Спеша к ней на помощь, к северо-востоку от д.Одино, на дорогу ведущую от д.Баксары на д.Островное, перебрасывалась белые 1-я Самарская дивизия и Волжская кавбригада. Они должны были завершить столь удачно начатый удар, захватить д.Одино, после чего обойти д.Баксары с севера и выйти на дорогу ведущую на д.Желтики, перекрыв путь отхода красным на запад. Штаб самарцев остановился в с.Большекривинское. Итак, задача поставлена и вот опять, перед белыми волжанами раскинулась бесконечная широкая зауральская лесостепь. Ноги исполняют свою нудную обязанность: шагать. Выйдя из д.Требушинное, идут полки белых самарцев, но какие они маленькие. Совсем не те, что еще полгода назад атаковали и гнали красных на запад.  А тем временем, солнце клонилось к закату и наступавшая ночь, скрыла до утра все потери. Луна, большая и скорбная, повисла над горизонтом, смотря на изрытое воронками, обильно политое кровью поле у д.Баксары. Тихий, будто печальный ветерок уносит с него запах крови и гари, устоявшийся в ложбинках пороховой дымок. А наутро овеянная свежим ветром земля, опять задрожит от разрывов, снова затянется дымом и пылью, будет разрываться в клочья снарядами и прошиваться пулями. Всех раненных и убитых красноармейцев грузили на подводы, которые отправляли в д.Речное, где находился штаб 3-й бригады, тыловые учреждения и где им могла быть оказана медицинская помощь. Ехали буквально вповалку, так как побитых было очень много. У более-менее легко раненных находился табачек, пошли разговоры. А позади все ухали пушки, да слышалась пулеметная стрельба. В этот день, потери 3-й бригады составили 25 командиров и 85 бойцов убитыми и раненными. Шальные пули не щадили и гражданских. От полученной раны умерла 55-летняя Анастасия Леонтьевна – жена Мирона Павловича Маркач, крестьянина д.Шепелево, Шелонченской волости, Слонимского уезда, Гродненской губернии. Тем же вечером, состоялись и похороны погибших.

Фото: братская могила красноармейцев в д.Речное (снимок автора).

В центре д.Речное приготовили большую братскую могилу. На улице тихо, все застыли в печальном ожидании… И вот, пронеслась резкая команда. И, словно молния, взметнулись вверх обнаженные шашки. Вторя им, с сухим треском поднялись, взятые «на караул» винтовки… Блеснули металлом инструменты оркестра. Стало еще тише. И вот, когда показались гробы, торжественные, печальные звуки «Вы жертвою пали в борьбе роковой…» наполнили всю улицу. Медленно, осторожно, заботливо несут гробы товарищи погибших, опускают в одну общую могилу. Нарушая тишину, резко звучат сухие залпы винтовок. Посмертный салют! И до сих пор  в центре д.Речное, стоит огороженный безымянный обелиск, свидетель того далекого прошлого. К штабу пригнали взятых за день пленных и перебежчиков: 3 – из 50-го Арского, 3 – из Волжского драгунского, 6 – из Саткинского егерского, 1 – из Самарского уланского, 1 – из 2-го Самарского, 1 – из 15-го Курганского полков, 4 – из 3 Симбирского егерского батальона, 1 – из инженерного дивизиона, 4 мобилизованных еще не бывших в полку. Отдельно, в сторонке, стоял взятый в плен прапорщик из 49-го Казанского полка. Всех пленных нестройной кучей погнали в штаб дивизии. Всех, кроме прапорщика. Его судьба осталась неизвестной. Здесь же, толпилось и вновь прибывшее пополнение. По утверждению белого командования, изначально, из Уфы было отправлено 1200 мобилизованных железнодорожных уфимских и екатеринбургских рабочих. Много дней тащился эшелон. Длинный состав из теплушек, с одним классным вагоном посредине, громыхал по рельсам, среди равнин, холмов, перелесков. Миновали Златоуст, Челябинск, Курган. Пронзительно свистя, паровоз тянул эшелон по бесконечному великому Сибирскому пути. Правда в итоге, в дивизию прибыло лишь 672 человека. По докладу штаба Белицкого, не менее 500 из них, были направлены в поредевшую в боях 3-ю бригаду Рахманова.

Медицинский пункт 3-й бригады, находился в большом доме сельской школы, набитой раненными. Он состоял из доктора и трех усталых фельдшеров. Осмотр и перевязки шли быстро. К вечеру, тихо, без всяких огней на станцию Лебяжье подошел санитарный поезд. Раненных сгружали с санитарных двуколок и вносили на носилках в тепло натопленные вагоны. Эшелон из 40 вагонов отправился в город Курган. Внезапно, в небе над ним показался самолет. Это была водушная разведка белых. Летчик только что пролетел д.д.Баксары и Нижнеглубокую, и направлялся в сторону Кургана. Снизившись, он дал очередь по составу, оставившую в вагонах круглые, блестящие свежей щепой отверстия, а затем пролетел дальше. Вскоре, под крыльями аэроплана показался город Курган. В тупике на аэродроме, никаких самолетов не было, но станция была буквально забита эшелонами. Припав к пулемету, летчик открыл по ним огонь. В ответ, стрельбу по аэроплану открыли дежурные пушки. В небе позади самолета, облачко за облачком стали расцветать белые дымки. Но аэроплан точно не замечал их и продолжал свое мерное стрекотание в облаках. Через минуту три тяжелые бомбы одна за другой грохнулись недалеко от дороги. Две из них упали среди составов, еще одна попала прямо на вокзал, но по счастью не разорвалась. А тем временем, в полосе железной дороги сосредотачивались части 2-й бригады 21-й дивизии. К вечеру на станцию Лебяжье, следуя двумя колоннами севернее и южнее линии железной дороги, подошел красный 185-й Шуйский полк с 3-й батареей 1-го легкого артдивизиона 21-й дивизии. Погода испортилась, по небу в беспорядке неслись рваные тучи, дул сильный ветер. Стало холодно, сыро и неприветливо, люди молчали и большинство погрузилось в свои думы, прислушиваясь к равномерному топоту коней. И кони повесили свои головушки, как бы предчувствуя приближение боевой обстановки. По дороге к линии фронта, красноармейцы отнимали седла, лошадей и оружие  у всех встреченных ими, уходивших от белых крестьян-партизан. Долго еще затем штаб Рахманова разбирался с этим, требуя вернуть все отнятое владельцам. Следом, из д.Митькино (у станции Варгаши), двигался 186-й Владимирский полк. Разъехались на стрелках рельсы, во тьме печально протрубил рожок и на станцию Лебяжье, лязгая на стыках ворвался «Красный Сибиряк». Это был ударно-полевой бронепоезд, по своему целевому предназначению, применявшийся для борьбы с открыто расположенной живой силой и пулемётами противника, для огневой поддержки войск и ведения самостоятельных боевых действий. В раскаленной утробе его паровоза нестерпимым жаром пышит котел, давая паровую мощь на блестящие цилиндры машин, работающих в брызгах горячего масла. Мимо проплыли изогнутые шеи водоналивных колонок, смутно забелели вокзальные пакгаузы.

Тем временем, оценив всю ярость боев на участке 3-й бригады Рахманова и невозможность ее вывода из боевой линии, штаб Тухачевского, решил перебросить на юг, для все еще планирующегося контрудара, полки прибывающей 2-й бригады 21-й дивизии. Ее штабу, был отдан приказ сосредоточить полки в районе д.Байдары. За этими повседневными распоряжениями, скрылась из виду чудовищная ошибка, допущенная красным командованием. Суть ее состояла в том, что разновременный подвод к линии фронта и попеременный ввод в бой полков 2-й бригады 21-й дивизии и 65-го (1-го) Петроградского кавполка, привел к тому, что эти последние резервные части, были распылены по фронту с крайне незначительным боевым эффектом. Единый ударный кулак из них, так и не был создан. После использования этих полков, в дальнейшем, командованию 5-й армией, можно было расчитывать лишь на силы тех дивизий, которые находились на фронте. Тем временем, у станции Лебяжье беспрерывно появлялись казачьи разъезды. Один из них подъехал слишком близко к заставе 184-го Костромского полка. Раздался тревожный крик, блеснул огонь маузера, потом загрохотали выстрелы и послышался конский топот мчавшихся в панике станичников. Осмотр места схватки дал хорошие результаты: через полчаса одного из казаков, не поднимавшего глаз здорового лохматого детину, с закрученными назад руками уже вели к штабу на станции. Лошадь станичника была убита. Со слов пленного, на первом разъезде к востоку от разъезда №326, стоял белый бронепоезд «Забияка» и две сотни Эткульского пешего казачьего полка. Еще днем, они отбили попытку 184-го Костромского полка продвинуться на д.Черниково (Черемушки). Но самым ценным в показаниях пленного, было упоминание о том, что к югу от разъезда, в4 километрах, расположилась белая батарея. Вместе со стоявшими у разъезда Баксары с севера и юга от железной дороги одиночными орудиями, а так же одним орудием в д.Черешково, она готовились создать «огневой мешок» для красного бронепоезда, взяв его «в вилку» перекрестным огнем. Штаб комбрига Кукурана, стоявший на станции Варгаши, принимал прибывающие для разгрузки эшелоны 187-го имени Володарского полка и 2-й легкой батареи. Эшелоны прибывали один за другим. В окнах мелькали телеграфные столбы, станции, села и деревни. Равномерно стучали колеса на стыках рельсов, да изредка раскатисто разносился гудок паровоза, отзываясь где-то вдали глухим эхом. Командиры опасались не только диверсий в пути, но и неожиданного налета казаков. Потому, составы двигались без огней, медленно. Двери вагонов-теплушек распахнуты, запрещены громкие разговоры и курение. С приближением к линии фронта, состояние напряжения нарастает. Расчеты лежат у пулеметов, нацеленных через открытые двери вагонов в пространство. На вокзале шумели огромные толпы солдат, одетых в поношенные шинели, по перрону расхаживали вооруженные рабочие. Все толкаются, шумят, куда-то торопятся. Солдаты набирают кипяток, из цейхгаузов тащат ящики с боеприпасами, красноармейцы разбирают ручные гранаты.

Рисунок: погоны 28-го Ирбитско-Перновского полка 7-й Уральской дивизии горных стрелков (с сайта: www.kolchakiya.narod.ru).

На участке занимавшей центральное положение 2-й бригады Путны, с утра, красный 229-й Новгородский полк должен был ударить во фланг белым, наступающим против 3-й бригады. Остальные полки, тем временем должны были развивать наступление на д.Требушинное. Однако, противник заставил изменить все планы. С утра, красные полки занимали позиции полукругом в3 километрахюго-восточнее, восточнее и северо-восточнее д.Калашной, готовясь к наступлению. И до сих пор, на поросшем лесом увале, по дороге из д.Калашной на с.Лопатки, заметны слабовидимые остатки их траншей, сильно уничтоженных посадками позднейшей рекультивации. Солдаты в последний раз проверяли оружие, примкнутые к винтовкам штыки поблескивали настороженно и мрачно. Белые так же не дремали, разрабатывая планы контрудара. По приказу командующего Уральской группой генерала Космина, белая 7-я Уральская дивизия горных стрелков, должна была наступать на д.Калашное с востока. Одновременно, с юга и юго-востока, должна была нанести удар Ижевская дивизия. Деревню планировалось взять «в клещи», охватив ее со всех сторон. Однако, связанные боями на своем участке, ижевцы так и не смогли выполнить этот приказ. Ближе к полудню, так и не дождавшись их появления, белые 25-й Екатеринбургский, 26-й Шадринский и 28-й Ирбитско-Перновский полки, с Отдельным оренбургским казачьим дивизионом и 7-м Уральским артдивизионом, выступили из д.Песьяное. Позади в резерве оставались 27-й Камышловско-Оровайский полк, 7-й Уральский егерский батальон и гаубичная батарея. Бой вспыхнул в3 километрахвосточнее д.Калашной. Дорога здесь шла полями, убегая вдоль опушек перелесков. Неведомо откуда, упруго и кругло всплывает орудийный удар, другой, третий. Загрохотал залп и пошел раскалываться по лесам и полям. Мертво и бесстрастно потянул дробную строчку пулемет. Под этим огнем, прапорщик В.А.Симонов, командуя ротой связи, поддерживал связь наступающего в авангарде 28-го Ирбитско-Перновского полка со штабом дивизии. Железный охват белых стрелков-уральцев совершался с неодолимой силой. Тяжко потрясая и степь и небо, гремели восемь 3-дюймовых и четыре 48-линейных орудий 7-го Уральского артдивизиона. Без перерыва рвалась шрапнель засыпая людей осколками. После трехчасового боя, прапорщик П.П.Коренский, во главе своей 9-й роты, увлекая бойцов вперед личным примером, под сильным огнем ворвался в деревню. Бой выигран – красные бежали. В деревню, один за другим втягиваются полки, ожидая развода по квартирам. Быстро и успешно проведенный бой, предвкушение заслуженного отдыха являются причиной общей веселости. У всех царит приподнятое настроение. В это время, вдали послышался дружный гул, переходящий в резкий свист и в небо взметнулись фонтаны земли разорвавшихся снарядов. Заблистали идущие в атаку цепи противника.  В бинокль хорошо видны люди, сверкающие на солнце штыки.

- Огонь!

Артиллерия уральцев и все пулеметы ударили в лоб. Огненная валящая смерть разбрасывает наступающих красноармейцев, но их цепи катятся и катятся вперед, как лавина. Вот они уже подошли на60 метров, стали обходить правый фланг и только тут, оставив д.Калашную, белые стрелки-уральцы отошли на позицию к западу от д.Песьяное. Затрубили трубачи и стройными рядами, на помощь из резерва двинулся 27-й Камышловско-Оровайский полк. Образцовое равнение штыков, радостные и горделивые улыбки на молодых здоровых лицах. Операцию по взятию д.Калашной, теперь необходимо было начинать заново. Было решено, что основной удар нанесут 25-й Екатеринбургский и 27-й Камышловско-Оровайский полки, в то время как 26-й Шадринский полк выступит в обход деревни. Такой маневр гарантировал успех наступления. Однако, не успели еще полки выдвинуться на исходные рубежи, как из леса восточнее д.Калашной, в уже наступавших вечерних сумерках, навстречу им вышли цепи большевиков. Красные собирались атаковать в свете багряного, яркого заката. Подпустив противника поближе, 1-й и 2-й батальоны 25-го Екатеринбургского полка, ощетинив штыки бросились вперед на «ура», но встречным жестоким огнем были отброшены. Двинувшись за ними, красные разорвали фланги батальонов и оставив позиции, вся дивизия начала отход. К полуночи, красные 230-й Старорусский и 231-й Сводный полки прошли д.Песьяное и остановились восточнее нее. В резерве в д.Калашное оставался 229-й Новгородский полк, выставивший сторожевое охранение на юг, в сторону с.Лопатки. Штаб комбрига Путны находился в д.Александровка. В этот день, в бою, наблюдатель 7-й Ленинской батареи Иван Евсеевич Константинов, был послан в д.Александровку за снарядами. Доверху нагрузив 12 подвод и сопровождая крестьян, он на обратном пути внезапно наткнулся на двух казаков, подъехавших к обозу, узнать, что за часть это движется. Слишком поздно поняли станичники свою ошибку. Затвор карабина, продернутый уверенной рукой, уже дослал до места первый патрон и мушка прицела загуляла, нащупывая сердце то одного, до другого из всадников. Хвататься за шашки и снимать с плеча карабины было поздно и спешившись, оба станичника сдались в плен.

Рисунок: Георгиевское знамя 3-го гренадерского Перновского полка врученное 28-му Ирбито-Перновскому полку (рисунок с сайта: http://www.kolchakiya.narod.ru).

Потери белых стрелков-уральцев были большими. В 25-м Екатеринбургском полку полковника Гуляева, из числившихся перед боем 60 офицеров, 528 штыков и 236 солдат в командах при 20 пулеметах, осталось всего 54 офицера, 340 штыков, 301 солдат в командах и только 7-8 исправных пулеметов. Белый 26-й Шадринский полк капитана Барышева, перед боем насчитывал 48 офицеров, 282 штыка и 285 солдат в командах, при 3 пулеметах «кольта» и 10 авторужьях «шоша». После боя, в рядах полка осталось 43 офицера, 226 штыков, 265 солдат в командах, 134 невооруженных и те же 13 пулеметов. 27-й Камышловско-Оровайский полк полковника П.К.Рожко, перед боем насчитывал 79 офицеров, 654 штыков и 635 солдат в командах при 7 пулеметах и 12 авторужьях. После боя, в рядах полка осталось 77 офицеров, 279 штыков, 609 солдат в командах и только 3 исправных пулемета. В числе выбывших из строя офицеров, был и заболевший командир полка полковник Рожков. Вместо него, полк принял капитан М.А.Никифоров. Большинство солдат в полку составляли пешие казаки-оренбужцы. В 28-м Ирбитско-Перновском полку капитана Сакова, из имевшихся перед боем 77 офицеров, 190 штыков и 146 солдат в командах при 6 пулеметах и 8 авторужьях, после боя осталось 70 офицеров, 157 штыков, 203 солдата в командах и только 4 исправных пулемета. 7-й Уральский егерский батальон капитана Андерса, из имевшихся в нем накануне боя 40 офицеров, 102 штыков и 20 солдат в командах при 2 пулеметах и 6 авторужьях, вывел из боя – 19 офицеров, 82 штыка и 20 солдат в командах. Дивизионную конницу по прежнему составлял Отдельный оренбургский казачий дивизион подхорунжего Королева, состоящий из двух сотен, сформированных из мобилизованных казаков 3-го округа и насчитывающий 120 сабель и 2 пулемета «льюис». Ему на помощь, вскоре должен был прибыть Самарский гусарский дивизион, сформированный из 1-го Уральского гусарского кавполка и вначале предназначавшийся для 6-й Уральской дивизии. Огневую поддержку полкам оказывал 7-й Уральский артдивизион полковника Мягкова, состоящий из трех легких батарей, насчитывающих восемь 3-дюймовых орудий. В качестве тяжелой артиллерии, в дивизион была включена гаубичная батарея из расформированного 12-го Сибирского артдивизиона, насчитывающая четыре 48-линейных орудия. За день, в штаб 26-й дивизии поступили взятые на участке 2-й бригады в плен 2 стрелков-уральцев и 2 стрелков-самарцев. Что стало с взятым в плен казаком из 1-й отдельной сотни осталось неизвестным.

День 13 сентября 1919 года, выдался поистинне тяжелым для всех, на всем участке обороны красной 26-й дивизии. По воспоминаниям Гайлита, с утра, полки подчиненной ему 1-й бригады, располагались в лесу, к западу от д.Худяково. Белые занимали линию с.Лопатки – д.Маслово и с вечера 12 сентября, ничем не напоминали о своем присутствии. Утром, прискакавший из штаба дивизии вестовой, привез приказ о наступлении. Начдив требовал сломить натиск противника. Тем временем, стали возвращаться высланные на рассвете в сторону противника разведчики. Одной из групп сопутствовала удача – они захватили пленного 1-го Ижевского полка. При солдате оказался пакет с планом белого наступления. Теперь, планы противника становились ясны и позволяли подготовится к встрече. Из текста приказа, за подписью командующего Уральской группой следовало, что 1-й Ижевский полк и 11-я Уральская дивизия должны были наступать с фронта и с фланга на д.Худяково. После захвата последней, стрелки-уральцы должны были атаковать с севера д.Батырево, а Ижевская дивизия – развивать наступление на д.Калашное с юга и юго-востока. Начало удара было назначено на 14 часов. Полученные сведения в корне изменили план комбрига. Гайлит решил, вначале измотать врага в обороне и лишь потом нанести контрудар. Имея наступательную задачу, комбриг решил провести вначале оборонительный бой, с целью дать противнику разбиться в наступлении. Расчет строился на том, что отбитая, выдохнувшаяся атака, кончившееся неудачно и заглохнувшее наступление, было наиболее удачным моментом для начала общего контрнаступления. И хотя военная история, дает относительно мало случаев удачного исхода оборонительного боя, причины этого явления лежат не в обороне, как таковой, а в том, что пассивное сопротивление, отсиживание на позиции всегда было неудачно, в то время как активно проведенная оборона имеет успех. Этот метод и решил использовать красный комбриг. Для этого, два батальона 228-го Карельского полка, под командованием вновь назначенного командира Петра Степановича Мосолова, при поддержке 3-й Ржевско-Новгородской батареи, заняли позиции в2 километрахвосточнее д.Худяково, ожидая атаки со стороны с.Лопатки. Здесь и до сих пор, по опушкам дубрав, вдоль дороги на д.Песьяное, видны следы траншей, смотрящие своими брустверами в сторону с.Лопатки. Солдаты молча чистили свое оружие, воняющее пороховым дымом. На бугре, в километре северо-западнее д.Худяково, фронтом в сторону с.Лопатки, располагался 226-й Петроградский полк, с приданной ему 2-й тяжелой батареей, выставивший заставы на восточной окраине деревни. Бойцы залегли с винтовками в руках. Лежа в шинели, с биноклем на груди, комполка Косич пристально всматривался в желтевшуя впереди опушку леса. Укрепили и саму деревню. По юго-западной окраине д.Худяково, прямо на поле, в паре десятков метров от крайних домов, от которых сейчас видна лишь цепь бугров, была вырыта сплошная траншея, которая затем, словно огибая деревню, поворачивала на правом фланге под прямым углом. Левый фланг позиции, венчал окоп для круговой обороны и несколько стрелковых ячеек. Там же, где проселочная дорога выбегала из д.Худяково в сторону д.Хутора, была вырыта еще одна траншея, идущая прямо от озера и прикрывающая дорогу. Уступом за правым флангом занявших оборону красноармейцев-петроградцев, был поставлен батальон 228-го полка. От удара противника со стороны д.Калашной, прикрывал стоявший там 227-й Владимирский полк с 6-й батареей и эскадроном 65-го кавполка. Еще два эскадрона кавалеристов-петроградцев, прикрывали фланги 1-й бригады, а весь остальной 65-й (1-й) Петроградский кавполк, под командованием Маренкова, сосредоточился в резерве в д.Худяково. Штаб Гайлита с малочисленным 66-м (2-м) Петроградским кавполком находился в д.Хутора. Здесь же стояли и многочисленные бригадные тылы. Множество фургонов, зарядных ящиков, повозок. Было шумно, солдаты чистили винтовки, в руках кавалеристов точивших шашки, визжали искристые оселки.

Фото: траншея на юго-западной окраине Худяково(снимок автора).

Как и было назначено в приказе, после полудня, показались наступавшие цепи ижевцев. Белый 1-й Ижевский полк с двумя казачьими сотнями, атаковал д.Худяково по дороге из с.Лопатки. Одновременно, 2-й Ижевский полк наступал с перекрестка дорог. Пыль атаки. Отдыха нет. Загоревшие, с посветлевшими от усталости глазами стрелки-ижевцы наступают степью, в отблескивающем ковыле, обдаваемые суховеем. С ходу, сравнительно легко, их цепи врываются в д.Худяково. За передовыми цепями, туда же поскакал со штабом генерал Молчанов. Над истоптанным полем, еще ходила низкая пыль атаки, пахло конским потом и запахом пороха. Развивая успех, 3-й и 4-й Ижевский полки, общим количеством около 100 штыков, двинулись вместе с 11-й Уральской дивизией на д.Калашное. Но основной бой, еще ожидался впереди. Необходимо было выбить подготовившийся к обороне красный 226-й Петроградский полк с его позиции. Здесь то и разгорелся настоящий бой. Сурово и молча, смотрел начдив Молчанов, как встреченные интенсивным огнем, его солдаты залегли и были прижаты к опушке леса. Бойцы как бы оседали в землю, тяжко топтались, сметаемые ураганным огнем. Поддерживая своих, с обеих сторон гремела артиллерия. Над полем медленно расходился дым взрывов, пушки низко гремели над головами. Потемневшее небо, мечущиеся кони, стоны раненных, пыль. Натиск остановился и Молчанов бросает в обход правого фланга обороняющихся  две сотни Отдельного оренбургского казачьего дивизиона. Внезапно возникнув из клубов порохового дыма, казаки обнажили свои шашки. Вот здесь то, и настал черед 65-го (1-го) Петроградского кавполка. В нем еще оставались солдаты старого Лейб-гвардии Конного полка. Уж они то умели и рубить и командовать. Заметив, что казаки вот-вот врубятся в обороняющуюся пехоту, кавалеристы-петроградцы развернулись лавой на опушке леса и вынеслись вперед. Засвистели нагайки и уже ничто не могло остановить эту гикающую и орущую от злобы лавину.

– Ги, ги, ги!

Началась работа. Короткая, красная, звонкая. Трусам в ней – не место! Казаки были сбиты с позиции и, не приняв боя, повернули назад. Последняя надежда начдива Молчанова оставалсь на маневр уральцев. Однако, потрясенная ночным нападением в с.Большекурейном и снятием с должности своего прославленного начдива Круглевского, белая 11-я Уральская дивизия в этот день, казалось потеряла свой дух. Хотя, имеющиеся в наличии силы позволяли ей драться. Под командованием, временно вступившего в должность начдива полковника Бондырева находился 41-й Уральский полк полковника Новожилова. В него только что, был влит пехотный батальон в 520 штыков, из состава направленного на фронт личного Конвоя Верховного Правителя. Теперь, полк стал насчитывать 75 офицеров, 887 штыков и 10 пулеметов, являясь едва ли не сильнейшим во всей армии.

Рисунок: погоны и форма одежды (парадная и полевая) полковника, фельдфебеля, штабс-капитана и рядового Конвоя Верховного Правителя (с сайта: www.kolchakiya.narod.ru).

Белый 42-й Троицко-Сибирский полк полковника Буланцева, в этот день насчитывал 53 офицера, 291 штык и 12 пулеметов. Куда более сильным, выглядел 43-й Верхнеуральский полк, под командованием капитана Сапрыкина. В нем находилось 76 офицеров, 749 штыков и 15 пулеметов. Правда, в это время, полк действовал южнее, в отрыве от остальной части дивизии. Наиболее пострадавший 44-й Кустанайский полк подполковника Кафарова, состоял из 47 офицеров, 358 штыков и 12 пулеметов. Численность 11-го Уральского егерского батальона под командованием Кудрявцева, составляла 40 офицеров, 229 штыков и 15 пулеметов. Фактически заново, был создан 11-й Уральский кавдивизион. В него было влито 150 сабель и 1 пулемет, из состава прибывшего Конвоя Верховного Правителя, под командованием полковника Аркадия Никаноровича Удинцова (прим.25). Сын священника одной из деревень Ирбитского уезда, он был студентом Киевского коммерческого института, ушедшим добровольно на фронт германской войны. Храбрец! Трижды ранен, дважды отравлен газами, награжден за храбрость пятью орденами, Георгиевским оружием и Георгиевским крестом. За отвагу произведен в прапорщики, а в конце войны был уже капитаном. Оказавшись после революции на родине, на Урале, Удинцов женится на тюменской гимназистке Е.И.Шевелевой, а в 1918 году становится командиром батальона в 28-м Ирбитском-Перновском полку горных стрелков. В 1919 году, его, уже в чине полковника, назначают начальником личного конвоя (http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode=inject&url=http%3A%2F%2Fofftop.ru%2Fefimov%2Fv1_507078__.php&text=%D0%90.%D0%9D.%D0%A3%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%B2%20%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B2%D0%BE%D0%B9%20%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%85%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8F&l10n=ru&mime=html&sign=4d7fde4f8337016cc475556499d243a6&keyno=0 - YANDEX_0http://hghltd.yandex.net/yandbtm?fmode=inject&url=http%3A%2F%2Fofftop.ru%2Fefimov%2Fv1_507078__.php&text=%D0%90.%D0%9D.%D0%A3%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%86%D0%B5%D0%B2%20%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%B2%D0%BE%D0%B9%20%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%85%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE%20%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%B8%D1%82%D0%B5%D0%BB%D1%8F&l10n=ru&mime=html&sign=4d7fde4f8337016cc475556499d243a6&keyno=0 - YANDEX_2охранной сотни) адмирала Колчака, а его жена становится секретарем-машинисткой адмирала. Дивизион был разбит на 2 эскадрона. Огневую поддержку частям, оказывал 11-й Уральский артдивизион полковника Владимирова, в трех легких батареях которого, имелось восемь 3-дюймовых орудия. Дивизии была придана Отдельная тяжелая батарея – три 6-дюймовые (42-линейные) гаубицы. По плану начдива, белая 11-я Уральская дивизия должна была охватить с левого фланга обороняющихся у д.Калашное красных. Чувствуя на себе вес солдатского снаряжения, поначалу вроде бы не очень тяжелого и поправив на плече винтовку, солдаты один за другим шли вслед за уходящей в обход колонной стрелков-уральцев. Однако, их маневр не остался незамеченным от глаз противника. Пять красноармейцев из конной разведки 227-го полка заметили двигающуюся колонну неизвестной им пехоты в тылу расположения красных частей. Двое из них, струсив остались на месте, а остальные трое, во главе с Ефимом Ивановичем Котуновым подъехали к колонне на30 метров и услышали из разговора, что это белый 43-й Верхнеуральский полк. Под огнем, храбрецы ускакали, сообщив своему командиру об обходе. Вот здесь то, и наступил черед, стоявшего у д.Калашное красного 227-го Владимирского полка. Развернувшись на юг, он атаковал шедших маршем белых стрелков-уральцев прямо во фланг. Спокойно, точно на учении, рассыпались в цепь красноармейцы. Приданная им 6-я легкая батарея, с замечательной быстротой встав на позицию, открыла огонь. Ей в помощь, поддерживая контрудар, загремела и вся артиллерия 2-й бригады. И хотя, наиболее сильный в дивизии белый 41-й Уральский полк, несмотря на обход с флангов держался стойко, остальные части, опасаясь окружения стали отходить. За ними беспорядочной толпой шли большевики с криками и стрельбой. Артиллерийский огонь стал перекрестным и принял характер ураганного. В этом бою, погибли рядовые 42-го Троицко-Сибирского полка Трофим Васильевич Костров, уроженец Алтайской губернии, Змеиногорского уезда, села Лаптево и Самсон Кузьмич Козин, родом из Томской губернии, Новониколаевского уезда, села Корпусатское. С началом отхода белых стрелков-уральцев наступил критический момент. Стало очевидно, что попытка обойти фланг обороняющихся красных оказалась неудачна. Отстреливаясь, вся 11-я Уральская дивизия стала собираться в колонны и отходить.

Фото: Колчак со своим окружением, ноябрь 1918 года. Справа от Колчака сидит Удинцов, слева – адъютант ротмистр Князев.

А тем временем белые стрелки-ижевцы, упорно пытались атаковать. Над полем шла неумолкающая стрельба. Внезапно, генерал Молчанов заметил, что левый фланг обороняющихся выдвинулся сильно вперед. Это давало шанс сокрушить его и сбить красных с позиции. По приказу начдива, Ижевский артдивизион сосредоточил весь свой огонь на этом участке, а 1-й и 2-й Ижевский полки, атаковали выдвинувшихся красных с фронта и справа. Все смутно смешалось на поле. Земля дымилась, дышала пороховым теплом, в клубах дыма и пыли слышались глухие команды, лязг движения, стоны раненных, беспрерывные удары выстрелов. Видя, что бой грозит обернуться поражением, командовавший красными Дмитрий Иосифович Косич, лично поднял свой полк в контратаку (прим.26). Выехав на коне впереди цепи, он первым бросился на врага. За ним устремились остальные бойцы. Серый вал красных цепей 226-го Петроградского полка, колыхаясь с невнятным гулом, стал накатывать на редкие цепочки с синими погонами на плечах, грозя затопить их. Под этим напором белые стрелки-ижевцы попятились. Внезапно, черный фонтан земли и дыма, взметнувшийся рядом с лошадью командира, выбил Косича из седла. Увидев это, красноармейцы дрогнули и бросились назад. При этом, никто даже не подумал подобрать тяжело раненного комполка. И настал бы в жизни отважного командира смертный час, если бы не заметил его комиссар 2-го батальона Николай Васильевич Замков. Видя остающегося на нейтральной полосе Косича, он бросился к нему и подобрав упавшего, взвалил его на плечи. Однако тут же, пулемет прорезал опушку огненной строчкой. Замков услышал резкий свист и почувствовал обжигающий удар по касательной. Ползком, волоча за собой тяжелое тело командира, он под сильным пулеметным огнем, вынес раненного командира полка из угрожающей зоны. Впоследствии, за свой подвиг, отважный комиссар был представлен к Ордену Красного Знамени. Но его приключения на этом не закончились. Сдав раненного санитарам и идя по полю к своему батальону, Замков заметил трех внезапно вынырнувших и скачущих ему наперерез всадников. «Разведка возвращается» – промелькнула мысль, но руки машинально, по инерции прокрутили барабан револьвера, из которого торчали желтые затылки патронов. Всадники приближались, держа в руках обнаженные шашки. И тут, взгляд комиссара упал на их погоны и кокарды. «Казаки!» – обжигающе сверкнула догадка. Блеснул огонь нагана. Одного за другим, Замков выбил выстрелами из седла бросившихся на него двух всадников, но в это время, сзади послышался топот, раздался звук выстрела. По ноге комиссара, словно ударили огромной палкой. Развернувшись, он успел схватиться за конные поводья, попутно заметив светлые галунные офицерские погоны у ранившего его противника. Потянув за сапог, комиссар нанес сильный удар рукояткой револьвера и тут же рухнул на землю под тяжестью свалившегося на него тела. К счастью комиссара, он не выронил револьвер при падении и уперев ствол в живот противника, успел дважды нажать на спусковой крючек, расстреляв последние патроны. Сбросив с себя тяжелое обмякшее тело, с трудом поднявшись и припадая на простреленную навылет ногу, Замков добрался до лошади и схватился за луку седла. С каждым шагом лошади, сознание все сильнее и сильнее мутилось в голове комиссара. Наконец, проехав около1,5 километров, он упал без чувств и был подобран своими проезжающими артиллеристами. Тем временем, видя отступление 226-го полка, комбриг Гайлит направил на помощь, стоявший по дороге на д.Калашное 227-й Владимирский полк. Получив приказ полк, спешно заряжая винтовки и подтягивая голенища сапог, начал выстраиваться. Где-то за лесом гремел гром сражения. Вскоре, покачивая иглами звонких штыков над головами, рота за ротой стали подходить к месту боя и спешно разворачиваться для атаки. Наконец по сигналу, 226-й и 227-й красные полки перешли в наступление. Жарко. Соленый пот заливает лица. Воздух над полем боя мглист и тяжел, в нем стоит серая пороховая мгла, гарь. Темные тучи закрыли край неба. Цепи атакующих красных, одна за другой, накатывали серыми волнами. Страшный пулеметный огонь. Под этим напором белые стрелки-ижевцы попятились. В бинокль наблюдавшего за боем генерала Молчанова, тенями мелькали люди и кони. Внезапно, стоявший в д.Худяково штаб дивизии потерял связь со своими полками. Для ориентировки, один из офицеров решил залесть на крышу дома. Не успел он еще подняться, как заметил, входящие в деревню красные цепи. Все на мгновение остолбенели. Особенно растерялись французские советники Марто и Франсуа, чье пленение красными, могло вызвать международный скандал. Все ближе советсткие стрелки с винтовками наперевес. Уже видны их мокрые от пота лица, темные глаза. Однако, под свист первых пуль, штабу и его французским гостям, удалось быстро уйти из деревни. Одновременно с ударом с фронта, красные 228-й Карельский полк и 65-й (1-й) Петроградский кавполк двинулись в обход правого фланга ижевцев. В голове колонны шла команда пеших разведчиков. К удивлению всех, белых не было видно. Лишь откуда-то из-за леса, доносились громыхающие звуки непрерывного боя. Вскоре разъезды донесли, что впереди видно село. Команда разведчиков пошла туда, а комполка приказал остановиться, чтобы подтянуть для удара остальные батальоны. Вскоре, полк начал осторожно подходить к с.Лопатки. Там стояла тишина, лишь изредка лаяли собаки. На половине дороги встретили разведчики. Они доложили, что село пустое и команда уже вошла в него. Без боя, красноармейцы втянулись на сельские улицы. Кавалеристы-петроградцы сразу же выдвинулись по дороге на д.Худяково и вскоре напали на стоявшие у леса обозы ижевцев. Ничто не вызывает такую панику в обозе, как налет конницы. Суматоха возникла по всему тылу ведущих бой белых полков. Повозки бросились врассыпную, кто в тыл, а кто и к своим цепям. Встревоженные обходом полки заволновались и стали сниматься с позиции. Видя это, генерал Молчанов вскочил на коня и спешно поехал к цепям, даже не взяв обязательного в таких случаях личного конвоя. Внезапно, на опушке леса, он наткнулся на нескольких конных красноармейцев. Более получаса, продолжалась бешанная скачка по перелескам, но генералу, все же удалось уйти от преследователей. Выяснилось, что Ижевская дивизия окружена с трех сторон, так как прикрывавшая ее правый фланг 11-я Уральская дивизия, отошла без предупреждения. Отходивших на с.Лопатки лесом белых солдат, внезапно встретил с тыла ураганный ружейно-пулеметный огонь. Однако, даже в таких условиях, ижевцы не растерялись. Тесно сомкнувшись, без всякой связи со своими, они шли охваченные большевиками с трех сторон, неся с собой раненных. Несмотря на бравурные донесения штаба 1-й бригады, о возникшей среди белых панике, о бежавшем офицерстве и брошенной массе оружия, трофеи красных в итоговых сводках, оказались поразительно малы – всего два пулемета, 2 пленных солдат-ижевцев и 1 пленный 42-го Троицко-Сибирского полка. Кроме них, были захвачены 11 солдат из 25-го Екатеринбургского полка. Но вплоть до последнего времени, худяковские крестьяне при полевых работах, постоянно находили брошенные в тех боях боеприпасы и сломанное оружие. Окрестности деревни, были буквально засыпаны стаканами от шрапнельных снарядов.

Фото: начальник штаба Ижевской дивизии полковник А.Г.Ефимов (снимок из книги А.Г.Ефимов «Ижевцы и воткинцы» М.,2008г.).

Сохраняя порядок, вырвавшиеся из окружения полки ижевцев, стали отходить к д.Моховое. По соседству в д.Пеган, стоял и штаб комгруппы генерала Космина. Узнав о бегстве стрелков-уральцев, из-за чего во многом и был проигран бой, он в этот же день, снял полковника Бондырева с должности начдива, назначив командовать дивизией генерал-майора Беляева. Надо сказать, и это назначение не было особо удачным. Тем временем, красный 226-й Петроградский полк остался занимать свою старую позицию в километре от д.Худяково. После тяжелого дня, бойцы попадав на землю мгновенно заснули. Тягучая мгла, напоенная ароматами трав и туманов окружала их. Одним снились тяжелые подсолнухи и цветастые сарафаны баб на пестром лугу, другие, часто просыпаясь, отупело глядели в темноту и снова падали на бок… Ночь прошла спокойно. В дивизионный сандив, за день поступило 144 раненных и 2 контуженных. В метрическую книгу Дмитриевской церкви села Сычево записан скончавшийся в этот день от ран в бою 22-летний красноармеец Алексей Горемников. В 226-м Петроградском полку, из числа уроженцев Игуменского уезда Минской губернии, были ранены красноармейцы Горецкий Иван, Конюхневич Мартьян и Машинский Сидор Аввакумович, а их товарищ Книга Филип Антонович был убит. Кроме того, в ходе боя, из 228-го Карельского полка дезертировали 2 красноармейца (138).

Итоги прошедшего дня были нерадостны. Подводя их, военный министр барон Будберг, 14 сентября 1919 года, написал в своем дневнике: «дела на фронте очень далеки от того, что ожидалось, резервы исчерпаны, а пополнений нет. Наступление выдохлось и замерло… мы еще сохраняем свое положение, боюсь, что это продолжится недолго, а тогда, вымотанные вконец части покатяться вновь назад, остановить их и поддержать будет уже нечем, израсходовали все ресурсы, уложили все резервы…».

Катастрофа приближалась, но, к счастью для себя, фронт ее еще не предвидел. Растянутые тонкой линией на сотни верст, войска пытались своей кровью и величайшей доблестью исправить недочеты организации тыла. Резервов не было. Части воевали уже только своими кадрами. Дух бойцов явно изнашивался.

В этот день 14 сентября 1919 года, с утра, над Курганом в синиве сентябрьского неба появился белый самолет. Это был «Сопвич», под управлением пилота Андреева и летчика-наблюдателя Крайнева. Сделав круг над станцией, и заметив там большое скопление вагонов, они начали снижаться. На глазах бойцов, из кабины самолета появилась рука в кожаном реглане, пальцы разжались и небольшой черный шар фугасной бомбы стремительно полетел на землю. «Бомба! Бомба!» – раздались вокруг крики. Взрыв упруго качнул воздух, а из самолета одна за другой вылетели еще две осколочные авиабомбы. Все они взорвались южнее путей, в пристанционном поселке. Снизившись, летчики открыли огонь из пулемета. Бойцы от неожиданности метнулись в стороны, некоторые схватились за винтовки, открыли огонь. Лошади, напуганные беспорядочной стрельбой и шумом пропеллера, сбились в кучу, увеличивая общее замешательство. Тем временем, самолет набрал высоту и скрылся в сторону противника. На обратном пути, летчиками был замечен поезд из 15 вагонов, идущий на ст. Лебяжье и следовавший пехотным порядком, туда же, красный батальон. В тот же день, узнав о скоплении красных эшелонов на станции Курган, белое командование бросило в воздух, сразу тройку самолетов. Их вели с грузом юные поручики и капитаны, которым сам черт не брат. Город впервые подвергся массированному воздушному налету. Это была именно атака на уничтожение. Глазам пилотов, предстали стоящие на путях полтора десятка составов. Поочередно, резко пикируя один за другим, летчики сбросили на станцию 9 бомб и выпустили 11 пулеметных обойм, чем вызвали на станции «разрушения и общую панику». Грохочут вздернутые хоботами кверху пушки, стреляющие из подрытых под ними окопчиков. Гром и гул стоят над Курганом. Сотни, больше удивленно-любопытных, чем напуганных горожан, задрав головы смотрят в небо. Самолеты, продолжают поливать станцию горячим свинцом. В воздухе, в стороне от них, встают белые облачка шрапнелей. Внезапно, по кружащимся в воздухе серо-стальным машинам, ударили пулеметы с пристанционного полевого аэродрома. Их огонь был настолько удачен, что все самолеты, тут же получили пулевые пробоины, при чем один из них был настолько поврежден, что потянув за собой желтоватого цвета дымный хвост, пошел на снижение в сторону д.Галкино и с трудом смог дотянуть за линию фронта. Все аэропланы тут же скрылись в дымно-пепельных облаках. На обратном пути, с воздуха, авиаторы обстреляли красный обоз из сотни повозок, двигавшийся из д.Сычево в г.Курган. Вдогонку за неприятелем, с аэродрома попытался подняться красный самолет «Сопвич», но из-за начавшего давать перебои мотора, летчик был вынужден тут же вернуться обратно на землю. В этот же день, командующий  Восточным фронтом Ольдерогге, отдает частям 5-й армии директиву, где одной из главных целей ставит прочное удержание занимаемых позиций. Одновременно, комвостфронта требует сосредоточить приданный 5-й армии резерв (2-я бригада 21-й дивизии), уступом за правым флангом, для парирования попытокконницы противника выйти в тыл армии. Эти указания, вновь перевернули все планы командования армией. Теперь, 2-ю бригаду 21-й дивизии, чьи подходившие полки уже сосредоточились для нанесения удара вдоль линии железной дороги на с.Головное, надо было выводить из боя и перебрасывать на юг. Остальным частям 26-й дивизии, ставилась задача решительно наступать правым флангом, для обеспечения перегруппировки соседней дивизии Карпова. Для этого, 1-я бригада Гайлита, развивая столь удачно начатое накануне наступление, должна была занять дд.Сухмень и Маслово. Поддерживая ее, 2-я бригада Путны должна была наступать по соседству на с.Лисье. Красной 3-й бригаде Рахманова, ставилась задача наносить удар в сторону железной дороги на д.Островное и с.Головное. Втянутый в бои на ее участке 184-й полк, предлагалось постепенно вывести из боевой линии и направить на присоединение к своей бригаде, два полка которой, уже были направлены со станцию Варгаши, по маршруту дд.Дубровное  – Строевая – Золотинская и со станции Лебяжье, через дд.Желтики – Копай – Зарубино – Саломатное – Дундино в д.Байдары. Как видим, и в распоряжениях штаба фронта, и в приказах командования армией начисто отсутствует замысел какого-либо маневра. Полки слепо толкались вперед, против не уступавшего им противника, с идеей переломить того во встречном сражении. Это прекрасно понимали красные комбриги. В отличии от засевших в штабах начдивов и командармов, они прекрасно видели всю гибельность такой стратегии. Собравшись на сепаратное совещание, Гайлит и Путна решили даже совместно игнорировать приказы о наступлении, как приводящие к одной лишь гибели бойцов, и ограничиться на своих участках активной обороной. Узнав об этом из сообщения Путны, начдив Белицкий пришел в ярость. Специальной телеграммой, он пригрозил трибуналом Путне и Гайлиту, в случае срыва ими боевых приказов. В этот день, в дивизию из Уфы, были направлены завершившие свое формирование красные 1-я Путиловская и 2-я Симбирская конная батареи из состава 1-го легкого артдивизиона 26-й дивизии.

14 сентября 1919 года, наиболее тяжелое положение в полосе дивизии, сложилось на участке красной 3-й бригады Рахманова. Ее полки занимали д.Одино. Белые захватили д.Баксары и противников отделяла друг от друга, лишь проселочная дорога. К тому же, красноармейцы стали испытывать недостаток в патронах. Под утро, с другой стороны, по дороге из д.Островной показались белые, 1-я Самарская дивизия и Волжская кавбригада. Они стали обходить левый фланг красноармейцев, занимавших д.Одино. Под угрозой окружения, не дожидаясь атаки с двух сторон, комбриг Рахманов отдал приказ оставить д.Одино. Его бригада отошла на позиции в8 километрахвосточнее д.Речное. Здесь, все красные полки остановились, стали приводить себя в порядок и готовится к наступлению.

Однако, не дремали и белые. Полковник Нечаев со своей Волжской кавбригадой, вновь обошел левый фланг красных и стал разворачивать полки к атаке. Длинные палаши опущенные к ногам всадников, жутко отсвечивали холодной синевой. Стронувшись по сигналу с места, конная лавина кавалеристов-волжан обрушилась на находившийся на левом фланге красный батальон 184-го Костромского полка. Не выдержав удара и не дожидаясь, пока их начнуть кромсать плещущие взмахи страшных палашей, красноармейцы дрогнули и оставив позиции разбежались в разные стороны. Лишь полторы роты, командирам удалось удержать на месте и отвести к д.Речное. Все остальные бойцы в панике рассыпались по перелескам. В результате, весь левый фланг 3-й бригады Рахманова оказался оголен перед белой конницей. Одновременно, белая 13-я Казанская дивизия и 4-й Оренбургский казачий полк (5 сотен, 400 сабель), перешли в наступление на оборонявшийся правее красный 233-й Казанский полк. По расположению красных полков ударили поддерживавшие атаку белые тяжелые орудия. События развивались стремительно. Не имея времени организовать защиту своего левого фланга, 233-й Казанский полк стал так же отходить, что повлекло за собой отступление всей бригады. В бою был ранен командир взвода 233-го полка Яков Козьминков. Части отошли на6 километроввосточнее д.Речное, вероятно к тем большим окопам, что еще утром, были замечены воздушной разведкой белых. Казалось еще удар – и бойцам Волжской группы можно будет праздновать победу. Однако, именно в этот момент, штаб генерала Каппеля принял очень спорное решение, о разделении своих и без того малочисленных сил. Белая 13-я Казанская дивизия и 4-й Оренбургский казачий полк, вместо безостановочного преследования отходящих красных, были повернуты на юг. Их направили в наступление на д.Калашное, в тыл обороняющейся здесь красной 2-й бригаде Путны. Ударом с востока, им должны были помочь, стоявшие в с.Лисьем в резерве Атаманский казачий дивизион и Саткинский егерский полк. Штаб генерала Каппеля, разумеется прекрасно понимал, что оставшимся малочисленным белым стрелкам-самарцам, даже при поддержке кавалеристов-волжан, не справиться с полками всей красной 3-й бригады Рахманова. Им на помощь, со стороны станции Лебяжье на д.Желтики, должны были ударить два полка белой 3-й Симбирской дивизии, при поддержке бронепоезда «Забияка». В этот день, в дивизию из 3-го Симбирского кадрового полка, прибыли 115 человек пополнения. Их влили в наступавший в авангарде дивизии 11-й Сенгилеевский полк, где свели в отдельную роту. Некоторые из вновь прибывших солдат, сразу же перебежали к красным. Еще 200 мобилизованных прибыли в 13-ю Казанскую и 100 человек – в 1-ю Самарскую дивизии. Правда, офицеры не очень-то доверяли этому пополнению. Лишь недавно мобилизованные новобранцы, еще не прошли необходимой боевой и идеологической подготовки, как их сразу бросили в бой. Для того, чтобы хоть как-то контролировать вновь прибывших, в 50-м Арском полку, новый комполка капитан Артинский, даже поручил старым проверенным добровольцам-татарам следить за новичками. Вообще, татаро-башкирское население Казанской и Уфимской губерний, дало в ряды белой армии немало стойких добровольцев. К моменту отхода на реку Тобол, все неустойчивые элементы уже отсеялись, а потому, по сообщению Политотдела 5-й армии, красноармейцы зверски расправлялись с попавшими к ним в руки пленными солдатами-башкирами. Комиссар армии требовал не допускать такого. Тем временем к ночи, белая 13-я Казанская дивизия и 4-й Оренбургский казачий полк, выдвинувшись на юг заняли д.Калашное. Однако, ослабленные их уходом остальные части белой Волжской группы, так и не смогли выполнить свою основную боевую задачу. И хотя батареи 3-го Симбирского артдивизиона уже стали обстреливать д.Желтики, а белый 11-й Сенгилеевский полк стал выходить для ее атаки, основной удар в целом провалился. Белые 1-я Самарская дивизия и Волжская кавбригада, смогли выйти на рубеж в4 километрахвосточнее д.Речной, однако продвинуться дальше не смогли. Приведенные в порядок красные части 3-й бригады Рахманова и 184-й Костромской полк заняли боевую линию и стали вести бой, успешно сдерживая противника. Сломить такую мощную силу из четырех красных полков, малочисленные самарцы конечно не могли. Снова и снова, редкие цепи белых 2-го Самарского и 3-го Ставропольского полков, а так же 1-го Самарского егерского батальона, пытались пробить брешь в кишащих людьми позициях красных. Но каждый раз, бойцы откатывались, подобно волне перед гранитным утесом. Севернее в д.Желтики, успешно оборонялся оставленный там красный батальон 184-го Костромского полка при поддержке 1-й легкой батареи 21-й дивизии. Увидев, что враг малочисленен и слаб, красные полки в свою очередь, перешли в контрнаступление. Выплеснувшись со своей позиции, их цепи вал за валом, словно серые волны, стали накатывать на редкие боевые порядки белых стрелков-самарцев. Положение попытались спасти волжские кавалеристы. Один из полков их кавбригады, сосредоточился в лесу в4 километрахсеверо-восточнее д.Речной. Сильно наседая, он сумел остановить в7 километрахвосточнее д.Желтики, наступавший здесь красный батальон 184-го Костромского полка, испытывавший к тому же недостаток в патронах. Однако, спасти общую ситуацию, это уже не могло. Остальные три полка красной бригады, успешно, хотя и несколько медленно, продвигались вперед. К вечеру, они вышли на позиции в4 километрахзападнее дд.Баксары и Одино. Окопавшись на опушке леса, в1,5 километрахзападнее этих деревень, белые стрелки-самарцы последним отчаянным усилием пытались сдержать наступающих красных.

К вечеру, бой стал утихать. Тем временем, подчиняясь приказу начдива, красные 186-й Владимирский полк со станции Лебяжье и 187-й имени Володарского полк со станции Варгаши, двинулись походным маршем в д.Байдары. С ними шла и 2-я легкая батарея. Пропели трубы, качнулись ряды штыков. При знаменах и при оружии, пешком, полки двинулись по Зауралью. Их провожал наливной ранет яблоневых садов, улыбки крестьянок, да ледяная вода деревенских колодцев, щедро заполнявших солдатские фляжки. Шли медленно, так как из-за отсутствия подвод, часть боевого груза и продовольствия, стрелкам пришлось нести на себе. Сложнее оказалось вывести с линии фронта 185-й Шуйский полк. Ему, как оказалось, просто некому было сдать свой боевой участок. Единственная из находившихся по соседству частей 27-й дивизии – 5-й отряд особого назначения, еще утром был выбит из д.Чаешной. После этого, оставив д.Черешково, особый отряд отошел на станцию Лебяжье, сменив там уходящих на юг красноармейцев-владимирцев. В итоге, весь 185-й Шуйский полк с 3-й легкой батареей, так и продолжал занимать дд.Верхнее и Нижнее-Глубокое, прикрывая стык 26-й и 27-й дивизий.

На участке полка, с юга и юго-западной стороны от станции Лебяжье, постоянно появлялись сильные казачьи разъезды, которые отбивались артиллерийско-пулеметно-ружейным огнем. Около 10 часов, тихо струясь корпусом между перелесков вдоль железной дороги, подошел белый бронепоезд «Забияка». Он сразу же открыл огонь по станции и деревне Лебяжье. Из дыма окутавшего стальную черепаху было слышно, как густо чавкают замки пушек, запирая снаряды в каналах стволов и видны вырывающиеся фонтаны огня. Его противник – бронепоезд «Красный сибиряк» отошел на станцию Варгаши к своей мастерской для небольшого ремонта. Через полтора часа, около белых 40 кавалеристов-волжан, вновь попытались подойти к станции Лебяжье с юга, но были рассеяны огнем и ушли в лес, по направлению на д.Одино.

Возвращавшиеся в этот день на своем «Сопвиче» из разведывательного полета на Курган, белые летчики Андреев и Крайнев, заметили поезд в 15-17 вагонов идущий со ст.Варгаши на ст.Лебяжье, а так же обстреляли обоз в 50 повозок идущий из д.Гагарье на д.Варгаши. В Варгашах на станции, ими были замечены еще три состава, а севернее железной дороги, обнаружен стоящий обоз из 150 повозок. Снизившись, летчик бросил 1 бомбу в обоз и 1 бомбу по станции, после чего выпустил по ним 4 обоймы патронов. Осыпаемый с неба горячим свинцом, красный обоз в панике рассыпался в стороны, а самолет, покачав крыльями, повернул на север. В д.Щучье, летчиками был замечен еще один обоз в 70 повозок, по которому так же дали несколько очередей. Вскоре, под крыльями показалась станция Лебяжье. Снизу ударили винтовочные выстрелы, на путях был замечен стоящий эшелон из 5-7 вагонов и уже отходящий со станции поезд. По ним дали с воздуха несколько очередей. Уже на аэродроме, после возвращения, в самолете было обнаружено 2 пробоины от пуль. В этот день, стремясь хоть как-то усилить Волжскую группу, командарм генерал Сахаров приказал направить в нее тяжелый дивизион полковника Калмыкова. Одновременно, малочисленный и фактически небоеспособный Саткинский егерский полк (6 рот, 33 офицера, 204 штыка, 74 солдата в командах, 7 пулеметов), было приказано направить в г.Петропавловск для укомплектования.

Рисунок: пистолет системы «маузер» с деревянной кобурой  и патроны к нему.

На участке красной 2-й бригады Путны, стоявшие восточнее д.Песьяной 230-й Старорусский и 231-й Сводный полки готовились преследовать белых в наступлении на с.Лисье. По докладу комбрига, к этому дню, части бригады, после ее пополнения вновь мобилизованными, насчитывали около 1000-1200 штыков. В том числе, в 231-й полк прибыло 200 мобилизованных. Правда, пополнение было необмундировано, невооружено и едва позволяло восполнить потери, которые несли в непрерывных боях полки. Да и наступать на с.Лисье, по мнению комбрига было невыгодно, ибо само село было очень неудобно для обороны. Для его удержания, необходимо было так же занимать дд.Саратовку, Моховое и Забошное. Тем не менее, с утра, красный 231-й Сводный полк, под командованием Ягунова и комиссара Голикова, выступил на д.Забошное. Синие растрепанные облака раннего утра. Продрогшие красноармейцы, в мокрых от росы сапогах, отяжелевших от налипшей грязи, стали развертываться на дороге в цепь. Навстречу, тупо и сыро застучала частая стрельба. В деревне оборонялись части белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков. Постепенно, встречный огонь приобрел характер ураганного. Упал раненным Ягунов. Командование красным полком принял Муравьев. После сильного боя, 7-я Уральская дивизия горных стрелков была выбита из д.Забошной и отошла западнее д.Моховое. В занятой деревне, сосредоточились все силы красной бригады. Теперь, 229-й Новгородский полк должен был развивать успешно начатое наступление на с.Лисье, а 230-й Старорусский полк атаковать д.Требушинное.

Однако, едва полки выступили, как сами попали под встречный контрудар. Отдельный оренбургский казачий дивизион Королева сумел зайти в тыл красноармейцам, а части 7-й Уральской дивизии горных стрелков начали наступать на них с фронта. Не принимая серьезного боя, из-за страха перед обошедшей их белой конницей, красноармейцы 230-го Старорусского полка начали отходить. Вот когда пожалел комбриг, о 2-м отряде особого назначения, который был в этот день, наконец-то снят с линии фронта и направлен в станицу Звериноголовскую. Остановить бегущих красноармейцев, теперь было некому. Тем более, что за бойцами-старорусцами, без боя начали отступать и все остальные красные полки. К вечеру, части 2-й бригады Путны отошли на свои старые позиции у д.Маньчжуровки. В это время, в их тылу у д.Калашное появился казачий разъезд в 30 сабель. Тихо подошли казаки к деревне со стороны Александровки. С этой стороны, их никто не ждал. Хлесткий залп ударил по запруженным подводами обозов улицам и домам. Пятнадцать минут летали огненные шмели по деревне. Рассыпавшись по окраине, имевшие винтовки красноармейцы стали отвечать, но едва казаки скрылись, как забирая в карьер примчался разведчик. С его слов, на д.Калашную двигались колонны белой 13-й Казанской дивизии. Не давая коню передохнуть, верховой спешно помчался предупредить находившиеся у д.Песьяное красные полки.

Стоявший в д.Калашное обоз 227-го полка, длинной лентой стал спешно вытягиваться по дороге на д.Александровку. Обоз быстро переходил через открытое пространство и рысью втягивался в перелески, попадая по пути в сплошную полосу пулеметного огня с опушки леса, где среди деревьев мелькал с десяток всадников с пулеметом на подводе. Узнав о выходе противника ему в тыл, комбриг Путна приказал своим полкам оставить позиции у д.Маньчжуровки и начал спешно отводить их на д.Калашное. В темноте тянулись темные ряды фигур, сталкивались, цеплялись винтовками, звенели штыками. Было холодно, хотелось спать. Шли… Постепенно, черная темнота начинала сереть. С края горизонта уже лез бело-синий рассвет и можно было разобрать лица. Наконец остановились и люди сразу опускались на землю, хотя утренний холод и сковывал тело. Преследовавшая их белая 7-я Уральская дивизия, заночевала в д.Песьяное. В этот день, командование над ней принял новый начдив 43-летний полковник Евгений Яковлевич Бырдин (прим.27).

Еще вечером 13 сентября 1919 года, штаб командарма Тухачевского отметил, что части 5-й дивизии не могут сдержать противника на своем участке и отходят, в связи с чем потребовал от дравшихся на правом фланге 26-й дивизии частей 1-й бригады Гайлита,  решительно наступать. Это оттянуло бы на себя силы белых, дало возможность соседям оправиться.

На рассвете 14 сентября 1919 года, полки Ижевской дивизии стояли с.Большекурейном (3-й, 4-й полки) и маленькой деревушке Давыдовка (1-й, 2-й полки), где приводили себя в порядок после прошедшего накануне тяжелого боя. День был дождливый и на биваке было не сладко. Под ногами вязкая земля, покрытая стерней, которую сотни сапог втоптали в землю… На этом голом поле и ставили солдаты палатки, чтобы хоть как-то укрыться от дождя. О сухой соломе можно было только мечтать. Снабжение расстроилось, кухни отстали. На обед были выданы по сухарю и по полбанки мясных консерв. Такова была солдатская жизнь – спи на сырой земле, шинель под себя, шинель на себя, шинель под голову; мокни под дождем и шагай, кляня свою судьбу, закинувшую тебя так далеко от дома, в чужой незнакомый край, где неизвестно, что ждет впереди.

В полки наконец-то прибыло долгожданное подкрепление. Это были 400 новобранцев из Курганского уезда. С их приходом, дивизия стала насчитывать около 1200 штыков. В с.Большекурейном, стрелками-ижевцами были обнаружены скрывшиеся от белых подводчики – Тимофей и Владимир Осеевы, Федор Кизияров и Алексей Мартынов. Всех четверых арестовали и пешком погнали в с.Макушино. Позднее, со слов их односельчан Воропаева Кирилла и Никиты Шепелина, в Макушино видели избитых Тимофея и Владимира Осеевых.

Красные 226-й Петроградский и 228-й Карельский полки стояли в с.Лопатки. Забрежило утро. Где-то у штаба бригады горнист сыграл подъем и в батальонах его повторили. Кончился ночлег. Как прошла ночь, никто и не заметил. Наскоро позавтракали и двинулись вперед. В2 километрахвосточнее села, удачным маневром, красные полки после непродолжительного боя сбили арьергард белой 11-й Уральской дивизии, который отошел сразу в двух направлениях. В этом бою, был ранен комиссар батальона 228-го полка Павел Чирицкий. Преследуя отходящих на юго-восток белых, эскадрон кавалеристов-петроградцев захватил 57 пленных. Одновременно, весь остальной красный 65-й (1-й) Петроградский полк с одним орудием, был направлен на д.Сухмень. Вскоре, наступавшая красная пехота заняла д.Маслово, где красноармейцы остановились на дневку. Пулеметная команда разместилась в большом сарае с сеновалом. Двуколки были установлены в обширном дворе, а лошади на коновязи. Ненадолго кончился дождь и появилось солнце. Солдаты обрадовались, сушили обмундирование и белье.

В это время, в штаб бригады пришло сообщение, что соседние части красной 5-й дивизии сбиты белыми и оставили д.Батырево, а слева, полки 2-й бригады оставили д.Песьяное. Обстановка резко изменилась. Оба наступавших красных полка оказались выдвинутыми далеко вперед и могли быть легко окружены противником. Что бы этого не допустить, комбриг Гайлит дал приказ отводить бойцов обратно. К вечеру, полки походной колонной миновали с.Лопатки и вскоре за лесом показалась д.Худяково. Здесь, их уже ждал вестовой из соседнего 227-го Владимирского полка, который весь день производил демонстрацию в сторону д.Саратовки. С его слов, белые уже заняли д.Калашное и могли ударить во фланг бригаде в любую минуту. Прочитав донесение, комбриг смял бумагу в кулаке и взглянул на небо. Где-то в стороне д.Калашное и даже чуть западнее, на вечернем небе были видны сполохи зарниц орудийного огня. Почти одновременно, разведчики привели перебежчика. Со слов пленного, он был унтер-офицером 42-го Троицкого полка. При нем находилось донесение из которого следовало, что белая 11-я Уральская дивизия, отойдя от с.Лопатки, должна затем пройти через дд.Степная, Бородинка, Сухмень и ударить на север, отрезав бригаде Гайлита пути отхода. Сообщение было более чем тревожным.

Рисунок: пулемет системы «Льюис» и диск с патронами  к нему.

Никто и не подозревал, что к этому времени, 41-й Уральский, 42-й Троицко-Сибирский полки и 11-й Уральский егерский батальон, уже находятся в5 километрахот села по дороге на с.Большекурейное, где готовятся совершить обход и атаковать с.Лопатки с юга. Другие два полка белой дивизии – 43-й Верхнеуральский и 44-й Кустанайский, – остановились в д.Маслово, откуда готовились наступать на д.Худяково обходя ее с запада. Для их поддержки, из д.Требушинное по дороге на с.Лопатки уже выступил 26-й Шадринский полк с одной батареей. Еще не зная ничего этого, но обдумав ситуацию, комбриг Гайлит решил отвести части еще на 8-10 километровзападнее, в сторону д.Хутора. Не успели закончить ужин, как последовала команда к построению. Этот отход тянулся мучительно медленно, как всякое передвижение ночью. Часто останавливались. Потом опять команда – шагом марш! И опять тянулись колонны по одной, в затылок друг другу. Блуждали, поворачивали в стороны, а то и возвращались, чтобы выправить движение по ориентирам. Так протолкались всю ночь и только на рассвете, бойцы остановились на пригорке, в редком лесу восточнее д.Хутора. Дождь продолжался. Командиры приказали красноармейцам занять позицию прямо в открытом поле. И вот здесь-то, в людях прорвалось все раздражение бессонной ночи. Сгрудившись в толпу, красноармейцы наотрез отказались занимать позицию. Вспотевшие от похода, многие раздетые, они физически не могли ложиться на открытом поле на сырую землю под дождем и занимать оборону. Чтобы не раздражать людей, комбриг решил отвести части в д.Хутора, где отдохнуть по крестьянским избам. Так и сделали. За день боев, в 26-й дивизионный сандив было доставлено 129 раненных бойцов и командиров (139).

Наступило утро 15 сентября 1919 года. Оценивая развивающееся на фронте своей армии наступление, командарм Константин Сахаров писал: «Наше наступление развивалось. Я напрягал последние силы, требовал и добивался того же от всех чинов армии. Все наши боевые задачи были выполнены; было сделано больше — мы нанесли три сильных удара большевикам — в центре, на севере и на юге, выполнив часть задачи 2-й армии, разбив красных везде… Никогда не были мы так близки к победе, как в эти дни. Но главная трудность заключалась теперь в том, что наши ряды все более и более редели, красные же, наоборот, с каждым днем усиливались; они вливали, подавая непрерывно с тылу, подкрепления из своих запасных частей…».

На обеде, который давал в этот день у себя в поезде отъезжающий с фронта адмирал Колчак, Сахаров потребовал от штаба фронта незамедлительной присылки подкреплений. Главковост Дитерихс просил его продержаться еще неделю, обещая после этого присласть свежие части. А тем временем, в штабе Тухачевского обсуждали налет белых самолетов на Курган. Командарм опасался парализации транспортного снабжение армии. Тем более, что все имеющиеся на аэродроме под Курганом красные самолеты, были разведывательного типа и вести воздушный бой не могли. Из имевшихся самолетов, к вылету были готовы один «Ньюпор» и один «Сопвич», продолжалась сборка бомбардировщика «Вуазен», а «Фарсан №529» был утерян под станцией Макушино.

В этот же день, частям 26-й дивизии была вновь поставлена задача наступать вперед на д.Пеган, с.Лисье и д.Островное. При этом 184-й и 185-й полки, должны были начать переброску в д.Байдары, лишь после оказания помощи в наступлении частям 3-й бригады. По докладу комиссара дивизии Гончарова, за прошедшие две недели боев, красными полками взято в плен 3395 пленных, из которых 1837 человек, были после опросов направлены в штаб армии. Растаявший в боях 66-й (2-й) Петроградский кавполк, в котором осталось в строю лишь 30 сабель, убыл на переформирование в г.Курган. Теперь, в распоряжении начдива Белицкого остался лишь 26-й кавдивизион (73 сабли и 1 пулемет). Вообще, по докладу комиссара, отсутствие сильной конницы было горем для сражавшихся на фронте частей. Кроме того, бывший при штабе дивизии тяжелый пушечный бронеавтомобиль «Гасфорд», был направлен обратно в свой 3-й автобронеотряд при 27-й дивизии.

На участке 3-й бригады Рахманова, ночь 15 сентября 1919 года наступила медленно. Не было видно звезд, не слышно звуков, не угадывалось движения, лишь шум мелкого осеннего дождя заполнял темноту. Еще вечером, 1-й батальон красного 233-го Казанского полка двинулся редкими цепями на д.Баксары, но навстречу ему так ударили огнем, что все цепи растаяли в степи и залегли. Деревню обороняла белая 1-я Самарская дивизия. Общая численность всех трех ее полков, насчитывала 300-350 штыков, в том числе 1-й Волжский и 2-й Самарский полки – по 100 штыков в каждом. Наползала темнота, дождь усилился. Его шум заглушил шорох. В кромешной темноте, по отдаваемым шепотом приказам, красный 233-й Казанский полк ползком двинулся вперед, к окопам белых. Под дождем, по грязной размокшей земле, насквозь промокнув, красноармейцы, боясь издать хоть малейший шум, медленно продвигались вперед. Вдруг, на левом фланге через бугор промелькнул эскадрон, и разом поднялись все. Впереди цепи бросился начальник пулеметной команды 233-го полка Яков Авксентьевич Баранов, который грянувшими навстречу запоздалыми выстрелами был ранен. Лес штыков вырос перед ошеломленными белыми солдатами. Хлопнуло несколько выстрелов, застрочил пулемет, но поздно – над окопами стоял рев, стон, ругательства. Работали штыки, приклады. Поддерживая атаку, красная артиллерия ударила по д.Одино, а красный кавэскадрон уже налетел и рубил всех кто попадался под руку. Тревога ночного боя, крики, топот бегущих, смутный звон – все, как на ночном пожаре. Оставив позиции, роты белых стрелков-самарцев в беспорядке отступают, усеивая трупами окопы, степь и дорогу. Узнав о победе, комбриг Рахманов, чей штаб по прежнему находился в д.Речное, отдал приказ 233-му Казанскому полку под командованием Мальцева, продолжать преследовать белых по направлению на дд.Бол. и Мал.Островное. По соседству с ним, на д.Прудоостровное должен был наступать красный 232-й имени Облискомзапа полк Баткунова. Заняв эти деревни, оба полка должны были сменить части красной 27-й дивизии в с.Головное. 234-му Маловишерскому полку Попкова, было приказано занять д.Баксары, выдвинув один батальон на с.Лисье.

На железной дороге, действия наступающих должен был поддержать бронепоезд «Красный Сибиряк», который утром заканчивал установку сломавшегося орудия. Сложившейся на фронте ситуацией, было встревожено и белое командование. Теперь вновь приходилось «восстанавливать положение» на фронте в непрерывной жестокой борьбе. На участок прорыва, к д.Одино, был переброшен 3-й Ставропольский полк (180 штыков). Он был наиболее сильным во всей дивизии. В поддержку ему, сюда же были направлены один полк Волжской кавбригады и Атаманский оренбургский казачий дивизион, насчитывавшие в общей сложности около 700 сабель. Еще один полк Волжской кавбригады с конной батареей, был отведен в с.Макушино на отдых. Главным было хотя бы задержать красных. Ливень, зарядивший с полудня накануне, не прекращался. Мокрые до нитки, белые стрелки-ставропольцы, все измазанные в земле и глине, с глухим «ура» пошли в контратаку. Упорно сопротивляясь и беспрерывно контратакуя, они задержали красные цепи 233-го и 232-го полков, но тем не менее, под напором значительно превосходящего их противника, медленно отступали к д.Островной. В бой была даже брошена 1-я Самарская саперная рота (150 человек). Самоотверженно работали артиллеристы 1-го Самарского артдивизиона. Своим ураганным огнем, они оказали немалую помощь стрелкам. В противостоящей им 8-й красной батарее, в этот день, вышли из строя из-за поломки сразу два орудия, а потому ее огонь был значительно слабее. Наступая, красный 234-й Маловишерский полк достиг опушки леса в2 километрахвосточнее д.Баксары. Здесь он остановился, готовый оказать помощь полкам соседней 2-й бригады в случае их наступления. Впереди в с.Лисье, к обороне готовилась, спешно отошедшая туда утром из д.Калашной белая 13-я Казанская дивизия с двумя сотнями 4-го Оренбургского казачьего полка. Остальные сотни 4-го Оренбургского казачьего полка были отведены в с.Макушино на отдых. Чтобы хоть как-то сдержать получивших подкрепление и усилившихся красных, в бой было решено бросить 13-ю Сибирскую дивизию. Еще 11 сентября 1919 года, она прибыла из с.Частоозерское на станцию Макушино. После трудного перехода, бойцам дали трехдневный отдых, в полки были влиты мобилизованные Петропавловского уезда.

По докладу армейской контрразведки, во время перехода, 9 стрелков были замечены в антиправительственной агитации и отправлены в дисциплинарную роту. По мнению офицеров, боеспособность полков была довольно удовлетворительной, хотя солдат безусловно преданных власти было немного. Впрочем, части дивизии держались на идейных офицерах. После прибытия на фронт, 49-й Сибирский полк полковника Банчука (4 роты, 48 офицеров, 251 штык в ротах, 285 штыков в командах, 16 пулеметов), был направлен в с.Лисье на помощь 13-й Казанской дивизии. Остальные два полка дивизии – 50-й Сибирский полковника Солодовникова (2 роты, 45 офицеров, 137 штыков в ротах, 150 штыков в командах, 5 пулеметов) и 51-й Сибирский полковника Ляпунова (12 рот, 64 офицера, 579 штыков в ротах, 307 штыков в командах, 6 пулеметов), были брошены в наступление на с.Головное, на помощь 3-й Симбирской дивизии. Огневую поддержку полкам оказывал 13-й Сибирский артдивизион, под командованием подполковника Сушко (3 батареи, 21 офицер, 495 артиллеристов, 7 трехдюймовых и 2 сорокавосьмилинейных орудий). Линию железной дороги, обороняли красные части 2-й бригады 21-й дивизии. Ночью, 185-й Шуйский полк занял станцию Лебяжье. Его 2-й батальон с рассветом, должен был наступать вдоль линии железной дороги на д.Островное, а 1-й батальон занять д.Глубокое.

Однако едва рассвело, как красноармейцы сами оказались под ударом наступающего на них противника. Встав на позицию, открыли огонь две белых 42-линейных гаубицы. Издалека, недоверчиво ощупывая противника линзами своего дальномера, подошел только что прибывший белый бронепоезд «Тагил». Его одно 42-линейное орудие, так же включилось в симфонию боя. Послышался сверлящий звук приближающихся снарядов и сейчас же грохнуло, рядом высоко взметнулась черная завеса. Вкладывая обоймы в винтовки, красноармейцы разбегались по позициям у станции Лебяжье. Прямо на них, укрываясь за небольшими складками местности, наступала цепь белых стрелков из 11-го Сенгилеевского полка. Выпускаемые по ней пули, проходили пока высоко и цепь шла хорошо, поддерживая равнение. Однако, даже один оборонявшийся красный батальон, по своим силам превосходил наступавший белый полк. Тем более, что стреляя направо и налево из всех своих орудий и пулеметов, к залегшим в обороне красным цепям, с тыла уже спешил бронепоезд «Красный Сибиряк».

Правда и тут белым повезло. После нескольких выстрелов, компрессоры в обоих его орудиях сломались, стволы заклинило на откате. Красный бронепоезд, окутавшись паром, начал медленный отход. Тем не менее, несколько попыток вражеской цепи приблизиться, красноармейцы отбили огнем. При этом, бросив свои винтовки, к ним перебежали и сдались в плен 16 солдат-сенгилеевцев.

Фото: белый бронепоезд захваченный 24.07.1919г на станции Челябинск. Возможно – это бронепоезд «Красный Сибиряк» на станции Курган, 1919г. (снимок из личного архива И.Купцова).

Наступали сумерки. Белые батареи усилили огонь, а часть стрелков-симбирцев направилась в обход фланга обороняющихся красных. Опасаясь, что в темноте белые подойдут к ним вплотную, красноармейцы оставили позиции у станции Лебяжье и отошли от нее на5 километров. 1-й батальон 185-го Шуйского полка стоял в это время в д.Глубокое. Ночью, 2-й батальон вновь двинулся к станции. Красный 184-й Костромской полк, выступил вслед за полками 3-й бригады в д.Одино, где из-за небоеспособности бойцов, его остановили и начали спешно приводить в порядок. А тем временем, красные 232-й имени Облискомзапа и 233-й Казанский полки, тесня с непрерывным боем крайне малочисленные части белой 1-й Самарской дивизии и один из полков Волжской кавбригады, уже подошли с юго-запада на 3-4 километрак д.Островной. Вскоре, лихой штыковой атакой, 232-й полк занял д.Островное.

Казалось, перелом наступил. И в этот-то момент, к комбригу Рахманову прибыл ординарец из соседней 27-й дивизии. Выяснилось, что ее части под напором белых уже оставили с.Головное. Это резко меняло всю обстановку на участке бригады. Теперь, части Рахманова оказались выдвинутыми вперед и легко могли быть атакованными с флангов. Тем более, что полки соседней 2-й бригады Путны, так и не стали наступать на с.Лисье, обнажив правый фланг соседей. Опасаясь охвата с обеих флангов, комбриг Рахманов отдал приказ своим полкам отходить из д.Островное обратно. При этом, отход шедшего в арьергарде 233-го Казанского полка выдался особенно трудным. Белые ни на шаг не отставали. Перекатами, они подвозили артиллерию и вели беспрерывный обстрел. Казаки налетали на обозы, обходили и вносили панику. К ночи, полки остановились западнее д.Баксары. За день, их потери составили 121 раненный, в числе которых был и комиссар 232-го имени Облискомзапа полка Алексей Васильевич Терентьев (прим.28). На пополнение 3-й бригады, было срочно отправлено еще 190 прибывших мобилизованных. Кроме того, за день, на участке 3-й бригады у д.Баксары были взяты пленные: 1 – из Атаманского казачьего дивизиона, 2 – из 1-го Самарского егерского батальона, у Лебяжья: 7 – из 49-го Казанского и 2 – из Волжского Драгунского полков. В этот же день, перебрасываемый на юг красный 187-й имени Володарского полк прошел д.Строевую, а 186-й Владимирский полк к ночи прибыл в д.Копай, где стоял и штаб 26-й дивизии.

На участке 2-й бригады Путны, к утру 15 сентября 1919 года, красный 230-й Старорусский полк находился на опушке леса в километре южнее д.Калашной, в сторону д.Худяково. 231-й Сводный полк стоял в3 километрахот д.Коноплевка, где приводился в порядок. 229-й Новгородский полк в остановился в2 километрахсеверо-западнее д.Калашной. На рассвете, красноармейцы 230-го полка и батальон 229-го полка, начали наступать на деревню Калашное. Находившаяся там белая 13-я Казанская дивизия с 4-м Оренбургским казачьим полком, узнав, что красные уже заняли д.Баксары, оставила деревню и после короткой перестрелки отступила по дороге на с.Лисье. При этом, юго-восточнее д.Калашной, красными были взяты в плен 44 стрелка-казанца, в том числе: 17 – из 51-го Уржумского, 6 – из 50-го Арского полков, 20 – из 13-го Казанского егерского батальона, 8 – из 28-го Ирбитского полка.

После отхода белых из д.Калашное, против 2-й бригады Путны осталась 7-я Уральская дивизия горных стрелков, занимавшая позиции между озерами у д.Песьяное. Несмотря на требование штаба бригады развивать дальнейшее наступление на с.Лисье, красные полки 2-й бригады, из-за сильного дождя, под которым бойцы провели всю предшествующую ночь, перемокнув, остановились в занятой ими деревне, где сушились по избам. Лишь к вечеру, один из батальонов 230-го полка с 7-й Ленинской батареей, был направлен в усиленную разведку по дороге в сторону д.Песьяной. Ливший весь день дождь, спутал все планы и у белого командования. 26-й Шадринский полк, который должен был наносить основной удар на д.Калашное, так и остановился в занятом им с утра с.Лопатки. Не дождавшись прибытия 11-й Уральской дивизии, полк после обеда ушел в д.Песьяное. Здесь, сосредоточилась почти вся дивизия. На северо-западной окраине деревни оборонялся 25-й Екатеринбургский полк, на западной окраине – 27-й Камышловско-Оровайский полк. У д.Маньчжурка стоял прибывший из д.Моховое 28-й Ирбитско-Перновский полк. По докладам всех командиров, после 18 дней непрерывных боев, люди в дивизии устали настолько, что стрелки при первой возможности засыпают, а офицерский состав сильно переутомлен. В полках оставалось по 170-250 человек. Эта непрерывная изматывающая мясорубка ежедневных боев страшила настолько, что из направленных в эти дни из Иркутской военной школы на фронт 70 младших унтер-офицеров, половина – 33 человека, просто дезертировала по дороге.

Дождь прекратил боевые действия и на участке 1-й бригады Гайлита. Ее полки, несмотря на все приказы штаба дивизии, продолжали оставаться в д.Хутора, а 226-й Петроградский полк занимал д.Коноплевка. Наступать под беспрерывно льющим с неба ливнем никому не хотелось. Красноармейцы спрятались по избам, выставив в сторожевое охранение учебную команду и часть саперной роты. Боясь быть обвиненным в бездействии и помня о недавней угрозе начдива придать суду за срыв боевых приказов, комбриг Гайлит направил в штаб дивизии просьбу об отложении наступления до утра следующего дня, из-за переутомления бойцов.

Из ночного набега на д.Сухмень, прибыл 65-й (1-й) Петроградский кавполк, приведя с собой несколько захваченных подвод и 3 пленных из 44-го Кустанайского, 34-го Оренбургского казачьего полков и из 11-го Уральского конного дивизиона. Сразу, один из его эскадронов был направлен на разведку в сторону д.Худяково. Весь день и последующая ночь на участке бригады прошли спокойно. Белых даже не было видно. Посчитали взятых накануне в окрестностях села Лопатки пленных: 55 солдат – из 42-го Троицко-Сибирского, 42 – из 41-го Уральского и 38 – из 2-го Ижевского полков. Тем временем, Ижевская дивизия с приданной ей Усть-Уйской казачьей сотней, перешла в д.Бородино. Штаб генерала Молчанова остановился по соседству в д.Степная. Белая 11-я Уральская дивизия, простояв весь день под дождем на месте в окрестностях с.Лопатки, вечером, двинулась вперед и без боя вошла в село. Двигавшийся в авангарде 41-й Уральский полк занял д.Худяково. Промокшие бойцы торопились укрыться по избам (140).

Анализируя сложившуюся на фронте обстановку, штаб генерала Сахарова отмечал создание красными двух ударных кулаков: из частей 1-й и 2-й бригад 27-й дивизии в районе дд.Песьяное и Сунгурово, и из частей 3-й бригады 26-й дивизии с двумя полками 21-й дивизии в полосе железной дороги. По мнению офицеров, это позволяло красным нанести мощный удар вдоль линии железной дороги. Еще одна группировка из двух полков 21-й дивизии и 309-го полка, была создана в районе с.Половинное и могла нанести одновременно, охватывающий с юга удар на с.Макушино. Противостоять такому маневру, случись он, было бы сложно. Растянутый на тысячу верст тонкой линией, не имея за собой необходимых резервов и организованного тыла, белый фронт истекал кровью, выполняя с исключительным самопожертвованием свой долг. Однако, на счастье белых, их противник командарм Тухачевский, даже не задумывался о таком контрударе. Красные части упорно толкались им вперед, с задачей сломить противника лобовым натиском. Сложные комбинации с обходами и охватами даже не обсуждались. 16 сентября 1919 года, 1-й бригаде Гайлита, по прежнему ставилась задача наступать через с.Лопатки на д.Пеган, перед бойцами 2-й бригады Путны ставилась цель овладеть с.Лисье, а 3-й бригаде Рахманова был отдан приказ наступать на д.Бол.Кривинское. Двум полками 21-й дивизии было приказано занять с.Головное. Никакого маневренного замысла в этом толкании частей вперед не было.

Рисунок: 48-линейная (122-мм) гаубица.

В ночь с 15 на 16 сентября 1919 года, красные 232-й имени Облискомзапа и 233-й Казанский полки из бригады Рахманова, с приданной им 4-й Смоленской батареей, вновь двинулись вперед. Ночь окутала землю черным покровом. Стало совершенно темно и лишь кое-где в избах, еще мерцали огоньки. Около часа ночи, без боя, красные полки вошли в дд.Мал.Островное и Прудоостровное. Получив об этом донесение, комбриг Рахманов приказал развивать дальнейшее наступление на с.Бол. и д.Мал.Кривинское. Южнее линии железной дороги, обходя белых с фланга, на с.Головное должен был наступать красный 184-й Костромской полк. Севернее железной дороги, 185-му Шуйскому полку предписывалось наступать от раз.Баксары и атаковать дд.Верхнее и Нижнее Головные. Его атаку, должен был поддержать огнем бронепоезд «Красный Сибиряк». В резерве в д.Баксары, оставался 234-й Маловишерский полк с двумя орудиями 5-й Тверской батареи. Штаб комбрига Рахманова находился в д.Речное, а штаб комбрига Кукурана в д.Варгаши.

Холодный осенний ветер свистел и пронизывал насквозь. За ночь люди продрогли, устали, проголодались. Командиры полков решили остановиться и ждать рассвета, разместив бойцов на несколько часов по избам, чтобы дать людям обсушиться, отдохнуть, накормить их. Едва рассвело, как Баткунов повел свой 232-й полк на штурм д.Бол.Островное. Над горизонтом показалось солнце, его еще холодные, но уже яркие лучи били прямо в глаза, затрудняя прицелку. Оборонявшиеся в д.Бол.Островное части белой 1-й Самарской дивизии, оказали наступавшим на них красным упорное сопротивление в полуверсте юго-западнее деревни. В этот момент, в 1-ю Самарскую дивизию прибыл лично командарм Сахаров и по некоторым слухам сам адмирал Колчак. Их глазам открылась безрадостная картина. Центр позиции у д.Бол.Островное, оборонял залегший цепями 3-й Ставропольский полк. К этому времени, он насчитывал в своих рядах 90 штыков и 6 пулеметов, представляя по сути усиленную роту. На правом фланге, до линии железной дороги раскинулся цепью 2-й Самарский полк, левый фланг прикрывало до 200 казаков. Восточнее их, в резерве в лесу стоял 1-й Волжский полк и в2 километрахза лесом занимала позицию батарея из 3 орудий. Вся дивизия белых, едва равнялась по численности одному нормальному батальону.

Белые цепи обстреливались красным бронепоездом и к полудню, отступили к лесу у д.Бол.Островное. Здесь, 1-й Волжский был поставлен на правый фланг, стрелки-ставропольцы по прежнему занимали центр позиции, а 2-й Самарский полк переместился на левый фланг. Теперь, бой начался на опушке леса. Внезапно, казаки снялись с позиции. Никого не предупредив, они ушли на с.Лисье. Если бы в этот момент, красная конница дерзнула обойти через брошенный казаками участок, то можно было бы захватить Колчака и Сахарова. Узнав об этом отходе казаков, за ними снялась с позиции и белая пехота. Вся 1-я Самарская дивизия, начала спешно отступать на села Лисье и Головное, а Колчак и Сахаров уехали в д.Гренадерское.

Первый этап операции, был красными выполнен. Теперь, им оставалось только продолжить начатое наступление. Прорыв на участке белой Волжской группы, произошедший прямо на глазах генерала Сахарова, серьезно обеспокоил командарма. Выяснилось, что несмотря на ранее достигнутые победы, красные продолжают не только оказывать упорное сопротивление, но местами стараются даже снова перейти в наступление. И для того, чтобы парализовать наступление хотя бы одной красной бригады, требовалось мобилизовать силы едва ли не целого корпуса.

Нагнувшись над великолепным дубовым резным столом, протянувшимся посреди столовой, генерал Сахаров вцепился глазами в разостланную на нем карту. Для ликвидации наметившегося прорыва красных у д.Бол.Островное, на помощь действовавшим здесь стрелкам-самарцам, направили белую 13-ю Сибирскую дивизию. Выступив на рассвете из с.Лисье, по жалким сильно размокшим после дождя проселкам, мимо кособочившихся под дождями избенок и древних погостов усопших предков, над которыми кружило черное воронье, шли белые полки стрелков-сибиряков в свой очередной, бесчисленный по счету бой. По плану начдива, с юга, д.Прудоостровное должен был атаковать 49-й Сибирский полк и Атаманский казачий дивизион. Одновременно, на д.Мал.Островное должен был наступать 3-й Ставропольский полк. Со слов пленных, он насчитывал девять рот по 7 – 10 штыков в каждой и 4 пулемета. Для усиления, ему была придана 1-я саперная рота (150 человек), бывшая единственным подразделением 1-го Самарского инждивизиона. Фланги наступавших должны были прикрыть Атаманский казачий дивизион и две сотни 4-го Оренбургского казачьего полка. Для поддержки малочисленных полков, здесь же сосредотачивалась практически вся артиллерия – 2 легких орудия Волжской батареи, весь 1-й Самарский артдивизион, состоявший из гаубичной батареи (два 48-линейных орудия), двух легких батерей (шесть 3-дюймовых орудий), а так же бронепоезд. Достав револьверы, офицеры проворачивали барабаны, втискивая в гнезда свежие патроны, взводили курки и выходили впереди раскинувшихся по полю своих цепей. Атаковать д.Мал.Островное было решено с востока. Поддерживая их, с линии железной дороги ударили орудия белого бронепоезда. На его бронированных палубах перекатывались расстрелянные гильзы унитарных патронов. Из д.Бол.Кривинское открыл перекрестный огонь весь 1-й Самарский артдивизион. Хмурое осеннее утро сизело на поле, по низинам еще курились белые туманы и красные вспышки орудийного огня сверкали в них, как потешные огни.

- Вперед!... в атаку!!

Потрепанные, рваные, босые солдатские фигуры, как по нитке молчаливо вытянулись в шеренги, с выкованными, словно из почернелого железа исхудалыми лицами. Стройно, с темнеющими штыками они двинулись вперед. И сразу же, на них обрушилась вся ярость огня обороняющихся красноармейцев. В это же время, с юго-запада, юга и юго-востока, глубоко обхватив правый фланг обороны красных, бросились в атаку серые от пыли, в потоках пота цепи белого 49-го Сибирского полка. Из пересохших глоток вырвалось яростное «ура», песок и пыль хрустят на зубах, мешаясь с соленым потом. Блеск на винтовках и манерках. Лица напряжены до черноты, открыты от крика рты, неутихаемое мучительное «ура» катится над цепью. Но сильнее человеческих сил, сила огня гнет всех к земле. Красноармейцы отбили несколько атак и цепи белой пехоты залегли к востоку от д.Мал.Островное. Удар необходимо было срочно усилить и с севера, показались новые колонны пехоты. Это подходили белые 50-й и 51-й Сибирские полки. Быстрым шагом, не проронив ни слова, стрелки-сибиряки шли плотно сомкнутым строем. Матовым глянцем блестело оружие. Развернувшись в две цепи, они, при поддержке артиллерийского огня двух трехдюймовых орудий, прикрываемые на флангах Травниковским казачьим дивизионом, атаковали д.Большое Островное с севера. Одновременно, командир белых волжан-кавалеристов полковник Нечаев, получил приказ отрезать пути отхода красным из д.Большое Островное на дд.Желтики и Речное. Один из полков его бригады выстроился в с.Лисьем. Сытые кони танцевали от нетерпения. Наконец раздалась команда:

- Полк, смирно!

Блеснули клинки, замерли ряды. Справа, на коротком галопе выехали три всадника. По сигналу трубы, полк построился в колонну по три и выступил из села. Двигались по берегу озера, что восточнее д.Прудоостровное, стремясь скорее выйти на дорогу в д.Одино. Это движение не осталось без внимания красных разведчиков. Услышав их доклад, комбриг Рахманов встревожился. Белая конница могла перерезать единственную оставшуюся у его бригады тыловую дорогу. Чтобы обеспечить этот участок, к югу от д.Бол.Островное было выслано несколько рот красной пехоты. Красноармейцы двинулись неторопясь, считая себя едва ли не в тылу. И вдруг, над полем поднялись столбы пыли, по рядам бойцов пошел тревожный гул: «Кавалерия, кавалерия». Взглянув на противника, красный комбат приказал не стрелять, подпустить до отказа. Мчатся столбы пыли, в них видно сверкание шашек, слышен топот большого движения. Не стрелять! Выстрел. Кто-то не выдержал. И сразу же, словно прорвало, красная колонна содрогнулась, запрыгала от залпов. Заскрежетали пулеметы. Страшный огонь. Столбы пыли отмахнуло, погнало назад. Конная атака отбита.

Все это время, позиция красного 233-го Казанского полка  у д.Бол.Островное, находилась под непрерывным артиллерийским обстрелом. Этот огонь нанес сильный урон красноармейцам, сделав невозможным какое-либо движение вперед. Кроме того, сама позиция была невыгодна. В результате, оба красных полка отошли от д.Бол.Островное на2 километраюго-западнее по дороге на д.Одино. Преследуя их, ослепительно сверкнув штыками, поднялись и пошли вперед цепи белых стрелков-самарцев и сибиряков. Под их натиском, полки красной 3-й бригады Рахманова, отошли еще на6 километровк юго-западу от д.Бол.Островное. Внезапно с левого фланга, со стороны железной дороги, на отступающих красноармейцев вынеслась лава конного полка. Это было так внезапно, что батальоны даже не успели сомкнуться. Только лишь сгрудились роты и стали бить по коннице залпами, а пулеметы вели огонь с повозок, прямо через головы бойцов. На темном поле сверкали огни выстрелов, метались всадники, слышался смутный вопль. Попытка белой конницы перехватить идущую в тыл дорогу была отбита. Взятые пленные рассказали, что это наступала Волжская кавбригада Нечаева. Правда, бригадой она осталась лишь по названию Численность ее полков снизилась едва ли не вполовину. В 4 эскадронах Волжского драгунского кавполка ротмистра Лебедева оставалось по 40-50 сабель, в 4 эскадронах Самарского уланского кавполка ротмистра Рождественского – по 36-40 сабель, в Волжской конной батарее – 2 трехдюймовых орудия, в Волжском конно-егерском дивизионе – 46 сабель.

Тем временем, развивая наступление, части белой 13-й Казанской дивизии обходили д.Баксары с юго-востока. Но не дремало и красное командование. На помощь отступавшим полкам, из д.Баксары выступил красный 184-й Костромской полк. Он выдвинулся на левый фланг общей цепи. С его подходом, красные 232-й имени Облискомзапа и 233-й Казанский полки остановились и перешли в контратаку. Цепи белых, сшибаясь, накатывая друг на друга, отхлынули под этим страшным натиском. Под перекрестным огнем белых тяжелых батарей и бронепоезда, красноармейцам удалось подойти на километр к д.Бол.Островной, где вновь разгорелся упорный бой. Его исход, решило недавно прибывшее в 3-ю бригаду Рахманова пополнение из молодых, необстрелянных бойцов. Оказавшись под перекрестным огнем белых батарей и бронепоезда, увидев охватывающие их с трех сторон цепи белых, недавно прибывшие солдаты, для многих из которых, это был едва ли не первый бой, внезапно бросили свою позицию и в массовом порядке кинулись бежать. Их бегство было так дружно и одновременно, что командование бригады даже заподозрило среди них специально внедренных провокаторов. В результате, вся 3-я бригада стала отходить в некотором беспорядке.

Стоявший на левом фланге 184-й Костромской полк, так же не проявил в этой ситуации устойчивости. Все время опасаясь обхода своего левого фланга конницей противника, он так же начал отступать. В итоге, начался всеобщий отход. А тем временем, пока главные силы красной бригады вели бой у д.Островное, в их тылу, стоявший в д.Баксары 234-й Маловишерский полк, с утра производил демонстрацию на с.Лисье. Однако уже к полудню, показались наступающие части белой 13-й Казанской дивизии. И хотя прошедшие бои тяжело сказались на ее численном составе, сократив его наполовину, до 300 бойцов на полк, красноармейцы не выдержали их удара. Оставив дд.Баксары и Одино, красный 234-й Маловишерский полк отошел. При этом, белыми едва не была захвачена 4-я Смоленская батарея. Деревня Баксары, где она стояла, уже обстреливалась сильным ружейно-пулеметным огнем, когда 4-я Смоленская батарея стала сниматься с позиции. Пока цепляли орудия к передкам, все красные полки уже отошли и вокруг показалась преследующая их конница белых. Даже в этой сложной ситуации, командир батареи Николай Андреевич Дереш не растерялся. По его приказу, орудия встали на позицию и направив стволы во все стороны, открыли прямой наводкой беглый огонь картечью. Белая конница была отбита, а красные полки остановились в2 километрахзападнее д.Баксары, где стали приводить себя в порядок. Белая 13-я Казанская дивизия с 49-м Сибирским полком заночевала в дд.Баксары и Одино. За этот бой, приказом командарма Сахарова, на каждую роту в дивизиях Волжской группы, было назначено по 4 Георгиевских креста, для награждения особо отличившихся стрелков. Успеху белых, в значительной мере способствовли прекрасные действия их артиллерии и бронепоездов. Бронепоезд «Красный сибиряк», в этот день участия в бою не принимал, так как менял оба своих сломавшихся орудия. Новые пушки взяли из 2-й бригады 21-й дивизии. Красный 185-й Шуйский полк занял разъезд Баксары, что в9 километрахвосточнее станции Лебяжье, захватив там пленных из 50-го Сибирского полка, однако дальше так и не продвинулся.

По планам белого командования, помощь ведущим яростные бои у д.Баксары белым стрелкам Волжской группы, должна была оказать 7-я Уральская дивизия горных стрелков, однако она сама оказалась в этот день под ударом красных. Ночь на 16 сентября 1919 года прошла спокойно, но едва забрежил рассвет, как показались наступающие на д.Песьяное цепи красноармейцев 231-го Сводного полка. Их атаку поддерживали огнем красные две легких и одна тяжелая батареи. Ранее белое солнце, дым росы над мокрой травой, звяканье амуниции. Утро прохладной свежестью разлито в воздухе. Цепь идет вперед медленно, как бы отяжелев. Лица потемнели, напряглись, струится по скулам пот. Оборонявшие деревню белые 25-й Екатеринбургский и 27-й Камышловско-Оровайский полки вели упорный бой, дважды переходя в контратаки. Однако под натиском, белые стрелки-уральцы были вынуждены отходить шаг за шагом. В бинокль было видно, как цепи отходят под залпами, лица темны, залиты потом, напряглись жилы на лбах, расстегнуты ворота гимнастерок. Идут не в ногу, без строя, теснясь друг к другу, тяжело звякая амуницией. Под страшным огнем несут раненных. Артиллерия уральцев, снявшись с позиции отходит вместе с цепями. Раненных ведут под руки, несут на скрещенных винтовках, на шинелях, потемневших и мокрых от крови, они обнимают шеи несущих, опираются на плечи соседей. Темная борозда крови тянется в пыли за отступающими ротами.

Бой уже идет восточнее д.Песьяное, особенно упорно на правом фланге, где стояли белых 4-5 орудий. После четырехчасовой схватки, белые 25-й Екатеринбургский и 28-й Ирбитско-Перновский полки с двумя легкими батареями отошли к д.Требушинная, а 26-й Шадринский и 27-й Камышловско-Оровайский полки с одной легкой и одной тяжелой батареями отступили к д.Моховое. Стрелки, в потемневших от пота и грязи гимнастерках медленно бредут по дороге. Люди в пыли, в повязках пропитанных кровью, едва вышедшие из крошева многочасового боя. Для усиления дивизии, приказом командарма, в нее был направлен 6-й Уральский конный дивизион. Потери уральцев составили до 200 пленных, на поле боя было оставлено много убитых. Но и бойцам Путны победа далась нелегко. В бою погиб командир 2-го батальона Скугаревский, уроженец Петрограда, из рабочих. По словам взятых в плен красноармейцев, огонь белых нанес их полкам большие потери, в связи с чем, настроение большинства красноармейцев было подавленным. Некоторые, даже стали сами себе наносить ранения, чтобы уйти в тыл. Перебегать к белым они опасались из-за казаков, которые рубили всех красноармейцев не щадя никого.

Фото: командир 228-го Карельского полка С.В.Тестов.

На участке 1-й бригады Гайлита, 16 сентября 1919 года, белая 11-я Уральская дивизия должна была наступать из д.Худяково на д.Калашное, нанося удар во фланг красным. Одновременно, Ижевская дивизия и 2-я Оренбургская казачья бригада должны были ударить на д.Хутора. Однако уже с утра, показались наступающие цепи красных. В авангарде шел 228-й Карельский полк под командованием Семена Васильевича Тестова (прим.29). Красная конная разведка ворвалась в д.Худяково и выбила из нее казачий разъезд, после чего в деревню медленно втянулись колонны пехоты. Одновременно, навстречу им стали наступать полки белой 11-й Уральской дивизии. Шедший в ее авангарде 41-й Уральский полк, при поддержке огня одной легкой батареи, развернувшись цепями неудержимо шел вперед. Полные отчаянной решимости победить, его стрелки ворвались на худяковские улицы. Попав под этот внезапный удар, 228-й Карельский полк был расстроен и начал отход. Из него впервые, за все время этого наступления, дезертировало сразу 5 красноармейцев. С лихорадочной поспешностью сбросив с себя патронташи, шлемы и винтовки, они скрылись в перелесках. Чтобы поддержать отступавших, комбриг Гайлит спешно выдвинул в боевую линию красный 226-й Петроградский полк. Красноармейцы одетые в шинели, все перехваченные холщовыми патронными сумками, сумрачно шагали вперед. Все знали – впереди бой. В 2-3 километрахперед д.Худяково, нужно было переходить через широкий бугор и открытое поле. Как только авангард показался на нем, высоко над ним разорвалась шрапнель и бело-розовое облако тихо поплыло по бледно-синему небу. За первой шрапнелью – вторая, третья – так же высоко и безвредно. Знакомое чувство жуткой бодрости, подтянутости охватило всех. Будет бой… Вот на этом поле, может быть ждет смерть. Руки крепче сжали винтовки, каждый мысленно пересчитал запас своих патронов. Взоры бойцов невольно обращаются на командиров. С подходом подкрепления, развернувшись длинной цепью, красноармейцы 226-го и 228-го полков двинулись в атаку. Белые стрелки-уральцы, занимая опушку леса, осыпали их жестоким ружейным и пулеметным огнем. Не ложась, красноармейцы спокойно шли под огнем. С их приближением, огонь белых стрелков ослаб. Тем более, что одной из пуль, был ранен командир 41-го Уральского полка капитан Микчумов, прокомандовавший полком всего один день.

Не доводя дело до штыкового боя, белые стрелки-уральцы оставили д.Худяково и заняли позиции восточнее деревни. Чтобы поддержать их, начдив генерал Беляев, чей штаб находился на хуторе Саратовка, направил 43-й Верхнеуральский полк (116 штыков), 11-й Уральский егерский батальон и 11-й Уральский конный дивизион. Белый 42-й Троицко-Сибирский полк с легкой батареей, был направлен по дороге на д.Калашное, прикрывая от возможного удара красных с севера. Перед решающим ударом, белая артиллерия открыла огонь по д.Худяково. Нарушая тишину, дробно загрохотал пулемет, дружным залпом ахнули орудия. Завывая, со стоном, высоко в небе забуравили воздух снаряды, упав за деревней на дороге и окутав сизым дымом придорожные кусты. Однако, первая контратака белых была отбита. При этом особенный героизм проявил командир взвода 5-й роты 228-го полка Иван Трофимович Блинов. Попытка белых стрелков-уральцев охватить правый фланг красных, была ликвидирована выдвинутым туда батальона резервного 227-го Владимирского полка. Тем временем, из д.Маслово подошел белый 44-й Кустанайский полк с одной легкой и одной тяжелой батареями. Он был сразу же брошен в бой. К этому времени, отбив атаку, красные полки уже стали наступать на с.Лопатки. На их правом фланге двигался батальон 227-го Владимирского полка, в центре наступал 228-й Карельский, а на левом фланге – 226-й Петроградский полки. Фланги атакующих прикрывала красная конница. Упорный бой, в течении двух с половиной часов, разгорелся перед селом Лопатки. При этом, в один из его моментов, под напором белых отошла красная 5-я рота 227-го полка отошла. Красные пулеметчики даже бросили на поле боя свой пулемет. Однако, каптернамус Федор Александрович Белов не растерялся и на подводе, под огнем вернулся и вывез стальную машину не дав ей попасть в руки врага. В бою были ранены командиры 41-го и 44-го полков – полковники Новожилов и Кафаров, первый из которых, даже сдал командование своим полком капитану Нижникову. В результате, выбитые коротким страшным ударом с окраины с.Лопатки, белые стрелки-уральцы беспорядочными разрозненными кучками бросились на высоты юго-восточнее села. Не давая им опомниться и остановиться, сметая штыковым ударом заградительные посты, цепи красноармейцев заполнили сельские улицы. На окраине, поминутно оглядываясь, молча отходила последняя цепь белых.

Вскоре, на колокольню Лопатинской церкви уже залез красный наблюдатель. Это была прекрасная позиция. Артогонь трех легких и одной тяжелой красных батарей сразу же усилился. Последним отходил белый 43-й Верхнеуральский полк. Преследующие его красные цепи, уже стали обтекать фланги. Под угрозой охвата, части белой 11-й Уральской дивизии с боем, задерживая насколько возможно преследующих их красных, отошли и заняли единственную удобную в этом районе позицию в9 километрах  на юго-восток по дороге на с.Бол.Курейное. При этом, ими были оставлены дд.Саратовка и Маслово. В этом бою, у красных был ранен инструктор культпросвета дивизии Чатников, взяты пленные из 41-го, 42-го и 43-го полков. Одна рота красноармейцев 226-го Петроградского полка заняла д.Саратовку, а батальон 228-го Карельского полка с эскадроном 65-го (1-го) Петроградского кавполка был направлен в сторону д.Сухмень. Штаб комбрига Гайлита продолжал оставаться в д.Хутора. А где же, все это время были ижевцы? Почему не участвовали в бою? По свидетельству полковника Ефимова, в этот день, полки Ижевской дивизии с приданной Усть-Уйской сотней, достигли д.Сухмень, откуда должны были нанести удар в тыл красным на д.Худяково. Медленное движение дивизии, по докладу начдива генерала Молчанова, объяснялось дождями, шедшими все последние дни и испортившими дороги. Мокрые до последней нитки своих одежд, грязные, на захлюстанных лошадях, стрелки двигались по разъезжавшимся под ногами дорогам, с множеством простудившихся. За день, частями 26-й дивизии было взято пленных: 41 – из 49-го Казанского, 2 – из 51-го Уржумского, 1 – из 26-го Шадринского, 2 – из 1-го Волжского полков, взятые у Калашной, 5 – из 42-го Троицкого, 6 – из 41-го Уральского полков, взятых в Маслово, 5 – из 7-й Уральской дивизии, взятые в Лопатках. Раненными, в дивизионный сандив поступили 76 красных бойцов и командиров (141).

Рисунок: погон рядового егерского батальона 11-й Уральской стрелковой дивизии (реконструкция А.Каревского).

Силы белых дивизий на фронте катастрофически таяли. Штаб генерала Сахарова, бросал в бой все, что только было под рукой. Едва были сформированы первые три роты Егерского батальона Штаба армии (16 офицеров, 480 штыков и 8 пулеметов), как не доформировав остальные две роты, часть сразу же отправили из с.Петухово на фронт. Вскоре, она прибыла на раз.Коновалово. Теперь, при штабе армии осталась лишь 1-я учебно-инструкторская школа, переводимая из с.Петухово на стан.Исилькуль. 2-я учебно-инструкторская школа, была чуть ранее расформирована в г.Петропавловске. Тыл же, пополнений так и не присылал. Лишь из Иркутского военного училища, было направлено 14 выпусников в Ижевскую дивизию и 9 – в Волжскую группу. Вместе с тем, по настоянию Дутова, Атаманский казачий дивизион было приказано вывести с линии фронта и отвести в Петропавловск в распоряжение Походного атамана, а действовавшие на фронте отдельные Чебаркульскую и Сосновскую казачьи сотни, решили влить в 6-й и 17-й Оренбургские казачьи полки.

17 сентября 1919 года, генерал Каппель поставил перед частями своей Волжской группы задачу, продолжать натиск и захватить дд.Желтики и Речное. Белая Уральская группа, должна была ударить во фланг красных. В свою очередь, комбриг Рахманов потребовал от своих полков, занять обратно д.Баксары и развивать наступление на д.Бол.Островное. Наступающие части, столкнулись во встречном бою, в4 километрахзападнее д.Баксары. Удача на этот раз сопутствовала красным, наступавшим сразу всей бригадой. Сбив в бою белую 13-ю Казанскую дивизию с Атаманским казачьим дивиионом и 49-м Сибирским полком, четыре красных полка продвинулись на восточную опушку леса в1,5 километрахк западу от д.Баксары, где заняли позиции, готовясь к решающей атаки деревни. Понимая превосходство красных в силах, белое командование стало развивать сильный артиллерийский огонь, стремясь задержать им наступающего противника. Грохнул орудийный залп; снаряды взорвались на опушке, потом стали рваться один за другим, с короткими, равными промежутками. Брошенная в бой казачья конница охватила левый фланг красного 184-го Костромского полка, наступавшего на д.Одино. По сигналу, всадники бросились вперед, словно темная, грохочущая многоголовая лава людей и лошадей. Перед красноармейцами поднялось огромное облако пыли. Пулеметчики приготовились к стрельбе, звеня штыками построилась колонна. Командиры взглянули в бинокли в волны пыли и махнули руками. Тотчас же, ударили дружные залпы, затарахтели пулеметы. Конница была сбита огнем и рассеяна. В ходе боя, к комиссару бригады Микульскому, привели красноармейца 1-й роты 234-го Маловишерского полка Якова Евтушенко, уроженца Акмолинской области. Он представлял собой страшное зрелище. У бойца были отрезаны уши и прострелена рука. Выяснилось, что при наступлении белых, он отстал от цепи и был пойман двумя казаками и одним офицером. Несчастного начали допрашивать о численности красноармейцев, но не веря его ответам, один из казаков стал по куску отрезать ему уши, давая отрезанные части в руки. Заметив, что красные перешли в контратаку, офицер из «нагана» выстрелил в бойца, но попал лишь тому в руку. Евтушенко упал и офицер, думая, что тот убит, вместе с казаками уехал. Об этом случае, комиссар приказал широко оповестить все части, одновременно, специальным приказом категорически запретив расстреливать пленных.

Для помощи в решительном ударе, с юга прибыли четыре роты 229-го Новгородского полка. Они вступили в бой с белыми южнее д.Баксары, сбили первую цепь и повели наступление дальше. Однако, встретив упорное сопротивление, красноармейцы 229-го полка вскоре отошли. Вечером, все полки 3-й бригады Рахманова перешли в решающее наступление на д.Баксары и д.Одино. Красноармейцы наступали со стороны дд.Немирово, Калашной, Александровки, Желтиков, Речной и Нижнеглубокой, поддерживая себя ураганным артиллерийско-пулеметно-ружейным огнем. Насколько хватало глаз, поля и перелески шевелились живьем от двигавшихся колонн, были залиты колыхающимися волнами шагавших в атаку цепей. Выблескивало оружие, темнели флаги. Измученные за день и понесшие большие потери части белой 13-й Казанской дивизии с 49-м Сибирским полком, попытались перейти в контратаку, но буквально задавленные прущей на них со всех сторон огромной силой, оставили дд.Баксары и Одино. Они отошли на3 километравосточнее, по дорогам на с.Лисье и д.Бол.Островное. Одержавшие победу цепи красноармейцев, залегли по восточной окраине занятых ими деревень. В этом бою, был ранен командир 50-го Арского полка капитан Артинский, которого сменил полковник Шимановский. Красный 185-й Шуйский полк, с утра находился на позиции в2 километрахвосточнее стан.Лебяжье и д.д.Глубокой-1 и Глубокой-2. Под утро, к нему на позицию вышел стрелок-сибирец. Со слов перебежчика, вся их 13-я Сибирская дивизия, прибывшая в ночь с 15 на 16 сентября 1919 года в с.Лисье, теперь готовилась атаковать красных. И действительно, под вечер, открыв артиллерийский огонь по станции, развернувшиеся в три цепи белые 50-й и 51-й Сибирские полки, стали наступать из д.Черешково на позиции 185-го Шуйского полка у дд.Глубокой-1 и Глубокой-2, но их атака была отбита. Бронепоезд «Красный сибиряк» стоял весь день на станции Лебяжье, так как в4 километрахвпереди, был испорчен путь.

В этот же день, южнее, на участке 2-й бригады Путны, произошел вошедший в учебники, уникальный случай в боевом применении артиллерии. К утру 17 сентября 1919 года, по распоряжению комбрига Путны, красный 230-й Старорусский полк Кубасова, занял выгодную позицию восточнее и юго-восточнее небольшой деревушки Маньчжуровки, прикрыв оба своих фланга озерами, расположенными севернее и южнее деревни. Полк перекрыл таким образом, дорогу белым на д.Песьяное. Удобство позиции заключалось еще и в том, что в этом месте, сходились все дороги, ведущие на запад из с.Лисье, дд.Забошное и Требушинное. Небольшой холм, находящийся севернее д.Песьяное, так же позволял обозревать все окрестности. Возле него заняла позицию 7-я Ленинская батарея. На вершине холма, расположил свой наблюдательный пункт, командир красной батареи В.П.Серебряков. Кроме того, два батальона красного 231-го Сводного полка Ягунова, были выдвинуты на южную и юго-восточную опушки леса, находящегося юго-западнее д.Песьяное, где расположились в засаде, прикрыв подступы к деревне со стороны с.Лопатки, вдоль южного берега озера. Один батальон 231-го полка, остался в резерве комбрига.

Готовились к предстоящему бою и белые. Вернувшаяся разведка доложила, что красные заняли удачные позиции, расположившись между двух озер и простреливая все подступы к д.Песьяной. По всем данным было видно, что деревню занимает сильная и хорошо вооруженная группа красных войск. Начдивом уральцев, полковником Быдриным, был разработан план атаки деревни с двух сторон. Главный удар в лоб, должны были наносить 25-й Екатеринбургский полковника Гуляева и 28-й Ирбитско-Перновский капитана Сакова полки, при поддержке огня двух легких батарей (6 трехдюймовых орудий). Их наступление было спланировано по дороге, идущей из д.Забошной. С другой стороны, с юго-востока по дороге из д.Моховик, удар во фланг красным на д.Песьяное, должны были наносить 26-й Шадринский капитана Барышева и 27-й Камышловско-Оровайский капитана Никифорова полки, а так же 7-й Уральский егерский батальон капитана Андерса, при поддержке огня одной легкой (4 трехдюймовых орудия) и одной гаубичной (два 122-миллиметровых орудия) батарей. В бою должны были принять участие все силы дивизии. Правда, они были весьма незначительны. Так например, 26-й Шадринский полк, к этому времени насчитывал в своих рядах лишь 150 штыков. Тем не менее, удар было решено предпринять.

Схема боя 17 сентября 1919 года под д.Песьяное (из журнала «Красная артиллерия», 1923, №3, с.42-44).

В 8 часов утра 17 сентября 1919 года, части белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков перешли в наступление. К обеду, пройдя проселочными дорогами, все полки вышли на опушку последнего перелеска. Перед ними, тронутая полуденным зноем, лежала равнина. Позади зубчатилась каемка леса, в нее вонзались отточенные жала дорог. Впереди, версты за полторы от них виднелась деревушка, справа и слева от нее, блестела стеклянная прохлада озер. Между озерами, чернели свежевырытой землей позиции красных, по которым изредка перебегали одиночные люди. Наступать на деревню, можно было только в лоб, по открытому, простреливаемому со всех сторон полю. Даже для испытанных в боях белых ветеранов, задача предстояла не из легких. Было решено, что вначале артиллерия разобьет окопы красных. Развернувшись на позиции, все батареи, а это не много ни мало – 9 легких и 2 тяжелых орудия, открыли огонь. Снаряды летели густо, но беспорядочно. Белые артиллеристы, никак не могли накрыть цель.

Одновременно, развернувшись в перелеске в длинную, на несколько километров цепь, белые стрелки-уральцы пошли вперед. Но едва они вышли на опушку и двинулись по полю, как сразу же попали под меткий огонь четырех орудий 7-й Ленинской батареи, с наблюдательного пункта которой, отчетливо просматривались все передвижения противника. Цепь начала расстраиваться, солдаты отползали в разные стороны, стремясь выйти, из под прицельного губительного огня. Видя заминку наступления, начдив полковник Бырдин приказал Оренбургскому казачьему дивизиону подхорунжего Королева, обойти правый фланг позиции красных, выйти к ним с тыла и навести панику. Однако, как только белая конница показалась из-за деревьев на левом крае опушки леса, командир 7-й батареи Серебряков, заметил ее и перенес туда огонь своей батареи. После нескольких удачных попаданий, казаки отошли обратно под спасительную сень леса. Пока красная артиллерия меняла прицелы, передовая цепь белой пехоты вновь двинулась вперед, все ближе подходя к позициям красных. Бойцы 230-го Старорусского полка, подпустив противника на несколько сотен шагов, открыли по нему огонь. Белая цепь залегла. Продвигаться дальше под плотным ружейно-пулеметным огнем, не было никакой возможности. Убедившись в невозможности поднять залегших под плотным огнем солдат, белые офицеры решили попытаться обойти прикрытый озером, правый фланг красных позиций. Для этого, часть солдат была направлена вдоль южного берега озера в обход. Никто из белых офицеров даже не подозревал, что еще с утра, сидя над штабной картой, комбриг Путна предусмотрел и эту опасность. В небольшом перелеске южнее озера, томилась в ожидании, напряженно прислушиваясь к звукам боя, красная засада. Вот тут-то и пришел ее черед. Подпустив обходную группу белых, две роты красноармейцев, открыли по ней в упор шквальный ружейно-пулеметный огонь, заставив белых солдат залечь. Одновременно, высыпавшие из леса и бросившиеся в атаку два батальона 231-го Сводного полка, стали стремительно выходить во фланг и тыл всей передовой белой цепи. Поражаемые с фронта, видя заходящих им с тыла красноармейцев, белые солдаты дрогнули и начали стремительно отходить на исходные позиции, под прикрытие спасительных деревьев. Вся атака оказалась под угрозой срыва. Видя беспорядочный отход передовой цепи, из леса, на помощь ей вышла вторая белая цепь. Начдив Бырдин бросил в бой все силы своей дивизии. Это был решающий натиск, от победы в котором, зависел исход всего боя. И именно в этот момент, в самый разгар боя, у ведущей беспрерывный огонь красной 7-й Ленинской батареи, закончились снаряды. Грозно рявкнув в последний раз, орудия смолкли.

Фото и рисунок: 76,2 мм шрапнельный снаряд с 22-секундной дистанционной трубкой двойного действия, закрытой предохранительным колпаком.

Надо сказать, что в то время, артиллерийская батарея, имела на вооружении разные типы снарядов. Основную массу их, составляли так называемые осколочно-фугасные снаряды, дающие при разрывах большое количество, острых как бритва осколков. Именно эти то, так необходимые при наступлении пехоты противника снаряды и кончились сейчас у красных артиллеристов. Что же делать? Командиру батареи Серебрякову, с наблюдательного пункта на вершине холма, было хорошо видно, как почувствовав прекращение губительного артогня, вновь приободрились и двинулись вперед белые цепи. Все полки 7-й Уральской дивизии горных стрелков, стеной шли на красные позиции. Было ясно, что такого удара, красноармейцы уже не выдержат. Комбат вновь оглянулся на замолкшие орудия. Молнией мелькнула в голове мысль.

– Батарея, – громко крикнул он, – слушай команду! Огонь зажигательными!

Это было необычное решение. Небольшой запас зажигательных снарядов всегда хранился на батарее. Эти снаряды почти не давали осколков. Разрываясь, они разбрызгивали вокруг себя горючую жидкость, от которой воспламенялось все окружающее. Артиллерийские уставы, предприсывали стрелять такими снарядами по населенным пунктам. Возможность вести ими стрельбу по атакующей пехоте, даже никогда не рассматривалась военной наукой. Опытный артиллерист Серебряков, все это прекрасно знал. «Ничего не выйдет, пустая затея», – с горечью думал он, пока бойцы готовили орудия к залпу. В бинокль, ему уже хорошо были видны, начавшие медленно подаваться назад красные цепи. «Ладно, хоть чем то помогу ребятам», – подумал комбат. Размышления оборвал гулкий звук залпа. Со свистом пронеслись над головой первые снаряды. То, что он увидел в следующее мгновение, заставило его забыть, всю усталость минувших многодневных боев. Разорвавшиеся в самой гуще наступающих белых цепей снаряды, разбрызгивали во все стороны расплавленные струи горящей массы. Ее невозможно было затушить при попадании на тело и на одежду. Белые стрелки-уральцы, сразу по несколько человек, стали вспыхивать как факелы. Бросая винтовки, с диким воем, они пытались сорвать с себя горящие гимнастерки. Их товарищи, тщетно старались сбить пламя, но горючая жидкость, которой были начинены снаряды, не гасла. Невообразимый переполох усилился тем, что часть жидкости попала на лошадей, верхом на которых, вели свои роты в атаку офицеры. С диким ржанием, обезумевшие от боли животные, метались из стороны в сторону, сбивали с ног окружающих людей, рвали уздцы и сбрасывали на землю своих всадников. А с неба, в гущу этой охваченной невообразимой паникой толпы, продолжали сыпаться все новые и новые снаряды. Впоследствие, описывая этот случай, Серебряков, на вопрос об увиденной им тогда картине, ответил просто: «Эффект стрельбы зажигательными снарядами по пехоте был удивительным». Даже его, видавшего виды старого артиллериста, имевшего за плечами опыт Перовой мировой войны, шокировал получившийся, в результате смелого эксперимента эффект. Разумеется, все наступление белых было сорвано. Получившие серьезное моральное потрясение, белые стрелки-уральцы практически не оказывали больше сопротивления и откатились на свои исходные рубежи – в 2-3 километрахвосточнее д.Песьяное, по дорогам на дд.Моховик (26-й и 27-й полки) и Требушинное (25-й полк). Бой был выигран. Позднее, уже в 20-е годы, на этот случай применения зажигательных снарядов, обратили внимание военные специалисты. Пример необычного, но чрезвычайно удачного решения, был описан ими в специальном военном журнале «Красная артиллерия». Вошел он и в многотомные учебники по истории отечественной артиллерии.

В тот же день, 17 сентября 1919 года, наступление белых шло и на участке 1-й бригады Гайлита. По плану начдивов Молчанова и Беляева, белая 11-я Уральская дивизия должна была атаковать с.Лопатки с востока, а Ижевская дивизия нанести удар от д.Сухмень на д.Худяково, выходя в тыл красным. Такого совместного натиска, красные бы точно не выдержали. Затем, обе белые части должны были развивать наступление на д.Калашное. Не подозревая о планах противника и развивая достигнутый накануне успех, с утра, красный батальон 228-го Карельского полка занял д.Маслово, а весь 226-й Петроградский полк выступил на д.Саратовку. В резерве в с.Лопатки, остались стоять два батальона 228-го Карельского полка, а в д.Худяково находился 227-й Владимирский полк. Красный 65-й (1-й) Петроградский полк, в этот день, по приказу командования ушел на юг. Вскоре, все красные полки остановили движение вперед, так как разведка донесла о наступавшем им настречу противнике. Не принимая боя, 226-й Петроградский полк отошел обратно к с.Лопатки, где вместе с двумя батальонами 228-го Карельского полка занял позицию восточнее села. Тем временем, двигавшийся в авангарде белых 44-й Кустанайский полк, не доходя 4-5 километровдо села, свернул с дороги влево. Пройдя перелесками, он обошел с.Лопатки с юга и вскоре вышел юго-западнее села. Развернув здесь стрелков в цепи, весь полк атаковал, стремясь выйти на дорогу из с.Лопатки в д.Худяково. Белый 43-й Верхнеуральский полк, двигаясь следом, вышел на бугры в1,5 километрахюго-восточнее с.Лопатки. Развернувшись здесь в цепи, он стал наступать на село с юго-востока и востока. Здесь же, юго-восточнее с.Лопатки, на позиции встали батареи 11-го Уральского артдивизиона, а в лесу находился резерв начдива – 41-й Уральский полковника Новожилова и 42-й Троицко-Сибирский полки, 11-й Уральский егерский батальон, а так же конвой Верховного Правителя. С НП начдива, с возвышения, простым глазом были видны сильные цепи большевиков, лежащие на позициях впереди села. Рассыпавшиеся цепи белых стрелков-уральцев спокойно, не ложась, начали наступление под сильным ружейно-пулеметным огнем. Одновременно, открыла огонь белая артиллерия. Бой был продолжительным и упорным, ведь здесь, оборонялась вся красная бригада. Но особенно, комбрига Гайлита беспокоила судьба оставшегося в д.Маслово красного батальона 228-го Карельского полка. Ведь он оказался фактически отрезанным от остальных частей. Необходимо было срочно установить с ним связь и передать приказ об отходе. Дорога в ту сторону, уже была перехвачена казаками. Пробраться к своим, вызвался красноармеец команды коной разведки 228-го полка Николай Ефимович Ефимов. Закинув винтовку за спину, он вскочил на коня. Тревога человека передалась и лошади. Низенький мохнатый конь, оскалив зубы, карьером рванулся мимо перелесков, по хмурому, размокшему проселку, разбрызгивая комья сбитой копытами грязи. Несмотря на опасность, отважному бойцу повезло и приказ был благополучно доставлен комбату. Батальон карельцев стал спешно собираться и выступил из д.Маслово на с.Лопатки. Комбат попытался атаковать, обходивший с юго-запада село, белый 44-й Кустанайский полк. Но после боя, красный батальон был отброшен. Тем временем, под натиском белых, 226-й Петроградский, 228-й Карельский полки и прибывший им на помощь батальон 227-го Владимирского полка, оставив свои позиции, под ружейно-пулеметным и артиллерийским огнем начали отход. За ними, на восточную окраину села, уже ворвались цепи 43-го и 44-го белых полков. Продвигаясь по улицам, они вскоре с боем очистили и западную окраину села. Красноармейцы несколько раз пытались контратаковать с.Лопатки из леса по дороге на д.Худяково, но всякий раз были отбиваемы огнем. В этом бою, от осколка снаряда погиб 60-летний возчик Алексей Федотович Плеханов, из крестьян с.Бараба. К ночи все затихло. Красные полки 1-й бригады Гайлита отступив, остановились в1,5 километрахсеверо-западнее с.Лопатки. Под покровом темноты, их разведка несколько раз пыталась сбить сторожевое охранение белых у села, но всякий раз, была отбиваема ружейно-пулеметным огнем.

В это же время, из д.Сухмень через д.Носково (Чистое) подошли главные части Ижевской дивизии – 1-й и 2-й Ижевские полки, а так же 5-й Оренбургский казачий полк. Их попытка с ходу атаковать д.Худяково, несмотря на темноту, была отбита сильным огнем. При этом, в бою был ранен оренбургский казак Павел Федорович Величков, пос.Ключевской. Обдумав ситуацию, начдив Молчанов решил отложить атаку до рассвета. Его расчет оказался прост. Успокоенное тишиной, сторожевое охранение красных ослабило внимание и ранним утром, полки ижевцев и казаков тихо двинулись на д.Худяково. Ни звука, ни кашля, папиросы погашены. Даже кони, чуя напряженную немоту, еле ступают едва гремя амуницией. В потемках застыли в немоте всадники, пехота с ружьями. Как и ожидалось, в деревню вступили без сопротивления, застигнув врасплох спавших по избам красных. Застигнутые врасплох, красноармейцы стоявшего здесь батальона 228-го Карельского полка, даже не подумали оказать сопротивление. Они в панике выпрыгивали из окон, зачастую ломая при этом оконные рамы и разбегались по окрестным лесам. Узнав о занятии противником д.Худяково и опасаясь обхода справа, все части 1-й бригады Гайлита, отошли на позиции в 3-4 километрахзападнее д.Худяково по дороге на д.Хутора. За ними, двинулся 5-й Оренбургский казачий полк. Казаки подошли с юга на 2-3 километрак д.Хутора, но так и не став штурмовать деревню, отошли на хут.Федоровка (10 километровк югу от д.Хутора). Утром, в д.Худяково, Ижевскую дивизию ненадолго посетил командарм Сахаров, ознакомившийся на месте с положением дел. За день, в дивизионный сандив 26-й дивизии поступило 228 раненных красноармейцев и командиров (142).

18 сентября 1919 года, штаб командарма Тухачевского, в своих директивах, по прежнему требовал от всех красных дивизий, развивать наступление на восток. При этом, 27-я дивизия должна была помочь 26-й продвинуться вперед, нанеся по противнику удар с севера. Для предотвращения дальнейшего отхода полков, 3-й отряд особого назначения был передвинут из с.Утяцкого к штабу 26-й дивизии в д.Копай-2. По плану начдива, части 3-й бригады Рахманова, должны были наступать на д.Бол.Островное и с.Головное. Однако уже с утра, красные наблюдатели заметили подходившую к д.Одино, колонну пехоты противника. Это была белая 1-я Самарская дивизия, выступившая на смену изнемогших в ожесточенных боях казанцев. В этот день, дивизия получила пополнение (160 мобилизованных) из 1-го Самарского кадрового полка со стан.Булаево. Прибывшие были равномерно распределены по полкам. Теперь, самым сильным в дивизии стал 2-й Самарский полк штабс-капитана Степанова, в который были дополнительно, переведены еще 50 солдат из обоза. Теперь, полк насчитывал около 200-210 штыков. Вскоре, белые 1-й Волжский и 2-й Самарский полки, заняли позиции в3 километрахвосточнее и северо-восточнее д.Баксары. Они начали ружейно-пулеметную перестрелку с красными цепями, расположившимися восточнее д.Одино. Поддерживая своих, открыли огонь батареи 1-го Самарского артдивизиона. Белый 3-й Ставропольский полк, был оставлен в резерве начдива в с.Лисье, на случай наступления красных. Но все опасения оказались напрасны. Вымотанные непрерывными боями, красные полки Рахманова, несмотря на все приказы комбрига, так и не двигались с места, ограничиваясь перестрелкой. Белая 13-я Казанская дивизия, на чью долю выпала накануне основная тяжесть боев, была отведена в резерв в с.Лисье. Здесь, из 13-го Казанского кадрового полка в нее прибыло свежее пополнение (170 мобилизованных).

Тем временем севернее, в полосе железной дороги, с утра гремел ожесточенный бой. Главная его тяжесть выпала на 13-ю Сибирскую дивизию. В этот день, она пополнила свои ряды, массово влив в полки, всех пригодных к строю солдат из обозов. С утра, белый 51-й Сибирский полк полковника Полякова, чья численность с 3 рот и 150-200 штыков, путем вливания обозников, была доведена до 10 рот и 600 штыков, при поддержке огня четырех орудийной батареи, атаковал красноармейцев 185-го Шуйского полка у д.Верхнеглубокое. Залп следовал за залпом. Замковые номера на батарее, работая как автоматы, открывали замки и выбрасывали стрелянные гильзы. В некоторых из них, еще догорал бездымный порох, от неполного сгорания при выстреле. А тем временем цепи белых стрелков-сибиряков двинулись вперед. Фуражки с зеленым околышком видны далеко, загорелые лица солдат и офицеров дышат мужеством и отвагой. Часть своих сил, полковник Поляков отправил в обход левого фланга красных через д.Нижнеглубокое. Вскоре, обходная колонна подошла на километр к деревне, но внезапно наткнулась на стоящий здесь еще один красный батальон 185-го полка. Обходную колонну сибиряков сбивают и потеряв одного стрелка пленными, они отходят. Сильный встречный огонь не дал продвинуться и на главном участке. Тем более, что большинство обозников оказались совершенно непригодны к боевым действиям. Полк буквально растаял в бою и был вновь уменьшен до 4 рот, в которых находилось около 240 штыков и 4-5 пулеметов.

Белый 50-й Сибирский полк капитана Шаровского, после вливания в него солдат из обозов, с 4 рот, 215 штыков и 5 пулеметов, был увеличен до 12 рот, 600 штыков и 12 пулеметов. Он находился где-то левее железной дороги и участия в бою не принимал. К вечеру, преследуя отходящих белых, красный 185-й Шуйский полк, после упорного боя занимает д.Черешково и достигает д.Чаешное, где встречает части соседней красной 27-й дивизии. Еще один батальон 185-го Шуйского полка, выступил в этот день с позиций в2 километрахвосточнее станции Лебяжье. Двигаясь вдоль линии железной дороги, он под ураганным огнем тяжелой артиллерии, занимает разъезд №326 в6 километрахвосточнее станции, выбив оттуда заставу белых. Чтобы сдержать красных, с востока сюда спешно подошел белый бронепоезд. Вот уже глухо бахнули броневые щиты, погрузив орудийные башни в ровный зеленоватый полумрак. День, для запечатанных внутри людей, стал просачиваться через узкие прорези смотровых щелей. Рявкнув, бронепоезд начал обстрел разъезда. Методично, через равные промежутки, загудели по небу тяжелые снаряды, так и не дав красноармейцам продвинуться дальше. И хотя со станции Лебяжье, поддержку наступающим попытался оказать бронепоезд «Красный сибиряк», перелома в бою это так и не принесло. К ночи, белая 13-я Сибирская дивизия атаковала д.Черешково. Занимавший ее красный батальон 185-го Шуйского полка отошел обратно к д.Верхеглубокой.

Рисунок: погоны 27-го стрелков Камышловско-Оровайского полка 7-й Уральской дивизии горных стрелков (реконструкция К.Новикова,с сайта www.kolchakiya.narod.ru).

В центре участка красной 26-й дивизии, сражались полки 2-й бригады Путны. Несмотря на постигшую их накануне неудачу, с утра, белые 25-й Екатеринбургский и 27-й Камышлово-Оровайский полки начали вновь наступать на д.Песьяное. Казалось, не будет конца и края этим боям. Сил для них оставалось все меньше. Как вспоминал, служивший в 27-м полку офицер Е.Каликин, «…эти бои, вымотали из нас офицеров, все силы и нервы. … Кошмарный месяц, ужасное наступление, хуже всякого поражения. … К концу наступления, мне окончательно безразлично стало, что еще со мной случится в жизни. То же было и с другими офицерами».

Атака опять не удалась. Подпущенные близко, белые стрелки-уральцы были встречены огнем в упор и отошли. На помощь им, один из своих полков с батареей, должна была выслать дравшаяся по соседству белая 11-я Уральская дивизия. Не дожидаясь его подхода, начдив собрал в кулак все три полка 7-й Уральской дивизии, после чего вновь атаковал д.Песьяное с востока. Еще один полк белых стрелков-уральцев, двинулся в обход деревни с севера. На удивление всех, на этот раз, никакого сопротивления они не встретили. Бой даже не начался и деревня была занята без сопротивления. Оказалось комбриг Путна, узнав о занятии белыми д.Худяково и опасаясь удара себе в тыл и во фланг, так же отвел свои полки на позиции восточнее д.Калашной. Заняв наконец-то д.Песьяное, белые офицеры остановили в ней своих стрелков, проведших всю предыдущую ночь в поле под дождем, хоть немного обсушиться. При этом, одна из рот 25-го Екатеринбургского полка, в деревню так и не подошла. По дороге, рота случайно наткнулась на командира взвода команды конной разведки красного 234-го полка Шеломенцева Ивана Ивановича. Не растерявшийся красный командир выдал себя за казака и взявшись проводить, привел всю роту (131 солдат) прямо в плен к красным.

Вслед за отступившими красными, был направлен Оренбургский казачий дивизион Королева. А тем временем, отошедшие к д.Калашной полки 2-й бригады Путны, принимали спешные меры по оказанию помощи своим отступающим соседям из бригады Гайлита. Весь 230-й Старорусский и четыре роты 229-го Новгородского полков, двинулись для этого, по дороге на с.Лопатки. Вскоре, они вышли восточнее д.Худяково,  где развернулись в боевые порядки и атаковали село. Навстречу им выступил белый 43-й Верхнеуральский полк, при поддержке огня трех орудийной легкой батареи. Встречный бой развернулся в4 километрахот д.Калашной. Белые стрелки-верхнеуральцы сразу же пошли в контратаку. Они шли совершенно спокойно, на очень больших интервалах, покуривая, перекидываясь словами, постреливая вперед. Красные перенесли весь огонь на них. Одновременно, красный 231-й Сводный полк начал наступать на д.Песьяное. За ним в4 километрах, для обеспечения левого фланга, двигалась рота из 229-го Новгородского полка. Еще одна рота 229-го полка, была оставлена в д.Александровке для охраны штаба бригады. Под этим натиском, части белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков начали отход. Положение спасти, удалось лишь с помощью артиллерии. Одновременно огонь открыли три легкие и одна гаубичная батареи 7-го Уральского артдивизиона. С ревом врывались в землю тяжелые снаряды, вокруг неистовствовали шрапнели. Перед этим огненным ураганом красноармейцы остановились. Их собственная артиллерия, особой помощи оказать не могла, так как в 7-й Ленинской и 8-й батареях, осталось лишь по 1 исправному орудию. Используя момент замешательства, белый 27-й Камышловско-Оровайский полк двинулся в контратаку. Следом, в бой вступили 25-й Екатеринбургский и 26-й Шадринский полки, а белый 28-й Ирбитско-Перновский полк, двинулся обходить д.Калашное с севера. Не выдержав этого напора и вставшего на пути огненного вала, красные части 2-й бригады Путны остановили свое наступление на с.Лопатки и д.Песьяное. После 5 часового боя, они отошли на исходные позиции восточнее д.Калашной. Доблестные стрелки 7-й Уральской дивизии залегли напротив, ожидая рассвета, чтобы дальше атаковать. Вдоль опушки леса залегла цепь солдат, а кругом, на другом краю поля – еще одна цепь. Стихло, берегут солдаты патроны: караулят друг друга. Ночью столкнулись между собой разведки и в этой стычке красноармейцы взяли 1 пулемет «кольта». В эту ночь, к белым через линию фронта, перешли красноармейцы Бойко Иван и Школин Данил.

На участке дравшейся на правом фланге 1-й бригады Гайлита, утром этого же дня, красный 226-й Петроградский полк начал наступать на д.Носково. Красные цепи уверенно продвигались вперед. При этом, комполка Богданов, совершенно не выставил заслон в сторону д.Батырево, полагая, что там находятся соседние части красной 5-й дивизии. Подходя к д.Носково, в3 километрахот нее, 226-й Петроградский полк столкнулся с высланной на хут.Федоровка (в10 километрахк югу от д.Хутора) сотней 2-го Оренбургского казачьего полка и начал с ней перестрелку. На помощь казакам, из д.Носково выдвинулся малочисленный 4-й Ижевский полк. Непонятно, как сложился бы исход этого боя, но вот тут-то, внезапно, со стороны д.Батырево, покатилась на правый фланг и тыл красных неровная темная полоса, по которой, мгновенно вспыхивали и никли узкие взблески. Это были три сотни 2-го Оренбургского казачьего полка.

– Кавалерия, товарищ командир – кавалерия! – раздался отчаянный крик бойцов.

Все услышали, как земля в самой утробе своей, тяжело наполнилась конским топотом. Повернув обратно, красноармейцы начали отход, все время отбивая огненными молниями залпов, преследующих их казаков. При этом, оренбужцы все время старались действовать во фланг, но непрерывный огонь, не давал им отрезать красным путь отхода. В полдень, 226-й Петроградский полк занял свою старую позицию на бугре, в километре западнее д.Худяково, выставив сильный заслон в сторону д.Носково. Одновременно, с утра, красные 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки начали наступать на с.Лопатки. Вскоре, они уже заняли д.Худяково. По свидетельству Ефимова, это произошло из-за крайне плохого управления в дравшейся по соседству 11-й Уральской дивизии. Командовавший ею ранее боевой генерал Круглевский, был снят с должности, за разгром учиненный его солдатами в селе Большекурейном. На его место, назначили бывшего инспектора артиллерии генерала Беляева. Будучи по образованию артиллеристом и занимая ранее, в основном административные посты, новый начдив совершенно не умел управлять дивизией в бою. Ефимов вспоминал: «Не зная, что ему делать, он (Беляев) всех спрашивает: «Как по вашему?» И продолжается это уже несколько дней. Генерал Косьмин, командовавший Уральской группой, честолюбивый и ревниво относившийся к успехам других, был весьма недоброжелателен к генералу Молчанову, как к начальнику с установившейся боевой репутацией. Вместо того, чтобы для объединения действий Ижевской и 11-й Уральской дивизий, подчинить генерала Беляева генералу Молчанову, он сделал наоборот и неопытный генерал Беляев вносил много путаницы своими распоряжениями. Когда генералу Молчанову приходилось встречаться с генералом Беляевым, он по-дружески объяснял ему обстановку, что лучше всего предпринять и т. д. Генерал Беляев выслушивал, соглашался, но, как только генерал Молчанов уезжал, его помощники давали ему другие советы, и генерал Беляев совершенно терялся в незнакомом ему деле».

В результате, в управлении боевыми действиями наступил полный беспорядок и даже удачные бои, стали приводить к бесплодным результатам и отступлениям. Части 11-й Уральской дивизии стали легко уступать свои позиции. Так произошло и в этот раз. Оказывая слабое сопротивление наступавшим красным, белые стрелки-уральцы оставили д.Худяково и отошли в с.Лопатки. Прискакавшему Молчанову, даже под угрозой револьвера, не удалось повернуть их цепи назад. Это заставило Ижевскую дивизию так же отойти в с.Лопатки. К полудню, красные 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки заняли д.Худяково и начали наступать на с.Лопатки. Одновременно с севера, со стороны д.Калашной, показались наступающие части 2-й красной бригады. Однако и генерал Молчанов не терял времени даром. Его дивизия начала контратаку на д.Худяково. Справа 11-я Уральская дивизия, должна была атаковать красных во фланг. Еще один полк, уральцы направили сдержать наступающего с севера противника. Стройно, как на учении, повели офицеры свои отряды. Через несколько минут их цепи уже развернулись для боя. Сильный ружейный огонь, неистовая ругань и зычные голоса командиров понеслись над полем. Но сломить красных фронтальным натиском так и не удалось.

В разгар боя, от д.Носково появилась малочисленная цепь 4-го Ижевского полка, начавшая обстрел штаба Гайлита, стоявшего в д.Худяково. Этот выход во фланг, сыграл ключевую роль. Опасаясь удара в тыл, красные полки 1-й бригады остановили свое наступление на с.Лопатки и, оставив так же д.Худякова, отступили за нее, на позиции в 4-5 километрахот д.Хутора. Позиция здесь была удобной. Красные окопы располагались на увале, перед которым раскинулось обширное поле. Ночью, белая разведка неоднократно подходила к ним, но каждый раз отбивалась огнем. В этот день, особого упорства в бою не проявляла ни одна из сторон. От этих беспрерывных боев устали уже все – и красные, и белые. По докладу штаба Гайлита, только в 226-м Петроградском полку, из шести его рот, выбыло 5 ротных, 11 взводных, 18 отделенных командиров и 1 помощник командира полка. Еще большие потери понес 228-й Карельский полк. Там вновь, в этот день дезертировал один из красноармейцев. Как подчеркивал комбриг «…потери крайне тяжело отражаются на части и на этой почве дезорганизация с каждым днем растет. По той же причине все новые пополнения уже не пропитываются боевым духом старых стрелков, а остаются малоспособными и нерешительными…».

Впрочем и у белых, ситуация была не лучше. По сведениям красной разведки, 1-й Ижевский полк, за последнии четыре дня боев, потерял около 100 человек. В нем осталось до 300 штыков и 3 пулемета. Чуть более 400 штыков, насчитывал 2-й Ижевский, 100 штыков – 3-й Ижевский и 25 штыков – 4-й Ижевский полки. Правда, несколько усилился Ижевский конный дивизион, состоявший теперь из 2 эскадронов и насчитывающий около 160 сабель. В Ижевском артдивизионе имелось 6 легких и 4 тяжелых орудия. В эти дни, в дивизию было направлено около 350 человек пополнения из Новониколаевска, в основном из выздоровивших от ран ижевцев и воткинцев. По докладу штаба 3-й армии, прибывшие «…совершенно не обмундированы, многие в летних рубашках, рваных сапогах и одежде, без шинелей и полушубков». Вот как описывал их появление, известный писатель Сергей Ауслендер в издававшейся в Омске «Нашей газете»: «К эшелону штаба армии подкатили теплушки. Из них ловко и быстро выскочили люди в разнообразных штатских одеяниях. Это прибыли добровольцы в Ижевскую дивизию. Без суматохи они выстроились ровной шеренгой вдоль полотна. К ним вышел командующий армией, обошел, осмотрел, поздоровался, задал несколько вопросов – получил ответы точные, ясные. Приказал интенданту выдать скорее обмундирование. Начальник штаба армии еще остался с ними, беседовал».

Первоначально, их всех планировалось передать в распоряжение генерала Молчанова, но по настоятельному требованию воткинцев, их (150 человек) направили в свою дивизию. В результате, в Ижевскую дивизию прибыло всего лишь 102 человека. По докладу штаба 26-й дивизии, за последние два дня, было взято пленных и перебежчиков: в д.Песьяной – сдавшаяся в плен рота в количестве 131 солдата из 25-го Екатеринбургского полка, 41 – из 27-го Камышловско-Оровайского и 11 – из 26-го Шадринского полков; в д.Островное – 17 солдат из 49-го Сибирского и 28 – из Волжского драгунского полков; в с.Лопатки – 81 солдат из 41-го Уральского, 30 – из 43-го Верхнеуральского, 23 – из 42-го Троицко-Сибирского полков и 4 вновь мобилизованных; в д.Баксары – 12 солдат из 2-го Самарского, 25 – из 49-го Казанского, 20 – из 11-го Сенгилеевского полков, 16 – из 1-го Самарского егерского батальона и 135 человек из вновь прибывшей маршевой роты; у д.Лебяжье – 9 солдат из 50-го Сибирского и 2 – из 11-го кадрового полков; у д.Калашной – 56 солдат из 43-го Верхнеуральского полка; в д.Худяково – 68 солдат из 44-го Кустанайского и 21 - из 1-го Ижевского полков. В сандив 26-й дивизии за день поступило 152 раненных красноармейцев и командиров (143).

Фото: вид из красных окопов по дороге на д.Хутора, в сторону д.Худяково (снимок автора).

Итак, к этому времени, вся операция для белого командования, свелась к труднейшему и малорезультатному фронтальному натиску. Такая тактика не могла уничтожить красных, поскольку оставляла тылы армии Тухачевского и пути ее отхода без разрушения.

19 сентября 1919 года, по признанию Сахарова, он вновь вызвал к прямому проводу главнокомандующего Дитерихса. Доложив обстановку, командарм настойчиво попросил прислать пополнения, иначе перед его войсками, уже немыслимо было ставить боевые задачи. По свидетельству Сахарова, главнокомандующий заверил его в присылке в ближайшие две недели порядка 20 тысяч человек пополнения, а так же скором прибытии партизанской бригады полковника Красильникова. Этого было бы вполне достаточно и командарм успокоился. Между тем, не вполне ясно, откуда штаб Восточного фронта взял эти цифры пополнений. Вероятно, он рассчитывал на разворачивающееся в городах Сибири добровольческое движение, ибо резерв кадровых частей, к этому времени, был уже полностью исчерпан. Забегая вперед скажу, что и эти надежды оказались завышенными. Добровольческое движение дало результаты, но значительно позже и куда более скромные, чем ожидалось. Между тем, имея эти обещания Дитерихса, белые армии по свидетельству Сахарова: «…напрягали последние усилия, стараясь сбить противника с каждой позиции,… шаг за шагом били большевиков в целом ряде непрерывных боев, производя постоянные маневры одними и теми же силами. … эти силы наши, были численно меньше действовавших против нас красных. Почти на каждом участке многоверстного фронта армии, частям приходилось атаковать сильнейшего противника. Это было возможно только при постоянных перегруппировках и перебросках полков и дивизий с одного фланга на другой, чтобы создавать в нужных местах перевес в силах. Можно представить, как эти форсированные марши и маневры утомляли войска. Бои упорные и жестокие, так как большевики не только оказывали стойкое сопротивление, но и сами пытались переходить в контратаки, — с каждым днем уменьшали наши силы. Тыл же по-прежнему оставался безучастным и не подавал подкреплений. Многочисленные просьбы и доклады о тяжелом положении вызывали успокоительные ответы и обещания. И это было еще хуже, так как в ожидании этих обещанных свежих резервов, рассчитывая на них, мы расходовали свои последние силы».

В дивизии направлялось все, что только имелось в наличии и могло сражаться. Так, в 7-ю Уральскую дивизию, 19 сентября 1919 года прибыл Отдельный Самарский гусарский конный дивизион полковника Густомесова (12 офицеров, 381 солдат, в том числе 150 сабель и 313 лошадей), сформированный из 1-го Уральского гусарского кавполка (фактически дивизиона), который находился при 6-й Уральской дивизии. В глаза бросались ярко-красного цвета штаны, в которые были обмундированы гусары. При этом, 2-й эскадрон, был только лишь сформирован во время стоянки дивизиона в с.Суслово. Так же, из штаба Уральской группы прибыли 34 добровольца из Партизанского отряда Путинцева. Не теряло надежды на перехват инициативы и красное командование. В приказе по 26-й дивизии, от 19 сентября 1919 года, от всех бригад вновь требовали наступать на линию сел Лопатки – Лисье – Островное – Головное.

Утро 19 сентября 1919 года, на участке красной 3-й бригады Рахманова у д.Баксары, как и прошедший накануне день, началось в целом спокойно. Небольшие конные разведки белых отгонялись огнем и уходили по дороге на с.Лисье. Под прикрытием этой обманчивой тишины, обе стороны готовились к наступлению. По приказу комбрига, красный 234-й Маловишерский полк Попкова двинулся на с.Лисье. Помощь ему, должен был оказать один из полков соседей – 2-й бригады Путны. Отойдя на3 километраот д.Баксары, красноармейцы внезапно столкнулись с атаковавшим им навстречу со стороны с.Лисье, вдоль дороги, белым 1-м Волжским полком. Столкнувшись друг с другом, обе цепи подались назад и залегли. Началась перестрелка, появившиеся пулеметы жестоким огнем осыпали залегших бойцов. Состоявший во многом из башкир и будучи чрезвычайно мал по численности, белый 1-й Волжский полк, имея перед собой превосходящие силы противника, несколько раз в бою подавался назад, но офицеры вновь увлекали стрелков вперед. При этом некоторых бойцов, приходилось заставлять идти вперед, с помощью угрозы оружием. А одним из комбатов, было даже ранено двое солдат, отказывавшихся повиноваться. В резерве начдива двигался 3-й Ставропольский полк. Чтобы хоть как-то помочь своей малочисленной пехоте, Травниковский казачий дивизион обойдя правый фланг наступавших красных, вышел к западной окраине д.Баксары. Сотни развернулись в лаву и двинулись вперед, но удачным маневром, красноармейцы 234-го полка обстреляли конницу фланговым пулеметным огнем. Казачьи сотни смешались и стали отходить. В это же время, вслед за конницей, в обход правого фланга красных, двинулся и белый 2-й Самарский полк (до 200 штыков). Перейдя на опушку леса в2 километрахюжнее д.Баксаров, белые стрелки-самарцы стали выезжать на подводах на тыловую дорогу к юго-западу от деревни. Здесь то, их и заметила красная разведка. Под угрозой этого обхода, комполка Попков стал отводить свой 234-й Маловишерский полк обратно к д.Баксары. Здесь же, должен был стоять в резерве 233-й Казанский полк Мальцева. Медленно с боем отступали красноармейцы, не давая белым стрелкам-самарцам решительным ударом выйти к д.Баксары. Видно было, как захлопал вдали пулемет, до цепи снопом долетают пули, визжат, ложаться впереди, ближе, ближе, от них поднимается пыль. Цепь падает, вжимается в землю. Пулемет не дотянулся, перестал. Его сменил треск рвущихся шрапнелей. В то же время, красные 232-й имени Облискомзапа полк Баткунова и 184-й Костромской полк, не успев начать наступление на д.Бол.Островное, сами оказались под ударом белых. Около 11 часов утра, у д.Одино, по дороге со стороны д.Бол.Островное, показались цепи белой пехоты. Это были вновь брошенная в бой белая 13-я Казанская дивизия и 49-й Сибирский полк. Для их пополнения, в этот день из обоза, в 51-й Уржумский полк было переведено 80 солдат. Куда более серьезно, пополнили 49-й Сибирский полк полковника Банчука. Путем вливания в него обозных солдат, полк был доведен до 9 рот, 800 штыков и 7 пулеметов. Он состоял из 3 батальонов, а четвертый батальон был сводным из полковых команд.

Бой развернулся в2 километрахвосточнее д.Одино. Со стороны железной дороги доносился гул белых орудий. Оттуда, как комки ваты, в сторону наступавших красных цепей летели высокие разрывы шрапнелей. Перейдя в контрнаступление на левом фланге, красные 233-й Казанский и 184-й Костромской полки стали теснить белых к д.Бол.Островное. Пули летели все чаще. Красноармейцы шли одной широкой цепью. Белые стрелки-казанцы усилили по ним огонь и красная цепь залегла. Начался огневой бой по всей линии фронта. В грохоте стрельбы не стало слышно ни команд, ни криков бойцов. Белые стрелки стреляли точно, не жалели патронов и пули буквально засыпали красную цепь. Огонь стал настолько силен, что поднять голову было уже трудно. Красная цепь казалась буквально пригвожденной к земле. В это время, с левого фланга, по дороге от разъезда Баксары, так же показались атакующие цепи белой пехоты, на флангах которой колыхалась конница. Она открыла стрельбу и все вокруг наполнилось сумашедшим стрекотом выстрелов, вскипело ураганным огнем. Стоявшая на левом фланге красная рота 184-го полка, залитая свинцовым ливнем не выдержала, была сбита и стала отходить. Преследуя ее, наступающие белые стрелки стали охватывать левый фланг красных, стараясь выйти к д.Одино. Чтобы не дать им перехватить дорогу, в бой были брошены стоявшие в резерве две красные роты. Контратакой им удалось задержать белых. Под этим прикрытием, оба красных полка – 184-й Костромской и 233-й Казанский, начали отход обратно к д.Одино. Вот здесь то и настал черед белой конницы. Офицеры 4-го Оренбургского казачьего полка вынули шашки, их лошади выровнялись, перешли в рысь. Беспрерывно атакуя по флангам, казаки старались замкнуть кольцо вокруг отступавших красных полков. Однако несмотря на все их усилия, все четыре красных полка – 232-й, 233-й, 234-й и 184-й, не только в порядке отошли, но и смогли закрепиться на позиции по опушке леса, в 3-4 километрахк западу от дд.Баксары и Одино. Здесь, они стали приводить себя в порядок. Правда, обе деревни вновь пришлось оставить. Преследуя красных, 1-я Самарская дивизия заняла д.Баксары, а 13-я Казанская дивизия взяла д.Одино.

Фото: 76,2-мм снаряд в комплекте и в разобранном виде с открученным взрывателем.

В полосе железной дороги, красный 185-й Шуйский полк, выступил с утра на с.Головное. На железной дороге, его поддерживал бронепоезд «Красный сибиряк». Вскоре, в6 километрахвосточнее станции Лебяжье ими был занят разъезд №326. Отсюда, были хорошо заметны цепи белой пехоты, сосредоточившиеся в прилегающем к д.Черешково лесу и занимавшие непрерывный фронт далее к югу, к железной дороге. Заметив двигающихся вдоль полотна красных, белая конница несколько раз пыталась атаковать левый фланг 185-го полка, но бывшая при полку легкая батарея, каждый раз рассеивала конницу противника огнем. Со слов перебежавшего к красным полкового фельдшера, впереди держала оборону белая 13-я Сибирская дивизия. К ней на помощь, грохоча и выкидывая черный дым, с востока подошел белый бронепоезд. Серые броневые башни задымились и картечь обрушилась на залегшие цепи красноармейцев. Движение вперед стало невозможно. Стальная громадина подходила близко, расстреливая красноармейцев едва ли не в упор. Другие красные полки, сами связанные боем, никакой помощи оказать не могли. Лишь бронепоезд «Красный сибиряк», оставаясь в отдалении, попытался выручить своих попавших в тяжелое положение товарищей. Его орудийные башни поехали по горизонту, перекатываясь на ядроподобных подшипниках башенного барбета. Перед наводчиками забегали стрелки, указывая прицелы и целики. В подбашенном отделении, откуда привычно тянет запахом пороха, глухо провыли внизу моторы и вот уже в башню подан снаряд – длинный фугас с острым рыльцем. Но даже с такой поддержкой, выдержать обрушившуюся на них лавину пулеметного огня и картечи, красноармейцы 185-го Шуйского полка не смогли и начали отход обратно к станции Лебяжье.

Вдруг над отступающими, где-то высоко в нежно-голубом небе, послышался звук мотора. Стал виден приближавшийся медленной светлой точкой аэроплан. Это был «Сопвич» под управлением летчика Кукуранова и наблюдателя Крайнева. Оба летчика внимательно рассматривали раскинувшуюся внизу местность. Перед их глазами промелькнул стоявший в д.Баксары полк красной пехоты, стал виден ведущий бой в4 километрахвосточнее деревни красный батальон. Снизившись на боевой вираж, летчики обстреляли красноармейцев. В ответ, по ним так же ударили одиночные выстрелы из винтовок. Стало заметно, как по дороге от д.Бол.Островное к д.Баксары, длинной лентой вытянулись обозы до 120 повозок с несколькими батареями. Пролетая над д.Речной, летчики заметили внизу скопление людей и подвод, куда сбросили листовки. На станции Лебяжье, была замечена заманчивая цель – дымящий трубой паровоза красный бронепоезд и до 30 стоявших на путях вагонов. Описав небольшую дугу, истребитель лег на боевой вираж и немного спустя, над головой послышался свист приближающейся бомбы. Она разорвалась невдалеке от дороги, за нею грянули еще два разрыва. Израсходовав все бомбы, аэроплан стал набирать ходу и быстро исчез из вида.

На участке 2-й бригады Путны, с утра, цепи белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков залегли в1,5 километрахот д.Калашной, чтобы с рассветом атаковать ее. Едва рассвело, как 2-я батарея 11-го Уральского артдивииона открыла огонь по позициям красных 230-го Старорусского и 231-го Сводного полков, занимавших оборону на южной и западной окраинах д.Калашной.

План боя у белых был очень прост. Да и трудно было бы, предпринять сложный маневр с ограниченными силами. Он заключался в решительном ударе с фронта и обходе с фланга. Как показала практика, это был лучший способ разбить врага, путем решительного наступления, не останавливаясь перед естественными преградами, сильнейшим огнем и превосходными силами красных. И вот вдали показались маленькие темные фигурки. Они исчезали в дыму разрывов, скрывались за ним, но все медленнее и медленнее приближались к красным позициям. Это с востока атаковал белый 27-й Камышловско-Оровайский полк. Его цепи пытались охватить левый фланг красных у д.Калашной, зайдя им с севера. Одновременно, с юга к д.Калашной стал выходить белый 43-й Верхнеуральский полк, стоявший уступом на левом фланге 7-й Уральской дивизии. Он должен был начать атаку, когда деревня будет обойдена и заняты северные выходы из нее. Однако, встреченные интенсивным ружейно-пулеметным огнем, белые бойцы 27-го Камышловско-Оровайского полка приостановили свое наступление. Огонь обороняющихся сосредоточился на них, земля и воздух были насыщены потоком льющейся и разрывающейся стали. Пыль от пулеметов пробегала под ногами трепещущей лентой. Как докладывали впоследствии офицеры, их солдаты были крайне переутомлены ежедневными боями и потому, наткнувшись на сопротивление и видя свою малочисленность, сразу же стали отходить назад. Видя это, красноармейцы поднялись и двинулись за ними. С винтовками «на-ремень», они двигались шагах в пятидесяти друг от друга, останавливались, целялись, выпускали обойму, а потом на ходу перезаряжали винтовки и шли дальше. Под этим натиском, части белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков стали медленно отходить обратно к д.Песьяное. Вот красные полки, уже заняли первую линию окопов между дд.Песьяное и Калашное. Здесь, комбриг Путна разделил свои силы. Красный 231-й Сводный полк Кубасова двинулся преследовать белых дальше, а 230-й Старорусский полк Долгополова свернул в сторону с.Лопатки, для удара во фланг оборонявшимся там белым. Этот натиск красных надо было срочно задержать. В бой вступили все батареи белого 7-го Уральского артдивизиона. Над подходившими к д.Песьяное красными цепями то здесь, то там, стали разрываться пристрелочные шрапнели в два облачка – бело-зеленое или бело-красное. Постепенно, разрывы снарядов заволокли степь однообразной черно-бурой полосой. Кое-где среди нее, к небу взметывались высокие черные столбы тяжелых снарядов. Даль наполнилась гудением, звуками разрывов. Земля ровно и глухо дрожала.

Перед этим огневым шквалом, не имея сведений, что происходит у соседей и опасаясь обхода, красные полки 2-й бригады Путны приостановили свое наступление. 230-й Старорусский полк Долгополова остановился в2 километрахсеверо-западнее с.Лопатки, а 231-й Сводный полк Кубасова не дошел2 километровдо д.Песьяное. За ними в резерве двигался 229-й Новгородский полк Никольского с 7-й Ленинской батареей. Одновременно, зайдя в тыл, казаки Отдельного оренбургского дивизиона Королева совершили набег на д.Калашное, обстреляв ее и прервав связь полков со штабом 2-й бригады Ими дважды была обстреляна телефонная станция между дд.Александровкой и Калашной. При этом рейде, казаки-оренбужцы наткнулись на двигавшуюся в сторону с.Лопатки колонну красного 230-го Старорусского полка.

Решив, что красные обходят фланг их дивизии, несколько казаков направились сообщить об этом. Свое поручение, станичники выполнили не лучшим образом. Стремительно влетев в д.Песьяное, они карьером поскакали по ней, крича на ходу, чтобы полки отходили, так как красные обошли их правый фланг. И хотя в реальности, красноармейцы уже приостановили свое движение, да и двигались они не на д.Песьяное, а на с.Лопатки, занимавший позиции перед деревней белый 27-й Камышловско-Оровайский полк, в панике оставил свою позицию и начал отход, даже не видя противника. За ним, снялись и остальные части.

К ночи, вся белая 7-я Уральская дивизия горных стрелков отошла от д.Песьяное в сторону д.Моховое. Один из ее полков с казачьим дивизионом отступил на д.Требушинное. Прошедший день, показал так же и слабую крепость в бою красных полков. По докладу Путны, прибывшее в его бригаду пополнение, не успев привыкнуть к фронтовой обстановке, было сразу же брошено в бой и показало свою неустойчивость. При этом, 16 красноармейцев из недавно мобилизованных, умышленно причинили себе саморанения рук, стремясь покинуть фронт. Положение ухудшало отсутствие нового обмундирования и обуви. Полки были буквально раздеты и разуты. Наряду с неудачами в боях, это способствовало ухудшению отношения рядовой массы к своим командирам, вызывало сильное недовольство и даже брожение. Для укрепления частей, вся агитгруппа 2-й бригады была направлена в полки на комиссарские должности. При этом, в первый же день 19 сентября 1919 года, временно назначенный комисаром батальона Дуба погиб в бою, инструктор клуба Павел Чайников был тяжело ранен в грудь навылет, а агитатор Георгий Оберфельд, по пути в полк попал в плен к казакам. Его документы, были найдены позднее у взятого в плен белого офицера. Впрочем, не лучше обстояло положение и у белых. По донесению начдива уральцев генерал-майора Беляева: «…при настоящем состоянии частей, дальнейшее движение вперед, может привести только к катастрофе. Лично я и генерал Молчанов, наблюдали полную неспособность частей держаться под огнем, необходимо взять части в руки, что при настоящей обстановке невозможно».

Фото: холм с окопами по дороге от д.Худяково на д.Хутора. (снимок автора).

На участке 1-й бригады Гайлита, ранним утром 19 сентября 1919 года, белые Ижевская и 11-я Уральская дивизии, перешли в наступление на д.Худяково. Еще стояла тихая спокойная ночь, лишь в покидаемом белыми полками селе Лопатки, изредка тявкнет спросонья собака и даже сверчки, словно устав, прекратили свой ночной концерт. Белый 41-й Уральский полк и Конвой Верховного Правителя, под общим командованием полковника Удинцова, выступили по дороге на д.Калашное. Пройдя пару километров, они свернули влево от дороги и пройдя перелесками, вышли на северную окраину д.Худяково, где развернулись для атаки. Одновременно, по дороге на д.Худяково выступил белый 44-й Кустанайский полк. Обходя правее дороги протянувшиеся перед деревней красные окопы, он стал выходить правее озера, на высоту за дальней оконечностью деревни. А с фронта, деревню готовился атаковать 1-й Ижевский полк. Его цепи вышли на опушку леса против деревенских мельниц.

С запада, д.Худяково должен был атаковать 2-й Ижевский полк. Наступление поддерживали 1-я легкая и гаубичная батареи 11-го Уральского артдивизиона. Однако этот, тщательно разработанный план удара, оказался по сути бесполезным. Заметив выдвижение белых, занимавшее д.Худяково сторожевое охранение красных без боя отошло. Теперь, двум белым дивизиям предстояло развивать наступление на д.Хутора. В ту сторону, были высланы казачьи разъезды, которые вскоре появивились у окраины д.Хутора, где стоял штаб красной бригады. Остальные красные полки, к этому времени сосредоточились на позиции в3,5 километрахзападнее д.Худяково, по дороге на д.Хутора. Здесь, дорога выбегала на обширное поле, обрамленное по краям перелесками. Перевалив небольшой бугор, дорога по насыпи через заболоченную низину, выходила прямо к подножию длинного 10 метрового холма, поросшего небольшой рощей. Вот здесь то, среди деревьев и чернела свежевырытой землей лента траншеи, протянувшаяся вплоть до дороги на д.Калашное.

С правого фланга, эту позицию прикрывало обширное поле, без холмика и кустика. Любая попытка обхода с этой стороны, привела бы к необходимости атаковать по открытой местности, в полной видимости для обороняющихся. Еще хуже пришлось бы при атаке в лоб, вверх по холму, когда наступавшие оказывались, словно мишени в тире. Понимая, что в лоб атаковать такую хорошую позицию самоубийственно, белое командование решило попытаться взять ее ударом во фланг. Для этого, в километре от окраины д.Калашной были сосредоточены белый 43-й Верхнеуральский полк полковника Добрянского и 42-й Троицко-Сибирский полк. Соединив силы, оба полка должны были дождаться занятия 7-й Уральской дивизией горных стрелков д.Калашное, после чего в свою очередь наступать на д.Хутора. Пока они стояли в ожидании, Ижевская дивизия и 44-й Кустанайский полк выступили из д.Худяково по дороге на д.Хутора. Едва они вышли за деревню, как из окопов на холме, в 3,5 верстах севернее Худяково, авангард был встречен с большого расстояния градом пуль. Пришлось остановиться, развернуть цепи, подтянуть все силы. В атаку в лоб пошли отважные стрелки-ижевцы. Белый 44-й Кустанайский полк, был выслан в обход красной позиции. Однако, все попытки приблизиться к обороняющимся с фронта, были отбиты. Эта местность, казалось была создана для обороны. Неудачей завершился и обход. По свидетельству Ефимова, 44-й Кустанайский полк, пытаясь обойти оборону красных, попал в засаду в лесу. При этом, часть его сдалась в плен. Расстроенные неудачей, белые 1-й и 4-й Ижевские полки стали отступать, оставили д.Худяково и отошли к югу и юго-востоку от нее на опушку леса, по дороге из с.Лопатки в д.Носково. Белый 44-й Кустанайский полк отошел непосредственно к с.Лопатки. Ободренные успехом, красные 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки, двинулись вперед на с.Лопатки, а 226-й Петроградский полк начал наступать на д.Носково (7 километровюго-западнее Лопаток). В эту сторону отступил белый 2-й Ижевский полк с двумя сотнями 5-го Оренбургского казачьего полка. Вскоре, рассыпавшиеся в цепь красноармейцы его атаковали. Поддерживая их, огонь открыла красная артиллерия. Над обороняющимися стрелками-ижевцами, стали звонко рваться белые облачка шрапнелей, с визгом рыть землю гранаты. Поддерживая себя ружейно-пулеметным огнем, по открытому полю ползут на них черные полосы красных цепей. Под этим натиском, 2-й Ижевский полк вскоре оставил д.Носково. Это создавало угрозу обхода для всего левого фланга Ижевской дивизии. Положение надо было срочно спасать и в бой был брошен 4-й Ижевский полк. Начав свое формирование всего лишь три недели назад, к этому времени он практически растаял в боях, насчитывая в своих рядах всего лишь 21 стрелка. Эта горсть бойцов, по сути взвод, развернувшись в цепь лихо атаковала красных в левый фланг. Конечно, одержать победу над противником, насчитывавшим почти 900 человек было немыслимо, но проявляя упорство, 4-й Ижевский полк отвлек на себя внимание. Одновременно, с фланга и с тыла красных, стал выходить 2-й Оренбургский казачий полк (300 сабель). Опасаясь окружения, комполка Богданов стал отводить весь свой 226-й Петроградский полк обратно к д.Худяково.

Вот тут то и настала пора казачьей конницы. Вылетая лавой с флангов, она карьером неслась за отступающими, блестя на солнце шашками. От конников не отставали шестерки могучих лошадей, мчащие на галопе орудия 9-й Оренбургской казачьей батареи. Красавицы-трехдюймовки, любимицы казаков, подскакивают на бороздах пашни. Вот лихо остановившись, буквально в километре от отходившей красной пехоты, они опустили стволы на прямую наводку и ударили разом. И хотя довести дело до холодного оружии казакам так и не удалось, красные понесли значительные потери от артогня и отошли на свои прежние позиции по дороге на д.Хутора, в4 километрахот д.Худяково. При этом, по свидетельству Ефимова, вся 2-я Оренбургская казачья бригада действовала в районе их дивизии уже пять дней, но казаки так и не знали точно, кому они подчинены.

Бригаде ставилась задача обойти красных с юга, но не было точных указаний где и когда это сделать. Тем временем, собрав расстроенные силы в кулак, части Ижевской дивизии вновь перешли в наступление на д.Худяково. Почти сразу же, они столкнулись с наступавшими навстречу красными 227-м Владимирским и 228-м Карельским полками. Вспыхнул огневой бой. Пули и шрапнель вырывали людей из цепей. Был ранен командир 6-й роты 228-го полка Емельян Попов. При этом белый 44-й Кустанайский полк, так и не развернулся в боевые порядки, и никакой помощи дравшимся по соседству ижевцам не оказал. Красных удалось задержать. Выехавший на передовую линию генерал Молчанов, посетил укрытые за перелесками батареи и растянувшиеся по опушкам леса жидкие цепи своих стрелков. Со стороны красных гремел артогонь и дымки шрапнели, то и дело вспыхивали над ижевцами. Внезапно, удачным ответным снарядом удалось накрыть наблюдательный пункт красных артиллеристов. Были ранены находившиеся на нем наблюдатель 3-й Ржевско-Новгородской батареи Михаил Прокофьевич Богданов, уроженец Псковской губернии и уезда, Большезатосской волости, д.Силятино, телефонист Скрябин Анкидин Николаевич, родом из Двинской губернии, Никольского уезда, Вознесенской волости, д.Б.Раминья и разведчик Агапов Александр Агатович, из Псковской губернии, Островского уезда, Жеребцовской волости, д.Каминка. После этого, огонь красной артиллерии мгновенно ослаб и вскоре прекратился. Генерал Молчанов, подъехав к цепи своих стрелков сошел с коня, и пошел вдоль фронта здороваясь с бойцами. Увидев группу сопровождавших его офицеров, красные усилили по ним ружейный огонь. Пули посвистывая щелкали в землю взбивая пыль. По документам штаба 26-й дивизии, за день был взят в плен 1 солдат из обоза 41-го Уральского полка. В дивизионный сандив поступило 160 раненных красноармейцев. Всего же, за неделю боев, частями красной 26-й дивизии было взято 974 пленных, 6 винтовок, 1000 патронов, 26 лошадей, 20 седел, 1 кухня и 1 авторужье (144).

Пока части красной 5-й армии истекали кровью в ежедневных боях, штаб командарма Тухачевского находился за несколько сотен километров от них в городе Челябинске. Посетивший его в эти дни, отозванный из отпуска Г.Х.Эйхе вспоминал: «…в связи с начавшимся наступлением Колчака, я был отозван на фронт. В штаб 5-й армии в г.Челябинске, я явился под вечер. Почти все были на своих местах. Не могли только найти Тухачевского… кто-то из разыскивающих, заглянул в бродячий цирк и там увидел Тухачевского. Он и начальник инспекции кавалерии М.Шабат сидели в ложе и наслаждались не то хорошо выдрессированными лошадьми, не то прекрасными наездницами. Через некоторое время Тухачевский прибыл в штаб. Как всегда он был в своей «парадной» форме – желтых сапогах, малиновых галифе, красной гимнастерке, зеленом шлеме».

Командарм объявил Эйхе о назначении его новым начдивом 26-й дивизии и довел «вводную». Выяснилось, что штаб армии продолжает настаивать на наступлении по всему фронту. При этом, частям 26-й дивизии предписывалось нанести удар на своем правом фланге, на с.Лопатки, при поддержке соседей из 5-й дивизии. На левом фланге дивизии, так же следовало наступать, нанося удар соединенными силами целых трех бригад, в полосе железной дороги. Легко строились наступательные планы в штабах. Но обстановка на фронте, зачастую была совсем не такой, как представлялась себе из теплых кабинетов.

К утру 20 сентября 1919 года, на участке 3-й бригады Рахманова, красные 232-й имени Облискомзапа, 233-й Казанский, 234-й Маловишерский и 184-й Костромской полки занимали позиции в4 километрахзападнее дд.Баксары и Одино, готовясь утром перейти в наступление. Красноармейцы 234-го полка расположились от северной опушки леса лежащего в2 километрахюжнее дороги из д.Баксары в д.Речное, до южной опушки леса лежавшего в 3\4 километра южнее этой же дороги, имея за своим правым флангом уступом роту. Красноармейцы 232-го полка занимали позицию от левого фланга маловишерцев до поляны что в300 метрахк северу от дороги, имея роту уступом за своим правым флангом и расположив резервные две роты прямо на дороге. И наконец красноармейцы 233-го полка находились на позиции от левого фланга 232-го полка, протянув затем свой фронт на1 километрк северу. Приданный бригаде 184-й Костромской полк, занимал пятью своими ротами южную опушки леса, что в километре к северу от дороги из д.Баксары на д.Речное и протянув затем свой фронт на километр северо-западнее д.Одино. За его левым флангом уступом стояла рота и команда конной разведки, наблюдавшие за местностью к северо-западу до железной дороги. Еще по одной роте красноармейцев-костромичан, находилось в д.Желтики и на станцию Лебяжье.

Красный 185-й Шуйский полк, расположил свой 3-й батальон с пулеметной командой у д.Верхнеглубокая. Его 1-я, 2-я, 4-я и 6-я роты с пулеметной командой и командой конной разведки занимали станцию Лебяжье, а 5-я рота стояла в д.Якунино. Едва рассвело, как все три красных полка перешли в наступление на дд.Баксары и Одино. В резерве бригады находился 232-й имени Облискомзапа полк. Не доходя 2-3 километровдо обоих деревень, красные столкнулись с наступавшими навстречу частями белой 13-й Казанской дивизии и 49-м Сибирским полком. Части 1-й Самарской дивизии, еще ночью были переброшены к д.Калашное. И хотя противники встретились довольно внезапно, по сообщению Рахманова, белые сразу же яростно контратаковали его части. Пехотные цепи подползая, кидались вперед. Между перелесками мешались в схватке конные и пешие. Под непрерывным огнем трех легких (9 трехдюймовых орудий) и одной гаубичной (два 48-линейных орудия) батарей 13-го Казанского артдивизиона, красные цепи неумолимо шли вперед. Стволы орудий непрерывно дергались и навстречу атакующим уносились снаряды. С флангов, красных непрерывно атаковал 4-й Оренбургский казачий полк. Из-за перелесков, с криком и гиканьем выносилась конница и, не глядя ни на что, бросалась в атаку. Вскоре, в пороховом дыму и огненных залпах, красный 234-й Маловишерский полк вышел к западной окраине д.Баксары, а 233-й Казанский полк – к западной окраине д.Одино. На левом фланге красной бригады, наступал 184-й Костромской полк. Один из его батальонов, был направлен в д.Желтики, для оказания поддержки 185-му Шуйскому полку.

С выходом красных полков к окраинам обоих деревень, наступил решительный момент, от которого зависел успех всего боя. Белая артиллерия 13-й Казанской дивизии усилила огонь. Над степью, давя воздух летели снаряды. Они с грохотом опоясывали подступы к деревням, взметывающимися и падающими фонтами земли. Одновременно, все поле на правом фланге наступающих красных, заколыхалось от двинувшихся им навстречу войск. Это была брошена в решительную контратаку вся белая 13-я Казанская дивизия. Участие в бою, приняла даже ее саперная рота и телефонисты. Белая пехота шла в несколько рядов, уставя штыки, не торопясь и не ложась, с интервалами, как на параде. Развевались поднятые высоко полковые знамена. Надрывно трещали, отбивая такт барабаны. А с флангов уже колыхались черные массы казачьих сотен. Не выдержав этого дружного натиска, красные полки Рахманова попятились и начали отход. Именно тут, чуть не пропала целиком вся красная 4-я Смоленская батарея. Прикрывая отход расстроенной красной пехоты, она несколько замешкалась на позиции. Внезапно, из-за перелеска, совсем близко от позиции, вынеслась группа всадников, стремительно раскидываясь на ходу в лаву. Часть их бросилась за отходящими обозами, другие же, нагнувшись к гривам и крутя шашками, помчались прямо на батарею. По команде Николая Андреевича Дереша, красный батарейцы, сопя и матерясь, развернули два орудия на прямую наводку. Криво завалясь и опустив дула, пушки смотрели прямо на скакавших на них кавалеристов. Артиллеристы других двух орудий, у которых уже закончились снаряды, расхватав винтовки спешно рассыпались в цепь. Трое залегли за пулеметом, направляя в приемник тяжелую зубастую ленту. Когда до всадников оставалось несколько сотен шагов, навстречу им вылетело длинное пламя, взвизгнула картечь и раздались дружные ружейные залпы. Тут же, ровную строчку вывел и пулемет. Несколько лошадей взвилось, остальные всадники повернули. Под прикрытием артогня, красная пехота благополучно отошла на старые позиции в лесу, в5 километрахзападнее д.Баксары.

В полдень, здесь снова разгорелся бой. Ободренные успехом, белые 13-я Казанская дивизия и 49-й Сибирский полк, двинулись за красными по дороге на д.Речное. Комбриг Рахманов, стоя на срубе колодца на окраине д.Речной, где находился штаб его бригады, спокойно следил за умелыми движениями белых цепей, идущих в атаку без выстрела. Связь с полками, несмотря на постоянные перебои линии, обеспечивали телефонисты 234-го полка Иван Иванович Шувалов и Василий Иванович Сучков. Под огнем, они тянули катушку с телефонным проводом прямо за цепью, постоянно исправляя повреждения. С приближением белых цепей, навстречу им застучали пулеметы, а знойную тишину разорвали ружейные залпы. Все поле впереди деревни теперь грохотало от выстрелов.

Под натиском белых, полки красной 3-й бригады медленно отошли на новые позиции в2 километрахвосточнее деревни Речное. Здесь, натиск противника, надо было задержать во что бы то ни стало. Красный 184-й Костромской полк окопался правее д.Речной, в сторону д.Желтики. В нем не осталось ни одного исправного пулемета, а оба орудия 3-й легкой батареи 21-й дивизии были испорчены. Вышло из строя и одно из орудий красной 5-й Тверской батареи. Наступал решительный момент боя. Предвидя его, комбриг Рахманов бросил в бой одновременно, все четыре полка своей бригады. Пачками, цепь за цепью, решительные и взволнованные красноармейцы, уходили вперед, пропадая среди желтеющей листвы перелесков. Скрытая за перелесками белая тяжелая батарея, открыла по ним огонь. Низко над полем рванулись ватные клубки шрапнели. От них, упал раненным командир взвода 184-го полка Андрей Васильев и командир роты 232-го полка Петр Сихоркин. В бинокль, комбригу было видно, как фигурки красноармейцев впереди заметались, но выправившись, продолжали наступать. И вот тут-то, не выдержав яростного напряжения боя и накатывающей на них красной волны, назад попятилась уже белая пехота. Ее потери были так же огромны. 1-я Самарская дивизия потеряла около 200 человек. При этом, много раненных не было вынесено белыми с поля боя. Наибольшие потери понес 1-й Волжский полк, из которого выбыло половина личного состава, в том числе 5 офицеров. При чем, когда через день, поле боя у д.Речное было вновь занято белыми, то обнаружилось, что почти все оставленные на поле боя раненные, были добиты штыками. На теле тяжело раненного в ноги комбата поручика Короткевича, было множество колотых ран на лице, голове и туловище. Только немногие раненные, успевшие уползти в перелески и под изгородь к баням остались живыми. Это призвело удручающее впечатление на всех бойцов. В брошенной в бой саперной роте, за три дня боев, из 120 человек в строю осталось только 30 штыков. Белый 49-й Сибирский полк, за два дня боев уменьшился с 800 до 150 штыков. К вечеру, наступавшие красные полки немного потеснили белых и остановились в 3-4 километрахк востоку от д.Речной. Вечером в деревню, потеряв связь со своей бригадой, прибыла 7-я Ленинская батарея. А ночью, произошло еще одно примечательное событие. Уже в темноте, лежащая на позициях цепь красноармейцев, внезапно заметила идущую к ним со стороны белых большую группу людей. Щелкнули затворы винтовок и почти одновременно впереди послышались крики:

– Товарищи, не стреляй, товарищи!

К позициям подняв руки, медленно подошла группа из 60 солдат во главе с офицером. Это были перебежчики. С их слов, накануне, они прибыли в числе 170 человек пополнения в 13-ю Казанскую дивизию, где были в первую же ночь, посланы в сторожевое охранение на западной окраине д.Баксары. Тут же, вся группа перешла к красным. В полосе железной дороги, красный 3-й батальон 185-го Шуйского полка, на рассвете выступил из д.Верхнеглубокое и перешел в наступление на д.Черешково. Колонна красноармейцев двигалась вдоль полотна железной дороги. Впереди шла разведка. Внезапно, глухо цокая на стрелках, навстречу им показался белый бронепоезд. Пышным султаном вырывался белый пар, тут же исчезая в воздухе, черно дымил паровоз. В бронированной коробке командного поста стояли зашитые в кожу люди, темнели амбразуры для пулеметов и тяжелые железные двери. Серая стальная масса с ходу открыла огонь. Красноармейцы остолбенели, потом дикие вопли смешались с пулеметным треском и весь батальон в панике бросился бежать, отступив в итоге в д.Моховое. Следом за ним, из дд.Нижнеглубокое и Чаешное, показались наступающие цепи белых 50-го и 51-го Сибирских полков. Поддерживая их атаку, открыли огонь три батареи (семь 3-дюймовых орудий) 13-го Сибирского артдивизиона. После непродолжительного сопротивления, красная рота 185-го Шуйского полка оставила дд.Перволебяжье и Якунино, отступив на запад. Лишь на станции Лебяжье и в д.Верхнеглубокое, остались три роты красноармейцев, занимавшие позиции севернее железной дороги. Теперь, главный удар наступающей белой пехоты пришелся на них.

Солнце сияет, ветер ласковый, трепетный. Белые стрелки залегли за складкой местности, трещат их винтовки. Вот все встали и цепью двинулись вперед, к видимым впереди окраинам станции. Навстречу оттуда, посверкивали огоньки винтовочных выстрелов. Только вышли на открытое место, как пули засвистели особенно часто, даже как-то ожесточенно. Упало несколько раненных, но цепь продолжает идти, оставив на месте неподвижно лежащих людей и склонившихся над ними медицинских сестер. И вот тут то, в облаках пара, в самую гущу свалки и врезался «Красный Сибиряк», с пулеметами и пушками. Трижды появлялся он, и каждый раз, волна атаки белых стрелков-сибиряков откатывалась назад, расстреливаемая в упор артиллерийским и пулеметным огнем. Однако, из-за отхода части сил 185-го полка, с левого фланга обороняющихся красноармейцев образовался значительный прорыв.

Опасаясь обхода с той стороны, красный батальон 185-го Шуйского полка оставил свою позицию. Под прикрытием «Красного сибиряка» не дававшего их преследовать, красноармейцы отошли на4 километразападнее станции Лебяжье, где стали приводить себя в порядок, готовясь вновь к наступлению. Вслед за ними, станцию занял 50-й Сибирский полк и сюда же, прибыл штаб 13-й Сибирской дивизии. К вечеру, красные 4-я и 6-я роты из 185-го Шуйского полка, занимали д.Перволебяжье, а 5-я рота и команда пешей разведки находились в д.Якунино. Окопы здесь, по воспоминаниям Марины Григорьевны Ивановой, шли между озерами Якунино и Лебяжье. Красные 1-я и 2-я роты, окопались от озера и до полотна железной дороги, в 4-5 километрахзападнее станции Лебяжье. Сама станция была оставлена красными. На нее часто заезжал белый бронепоезд, но всякий раз, попадал под прицельный огонь стоявшего на раз.Кравцево (8 километровзападнее станции) бронепоезда «Красный сибиряк», чьи высоко поднятые к небу орудия, кидали вдаль снаряд за снарядом. Внезапно, над разъездом показался самолет. Заметив внизу бронированного красного мастодонта, летчик снизился и одну за другой, бросил по «Красному сибиряку» три бомбы. Прямых попаданий не было, но близким разрывом одной из бомб, были ранены двое пулеметчиков. По самолету открыли огонь из винтовок и пулеметов, но попасть в аэроплан мог только опытный стрелок. Тут следует знать, что целить необходимо много вперед и выше самолета, иначе стрельба будет впустую. Впрочем, даже этот огонь отпугнул пилота. Покачав крыльями, аэроплан скрылся среди облаков.

Фото: командир 2-й бригады 26-й дивизии Витовт Путна.

В этот день, под д.Баксары, к белым в плен попал красный ординарец из 230-го Старорусского полка. Узнав от него об отступлении 7-й Уральской дивизии горных стрелков, начдив Имшенецкий, решил нанести удар с севера на д.Калашное, чтобы выйти в тыл красным наступавшим на д.Песьяное. В уже наступивших сумерках, колонна белых стрелков 1-й Самарской дивизии выступила из д.Баксары по дороге на д.Песьяное. В авангарде двигался Травниковский казачий и 1-й Самарский конный дивизионы. За ними шел 3-й Ставропольский полк с легкой батареей, а следом уже главные силы – 1-й Волжский и 2-й Самарский полки, две легких и гаубичная батареи. Выглянули звезды, словно небосклон посыпали крупной и чистой солью. В темноте, главное было не пропустить сверток с дороги на д.Калашное. Из-за сильного дождя и темноты, проводники ведущие части заблудились, заведя главные силы дивизии в болото. Выбравшись наконец-то обратно на дорогу, те были вынуждены возвращаться обратно в д.Баксары. Шедший же в авангарде белый 3-й Ставропольский полк, при котором находился сам начдив Имшенецкий и сотня казаков Травниковского дивизиона, с пути не сбились. Вскоре, они подошли к д.Калашное со стороны дороги на с.Лисье. Стояла темная осенняя ночь. Улулюкавший ветер, гонялся по небу за табунами взлохмаченных туч. Пустынно и глухо было на притихших деревенских улочках. Никто из красных не ожидал нападения. По приглушенной команде, холодным, лунным огнем блеснули остро отточенные лезвия шашек. С криком «ура», ворвалась в деревню волна стрелков со штыками наперевес, да размахивающих клинками казаков. Здесь находились штаб 2-й бригады Путны и 229-й Новгородский полк. Среди красноармейцев сразу же возникла паника. Не оказывая сопротивления, они бросились бежать в разные стороны. При этом 7-я Ленинская батарея, потеряв связь, вышла даже на участок соседней 3-й бригады.

Среди застигнутых врасплох, был служивший при штабе 228-го полка конный ординарец, итальянец Михаэль Гольдони. Во время Первой мировой войны он, солдат итальянской армии, попал в плен к австрицам, был зачислен в их армию и в Галиции вновь попал в плен, но теперь уже к русским. С первых дней Октябрьского переворота вступил в Петрограде в красногвардейский отряд Выборгской Охты. За плечами интернационалиста были участие в подавлении Ярославского восстания и тяжелый боевой путь от Казани до Тобола. Теперь же, вместе с отставшими бойцами 7-й Ленинской батареи телефонистом Филиппом Кутузовым, родом из Уфимской губернии, Златоустовского уезда, с.Рудничное, ездовыми Федором Платоновым, уроженцем Казанской губернии, Свияжского уезда, Тиньковской волости, Сергеем Ширяевым из Нижегородской губернии, Сергачского уезда, с.Самолен, он был отрезан и не успел уйти с унесшейся вскачь батареей.

К окруженным красноармейцам, со всех сторон бросились белые стрелки-ставропольцы со штыками. По свидетельству Лазарева, когда, через несколько часов после ухода белых, красноармейцы вновь заняли деревню, у стены дома, залитые кровью, лежали исколотые штыками четверо красных бойцов. Их тела были подобраны товарищами. При этом выяснилось, что жизнь в итальянце еще теплиться и он был отправлен в бригадный лазарет. Остальные трое, видимо были похоронены в д.Калашной.

В результате лихого налета, в руки белых попал красный обоз с лошадьми и оружием. Несмотря на успех, тревога не оставляла начдива. В составе 3-го Ставропольского полка имелось всего около 100 штыков. Главные же силы дивизии, где-то пропали в ночной темноте. Напрасно прождав их несколько часов, начдив Имшенецкий отвел авангард обратно в д.Баксары. К утру 20 сентября 1919 года, красные 230-й Старорусский и 231-й Сводный полки находились на позиции в 4-6 километрахвосточнее д.Калашной, по дороге на д.Песьяное. Две роты 229-го Новгородского полка, стояли в2 километрахот деревни по направлению на д.Баксары, одна рота прикрывала перекресток дорог Калашное – Речное – Александровка. Еще одна рота, двигалась из д.Александровки в д.Калашное и одна рота, занимала позицию на юг от деревни Калашное, в окопах по дороге на д.Худяково в1,5 километрах.

Удар по этой красной обороне, было приказано нанести 7-й Уральской дивизии горных стрелков. Выступив с утра из дд.Моховое и Требушинное, двигавшийся в авангарде Самарский гусарский дивизион, а за ним и вся дивизия, без боя заняли д.Песьяное. После обеда, авангардный 28-й Ирбитско-Перновский полк капитана Сакова вместе с одним из эскадронов гусар, двинулся по дороге на д.Калашное. За ним, наступала вся дивизия, с тремя легкими и одной гаубичной батареями, а так же еще одним эскадроном кавалеристов-гусар. В3,5 километрахот д.Калашной, белая разведка наткнулась на занявших оборону красных. Состояние полков в дивизии было таково, что их командиры, даже не решились атаковать противника. По докладу начдива, люди были утомлены, а лошади уже не могли вести орудия, в связи с чем, часть артиллерии пришлось даже оставить. Но выполнять боевую задачу, все-таки было надо. Белый 28-й Ирбитско-Перновский полк с Самарским гусарским дивизионом двинулись в обход деревни с правого фланга. Но главный удар, наносил 25-й Екатеринбургский полк. Он развернулся в цепь и начал атаковать деревню в лоб. К этому времени, в полку оставался лишь один батальон, по 20-25 штыков в ротах. Несмотря на свою малочисленность, белые стрелки под руководством полковника Гуляева, атаковали с большим подъемом, забирая вправо и обходя деревню с северо-запада. Поддерживая их, перекрестным огнем из дд.Баксары, Песьяной и Худяково, открыла огонь белая артиллерия. Один за другим разрывались снаряды, сыпалась с домов штукатурка, со звоном разбивались стекла. Вскоре, в атаку двинулся и 28-й Ирбитско-Перновский полк. Командир его 6-й роты поручик К.М.Чащин, под сильным артиллерийско-ружейно-пулеметным огнем, первым бросился в атаку и увлек за собой солдат. Командовавший ротой разведчиков подпоручик В.И.Копалов, под сильным огнем произвел разведку, точно выяснив расположение красных позиций.

В это время, с юга, к д.Калашной вплотную подошла колонна из белых 41-го Уральского и 42-го Троицко-Сибирского полков с двумя легкими батареями, под командованием полковника Добрянского. Они так же заняли исходное положение для атаки. И в завершение, по дороге из д.Баксары показалась колонна 1-й Самарской дивизии.

Не дожидаясь одновременного удара со всех сторон, красные полки 2-й бригады Путны оставили деревню и стали отходить по дороге на д.Александровку. За ними, в д.Калашное с северо-запада ворвался белый 25-й Екатеринбургский полк. Отступив, красные полки остановились в 2-3 километрахзападнее д.Калашной, где стали приводить себя в порядок. По докладу комбрига, в бригаде почти полностью отсутствовал младший командный состав, не было конницы, технической и конной связи. Из двух оставшихся орудий, одно было неисправным. Среди красноармейцев господствовало подавленное моральное состояние, присутствовала усталость и нервозность от казачьих набегов с тыла. Ситуация усугублялась раздражением из-за отсутствия обуви и обмундирования. По воспоминаниям А.Слепнева, когда их партизанский отряд Лидберга, прибыл в д.Александровку, обнаружили, что стоявший там красный батальон 230-го полка в панике разбежался. Рассыпавшись по окрестным перелескам, партизаны вскоре нашли одну роту с комбатом в лесу, а остальных бойцов собрали по деревне и перелескам. Пулеметы нашлись брошенными в огородах. Тем не менее, попытка белых преследовать и с ходу окончательно опрокинуть красные полки 2-й бригады, в километре юго-западнее и западнее деревни Калашное, после ружейно-пулеметной перестрелки была отбита.

На правом фланге 26-й дивизии, дрались части красной 1-й бригады Гайлита. С утра 20 сентября 1919 года, входивший в нее 226-й Петроградский полк, занимал позиции в3 километрахсевернее д.Худяково, вправо от дороги на д.Хутора. Влево от дороги, находился на позиции красный 227-й Владимирский полк. В резерве, в1,5 километрахпозади них, стоял 228-й Карельский полк, который приводил себя в порядок.

Штаб бригады остановился в небольшой деревушке Коноплевка. Весь день, красные полки занимали эту линию. В ночь с 19 на 20 сентября 1919 года, они попытались атаковать д.Носково, но были отбиты огнем занимавших ее 4-го Ижевского и 2-го Оренбургского казачьего полков. Комбриг Гайлит доносил в штаб дивизии о том, что «пока правофланговые части 5-й дивизии не выйдут на линию деревень Успенка, Сухмень, Воздвиженка, то вести оборону Лопаток, Худяково, Носково, Маслово нельзя, так как по условиям местности, эти пункты для обороны непригодны. Носково и Маслово окружены лесами, и части, которые будут их оборонять, обречены на окружение. Лопатки и Худяково пригодны для близкой обороны как звенья в целом ряде опорных пунктов, в одиночку же, они так же подвержены обходам. Открытый фланг кроме ущерба полкам, парализует работу штабов и тыла казачьими набегами, так как выделить им охрану нет сил. А отряды особого назначения которые могут быть оказать неоценимую услугу отобраны».

По свидетельству полковника Ефимова, в этот день, разведка ижевцев пройдя оставленную красными д.Худяково, быстро выяснила, где именно обороняется противник. При этом, конная разведка вышла непосредственно к позициям красных и была ими обстреляна, а разведчики 3-го Ижевского полка захватили нескольких женщин из д.Худяково, которые несли хлеб красным в лес. Женщины были арестованы, а жители деревни предупреждены, что в случае повторения подобных случаев, Худяково будет сожжено.

Погоны Ижевской отдельной стрелковой дивизии (по состоянию на август 1919 г.): генерал-майор, начдив (В.М. Молчанов); капитан (1-й Ижевский стрелковый полк); прапорщик (4-й Ижевский стрелковый полк; вариант погон, присланных Верховным Правителем в сентябре 1919 г.); подпрапорщик (Ижевский артиллерийский дивизион) - реконструкция А.Каревского (с сайта: www.kolchakiya.narod.ru).

На совете начдивов Молчанова и Беляева, было решено, направить два полка 11-й Уральской дивизии на помощь соседям на д.Калашное, а остальными частями наступать на д.Хутора. Из-за путаницы в управлении казаками-оренбужцами, вся первая половина дня была потеряна на выяснение вопроса о подчиненности их бригады. Лишь после полудня, 2-й и 5-й Оренбургские казачьи полки сосредоточились в д.Носково. Тем временем, 2-й Ижевский полк и 11-й Уральский егерский батальон, пройдя без боя д.Худяково, начали наступать на позицию красного 227-го Владимирского полка. Их атаку, поддержала огнем одна легкая батарея. В перетянутых шинелях, с револьверами в руках, побежали вперед командиры. За ними, на ходу расстегивая подсумки и патронташи бросились бойцы. Однако, из-за сильного огня, сбить красных с позиции не удалось. К ним даже невозможно было приблизиться. Тогда, белые 43-й Верхнеуральский полк и 11-й Уральский егерский батальон с одной легкой батареей, двинулись в обход слева красной позиции, выходя на дорогу в километре позади нее. Маневр был практически уже успешно завершен, когда белые стрелки-верхнеуральцы и егеря, наткнулись на стоявший здесь в резерве красный 228-й Карельский полк. Заметив противника, два красных батальона бросились в контратаку и отбросили белых. При этом красноармеец 5-й роты 228-го полка Шайханисламов Гибдрашит, первым бросился в атаку и увлекая за собой роту, шел впереди. А красноармеец 6-й роты Лезик Мингардт Андреевич, был ранен шрапнелью в голову, но остался в строю до конца боя. Бой во многом оказался неудачным для белых еще и потому, что целых два полка их дивизии, были вынуждены держать позиции у д.Калашной. Вследствии этого, охват красных оказался не глубоким и был совершен малыми силами. Лишь ближе к вечеру, 2-му Оренбургскому казачьему полку удалось из д.Носково, обойти правый фланг красных. Измотанные беспрерывными боями красные полки, узнав о появлении казаков у себя в тылу, оставили свою удобную позицию и отошли на 5-6 километроввосточнее д.Хутора. По донесению комбрига, к этому времени, в полках выбыло до 60% комбатов, 75% командиров взводов и рот, 40-80% отделенных командиров. В д.Хутора в резерве остановился 228-й Карельский полк. Остальные части Ижевской дивизии и 44-й Кустанайский полк весь день простояли в с.Лопатки и д.Носково. Их потери, так же были большими. По докладу военной контрразведки, за период с 10 по 20 сентября 1919 года, только один 41-й Уральский полк, потерял убитыми и раненными 16 офицеров и 150 солдат.

Таким образом, в этот день, под натиском белых, части красной 26-й дивизии попятились на всем своем фронте. В оперативной сводке штаба 5-й армии, успех противника объяснялся «…чрезвычайным переутомлением частей…», а так же тем, что «… белая конница все время совершает набеги в тыл полков и тем держит их в состоянии постоянного чрезвычайного напряжения». Специальной директивой, командарм Тухачевский потребовал от всех дивизий, немедленно восстановить утраченное накануне положение и развивать наступление далее на села Бол.Кривинское, Головное и Моршиху. При этом основной удар, в отличии от прежних директив, должен был наноситься не в полосе железной дороги, а на правом фланге армии, вдоль петропавловского тракта. Одновременно, для пополнения поредевших частей, 20 сентября 1919 года, в прифронтовой полосе 26-й дивизии, началась мобилизация в армию крестьян Саламатовской волости. Несколькими днями ранее, были мобилизованы 456 крестьян Лебяжьевской волости. Многие из них, добровольно уходили с отступавшими красными частями, опасаясь расправ и грабежей со стороны возвращавшихся белых.

Фото: красноармеец-доброволец Подрыванов А.А. (снимок из коллекции Байдарского школьного музея).

Так, из села Макушино с красными при отступлении добровольно ушло около 20 крестьян, в том числе Симанов Никита Протасович. Из д.Копай отступило 12 человек. Много крестьян ушло с красными из д.Умрешево, в том числе: Середкин Николай Ларионович, Середкин Алексей Трофимович, Середкин Иван Игнатьевич, Авелин Савелий Конович, Пищилин Трифон, Тылик Сидор Абрамович. Из д.Моховое отступили Пустовалов Семен Макарович, Степанов Владимир Климович, Цепулин Василий Иванович с 15-летним сыном Иваном, Панин Влас Алексеевич, а Родионов Максим Васильевич и Сергеев Василий Поликарпович добровольцами вступил в Красную Армию. Из с.Суслово с красными ушли Тишков Семен Нестерович и Суслов Сафон Петрович, из д.Чебаки – Григорьев Иван. Особо много беженцев и добровольцев в Красную Армию дала Куреинская волость. Так, из  д.Серебрянное с отступавшими красными полками ушли: Кулемзин Терентий Архипович, Кулемзин Николай Архипович, Полухин Прокопий Андреевич, Вешкурцев Данила Алексеевич, Субботин Петр Никифорович, Субботин Елизар Никифорович, Субботин Григорий Никифорович, Субботин Никифор Никифорович, Сидоренко Сергей Иванович. Добровольцами вступили в красные части из д.Серебряное: Мосиенко Дмитрий, Банных Андрей Филиппович, братья Мартышины Василий и Андрей Петровичи, братья Горбуновы Ефим и Кирилл Георгиевичи. С обозами отступили к Кургану крестьяне-серебрянцы: Горбунов Георгий, Горбунов Федор Георгиевич, Горбунов Андрей Георгиевич, Горбунов Михаил Георгиевич, Горбунов Петр Михайлович, Горбунов Ефим Захарович, Горбунов Андрей Захарович, Смирнов Петр Филиппович, Рощин Антон Ефимович, Муравьев Михаил Петрович, Епимахов Иван Гордеевич, Артюхов Федор Степанович, Кулемзин Федор Тихонович, Савельев Федор Кузьмич, Сорокин Сергей Никитич. Из д.Байдары, в Красную армию, в основном в 233-й Казанский полк, вступили крестьяне А.Е.Крылов, братья Колмаковы Григорий и Василий, Плеханов Василий Тимофеевич, Уфимцев Ефим Николаевич, Подрыванов А.А, Козлов М.К, Охохонин С.М, Осадчих А.С, Подрыванов Ф.Е, Черкасов К.. Из крестьян деревень Песьяное и Маньчжуровки, вступило добровольно в красную армию более 50 человек, много было добровольцев из д.Сухмень и из Чернавской волости. Опасения крестьян о грядущих с приходом белых расправах, были небеспочвенны. По хранящимся в Перволебяжьевской школе воспоминаниям Ивановой Марины Григорьевны, их дом в д.Якунино был белыми полностью разорен, скотина вся угнана, а ее дед был застрелен, так как не хотел отдавать скотину. В результате, многие местные якунинские крестьяне присоединились к красным. После прихода белых, некоторых из этих мужиков арестовали и расстреляли за озером. По докладу штаба 26-й красной дивизии, за прошедший день, ее частями было взято пленных и перебежчиков: 29 солдат – из 41-го Уральского, 10 – из 42-го Троицкого, 7 – из 44-го Кустанайского, 14 – из 25-го Екатеринбургского, 9 – из 26-го Шадринского, 7 – из 28-го Ирбитского, 24 – из 27-го Камышловского, 19 – из 43-го Верхнеуральского, 13 – из 49-го Сибирского, 3 – из 2-го Самарского, 26 – из 51-го Уржумского полков,  7 – из брошенной в бой саперной роты. В сандив 26-й дивизии, за день поступил 121 раненный (145).

Рисунки: фуражки чинов Сибирских стрелковых дивизий: 1) Нижних чинов всех родов войск; 2) Офицерская – стрелковых частей; 3) Офицерская – артиллерийских, инженерных и технических частей; 4) Офицерская – чинов штаба; 5) Офицерская – егерских частей. Петлицы: 1) В стрелковых частях; 2) В штабах; 3) В артиллерийских, инженерных и технических частях; 4) В егерских частях, Нарукавные нашивки чинов Сибирских стрелковых дивзий: 1) Генералов; 2) Штаб-офицеров; 3) Обер-офицеров; 4) Унтер-офицеров (Реконструкция - А.Каревского с сайта www.kolchakiya.narod.ru).

21 сентября 1919 года, полки красной 3-й бригады Рахманова, вновь получили распоряжение наступать на д.Баксары и станцию Лебяжье. Утро на участке бригады началось спокойно. Высоко-высоко по небу плыла стая журавлей и таяла, на глазах закинувших к небу головы бойцов, в ласковой утренней синеве. За ночь, красноармейцы 185-го Шуйского полка оставили д.Якунино и отошли к д.Слободчики. Один из их батальонов находился в д.Моховое. На рассвете, со станции Лебяжье, вдоль железной дороги на д.Слободчики, начали наступать белые 50-й и 51-й Сибирские полки. Местность вдоль железной дороги, по которой велось наступление, была совершенно открытая. Хлеба с полей убраны, остались только желтеющие стерни. Белая конница – Волжская кавбригада Нечаева и 4-й Оренбургский запасной казачий полк, выступили со стороны д.Лебяжье, в обход левого фланга красных, стараясь обойти их с северо-запада и выйти на ближайшую дорогу в тылу красных. Пехота же, должна была наносить удар в лоб. Командовавший атакой офицер, твердыми пальцами затолкнул в магазин маузера последнюю желтую головку патрона, поставил пистолет на боевой взвод. Погоны привычно, словно влитые, сидели на его плечах. Впереди, виднелась скромная церквушка на косогоре, а над зубцами далекого леса повисло багровое солнце. Подъехавший с ординарцами начдив Зощенко, влез на насыпь, чтобы лучше наблюдать. Красноармейцы 185-го Шуйского полка, заметив наступающие на них белые цепи подняли винтовки. Ловко провернулись затворы и, из-под щеколды упруго выскочили обоймы. Четыре в магазине, один в канале. «Трах!» – брызнули огнем ружейные стволы и пули рванули шинели у идущих навстречу стрелков. В прицелах стареньких «максимов» дрожали, плавно выгибаясь узкие рельсы. Поддерживая атакующую белую пехоту, по железной дороге двигался белый бронепоезд. От тяжелых ударов его мощных орудий сотрясаются вагоны, дрожат рельсы и гремит непрерывная пулеметная стрельба. Но вот с запада, из-за леса показался дымок и начал приближаться. И вот – близкий разрыв! Второй, третий, четвертый… Все чаще и ближе. А вот и что-то другое: к треску разрыва присоединяется еще новый звук, не то скрежет, не то звон. Что-то гулкое и ослепительно-белое влитает в машину. Сокрушив борт, разрывается со звоном. И сразу гаснет свет. Вздрогнул бронепоезд, стукнулись друг о друга буфера, и все скорее и скорее завертелись назад колеса. Это подошедший к месту боя «Красный Сибиряк», прямым попаданием сбил своего бронированного противника, заставив того отойти. Теперь, вся мощь подошедшего красного бронепоезда, обрушилась на атакующих сибиряков. Вскоре, снаряды начали ложиться около белых цепей. Стрелкам-сибирякам туговато, с винтовками им с бронепоездом не потягаться. Цепи залегли и не поднимаются. Около них, со страшным грохотом разрываются снаряды. После 3 часов боя, не выдержав орудийного обстрела, оба полка белой 13-й Сибирской дивизии стали отходить. Завидев это, комиссар 185-го полка Кочетов, поднял красноармейцев в контратаку. Внезапно, он услышал резкий свист пули и почувствовал удар в ногу. Он покачнулся и упал бы, если бы не поддержали подбежавшие стрелки. Разрезали голенище сапога – портянка была в крови. Тем не менее, не останавливаясь, красноармейцы вышли на позиции в3 километрахзападнее станции Лебяжье. В этом бою, был ранен председатель культурно-просветительской ячейки и полковой судья. В это же время, с юга к станции Лебяжье от д.Желтики, двумя колоннами подходил красный 184-й Костромской полк. Охватывая станцию с юго-восточной стороны, он без боя вышел на линию в1,5 километрахк югу от нее, где развернулся в боевой порядок. Красные цепи двинулись в атаку. До станционных построек оставалась буквально пара-тройка сотен шагов, когда настречу наступающим рвануло сильным артиллерийско-пулеметно-ружейным огнем. От неожданности красные цепи смешались и залегли. Но тут же, с запада показался домок. Это спешил к месту боя бронепоезд «Красный Сибиряк». Его стенки уже нагреты выстрелами, над площадками струится дымок пороховой гари, помятые фуражки, тряпье, патронные гизльзы разбросаны и перекатываются по железному полу. Вот уже ухнули оба его орудия. Под прикрытием этого огня, красноармейцы вновь поднимаются в атаку. Под их натиском, белые стрелки-сибиряки медленно начинают отходить на станцию. На ней, между прочим, так же стоял белый бронепоезд. Наметив отход, он усилил огонь. Черные пасти орудий злобно кашляли, бомбардиры дергали за шнуры и земля вздрагивала. Снаряды неслись с воем и свистом, заглушая все, и падая, взметали вверх разорванные глыбы земли. На станционной башне примостились на настланных досках офицер и солдат-телефонист. Они взбирались по железным ступенькам, идущим внутри башни. Вся станция отсюда была как на ладони. По железной дороге медленно катился красный бронепоезд, не прекращая артиллерийского обстрела. С юга виднелись цепи атакующей красной пехоты. Несколько раз они бросались в атаку, пытаясь ворваться на станцию, но ее окраины вскипали ураганным огнем укрепившихся здесь стрелков белой 13-й Сибирской дивизии. И залитые свинцовым ливнем, не выдержав нечеловеческого напряжения, красные цепи отошли по дороге на д.Слободчики, оставив на поле неподвижные тела. В этом бою, погибли красноармейцы Александр Азиядов и Евстафий Зубов. Всего же, за неделю боев, красные 184-й Костромской и 185-й Шуйский полки, потеряли только раненными – 260 человек и 98 заболевшими. Пока гремел этот бой, полки 3-й бригады Рахманова, двинулись на д.Баксары. С юго-запада, их движение обеспечивал направленный на помощь красный 229-й Новгородский полк. К вечеру, так и не вступая в бой, красные 232-й имени Облискомзапа и 234-й Маловишерский полки, остановились в4 километрахзападнее деревни на опушке леса. На правом их фланге, со стороны д.Калашной, двигался 233-й Казанский полк. Перед ними, на позиции в2 километрахзападнее д.Баксары расположились белые 2-й Самарский и 49-й Казанский (190 штыков) полковника Тарасова полки, которых поддерживало, вставшее на прямую наводку одно трехдюймовое орудие. Только так, огнем в упор, можно было сдержать, куда как более многочисленного противника. Перешедший в этот день к красным, стрелок из 51-го Уржумского полка рассказал, что в их полку, под командованием подполковника Тюленева, осталось всего лишь 4 роты, по 50-60 штыков в каждой и 3 пулемета на весь полк. Юго-западнее д.Баксары, прикрывая ведущую из д.Александровки дорогу, встали на позиции 1-й Волжский и 3-й Ставропольский полки. Прошедшие бои, буквально растворили то немногочисленное пополнение, что было в них влито. Так, стрелки-ставропольцы по прежнему насчитывали в своих рядах не более 100 штыков. Немногочисленным был и другой полк. Проникшие на станцию Макушино красные агенты рассказали, что видели там лишь обоз с патронами, тяжелую батарею из трех 6-дюймовых орудий из состава Уфимского тяжелого артдивизиона и одну легкую трехдюймовую батарею. Но никаких пехотных частей, ни каких пополнений, в белом тылу замечено так и не было.

На центральном участке, занимаемом 2-й бригадой Путны, утро началось спокойно. В полдень, красный 229-й Новгородский полк двинулся на помощь соседней 3-й бригаде и вскоре вышел на позиции в2 километрахот д.Баксары. Туда же, из д.Калашное на д.Речное, должна была наступать и белая 7-я Уральская дивизия горных стрелков. Но едва лишь она  выступила, как почти сразу же, на опушке леса в2 километрахзападнее д.Калашной у заимки Камышлово, белые наткнулись на окопавшийся красный 230-й Старорусский полк, встретивший их артиллерийско-ружейно-пулеметным огнем. Попытка белого 26-го Шадринского полка атаковать красных с фронта была отбита. В этом бою погиб старший унтер-офицер 26-летний Григорий Иванович Грехов, уроженец с.Троицкого Степановской волости Кунгурского уезда Пермской губернии. У красных был ранен командир роты Лаврентий Тискаев. Заметив, что правый фланг красных выдвинут вперед, белый начдив направил в обход его 28-й Ирбитско-Перновский полк. Одновременно, Самарский гусарский дивизион с 3 пулеметами, даже зашел красным в тыл. Вскоре, перед началом общей атаки, по красным позициям ударила белая артиллерия. Но не дожидаясь охвата, командир 230-го Старорусского полка Долгополов, снял своих бойцов с позиции и стал отводить полк, остановив его в2 километрахвосточнее д.Александровка. При этом, красная 8-я легкая батарея едва не попала в плен к белым кавалеристам. Батарея успела ускакать, бросив кухню. Без вести пропали, ушедшие для набирания воды ее повар Ярулин и ездовой Михаил Хайруллин, оба уроженцы Самарской губернии, Бугульминского уезда, Стерлитамакской волости, д.Устилово.

На правом фланге 26-й дивизии, на участке 1-й бригады Гайлита, с утра, белые 43-й Верхнеуральский и 42-й Троицко-Сибирский полки, под общим командованием полковника Добрянского, находились на позиции северо-западнее д.Худяково, между дорогами ведущими на д.Хутора и д.Калашное. Белые 41-й Уральский полк и 11-й Уральский конный дивизион стояли юго-западнее д.Худяково, а вся Ижевская дивизия и 44-й Кустанайский полк, расположились в резерве западнее с.Лопатки. Красные 226-й Петроградский полк занимал позиции на опушке леса, в7 километрахк востоку и юго-востоку от д.Хутора, правее дороги на д.Худяково. Левее дороги расположился красный 227-й Владимирский полк. В резерве комбрига, в деревне находились 228-й Карельский полк, 3-я Ржевско-Новгородская, 6-я легкая и 2-я тяжелая батареи. С утра, вся белая 11-я Уральская дивизия, с двумя легкими и одной гаубичной батареями, двинулась в район треугольника дорог, в6 километрахюго-западнее д.Калашная, с целью обойти справа и выйти в тыл красным позициям. Одновременно с фронта, нанося основной удар по правому флангу красных позиций, должна была наступать Ижевская дивизия, 44-й Кустанайский полк и 11-й Уральский егерский батальон. Они должны были сбить красных с позиций и отбросить их на обходную правую колонну. Впрочем, особого боя в этот день так и не произошло. В начавшейся перестрелке, был ранен командир взвода 227-го полка Михаил Михайлов. Вперед, в усиленную разведку, были направлены полторы сотни 2-го Оренбургского казачьего полка под командованием помощника командира полка Воротовова. Пройдя полями и перелесками, он вывел свой отряд к д.Хутора, где находился штаб красного комбрига Гайлита.

Развернув казаков в лаву, Воротовов начал демонстративное наступление на деревню, но был встречен сильным пулеметным огнем. Это комиссар отдельной саперной роты Иван Григорьевич Иванов, не растерявшись, организовал из саперов и обозников команду, с которой занял оборону. На ночь, казаки, ижевцы и стрелки-уральцы остановились в лесу. Ночной бивак, казалось весь слит из стали и огня. Повсеместно разведенные костры отражаются на стволах ружей, на гранях и лезвиях штыков. Палатки и шалаши из ветвей и соломы, протянуты между длинными стальными заборами из винтовок. Молчаливо-грозно стоят орудия. Сидевшие возле костров солдаты, из-под ладоней порой всматривались в темноту, вспугнутую фырканьем коней, лязгом стремян и оружия. За день, в сандив 26-й дивизии поступило 170 раненных. В дивизию, наконец-то прибыли сформированные в тылу 1-я Путиловская и 2-я Симбирская конная батареи 1-го легкого артдивизиона, а так же приехал новый 26-летний начдив Генрих Христафорович Эйхе (прим.30). Это был уроженец г.Рига, из семьи рабочего. Он окончил Рижское коммерческое училище (1914) и Петергофскую школу прапорщиков (1915), командовал ротой, дослужился до звания штабс-капитана. После Февральской революции 1917г, был избран членом полкового комитета, а затем председателем Военно-революционного комитета 245-го пехотного полка, членом Совета солдатских депутатов 10-й армии. Был членом коллегии по формированию Красной Гвардии и участвовал в подавлении мятежа Польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. В марте 1918г добровольно вступил в Красную Армию, командовал полком, а затем бригадой. Кроме того, на станцию Варгаши, к бронепоезду «Красный Сибиряк» был направлен прибывший из Челябинска 5-й воздухоплавательный отряд (146).

Фото: Г.Х.Эйхе.

22 сентября 1919 года, командарм Тухачевский, вновь потребовал от всех частей своей армии перейти в наступление. Конкретизируя его приказ, вновь назначенный начдив Г.Х.Эйхе, поставил бригадам задачи наступать на д.Худяково – с.Лопатки, дд.Песьяное – Требушинное и дд.Баксары – Бол.Островное. О том, что части 5-й армии измотаны и просто не в состоянии выполнить приказ, никто не желал и думать.

На участке 3-й бригады Рахманова, с утра, внезапно исчезла всякая связь с соседней красной 27-й дивизией. Не успели красные части даже приступить к исполнению последнего приказа о наступлении, как сами оказались под ударом. Стоявший на орудийной башне бронепоезда «Красный Сибиряк» его командир Рожнов, весь в кожаном обмундировании, перетянутый ремнями, заметил в бинокль, как в д.Перволебяжье вошла белая тяжелая батарея. Крупные артиллерийские кони тянули гаубицы. Орудия встали на позицию и вскоре, навстречу «Красному Сибиряку» понеслись тяжелые гаубичные снаряды. Взрывы засыпали бронированные площадки осколками и мелким щебнем. Одновременно, из д.Перволебяжье по дороге на д.Моховое (Кукушкино) вышло четыре эскадрона белой конницы. Это были, вновь прибывшие в 3-ю Симбирскую дивизию – Отдельный конно-егерский дивизион (2 эскадрона, 158 сабель) и Башкирский эскадрон (100 сабель). 1-й эскадрон конно-егерей, был сформирован из добровольцев, 2-й – из Челябинского, Курганского и Петропавловского учебных эскадронов. Ожидалось еще прибытие и 3-го эскадрона. За ними двигались Егерский батальон Штаба 3-й армии и Эткульский пеший казачий полк. Вскоре, обогнув озеро Бол.Горькое, они уже стали выходить на раз.Кравцево, что в 2-3 километрахзападнее д.Слободчиково. Окутываясь дымом и вспышками выстрелов, бронепоезд «Красный Сибиряк» открыл огонь по обходящим, но из-за лесистой местности, надежно накрыть противника не мог. Тогда, окутавшись паром, тяжело пыхтящий бронепоезд, с погнутым от осколков снарядов железом, стал отходить за разъезд у д.Слободчиково. Вскоре, у командира бронепоезда, пропала связь со стоявшим в деревне красным 185-м Шуйским полком, а вернувшиеся разведчики донесли, что белые уже вошли в д.Моховое (Кукушкино), где разобрали железнодорожные пути в километре восточнее нее. Опасаясь быть отрезанным, «Красный Сибиряк» стал отходить на станцию Варгаши. По дороге, его обстреляли из д.Моховое, по которой он открыл ответный огонь. Во время этого обстрела, пулей был убит 36-летний крестьянин из д.Моховое – Георгий Иванов.

Прибыв на станцию, Рожков вышел из-под бронированного колпака командирской рубки. Только теперь, стоя у еще не остывшей пушки, перед толпой вооруженных матросов, красноармейцев и жителей поселка, затянутый весь в кожу с ремнями крест-накрест, он внезапно, с отчетливой ясностью понял – это прорыв, и их отход, обнажил фланг всей бригады Рахманова. И действительно, теперь под ударом наступавших белых оказалась д.Слободчиково. Вперед в атаку, пошел Егерский батальон Штаба 3-й армии. Это была устойчивая и боеспособная часть, лишь недавно прибывшая на фронт и не измотанная еще боями. Цепи егерей развернулись для атаки. Впереди их, лично шел комбат подполковник Преснов. Офицер выглядел как на картинке: в лаковых сапогах, в лайковых перчатках, туго обтягивавших руки, в лихо закинутом башлыке, в золотых погонах. Стоявший в д.Слободчиково красный 185-й Шуйский полк, в котором накануне вышли из строя все пулеметы и орудия в батарее, не принимая боя стал отходить на д.Плоское. Находившийся здесь же красный 184-й Костромской полк, двинулся отступать вдоль линии железной дороги на д.Моховое (Кукушкино). Преследуя отступающих, егеря лихим налетом выбили 185-й Шуйский полк из д.Плоское. При этом, среди красноармейцев возникла паника и они в беспорядке побежали по дороге на д.Моховое (Кукушкино), бросая повозки, ящики со снарядами, два пулемета «максим». Этим маневром, егеря не понеся потерь, вышли в тыл частям красной 3-й бригады у д.Баксары. Тем временем, штаб армии узнал об отходе 1-й бригады 27-й дивизии на д.Камышное и о прорыве белых в районе д.Слободчики. Командарм Тухачевский потребовал от начдива Эйхе, немедленно атаковать прорвавшихся белых в северном направлении, а частям 27-й дивизии атаковать по сходящемуся направлению на юг. Исполняя приказ, комбриг Рахманов отдал распоряжение стоявшему в резерве в д.Речное красному 234-му Маловишерскому полку Попкова, вместе с двумя орудиями 5-й Тверской батареи, перейти в д.Слободчиково, откуда наступать на станцию Лебяжье. Однако, ничего из задуманного предпринять не удалось. Белые усилили давление на фронте, сковав красные части и не дали возможности комбригу Рахманову, выделить силы для ликвидации обхода. Связи с откатившимися на север частями 27-й дивизии так же не было. Едва комбригом был отдан приказ о переброске, как в наступление от д.Баксары перешли белые части 1-й Самарской дивизии. В3 километрахот нее по дороге на д.Речное, они столкнулись с красными полками. Бои, бои, бои… Один день похож на другой. Вокруг одних и тех же, уже набивших оскомину деревень. И вот уже снова, идут немногочисленные колонны по бескрайнему полю. Приближаются к опушке леса. Вдруг, среди говора людей, прожужжала шрапнель и высоко впереди, разорвалась белым облачком. Ясно донеслась частая стрельба с опушки, заливчато захлопал пулемет. Целых три красных полка – 232-й имени Облискомзапа, 233-й Казанский и 229-й Новгородский, противостояли немногочисленным белым стрелкам. Развернувшись цепью, белая пехота пошла по черной пашне. Чуть-чуть зеленеют остатки нескошенной травы. Солнце блестит на штыках. Цепь ровно наступает по пашне. Пиу…пиу…  – долетают все более частые пули. Вот уже недалеко опушка леса. Вот и первые деревья. Среди них видны свежевырытые окопы, валяются винтовки, патронташи, брошенное пулеметное гнездо. Красные не выдержав отхлынули с позиций. Но бой еще не закончился. Несколько раз, подгоняемые комиссарами, полки 3-й бригады Рахманова пытались перейти в контратаку, но встречаемые каждый раз ураганным огнем, в итоге не выдержали и откатились на опушку леса в5 километрахот д.Баксары по дороге на д.Речное. В бою был ранен комиссар 2-го батальона 232-го полка.

После полудня, стрелки 1-й Самарской дивизии залегли левее дороги. Напротив них, перед опушкой леса расположились красные. Правее дороги, раскинулся цепью один из полков белой 13-й Казанской дивизии. Еще один ее полк, двинулся на д.Желтики, чтобы обезопасить наступавших от удара во фланг с той стороны. Вскоре, он подошел на2 километрак деревне. И вот тут то, известие о взятии белыми егерями дд.Слободчики и Плоское, в корне изменило всю ситуацию. Под угрозой удара с тыла, комбриг Рахманов отдал своим полкам приказ об отходе. К ночи, части его бригады отошли на линию дд.Копай, Корнилово и Щучье. При этом, красный 229-й Новгородский полк, обеспечивая правый фланг бригады Рахманова и ничего не зная об ее отходе, направил в разведку под д.Баксары 6-ю роту под командованием Мякишева. Двигаясь вперед, красноармейцы внезапно натолкнулись на роту противника. Рассыпавшись в цепь, стрелки начали перестрелку и постепенно, стали теснить белых. Пока шел этот бой, целый батальон белых заходил с юга во фланг наступавшим. Своевременно узнав об этом, комбат Нольман приказал Мякишеву со своей 6-й ротой, ударить в тыл и фланг обходящих его белых. Увидя красноармейцев у себя в тылу, белый батальон запаниковал и начал разбегаться. Было взято 70 пленных, 1 пулемет и 2 воза винтовок. К вечеру, 229-й Новгородский полк, под командованием легко раненного в этот день, но оставшегося в строю Никольского, отошел в д.Банниково, где остановился на ночлег. Бойцы расположились по избам, наступила тишина. Слышно лишь, как лошади во дворах хрустят прошлогодним овсом, фыркая, замирая, будто задумываясь и снова хрустя. Белые отступающих не преследовали. Итак, линия деревень Баксары – Речное, за которую почти две недели шли упорные бои, была наконец-то оставлена красными. По докладу штаба дивизии, в период с 10 по 22 сентября 1919 года, в боях в районе д.Баксары, части 3-й бригады Рахманова понесли следующие потери:

1) 232-й имени Облискомзапа полк – 25 убитых, 110 раненных, 28 пропавших без вести,

2) 233-й Казанский полк – 19 убитых, 213 раненных, 17 пропавших без вести, 9 эвакуированных,

3) 234-й Маловишерский полк – 16 убитых, 113 раненных, 10 пропавших без вести, 2 эвакуированных.

Кроме того, частями дивизии в этот период, были утеряны в боях 1 пулемет, 352 винтовки, 5 лошадей с седлами, 3 обозных лошади, 12000 патрон и 15 пулеметных лент.

Сражавшиеся на центральном участке, части 2-й бригады Путны, в этот день, вместо наступления через дд.Калашное и Песьяное на д.Требушинное, сами с утра оказались под ударом. Едва рассвело, как на красные 230-й Старорусский Долгополова и 231-й Сводный Кубасова полки, у д.Александровки, стали наступать части белой 7-й Уральской дивизии горных стрелков. В атаку пошли белые 26-й Шадринский, 27-й Камышловско-Оровайский и 28-й Ирбитско-Перновский полки. Их поддерживали огнем три легких и одна гаубичная (два 48-линейных орудия) батареи 7-го Уральского артдивизиона, открывшие огонь по деревне. Наблюдатели меняют прицел и в сторону красных несутся снаряд за снарядом. Поворот угломера, новый прицел, подается трубка шрапнели. Заряжающие срывают предохранительные колпаки снаряда и ключем, точно ставят шрапнельную трубку взрывателя. Красная артиллерия отвечает как-то вяло. Белые цепи наступают. Слышется глухой выстрел. Приближаясь, свистит снаряд… У каждого в голове – по нас, по нас… нет… перелет… С визгом и звоном взрывается граната, оставляя черное пятно вывороченной земли. Люди упали, встали, и цепь вновь движется. По давлением белых, полки 2-й бригады Путны отошли на2 километра, остановившись в8 километрахзападнее д.Калашной. Здесь, комбригу Путне удалось сгруппировать часть своих сил на левом фланге. Вскоре, поблескивая на солнце штыками, в правый фланг наступавшим белым, от ярко-желтой опушки леса двинулись черные густые цепи красноармейцев. Парировать их движение было нечем, все полки уже находились в боевой линии. Правый фланг белой 7-й Уральской дивиии горных стрелков стал отходить. Это вызвало отход всех остальных частей на несколько километров.

Полки остановились на позиции западнее д.Калашное. Это отступление, поставило в тяжелое положение соседнюю 11-ю Уральскую дивизию, которая не стала наступать, ссылаясь на сильный артиллерийский огонь по ее позициям. Тем не менее к ночи, из-за отхода соседей, комбриг Путна так же отдал приказ отступать. Всю ночь, двигались на запад красные части. Черная бархатная ночь, укутала тьмой людей, повозки, пофыркивающих, похрапывающих лошадей. Над головами бойцов опрокинулся ковш Большой Медведицы. При этом, за неимением прямых дорог, части 2-й бригады были вынуждены двигаться опасным фланговым движением. Но все прошло спокойно. К утру, 230-й Старорусский полк отошел через д.Хутора на с.Саломатное, а 231-й Сводный и 229-й Новгородский полки двинулись через дд.Немирово и Копай на д.Банниково.

Но особого успеха, удалось в этот день, добиться белым на участке 1-й бригады Гайлита. По плану начдива, ее полки должны были наступать через д.Худяково и с.Лопатки на д.Пеган, одновременно оказывая помощь соседней 5-й дивизии в ударе на д.Батырево. Однако с рассветом, белые 41-й Уральский и 42-й Троицкий полки, под общим командованием полковника Добрянского, сами начали наступать в промежуток между дд.Хутора и Немирово.

Главный же удар по д.Хутора, наносила Ижевская дивизия, атаковавшая с юга. Цепи ее стрелков двинулись по полю, наступая на позиции красного 226-го Петроградского полка. Подпустив их поближе, красноармейцы по приказу командира полка открыли огонь. Громыхая, проехала на позицию красная 6-я легкая батарея. И вот уже над атакующими, высоко в небе рвется белое облачко шрапнели. С хрипом, шуршаньем уходят вдаль снаряды. Там поднимается воронками земля. Ижевцы идут широко разомкнувшись. Визжат шрапнели, воют гранаты, с мягким пением летят навстречу пули.

– Цепь вперед!

Красная батарея гудит, бьет прямо по виднеющимся впереди белым цепям. Чаще, чаще… Вот они залегли, открыли огонь. Захлопали, словно рвутся вперед пулеметы. Маленькие фигурки белых солдат на поле падают, бегут, ползут, остаются неподвижно лежать на месте… Вот они уже начали отходить.

– В атаку, вперед! – раздается приказ командира.

По этому сигналу, весь красный 226-й Петроградский полк поднимается и двигается вслед за отступавшими ижевцами. И вот тут-то, у красноармейцев внезапно стали заканчиваться патроны. Одновременно, наблюдатели заметили, как в лес в тылу правого фланга наступавших втянулись казаки. Это была Усть-уйская сотня. Красноармейцы остановились и потребовали от командиров пополнить им боезапас. Тогда, комполка Богданов отдал приказ отходить обратно на старую позицию к д.Хутора, выдвинув уступом на правом фланге две роты и команду конной разведки. На хут. Потемкино (7 километровюжнее Хуторов), комбригом были выдвинуты из резерва еще две роты 228-го Карельского полка, чтобы не дать казакам обойти правый фланг.

Тем временем, подвезли боеприпасы. Пополнив патроны, красный 226-й Петроградский полк вновь двинулся по дороге на д.Батырево. Выйдя из леса и пройдя около1,5 километровпо открытой местности, командир полка заметил впереди белые цепи. Это были ижевцы. Они залегли прямо по опушке леса, но почти сразу же снялись с позиции и начали отход. Никто из красных командиров даже не задумался, почему противник, обычно славящийся упорством в бою, на этот раз так легко им уступил. Одновременно, было забыто основное правило тактики того времени, гласящее, что наблюдение за флангами, является необходимой принадлежностью всякого боевого порядка. Боковое охранение командиром красного полка Богдановым даже не было выслано. А между тем, именно там в лесу на правом фланге наступавших, незаметно затаились в засаде казаки. Когда, воодушевленные мнимым отходом ижевцев, красные цепи бросились за ними вперед, в этот момент и произошла трагедия. Из леса, во фланг и тыл, красноармейцев атаковала вся белая 2-я Оренбургская казачья бригада Бородина. Около 600 сабель, враз навалилось на 226-й Петроградский полк. Все произошло настолько неожиданно, что красный полк даже не успел перестроится. О его судьбе, узнали лишь от тех, кто смог вырваться из этой западни. Но таких оказалось немного. Высыпавший из лесу казачий отряд мчался в атаку с отчаянным «ура». Такой же боевой клич возник сзади, за спинами красноармейцев. Двойное «ура» с разных сторон грозным эхом повторялось где-то вдали. Вздымая густые тучи пыли, неслись казачьи полки по широкому полю. По знаку обнаженного клинка, сабельные сотни на разгоряченных после бешенной скачки конях разлетелись во все концы необозримого поля, охватив красный полк с тыла. Взмах клинка – и сотни рассыпались в лаву, оцепив огромную территорию зыбким подвижным ожерельем. Все случилось почти мгновенно. Ведь бой кавалерии – это мгновения, а успешный предшествующий маневр – верная половина успеха. Вспыхнула и тут же было сломлено небольшое сопротивление оказанное в начале атаки, часть красноармейцев была изрублена. Исход боя предопределили несколько минут, выигранных решительным и храбрым комбригом Бородиным. Недаром в уставах того времени подчеркивалось, что командир каваллерийского полка должен всегда сам вести свой полк в атаку. Весь 226-й Петроградский полк оказался в окружении и его бойцы стали складывать оружие. По свидетельству Воротовова в плен было взято 316 красноармейцев и пулеметы. К стоявшей на поле большой куче пленных, приблизилась кавалькада всадников. Впереди, на рослых сильных вороных конях, следовали комбриг в серой казачьей папахе, да двое командиров казачьих полков, выделявшиеся из всех кавалеристов завидной выправкой и бравым видом. Лишь незначительная часть красноармейцев, использовав еще не сомкнувшееся кольцо белой конницы, небольшими партиями бросилась к стоявшему где-то левее красному 227-му Владимирскому полку. Это было своего рода гонка, состязание пеших, задыхающихся людей, с бешено мчащейся казачьей конницей. Спаслись в основном те, кто имели лошадей. Стоявшие по соседству красноармейцы, конечно же слышали стрельбу за своим правым флангом, треск беспорядочных винтовочных выстрелов. Потом ветер донес захлебывающиеся очереди пулеметов. Вскоре все стихло. Но еще никто не подоревал о разгроме. Лишь затем, показались отдельные кучки беглецов, принесшие известия о страшном поражении. Из 900 человек, от полка уцелело не более 150-170 солдат и командиров. Среди них, был и обычный ездовой Ахматчин, который видя охватывающую полк конницу, на патронной двуколке бросился вперед и убив 3 казаков, прорвался через кольцо, вывезя свою наполненную патронами двуколку. В этом трагическом бою, без вести пропали уроженцы Игуменского уезда Минской губернии Козел Иван Ульянович и Морголин Зауман.

Остатки 226-го Петроградского полка были отведены в д.Покровка, откуда затем отошли в резерв в д.Дундино. Теперь, полк фактически необходимо было формировать заново. Нанеся врагу огромный урон, за время своей боевой истории, многие его бойцы и командиры, навсегда остались под могильными холмиками в уральских теснинах, поволжских и зауральских степях. После такой победы, основной удар белых пришелся на оборонявшиеся у д.Хутора красные 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки. Их поддерживали встав на позиции 3-я Ржевско-Новгородская, 6-я легкие и 1-я тяжелая батареи. Кроме них, в резерве комбрига в д.Хутора, стояли прибывшие маршевые роты пополнения, которые обеспечивали тыл. Развернувшись в цепи, белые ижевцы и стрелки-уральцы двинулись вперед. Бесконечные бои утомили бойцов. Несколько человек быстро шли вперед, большинство же двигалось вяло с винтовками наперевес. Но не выдержав даже и этого удара, красные 228-й Карельский и 227-й Владимирский полки откатились с позиции и отошли на2 километравосточнее д.Хутора. Их отступление, прикрывали огнем, все имевшиеся в распоряжении комбрига Путны батареи. Артиллерийский огонь красных был очень удачен. Над идущими белыми цепями, прямо над головами, все рвались и рвались снаряды. Красные пристрелялись – их шрапнель разрывается уже на уровне человеческого тела и немного впереди цепей. Лопнет белое облачко, и, как придавит цепь, – все падают. Сзади стон, кто-то ранен, сестра повела его под руку. Еще кто-то упал. Все чаще, со злым визгом рвутся шрапнели, все чаще падают идущие люди. Вот не выдержав огня, белые цепи залегли, бойцы наскоро окапываются руками. А над ними, низко, буквально на аршин от земли, с треском и визгом все лопаются шрапнели, и маленькое, густое белое облачко, расходится в большое, легкое, поднимается вверх. В этом бою, погибают 17-летний рядовой 1-й роты 2-го Ижевского полка Федор Степанович Черемных, уроженец Вятской губернии, Сарапульского уезда, Юринской волости, починка Старо-поповского, стрелок Яков Маркалов, а так же прапорщик той же роты 27-летний Степан Пименович Сутягин, уроженец Вятской губернии, Сарапульского уезда, Киясовской волости, починка Медвежьевскаго. Гибнут рядовые 41-го Уральского полка Майков Иосиф и Попов Георгий, рядовой 42-го Троицкого полка Гришаев Александр Иванович, 25-летний казак 5-го Оренбургского казачьего полка Гладышев Софоний Иванович, а так же житель села Лопатки 23-летний Федор Иванович Грулев. Позже, в перевязочном отряде, от ран умирают еще несколько ижевцев – офицеры Николай Якимов и Черемисов, рядовой Иван Пиманов. Всех их хоронят на церковном погосте в с.Лопатки. Выводя бойцов из-под губительного огня, части Ижевской и 11-й Уральской дивизий стали отходить на тыловую позицию в5 километрахсеверо-западнее д.Худяково. Скрывавшиеся среди перелесков красные разведчики наблюдали, как пехота белых и их артиллерия, смешавшись отходили по дороге. Штабы обоих дивизий остановились в деревне. Лишь к вечеру, вперед в разведку были направлены полсотни Усть-уйских казаков и сильный разъезд из 11-го Уральского егерского батальона. Они обнаружили, что д.Хутора красными оставлена. Фактически без боя, красные 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки отошли на д.Дундино. За день, 226-й Петроградский полк потерял 2 убитых, 13 раненных, 323 пропали без вести, были утеряны 1 пулемет «максим», 352 винтовки, 5 лошадей с седлами, 3 лошади обозных, 12000 патрон, 15 пулеметных лент в ящиках. Потери 228-го Карельского полка составили 2 убитых, 1 раненный, 2 дезертиров. Штаб начдива Эйхе остановился в д.Дубровное. На выезде из нее, раскинулся походный госпиталь дивизионного сандива. К большому шатру под флагом Красного Креста тянулась длинная солдатская очередь. Всего, за день сюда было доставлено 142 раненных (147).

Схема отступления 22 сентября 1919 года частей 26-й красной дивизии.

Таким образом, все попытки частей красной 26-й дивизии, в течении двух недель контратаковать противника не достигли успеха. Причиной этого, во многом стала разрозненность действий с красными частями 5-й и 35-й дивизий, действующих на правом фланге армии. Определенную отрицательную роль, сыграла и не налаженность связи между бригадами по фронту. Это в свою очередь, привело к несвоевременности перегруппировок и маневров. В результате, после двухнедельных упорных боев, линия обороны 26-й дивизии по с.Лопатки – д.Песьяное – д.Баксары, была уступлена.

К утру 23 сентября 1919 года, красные 185-й Шуйский и 234-й Маловишерский полки стояли севернее железной дороги в д.Щучье. Саму линию железной дороги прикрывал бронепоезд «Красный сибиряк». С юга от нее, в1,5 километрахвосточнее д.Позняково (Кузниково, Козино) стоял красный 233-й Казанский полк, а в д.Корнилово остановился 184-й Костромской полк. Отход красных частей 3-й бригады расстроил ее полки. В штабе комбрига Рахманова в д.Гагарье, скопилось около 400 красноармейцев, которые дезертировали из своих частей во время отхода. Моральное состояние красноармейцев было плохим. В 233-м Казанском полку до 30 бойцов совершили самострел и сознательно, своими же красноармейцами, был ранен один из командиров. Бригаду необходимо было срочно приводить в боевой порядок. В этот же день, приговором Ревтрибунала за дезертирство, троих красноармейцев из числа бежавших, приговорили к расстрелу. Остальные были отправлены обратно в полки. Постепенно управление стало восстанавливаться. Погибших в боях, похоронили недалеко от д.Гагарье, по дороге в сторону д.Дубровное. Сейчас эта могила, где как считалось похоронены 2 красноармейца, не сохранилась, так как была уничтожена при строительстве дороги.

На раз.Юрахлы, комбриг направил один из красных батальонов, а весь 232-й имени Облискомзапа полк, был двинут из д.Гагарье на д.Копай-2, которую занял к полудню, выбив конный разъезд белых в 60 сабель. Отойдя, белая конница вызвала огонь артиллерии, которая начала обстрел деревни. Одновременно, бронепоезд «Красный Сибиряк» двинувшийся вперед по железной дороги, наткнулся на стоявший в районе д.Кукушкино (Моховое) бронепоезд белых. Обе бронированные черепахи, непрерывно маневрируя, начали вести обстрел друг друга. Ближе к вечеру, продолжая начатое накануне наступление, белые 11-й Сенгилеевский и 12-й Икский полки, а так же 3-й Симбирский егерский батальон, начали наступать на красный 233-й Казанский полк у д.Позняково (между д.Щучье и раз.Юрахлы). Рассыпавшись цепями, белая пехота двинулась в атаку. Ее поддержали огнем два скорострельных орудия. Бой шел отчаянный. Мигают ленты огней, трещат винтовки, гулко хлопают пулеметы, зловеще ухает артиллерия. Белые цепи все ближе и ближе подвигаются к деревне. Оказавшись в невыгодном положении, красный 233-й Казанский полк отходит за д.Поздняково, где перегруппировавшись на хороших позициях, вновь переходит в контратаку. Теперь, уже не выдерживают белые симбирцы. Теряя пленных они отходят. Зашедшие в этот день в д.Речное, под видом крестьян, сотрудники разведотдела 26-й дивизии, узнали со слов крестьян, что при занятии деревни, белые захватили в плен не успевших отойти 8-9 красноармейцев. В этот же день, в штаб генерала Каппеля, из тыла прибыли 74 добровольца.

На участке 2-й бригады Путны, красный 230-й Старорусский полк Кубасова, при поддержке прибывшей к нему 2-й Симбирской конной батареи, занимал позиции в2,5 километрахвосточнее д.Саламатной. 231-й Сводный полк Долгополова, с прибывшей к нему 1-й Путиловской батареей, занимал позиции в2 километрахвосточнее д.Банниково (Зарубино). Позиции обоих полков были выгодны для обороны, позволяя вести взаимный перекрестный огонь. Правда, из приданной бригаде артиллерии, в 7-й Ленинской и 8-й легких батареях, из-за поломок, выбыло уже по 2 орудия в каждой. В резерве бригады в д.Саламатной стоял красный 229-й Новгородский полк Кочеткова с 7-й Ленинской батареей. Штаб комбрига Путны расположился в д.Строевое. Ночь на ее участке прошла спокойно. На рассвете, 7-й Уральский егерский батальон и Самарский гусарский конный дивизион налетом заняли оставленную д.Александровку. Стоявший там конный разъезд красных, ушел в сторону д.Речное. За авангардом, по двум дорогам, в деревню вошла вся 7-я Уральская дивизия горных стрелков, после чего самарские гусары ушли в разведку на дд.Саломатное и Копай.

На участке 1-й бригады Гайлита, красные 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки. С 6-й легкой батареей, занимали позиции в 7-8 километрахвосточнее д.Дундино. Красноармейцы-владимирцы стояли южнее дороги из д.Дундино в д.Хутора, упираясь правым флангом в оз.Долгое, а бойцы-карельцы стояли левее их, занимая участок до д.Саламатной. Приданная их бригаде 1-я тяжелая батарея, получила накануне одну 6-дюймовую гаубицу и встала на позицию западнее деревни. Красная 3-я Ржевско-Новгородская батарея, вместе с остатками 226-го Петроградского полка находились в д.Дундино. День прошел спокойно, противник на участке бригады не появлялся. Белые 11-я Уральская и Ижевская дивизии, а так же 2-я Оренбургская казачья бригада, с утра прошли д.Немирово и заняли д.Хутора, где остановились не предпринимая никаких попыток преследования. Вперед на разведку, была выслана Усть-уйская сотня. Ее казаки встретили красный разъезд и после перестрелки захватили одну лошадь. Всего за день, частями 26-й дивизии были взяты в плен: 7 солдат из 43-го Верхнеуральского, 5 – из 27-го Камышловского, 7 – из 1-го Волжского, 44 – из 50 Сибирского, 31 – из 51 Уржумского, 4 – из 49-го Сибирского, 5 – из 50-го Арского полков, 13 – из саперной роты и 18 – из егерского батальона. В дивизионный сандив поступило за день 34 раненных (148).

Положение в тылу в это время, было не менее тревожным. Доходили слухи о каком-то брожении и едва ли не восстании, в нескольких татарских волостях южнее станции Шумихи. В Катаевской волости были замечены белые агитаторы и башкирское население готовилось к выступлению, а в Карасьевской волости обнаружено «настоящее белое гнездо». Дело дошло до того, что в д.Торгульской, трое белых офицеров объявили мобилизацию в создаваемый повстанческий отряд. На собрании жителей здесь, были избраны делегаты на общее совещание населения волости.

В штабе 26-й дивизии тревожно. На столе управделами стоял «максим», около него возятся пулеметчики из комендантской команды. Возле дверей молчаливые часовые, через форточку с улицы шли провода к двум полевым телефонам. Необходимо было срочно исправить пошатнувшееся положение на фронте и 24 сентября 1919 года, начдив Эйхе наметил план общего наступления своей дивизии. Было решено, что 1-я бригада Гайлита, при поддержке 3-й и 6-й легких, 1-й и 2-й тяжелых батарей, с утра начнет наступать на деревни Хутора, Немирово и Александровку. Одновременно, 2-я бригада Путны, при поддержке 26-го кавдивизиона и конного партизанского отряда, 1-й и 2-й легких батарей, ударит через д.Покровка (8 километроввосточнее д.Копай-2) на д.Речная. Красная 3-я бригада Рахманова, при поддержке 4-й и 5-й легких батарей, а так же двух батарей 21-й дивизии и бронепоезда, должна была наступать севернее железной дороги на деревни Желтики, Слободчики и Моховое (Кукушкино). Таков был общий план.

Утро 24 сентября 1919 года, на участке 3-й бригады Рахманова началось по прежнему в тишине. Белых не было видно. Лишь у д.Щучье, а так же на участках 233-го и 185-го полков появились небольшие белые разведки, но были тут же, рассеяны огнем сторожевого охранения. По замыслу комбрига, красные 184-й Костромской и 233-й Казанский полки, должны были наступать на д.Плоское. Однако, едва красноармейцы двигавшегося в авангарде 184-го полка, выступили из д.Корнилово, как в 6-7 километрахпо дороге на д.Плоское, их разведка наткнулась на наступающих навстречу белых. В4 километрахот д.Корнилово, весь 184-й Костромской полк занял позицию и вступил в бой. Его атаковала белая 13-я Казанская дивизия и Егерский батальон штаба 3-й армии. Ведя бешенную стрельбу, белые стрелки то и дело, с трудом открывая затворы раскаленных винтовок, вытаскивали из подсумков очередную обойму, деловито заправляли ее в магазинную коробку и продолжали стрельбу. Егеря наступали. Уже был ранен, шедший впереди цепей командир их батальона подполковник Преснов и в командование стрелками вступил капитан Покровский. На помощь товарищам, из д.Корнилово спешно выдвинулся батальон 185-го Шуйского полка.

Тем временем, красный 233-й Казанский полк, должен был под прикрытием бронепоезда «Красный Сибиряк», вести наступление вдоль железной дороги на д.Слободчиково. Однако, полк так и не успел выдвинуться. Опередив его, белые сами начали наступление на д.Козниково. Под оханье орудий и клекот ружейной перестрелки, открыв сильный артиллерийский огонь с бронепоезда и батарей, в атаку на красные позиции двинулись белые 11-й Сенгилеевский (90 штыков, 3 пулемета) и 12-й Икский (79 штыков, 4 пулемета) полки, а так же 3-й Симбирский егерский батальон (150-200 штыков, 3 пулемета). Наступающих поддерживали огнем 12 легких орудий 3-го Симбирского артдивизиона и две 48-линейных (122-мм) гаубицы из приданной дивизии Отдельной тяжелой батареи штаба 3-й армии. В резерве начдива находился Эткульский пеший казачий полк (250-300 штыков, 10 пулеметов). Таким образом, на узком участке, фактически наступала вся 3-я Симбирская дивизия, по своей численности напоминающая скорее усиленный батальон. И хотя все ее полки, напоминали скорее роты, зато поддерживающих их орудий было более чем достаточно. Бороздя небо, со свистом и шуршанием летят, и высоко рвутся огни шрапнели. Где-то поблизости заливаются пулеметы. Совсем над головой атакующих жужжат пули. От них, хочется упасть и глубже втиснуться в кочковатое поле. Прижимаясь лицом к грязной земле лежат в цепи красноармейцы. Пять часов сражался красный 233-й Казанский полк под ураганным огнем, обороняя деревню до последней возможности. В бой были брошены даже нестроевые обозники. На помощь ему, из д.Щучье выступил 234-й Маловишерский полк, который должен был ударить во фланг белым, а так же двинулся 185-й Шуйский полк (без одного батальона). Вот этот последний и подвел всех. Едва оказавшись под ударом белых, бойцы его 1-го и 2-го батальонов, самовольно снялись с позиции и в панике разбежались, оголив весь левый фланг сражающегося 233-го Казанского полка. Из всего 185-го Шуйского полка осталось лишь около 50 человек. Под командованием комбатов Костылева и Трепалина, они прибыли к штабу 233-го полка. Узнав о случившемся, его командир Марк Борисович Мейерсона, буквально остолбенел. Высланная разведка донесла, что белые, используя бегство красноармейцев-шуйцев и при поддержке своего бронепоезда, уже заняли перешеек у озера западнее д.Козниково. Эта деревня находилась восточнее двух озер. Заняв выгодное положение на перешейке, белые фактически отрезали красному 233-му Казанскому полку путь отхода. Бронепоезд «Красный Сибиряк», который должен был оборонять фланг полка на железной дороге, так же почему-то отошел. Решение надо было принимать быстро. Где находится командир разбежавшегося 185-го полка было неизвестно, связи со 184-м полком так же не было. Приказав своим бойцам сниматься с позиции, Мейерсон повел 233-й полк к линии железной дороги. Их отход прикрывала бившая прямой наводкой 4-я Смоленская батарея. Приседая и откатываясь назад, орудия изрыгали смерчи пламени, не давая белым солдатам приблизится к отступающим. Но в самый критический момент, когда белые обнаружили, что 233-й Казанский полк сменил направление движения, на батарее закончились снаряды. Теперь уже, отходившие по линии железной дороги красноармейцы, прикрывали растянувшиеся свои обозы с раненными и больными, а так же орудийные запряжки. Здесь же в цепях, руководя и подбадривая бойцов, ехал и командир полка Мейерсон. За время отхода под ним убило две лошади. Белые стрелки-симбирцы наседали, не давая оторваться от них, и захватили отставшую часть красного обоза. С большим трудом и потерями, ведя непрерывный бой, 233-й Казанский полк отступил на позиции в3 километрахзападнее д.Козниково, где остановилмя и раскинул свои цепи по обе стороны вдоль железной дороги. Затем, он отошел к д.Васильки. Только здесь, удалось оторваться от преследования белых и восстановить связь с соседним 184-м Костромским полком. По докладу командира, после этого боя, в 233-м Казанском полку осталось всего лишь 120 штыков. Здесь же, в д.Васильки стал собираться и разбежавшийся 185-й Шуйский полк. Шедший на помощь из д.Щучье красный 234-й Маловишерский полк обнаружил, что белые уже фактически вышли ему в тыл. Держаться далее на позиции у д.Щучье было невозможно, а отойти в порядке нельзя, так как отходу препятствовал выехавший в тыл и занявший удобную позицию белый бронепоезд. Тогда, командир 1-го батальона Бажуров со своими красноармейцами, двинулся в обход белого бронепоезда, заставив того отойти.

В бою был ранен комиссар 2-го батальона Григорий Гвоздев. Лишь после этого, очистив путь отхода от белого бронепоезда, весь красный 234-й Маловишерский полк смог, в уже наступившей темноте начать отход, отступив на позиции в километре западнее д.Щучье. А где же был в это время «Красный Сибиряк»? Почему он, фактически бросил свою позицию? Еще днем, красный бронепоезд на станции Варгаши, заметили пролетавшие на аэроплане белые пилоты – штабс-капитан Муромцев и летчик-наблюдатель Вощило. Их «Сопвич», снизившись атаковал бронепоезд и стоявший на путях эшелон из 30 вагонов. Одну за другой, летчики сбросили три бомбы, но серьезных повреждений, нанести так и не удалось. Однако к вечеру, «Красный сибиряк» отошел на раз.Утяк, где стал вести перестрелку с белыми бронепоездами «Забияка» и «Тагил». Одновременно, сильный бой гремел и южнее железной дороги. Здесь с утра, ударили белые орудия на участке красного 232-го имени Облискомзапа полка у д.Копай-2. Вскоре, показались наступающие цепи белой 1-й Самарской дивизии и 49-го Сибирского полка. С боем, красноармейцы отошли на километр западнее деревни. Сюда к ним на помощь, подошел красный 231-й Сводный полк. Перейдя в контрнаступление, оба полка отбили обратно д.Копай-2. Продолжая наступление, 231-й Сводный полк двинулся дальше. Сильный бой начался между дд.Копай-1 и Копай-2. Тесня белых, красноармейцы после сильного боя заняли д.Копай-1. И вот тут-то, внезапно, в 231-м Сводном полку стали заканчиваться патроны. Преследовать отступающих белых оказалось невозможно. Кроме того, белая конница неоднократно нападала на фланг красной цепи. Не имея возможности оказывать сопротивления и продолжать бой, красноармейцы 231-го полка оставили занятую ими д.Копай-1 и начали отход на д.Копай-2. В этом бою, был ранен командир 1-го батальона 231-го полка Муравьев и военком  2-го батальона Клирасов. Преследуя отступающих красноармейцев, белые 1-я Самарская дивизия и 49-й Сибирский полк подошли к д.Копай-2. Развернувшись в цепи, они начали наступать на находившийся на северной окраине деревни красный 232-й имени Облискомзапа полк. Белым удалось оттеснить его красноармейцев, на километр западнее деревни. Бой оказывался фактически проигранным. И тогда, на помощь был направлен батальон 229-го Новгородского полка. С его подходом, красные 231-й Сводный и 232-й имени Облискомзапа полки перешли в контратаку и вновь выбили белых из д.Копай-2, взяв пленных из 1-й Самарской дивизии. Из-за наступившей темноты, дальнейшее преследование пришлось прекратить и части белых 1-й Самарской дивизии и 49-го Сибирского полка остановились западнее д.Копай-1.

Схема боевых действий 1-й и 2-й бригад 26-й дивизии 24-25 сентября 1919 года (из статьи Гайлита «Ночные действия», с.66).

На центральном участке 2-й бригады Путны, чей штаб остановился в д.Строевой, с утра 24 сентября 1919 года, красный 230-й Старорусский полк Кубасова выступил через д.Мал.Покровку (Хохлы, в 3-4 километрахсеверо-западнее д.Хутора) на д.Речное, по дороге идущей севернее д.Немирово. За ним в резерве, двигался батальон 229-го Новгородского полка. Бой начался в4 километрахзападнее д.Покровки. Красноармейцы 230-го полка сбили передние цепи белых, после чего двинулись вперед, имея связь вправо с 228-м полком. Вскоре, деревня Покровка была ими занята. При этом, были взяты пленные из 25-го Екатеринбургского и 44-го Кустанайского полков. Однако к вечеру ситуация измениласб. На участке 230-го Старорусского полка начался сильный артиллерийский бой. Белая артиллерия хорошо пристрелялась к д.Малопокровке и занимавшим ее красным цепям, заставив их оставить деревню и отойти на новую позицию в 1-1,5 километрахзападнее нее.

Основное внимание в эти дни, было приковано к участку 1-й бригады Гайлита. Чтобы не допустить прорыва линии фронта на стыке 26-й и 27-й дивизий, что означало бы полное поражение красных частей, командарм Тухачевский решил нанести удар по левому флангу белых, взяв их в клещи в полосе железной дороги. Для этого, комбриг Гайлит получает задачу, наступать полками своей бригады на северо-восток, через дд.Хутора и Немирово к оз.Невидим и д.Александровка. Одновременно, красные 37-й и 39-й полки из состава соседней 5-й дивизии, должны были наступать от д.Батырево на север, нанося удар во фланг белым на д.Хутора. Не дремало и белое командование. 7-я Уральская дивизия горных стрелков получила 130 человек пополнения из 6-го Уральского кадрового полка и ей было приказано наступать на д.Байдары. Исполняя приказ, белый 28-й Ирбитско-Перновский полк выступил из хут.Русский, но почти сразу же, попал под огонь красной 3-й Ржевско-Новгородской батареи и развернулся в цепь. Одновременно, впереди в2 километрах, высыпав из леса у восточной окраины д.Дундино, показались цепи красного 228-го Карельского полка. Начался ожесточенный бой, продолжавшийся целых 4 часа. Атака красных была отбита. При этом, командир 10-й роты 28-го полка прапорщик И.А.Шибанов, был ранен, но остался в строю и продолжал командовать своими бойцами. Лишь после боя, он был эвакуирован на лечение. Несмотря на героизм стрелков и офицеров, белая 7-я Уральская дивизия горных стрелков не только не смогла продвинуться вперед, но и отошла на5 километров, прикрыв дорогу из хут.Ермак (Покровское) на д.Александровку. В свою очередь, красный 228-й Карельский полк  с 3-й Ржевско-Новгородской батареей, вышел на линию в 3-4 километрахзападнее д.Хутора. Уступом за его правым флангом, следовал красный 227-й Владимирский полк с 6-й легкой батареей. Его правый фланг остановился перед д.Булдак. В резерве комбрига, в6 километрахзападнее д.Хутора, находился 226-й Петроградский полк Петровского и маршевый батальон Лисина с 1-й тяжелой батареей. Здесь находились только что прибывшие 127-я, 128-я, 129-я и 130-я маршевые роты. Но пускать в бой это пополнение, сразу же было нельзя, так как половина бойцов была разута и раздета. Штаб Гайлита остановился на хут.Русский (6 километрахюго-западнее д.Хутора). Белая 11-я Уральская дивизия прикрывала д.Немирово. В этот день, в нее прибыло пополнение – 288 человек из 6-го Уральского кадрового полка. Для обескровленных в боях полков, это было явно недостаточно. Белый 41-й Уральский полк капитана Нижникова, занял позицию у северо-западной и западной окраины д.Немирово, прикрывая ее со стороны дд.Саломатной и Хутора. 42-й Троицко-Сибирский полк полковника Буланцева, в составе 250 штыков и 6 пулеметов (в том числе 150 человек прибывшего пополнения), занял позицию на юго-западной окраине д.Немирово, держа оборону в сторону д.Хутора. 43-й Верхнеуральский (250 штыков, 10 пулеметов) и 44-й Кустанайский полки, а так же 11-й Уральский егерский батальон, отошли за поскотину д.Немирово, на опушку леса по дороге на д.Худяково. 11-й Уральский конный дивизион стоял в резерве в д.Немирово.

Позади них, в 3-4 километрахот д.Хутора, стояла на отдыхе Ижевская дивизия. Как докладывал штаб начдива Эйхе, «медленный темп наступления объясняется полнейшим отсутствием в полках комсостава, ротами и батальонами командуют рядовые бойцы». В этот день, по докладу штаба 26-й дивизии, ее частями были взяты в плен: 25 солдат – из 3-го Ставропольского, 6 – из 50-го Сибирского, 4 – из 2-го Самарского полков, 6 – из 1-й батареи 7-го Уральского артдивизиона. За день, в сандив 26-й дивизии поступило 18 раненных (149)/

25 сентября 1919 года, командарм Тухачевский потребовал от 26-й дивизии, во взаимодействии с частями 5-й дивизии, энергично наступать на север, развивая свой удар на д.Моховое (Кукушкино) и станцию Лебяжье. Одновременно, удар на д.Моховое, должны были нанести части красной 27-й дивизии. Целью этой операции, было взять белых в клещи в полосе железной дороги. Для этого, штаб 26-й дивизии, поставил 1-й бригаде Гайлита задачу взять д.Александровку, 2-й бригаде Путны – наступать на д.Речное, а 3-й бригаде Рахманова – наступать на дд.Слободчики и Желтики. Однако и в этот раз, планы красного командования потерпели неудачу.

Рисунок: 48-линейная (122-мм) гаубица, обр.1909г. ( с сайта http://zw-observer.narod.ru).

Случилось это, прежде всего потому, что белые продолжали энергично развивать свое наступление в полосе железной дороги. Здесь, на участке красной 3-й бригады Рахманова, с утра у д.Корнилово, где оборонялся 184-й Костромской полк, появились первые разведки противника, с которыми красноармейцы начали перестрелку. Вскоре, подошли и главные силы белых – 13-я Казанская дивизия, Егерский батальон штаба 3-й армии и 4-й Оренбургский казачий полк. Накануне, в с.Лисье прибыло пополнение в количестве 600 человек из мобилизованных Акмолинской губернии. Все прибывшие, оказались солдатами старших возрастов, не пригодными к строю. Их стали назначать в обоз, а оттуда переводить в строевые части, всех мало-мальски годных к бою солдат. Таких оказалось около 180-200 человек. В результате, 49-й Казанский полк полковника Тарасова, удалось довести до 500 человек, в том числе около 200 штыков. Примерно такой же, была численность 50-го Арского полка капитана Артинского. В нем, на весь полк осталось лишь 3 пулемета системы «максим» и 1 «кольт». Для усиления дивизии, в бой было решено бросить даже саперную роту. Наступление белых поддерживали четыре легких орудия, три 48-линейных (122-мм) гаубицы и одно 8-дюймовое дальнобойное тяжелое орудие. Штаб дивизии казанцев, остановился на раз.Юрахлы. 4-й Оренбургский казачий полк состоял из пяти сотен, примерно по 70 сабель каждая. Вот этими-то силами, белые перешли в наступление, начав окружать д.Корнилово. Под давлением противника, не имея патронов, красноармейцы 184-го полка начали отход к д.Варгаши. На помощь им, был направлен красный 232-й имени Облискомзапа полк. Он срочно прибыл в д.Варгаши к стоявшему здесь штабу Рахманова. Оставив по его распоряжению, здесь один из батальонов, весь 232-й и 184-й красные полки, начали наступать на д.Медвежье, чтобы нанести удар белым во фланг. Но в2 километрахзападнее д.Медвижье, они столкнулись с наступавшими им навстречу белыми 13-й Казанской дивизией, Егерским батальоном штаба 3-й армии и 4-м Оренбургским казачьим полком. Завязалась перестрелка. Когда казаки обошли красных с флангов, батальон 232-го и весь 184-й полки, ввиду наступившей темноты, отошли на позиции в2 километрахюго-западнее и4 километрахзападнее и северо-западнее д.Медвежье. С рассветом, они должны были вновь атаковать деревню. При этом, нехватка патронов в 184-м Костромском полку достигла катастрофического уровня. Вечером, от всех солдат отобрали имеющиеся патроны, которыми удалось снабдить сторожевое охранение. Остальных же красноармейцев, пришлось отвести с позиции в тыл. В то же время, красные 233-й Казанский и 185-й Шуйский полки, еще приводили себя в порядок, стоя в полуверсте восточнее д.Васильки. После обеда, белые открыли по их участку артиллерийский огонь и попытались подойти ближе, но курсировавший по железной дороге бронепоезд «Красный Сибиряк» отогнал противника ответным огнем. И хотя, по плану комбрига, оба полка должны были наступать вдоль линии железной дороги, они так и простояли на занимаемых позициях, не предпринимая никаких попыток к наступлению. Красный 234-й Маловишерский полк, встретил рассвет, находясь одним из своих батальонов на позиции в километре западнее д.Щучье, по дороге на с.Моревское. Еще один красный батальон полка, сбившись в темноте с пути и потеряв комбата, вышел к д.Попово. К вечеру, весь полк сосредоточился в1,5 километрахюго-восточнее с.Моревское, прикрывая дорогу на д.Щучье и выдвинув одну роту в д.Кабанье. Несмотря на требование комбрига наступать на д.Щучье, полк так и не сдвинулся с места. По соседству, в д.Лихачи, уже стояли части соседней 27-й дивизии - 5-й особый отряд. К вечеру, белая артиллерия начала обстрел с.Морево и д.Попово.

На участке 2-й бригады Путны, красный 230-й Старорусский полк Долгополова, с утра 25 сентября 1919 года, находился в 1-1,5 километрахзападнее д.Малопокровки. В полдень, белые начали на него наступать. Не вступая с ними в бой, красноармейцы отступили на позицию в4 километрахзападнее д.Малопокровки, где стали вести перестрелку с появлявшимися конными заставами белых. Один из батальонов полка был направлен в д.Гагарье. За ним, в 4-5 километрах, стоял в резерве красный 1-й батальон 229-го Новгородского полка. К вечеру, не имея связи с другими полками, весь 230-й Старорусский полк начал отходить к д.Дундино. Как считал начдив Эйхе, этот отход полка был следствием потери моральных сил бойцов и командиров, и не вызывался необходимостью. Никакого давления с фронта на полк не было и лишь 150-200 казаков, обошли его правый фланг и угрожали тылу. Тем не менее, не приняв против них мер, весь 230-й Старорусский полк начал отступление. За два дня боев, им у д.Малопокровки и с.Саломатное были взяты в плен: 4 солдат – из 25-го Екатеринбургского, 3 – из 44-го Кустанайского, 2 – из 51-го Сибирского, 3 – из 43-го Верхнеуральского полков. Основные бои, развернулись на участке красного 231-го Сводного полка. Он оборонялся у д.Копай-2, вместе с 2-м батальоном 229-го Новгородского полка. С утра, наступление на деревню начали белые 1-я Самарская и 13-я Сибирская дивизии. Громыхая проехали на позицию орудия. Белые полки вышли в открытое поле и сразу же, высоко над ними, звонко рвется в небе белое облачко шрапнели. «Заметили, началось» – думает каждый.

– В цепь! – раздается команда офицеров.

К полудню, после боя, белые стрелки-самарцы и сибиряки потеснили красных и заняли д.Копай-2. На помощь своим отступавшим полкам, комбриг Путна направил резервный 1-й батальон 229-го Новгородского полка. Собрав все силы, комполка Ягунов бросил своих бойцов в лобовую атаку. Одновременно, в правый фланг белых атаковал 1-й батальон 229-го полка. Красноармейцы шли в атаку длинными цепями, их придавливала густая и вязкая тишина. Каждый понимал, что белые их прекрасно видят, но подпуская поближе не открывают огонь. Все туже сворачивалась упругость ожидания. Тишина стояла тяжелая, неподвижная, но каждый чувствовал, как неуклонно приближается неминуемое. И вдруг, совершенно неожиданно, хотя все именно этого и ждали, раскололась тишина, огненно замигали багровые клубы туч и горласто, без отдыха заревели орудия. Это открыла огонь, враз вся артиллерия 1-го Самарского и 13-го Сибирского артдивизионов. Идущие по полю цепи красноармейцев, накрыло прерывисто рвущимся ослепительным ожерельем шрапнельных разрывов. Под ураганным артогнем бойцы залегли. Находившийся на своем наблюдательном пункте, прямо в цепи командир 1-го легкого артдивизиона Александр Федорович Марушев, стал лично корректировать огонь красной артиллерии. По его командам, 1-я Путиловская батарея Дереша удачными попаданиями заставила сняться и уйти с позиции белые батареи, а так же рассеяла огнем отряд казаков. Почувствовав ослабление артиллерийского огня белых, красноармейцы поднялись и вновь пошли в атаку. Вскоре, ими была вновь занята д.Копай-2. Однако и белые не желали уступать. После полудня, стрелки 1-й Самарской и 13-й Сибирской дивизий вновь перешли в контратаку. За ними лично следил прибывший на фронт командарм генерал Сахаров. Белые цепи идут открытым полем. Поддерживая их, дружно ударили батареи и поднимая землю черными столбами рвутся снаряды. В оборонявшемся на правом фланге красном 231-м Сводном полку закончились патроны. Бросившись в цепь, комполка Ягунов лично поднял полк в штыковую атаку, однако усилив огонь, белые легко ее отбили. Ранение при этом получил и сам Ягунов. Теперь, надежда оставалась только на артиллерию. И она не подвела. Усилив огонь, красная 1-я Путиловская батарея, по корректировкам Марушева, стала расстреливать подходящих белых солдат картечью. Тем временем, обойдя обороняющийся на левом фланге красный 229-й Новгородский полк, кавалеристам полковника Нечаева из белой Волжской кавбригады, удалось перехватить дорогу на д.Строевое. Под угрозой окружения, понеся очень тяжелые потери в комсоставе и оставшись практически без патронов, красные 229-й Новгородский и 231-й Сводный полки, начали отход. Они остановились лишь на позиции в 2-3 километрахзападнее деревни, на опушке леса по дороге на с.Саломатное, но затем и отсюда, с боем, стали отступать в сторону д.Банниково (Зарубино). Раненного в бою Ягунова заменил Долгополов. За эти два дня боев под д.Копай, красный 231-й Сводный полк потерял 95 человек, в том числе 1 командира батальона. Преследуя красных, белые 1-я Самарская и 13-я Сибирская дивизии заняли д.Зарубино, где остановились на отдых. За отступающим противником, дальше двинулась лишь Волжская кавбригада Нечаева. Тем временем, отступающие к с.Саломатному красноармейцы 231-го Сводного полка, внезапно были обстреляны с его окраины. Выяснилось, что зайдя им в тыл, с.Саломатное уже заняли белые Травниковский казачий дивизион (150 сабель) и 3-й Ставропольский полк. Свернув в сторону, красные колонны 2-й бригады прошли мимо села и отступили на позицию в3 километрахзападнее с.Саломатного. К ночи, они отошли на позицию в 3-4 километрахсеверо-восточнее и восточнее д.Строевое. Сюда же вышла и красная 7-я Ленинская батарея. Штаб комбрига Путны остановился в д.Спорное, а бригадные обозы и артиллерия, отходили через д.Дундино на д.Дубровное. Уже в наступившей темноте, преследовавшая конница Волжской бригады атаковала красный 229-й Новгородский полк, но была отбита огнем. Однако, не всем красным частям, удалось так удачно миновать с.Саломатное. Отходившая из-под д.Копай, красная 2-я Симбирская конная батарея, следовала в арьергарде пехотной колонны. Позади в километре от нее, шел последний батальон красной пехоты. Не доходя2 километровдо с.Саломатное, на батальон напала казачья сотня. Снявшись с передков, батарея быстро отбила атаку картечью. И хотя появление казаков было весьма неожиданным, о том, что белые уже заняли с.Саломатное, никто и не подозревал. Красная колонна отступала. В вечернем сыроватом тумане слышно было ржание лошадей, говор солдат, позвякивание котелков. Восемь запряжек, конные разведчики, телефонисты, номера и весь прочий люд батареи, в темноте въехал прямо в село Саламатное. Орудия и запряжки прошли по пустынным улицам и вдруг, ехавший впереди колонны командир батареи, заметил стоявшую на площади группу конных. Выехавшие вперед разведчики спросили:

– Товарищи, какой части?

В ответ, огненными вспышками ударил залп. Схватившись за грудь, с лошади опрокинулся помощник командира взвода Заворин.

«Белые, вляпались» – молнией пронислась мысль в голове комбата.

– С передков, картечью – обернувшись, прокричал командир батареи Богоявленский.

Номера проворно отцепляли и разворачивали орудия. Быстро открыв затворы пушек и вертя рукоятки, наводчики опускали стволы до тех пор, пока не увидели сквозь них, стоящие вдоль улицы крестьянские дома. Этого было вполне достаточно для грубой наводки, потому что картечь всегда летит конусом. Зарядив орудие и закрыв затвор, заряжающие взяли в руки боевые шнуры. А белые, уже с громкими криками бросились на батарею с четырех сторон. И тут же, в непроглядной темноте блеснуло несколько вспышек и эхом раскатились выстрелы. Орудия ударили в упор картечью. Им вторил огонь винтовок. Стрельба велась прямо вдоль улиц. Вспышки выстрелов озарили мчавшихся по ним всадников. Нагибаясь к гривам, они хлестали коней, уходя от выстрелов. Около часа орудия красной батареи вели огонь в разные стороны, не давая подойти к своей позиции. Затем, заметив, что атаки белых стихли и понимая, что без поддержки своей пехоты продержаться не удасться, Богоявленский приказал быстро взять орудия на передки и карьером уходить на д.Дундино. Однако, деревенские переулки были слишком узки для этого. Запряжка 3-го орудия в темноте, на трудном переулке налетела на забор и сломала дышло. На бившихся в постромках лошадей, на всем ходу врезалась запряжка 4-го орудия и зарядный ящик. Образовалась невообразимая кутерьма, в которой был помят орудиями командир батареи. Побросав коней и запутавшиеся орудия, красные батарейцы бросились бежать в разные стороны. В этой суматохе, не растерялся лишь батарейный наводчик Бронислав Сигизмундович Куликовский. Вместе с красноармейцем Александром Алексеевичем Мяргом, они подбежали к крайнему орудию и открыли огонь по преследующим белым. Орудие окуталось дымом. Выстрел следует за выстрелом. Подняв голову, наводчик смотрит не в панораму, а прямо над щитом вдоль улицы, откуда приближаются белые стрелки со штыками наперевес и размахивающие шашками казаки. Навстречу им несется ливень свинца. Под кустами темными пятнами лежат убитые, слышны стоны раненных. Отбитые огнем, в темноте исчезают остатки атакующих и только продолжается издалека, редкий винтовочный обстрел. Тем временем, остальным двум орудиям 2-й Симбирской конной батареи удается благополучно выбраться из деревни. Сняв панораму и замки с орудий, оба отважных красноармейца - Куликовский и Мярг, взяли лошадь убитого Заморина и вдвоем догнали на ней свою батарею. Всего, в с.Саломатное, 2-я Симбирская конная батарея потеряла 2 орудия, 1 передок, 1 зарядный ящик, 1 телефонную двуколку с5 километрамикабеля, 1 хозяйственную двуколку с запасным дышлом, 1 кухню, 2 револьвера, 6 винтовок, 29 лошадей и 3 комплекта артиллерийской упряжи. Кроме того, Травниковский казачий дивизион вышел в тыл отступающим мимо с.Саломатное красным и захватил обоз в 25 подвод с 1 пулеметом. Через несколько часов, к с.Саломатное подошла вся белая 13-я Сибирская дивизия. Она сменила стрелков-ставропольцев, которые отошли обратно в д.Копай. Ночью, красная разведка и какая-то блуждающая колонна красноармейцев подходили к участку белого 1-го Волжского полка у д.Копай, но были отбиты огнем. Разведчики-самарцы, высланные в д.Александровку, никого в ней не обнаружили, захватив в плен лишь 3 отставших красноармейцев.

Схема  положения на фронте 26-й дивизии к утру 25 сентября 1919 г., составленная Гайлитом.

На участке 1-й бригады Гайлита, под д.Хутора, в этот день развернулись упорные бои. С утра, белые 7-я и 11-я Уральские дивизии выступили на д.Дундино и с.Саломатное. Но почти сразу же, со стороны дд.Батырево и Казенное показались наступающие им во фланг, части красной 5-й дивизии. Одновременно, в наступление с фронта на д.Хутора, перешли красные 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки. Развернулся ожесточенный бой. При первых же выстрелах, оба орудия красной 1-й тяжелой батареи, вышли из строя и ее пришлось отправить в тыл. Красные полки 1-й бригады Гайлита потеряли около 70 человек убитыми и раненными, а в поддерживающей их наступление 3-й Ржевско-Новгородской батареи, от разрыва снаряда был убит Иван Канаев, уроженец Пензенской губернии, Рузаевского уезда, Жетнеевской волости, с.Пигим. Тем не менее, сбитые ударом во фланг, белые были вынуждены отступить. По воспоминаниям П.Моисеева, цепь красноармейцев сбив кавалерийскую завесу белых, обошла с юга д.Ермак (в 3 километрахот д.Хутора) и вступила в д.Хутора. Оборонявшие ее белые 26-й Шадринский капитана Барышева (250 штыков) и 27-й Камышловско-Оровайский капитана М.А.Никифорова (100 штыков, 3-4 пулемета) полки, отошли на д.Александровку. В д.Ермак заехал красный разведчик. Одновременно с ним, с севера, на улицу въехал белый офицер. Он что-то спросил у встреченного жителя и повернув коня поскакал. Красноармеец выбежал из хаты, куда зашел напиться воды и прицельным выстрелом из винтовки ранил своего противника, который упал с коня. Вскочив на коня, красноармеец ускакал в д.Хутора, откуда вскоре прибыла тачанка и офицера положив на нее увезли. Возможно, это был погибший в этот день, прапорщик 11-го Уральского конного дивизиона Иван Михлев. К полудню, красные полки 1-й бригады Гайлита, поочередно с боем заняли дд.Хутора, Немирова и Александровка, взяв пленных из 27-го, 42-го и 43-го полков. При этом, в бою у д.Немирово, был тяжело ранен с переломом обеих ног, командир 5-й роты прапорщик В.П.Горбунов, из прикрывавшего отход белого 28-го Ирбитско-Перновского полка (150 штыков, 4 пулемета). Казалось, победа одержана. Белая пехота и артиллерия, смешавшись отходили по дороге на с.Лопатки. Однако, около 14 часов, комбригом Гайлитом была получена полевая записка от комбрига Путны. В ней извещалось, что под давлением превосходных сил противника, наступление красной 2-й бригады парализовано, потеряны 2 орудия, а части настроены панически и оказать должного сопротивления не могут. Путна уведомлял, что они отступают. Таким образом,  полки 1-й бригады остались фактически в тылу наступавших белых частей. Комбрига Гайлита, всегда отличала нестандартность принимаемых решений. Вот и сейчас, узнав об отходе соседей, он собрал совет командиров. Общим, было мнение приостановить дальнейшее наступление вперед к линии железной дороги. Было решено отвести полки назад, нанеся удар с тыла по белым, уже занявшим с.Саломатное. Начинало темнеть. О своем решении, Гайлит предупредил комбригов соседних частей и донес о результатах совещания начдиву. Теперь, дорог был каждый час. Красные части быстро свернулись с занимаемых ими позиций у д.Александровки и выступили в поход на д.Дундино. Как бы, в подтверждение уже принятого решения, по пути их нагнал конный ординарец, доставивший приказ начдива, об отводе бригады в район с.Саломатное, дд.Строевое и Дубровное. В одном из хуторов, был взят местный крестьянин-проводник, хорошо знавший окрестности. Напрягая все силы, глухо отбивая землю, размашистым шагом идут опаленные порохом ряды, с густо занесенными пылью лицами и насупленными бровями. Тяжело громыхают спешащие орудия. В клубах пыли нетерпеливо мотают головами кони. В огромном гуле бесконечно тянутся обозы. Не доходя 9 километровдо д.Дундино, колонна повернула в лес на с.Саломатное. На подходе к селу, комбриг еще издали заметил церковную колокольню, возвышающуюся над окружающей местностью. Расположившийся на ней белый наблюдатель, мог без труда заметить приближение красных полков. По распоряжению Гайлита, красная колонна свернула с дороги и двинулась дальше лесом. Это было чрезвычайно трудно. Бойцы шли без дорог, растянувшись в длинную «змейку». Когда до села оставалось 4 версты, все полки остановились. Уже стемнело. По плану комбрига, красный 227-й Владимирский полк, должен был обойти село и перехватить дороги на деревни Копай и Зарубино. Одновременно, 228-й Карельский полк получил приказ атаковать с.Саламатное с фронта. Но ведь недаром существует пословица «гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Как вспоминал позднее, сам Гайлит: «… погода весь день была пасмурная, шел дождь и сумерки быстрее, чем этого я ожидал, сменились темнотой. Цепи успели пройти всего 1,5 – 2 версты, как сделалось настолько темно, что всякое управление, стало совершенно невозможным. Цепи то разрывались, то сбивались в кучи и вскоре, подойдя к очень густому кустарнику, окончательно перепутались, перемешались и потеряли управление со стороны начальников». Это был крах всего плана. Стало понятно, что при таких условиях, продолжать наступление немыслимо. Единственным правильным решением, было остановить части невзирая на то, в каком бы положении они ни оказались и какого бы рубежа ни достигли. Фактически, на этот момент, оба красных стрелковых полка были уже потеряны. Запутавшиеся в чаще, рассыпавшиеся по всему лесу красноармейцы, не могли вести никакого боя. Единственной силой, еще остававшейся в распоряжении комбрига, были 3-я Ржевско-Новгородская и 6-я легкие батареи. При них находились рота прикрытия и две команды конных разведчиков, в общей сложности не более 50 сабель. Эти силы были просто ничтожны, по сравнению с тремя белыми полками 13-й Сибирской дивизии, занимавшими село Саламатное. Казалось, что вся операция была провалена. Однако недаром, Гайлит был одним из самых упорных и решительных комбригов в 5-й армии. Выехав на дорогу, где остановилась его артиллерия, он подозвал к себе проводника и стал его тщательно расспрашивать о характере ближайшей местности. Со слов проводника, дорога, на которой они находились, имела резкий поворот, после которого она шла уже к селу по прямой линии. При этом выяснилось, что крестьянин-проводник знал точное расстояние в шагах, от  поворота дороги до села Саламатное. Расстояние – именно эти сведения и нужны были командирам артиллерийских батарей, что бы точно накрыть цель. В голове комбрига созрел дерзкий план. И действительно, если невозможно ударить пехотой, то необходимо произвести «огневое нападение» на с.Саламатное. Вскоре, 3-я Ржевско-Новгородская и 6-я батареи, уже занимали позиции у поворота дороги.

Схема ночного нападения на с.Саломатное (из статьи Гайлита «Ночные действия», с.69).

Местность, отделявшая артиллеристов от села, представляла собой поле, простиравшееся приблизительно на версту, с полосой леса и шедшим далее, по направлению к селу лугом. Для наводки орудий, в сторону Саламатного были высланы артиллеристы с фонарем, которые тщательно прикрывая свет фонаря со стороны деревни попонами, служили точкою наводки орудий. Понимая, что в случае малейшей ошибки в расчетах, спохватившиеся белые, выйдя из села, легко смогут захватить обе батареи, комбриг приказал не только тщательно навести орудия, на расстояние указанное проводником, но и приготовить нужное количество снарядов, чтоб иметь возможность вести непрерывный огонь. К 3 часам ночи все было готово. Оставалось только отдать команду, открыть огонь, после чего никакое отступление, уже будет невозможно. Решение принято и огненный шквал буквально обрушился на спящее село. Внезапно проснувшись среди вихря разрывов, белые солдаты в панике выскакивают из домов. Укрыться негде, все улицы села прошиты огненными смерчами. Ночевавшие в окраинных домах, в ужасе бегут из села, другие укрываются вместе с крестьянами по погребам. Полчаса продолжается огненный ад. Внезапно все стихает. Бывшие в прикрытие батарей, красная рота и конные разведчики, осторожно входят на улицы села. Одновременно, через узкое дефиле между болотами подошли и ринулись в атаку пять рот (460-480 штыков) 228-го Карельского полка. Большая заслуга в этом, принадлежала командиру взвода 4-й роты Кузнецову Павлу Афиногеновичу, который выставив умело посты для наблюдения за селом, во время происшедшей ночью путаницы сумел восстановить порядок. При этом, вся полковая пулеметная команда и 4 стрелковых роты 228-го полка, так и не смогли выйти на рубеж атаки. Первыми, вперед бросились красноармеец 3-й роты Яков Андреевич Галимов, командиры отделений 4-й роты Яким Васильевич Матерухин и 6-й роты Василий Яковлевич Тимофеевский. Красные роты без особого труда ворвались в село. Командир 1-й роты Затонский Павел Кириллович с 10 красноармейцами, с криком «ура» атаковал белый обоз, наведя в нем панику, которая вскоре распостранилась на все селение. Старшина 2-й роты Кочетов Фокей Филиппович, с 7 красноармейцами захватил 1 пулемет с лентами, а командир отделения 5-й роты Королев Кузьма Романович и командир взвода 6-й роты Иван Михайлович Трегубов, после ранения командиров своих подразделений (комвзвода и комроты), по собственной инициативе возглавили бойцов, увлекая их в атаку. Основная масса белых, покинула с.Саломатное, но в погребах скрывалось еще достаточно много солдат. Вот и первые пленные, а на сельской площади, стоят радуя глаз три новеньких орудия. Выяснилось, что выставленное с вечера белым командованием сторожевое охранение, в виду чрезвычайной изнуренности, холодной и  дождливой погоды, самовольно снялось и ушло спать, фактически оставив отдыхавших в селе солдат без охраны. Осмотр показал, что не зря комбриг Гайлит уделил столько внимания точной наводке орудий. Попадания снарядов оказались весьма удачными и на утомленных дневным боем, заспанных белых солдат, ночной огонь произвел невероятную панику. Были захвачены трофеи: 209 пленных солдат (94 - из 49-го Сибирского полка) и 1 офицер, несколько пулеметов, патроны, 6 телефонных двуколок, с совершенно новыми, не бывшими еще в употреблении 16 японскими телефонными аппаратами, кухню, а так же 3 английских легких трехдюймовых орудия со снарядами, одно из которых было даже с выносами, 3 повозки с патронами и 1 повозка с формой. Со слов пленных, в деревне находилась вся 13-я Сибирская дивизия, 1-я и 3-я легкие батареи (4 орудия), а так же 2-3 казачьих сотни. В ходе ночного нападения, белая 13-я Сибирская дивизия понесла сокрушительное поражение. Так, из числящихся накануне в 49-м Сибирском полку 200-300 штыков, осталось только 40 штыков. Около 50 штыков и 3 пулемета уцелело в 50-м Сибирском полку. А из имевшихся в 51-м Сибирском полку 200-300 штыков, осталось лишь 100-120 солдат. Растрепанные белые полки отступили на д.д.Зарубино(Банниково) и Копай-2(Белянино). Особо тяжелые потери понес 13-й Сибирский артдивизион. Из имевшихся в нем четырех орудий в 1-й и 3-й батареях, удалось спасти лишь одну пушку. Так же уцелела 4-я гаубичная батарея из двух 48-линейных (122-мм) орудий, не находившаяся в ту злополучную ночь в селе. 2-я легкая батарея (2 орудия), была еще ранее отправлена в тыл, так как ее орудия были без замков. В результате, во всей белой 13-й Сибирской дивизии, остались лишь 1 легкое орудие и 2 гаубицы. Командование спешно направило в нее, еще одно легкое английское орудие, составив таким образом батарею. Потери красных были смехотворны – 1 убит и 3 ранено. По воспоминаниям Гайлита, только к 8 часам утра 26 сентября 1919 года, ему и остальным командирам удалось собрать и привести в порядок, перемешавшиеся и растерявшиеся в лесу роты красных 227-го Владимирского и 228-го Карельского полков. Таким образом, благодаря находчивости и решительности комбрига, 1-я бригада 26-й дивизии с честью вышла из казалось бы безнадежного и безвыходного положения. Успех был достигнут, при помощи почти одной только артиллерии, в сложных условиях ночного времени. Вместе с тем, как отмечали впоследствии советские военные аналитики, изначально план ночного нападения разработанный Гайлитом, был ошибочен. Направив два полка в разные стороны, с предварительным их развертыванием на большом расстоянии от села, он совершил большую ошибку. Ночью, в условиях темного времени суток, это не могло привести ни к чему другому, как к потере управления частями и их перемешиванию. Однако, проявленная Гайлитом последующая решительность, вера в себя и настойчивость в достижении поставленной цели, позволили обратить даже катастрофическое положение в блистательную победу. Всего, по докладу штаба 26-й дивизии, за 25 сентября 1919 года, в дивизионный сандив поступило 153 раненных и 1 контуженный, а так же было взято: 20  – из 2-го Самарского и 5 – из 3-го Ставропольского полков. В этот же день, в дивизию прибыло новое пополнение – маршевая рота и маршевый батальон (150).

К 26 сентября 1919 года, по мнению Эйхе, чей штаб переехал в г.Курган, для достижения успеха на фронте, у красных войск оставался последний шанс. Генрих Христофорович считал, что необходимо было оставить в полосе железной дороги небольшой заслон, а остальные части 26-й дивизии сосредоточить в д.Дубровное. Затем, наступая этим ударным кулаком во фланг и тыл белых, следовало разгромить их в районе железной дороги, чем вырвать инициативу из рук. Нанести этот удар, решено было поручить полкам комбрига Путны. Им было приказано сосредоточиться в дд.Дубровное и Строевое, откуда ударить на север на д.Щучье, во фланг наступающим вдоль линии железной дороги белым. При этом полки 1-й бригады Гайлита, должны были принять на себя оборону участка от д.Дундино до с.Саломатное, уступив свой участок у д.Хутора частям соседней 5-й дивизии. В своем докладе в штаб армии, Эйхе подчеркивал, что «для подобной операции, занимаемый нами рубеж является последним, так как при дальнейшем отходе, река Тобол в ближайшем тылу, лишит нас  возможности сосредоточиться, из-за угрозы быть опрокинутыми в реку».

Пока штаб дивизии планировал все новые удары и контрудары, а штабные работники чертили стрелки наступления на картах, комбриг Рахманов, находившийся со своим штабом в д.Сычево, ставил перед полками своей 3-й бригады, задачу хотя бы удержать занимаемое положение. Перед рассветом 26 сентября 1919 года, красные 184-й Костромской полк Галлинга и батальон 232-го имени Облискомзапа полка, вновь атаковали д.Медвежье. К селению подошли тихо. Уставшее за день белое сторожевое охранение, проморгало приближение врага.  Внезапно, на околице деревни вырос частокол черных фигур и покатился живой звериный рев.  Темнота разомкнулась. Под этим внезапным ударом, белые стрелки-казанцы отхлынули оставив 50 пленных из 49-го Казанского полка, Егерского батальона Штаба армии и саперной роты, а так же часть обоза. Тут же с рассветом, белая артиллерия открыла огонь по д.Медвежье. Одновременно, красный 232-й имени Облискомзапа полк, получил приказ перейти в д.Дубровное, чтобы занять прорыв образовавшийся между 2-й и 3-й красными бригадами. С получением приказа, батальон 232-го полка спешно оставил д.Медвежье и двинулся по дороге на д.Дубровное. Одновременно, из д.Варгаши, туда же выступил и другой батальон 232-го полка. Этот последний, вскоре занял д.Дубровное, рассеяв мелкие конные части белых. Другой же, шедший из д.Медвежье на д.Дубровное красный батальон 232-го имени Облискомзапа полка, подходил в это время к д.Гагарье. По полю лентой изогнулся обоз. Тихо. Спокойно.

Но вот, с окраины деревни донесся далекий треск ружей, неприятно разорвав тишину полей и перелесков. Одной из шальных пуль, была наповал убита взятая в подводы 48-летняя Ксения Ксенофонтовна – жена крестьянина д.Корниловой Михаила Никаноровича Алексеева. Обстрелянный красный батальон повернул обратно и отошел к д.Медвежье, где застал уже полностью изменившееся положение. Здесь, после артогня, белые части 13-й Казанской дивизии атаковали д.Медвежье. Мокрые до нитки, замерзшие, прогрогшие, наступают стрелки-казанцы, охватывая деревню полукольцом. Дует ветер, хлюпают промокшие ноги… Не выдержав их натиска, красноармейцы 184-го Костромского полка оставляют селение и отступают на1,5 километразападнее деревни, где на опушке леса начинают приводить себя в порядок и вновь начинают готовится к атаке. В это время, появился и присоединился к ним красный батальон 232-го полка. Однако до самого вечера, все попытки красноармейцев атаковать д.Медвежье, успешно отбивались белыми стрелками-казанцами. К ночи, красные 184-й Костромской полк и батальон 232-го имени Облискомзапа полка, находились в 2-3 километрахзападнее д.Медвежье. Другие два батальона 232-го полка, остановились в километре севернее д.Дубровное. В глубине опушки  полыхали бесшумным заревом костры, вырывая из темноты мохнатые конские головы, усталые лица людей в холодном блеске патронташей и винтовок. Красные 233-й Казанский и 185-й Шуйский полки, встретили утро, находясь на позиции в полукилометре восточнее д.Васильки. Подошедший на рассвете белый бронепоезд открыл огонь по опушке леса в1,5 километрахвосточнее деревни. На поддержку своих, к д.Васильки вышел бронепоезд «Красный сибиряк». Кроме того, стоявшие в заставе два взвода красноармейцев, заметили белую разведку в 15 штыков и 10 сабель у железнодорожного моста, что южнее озера и западнее д.Козниково. Обстреляв противника залпами, его отогнали обратно в д.Щучье. Оттуда, на поддержку своих,  через некоторое время вышла цепь белых стрелков в 50 человек, но огнем подошедших красноармейцев 184-го и 233-го полков, была загнана обратно в деревню. Бой постепенно разгорался. Выдвинувшийся вперед белый бронепоезд, обстрелял 233-й Казанский полк и передовую заставу, после чего, окутавшись паром ушел. К полуночи, белый бронепоезд вновь начал редкий обстрел д.Васильки и линии железной дороги. Выпустив несколько снарядов, он опять отошел. Красный 234-й Маловишерский полк, к утру стоял на позиции в2 километрахюго-восточнее д.Морево. Днем, при поддержке артиллерийского огня тяжелых орудий, из д.Щучье на него стали наступать белые 11-й Сенгилеевский (3 роты, 90 штыков, 3 пулемета) и 12-й Икский полки. В их резерве, в д.Моховое(Кукушкино) стоял 3-й Симбирский егерский батальон (60-75 штыков, 3 пулемета). Командовавший красноармейцами Иван Дмитриевич Попков, опустил бинокль и махнул рукой. Его НП находился в удобном месте, откуда как на ладони, были видны наступавшие белые цепи. По сигналу командира, дружно ударили орудия и высоко над идущими в атаку цепями, в небе лопнули ватными облачками четыре шрапнели. Затем, тяжелый грохот потряс воздух. Равнина, по которой только что стройно и грозно двигались серо-зеленые роты, стала похожа на дымно кипящую гиену огненную. Сквозь пыль и дым, можно было разглядеть, как пораженные, залегли наступавшие передовые белые цепи, смешались задние. Из окопов, прямо по ним, в серо-дымную мглу били винтовки и пулеметы. Под огнем, телефонисты 234-го полка Трофимов Григорий Денисович, Кочанов Антон Григорьевяч и Кузнецов Иван Трофимович, исправляли поврежденную телефонную линию, благодаря чему, комполка смог удачно корректировать огонь своей артиллерии и батальонов. Отбитые этим градом несущегося навстречу свинца, белые стрелки-симбирцы откатились назад. Да это было и не удивительно. Численность их частей, к этому времени уменьшилась просто катастрофически. Чтобы хоть как-то пополнить обескровленные в боях дивизии, на станции Макушино была проведена местная мобилизация. Собирали всех, хоть чуть-чуть пригодных к строю. Всего набрали около 500 человек, в возрасте от 34 до 43 лет, не разбираясь при этом, больной ты или здоровый. Было решено, что те, кто не попадет в строй, будет направлен в подводы. Около 250 мобилизованных, признали годными к строю и направили в д.Копай, для разбивки по полкам.

На участке 2-й бригады Путны, красный 231-й Сводный полк Долгополова, с уцелевшим взводом 2-й Симбирской конной батареи и эскадроном 26-го кавдивизиона, был оставлен оборонять д.Строевое. Главные же силы бригады – 230-й Старорусский Кубасова и 229-й Новгородский Кочеткова полки, с 1-й Путиловской батареей и эскадроном 26-го кавдивизиона, выступив около полудня, к вечеру сосредоточились в д.Дубровное. Штаб бригады перешел в д.Старомарково. При этом, шедший к месту сосредоточения красный батальон 229-го Новгородского полка, не имея патрон, не смог сбить даже небольшой отряд белой конницы, занимавшей д.Дубровное. Лишь подход всей остальной бригады позволил занять деревню. Прошедшие двухдневные бои обескровили полки. По докладу Путны, под его командованием осталось не более 400 штыков. Конечно, с такими силами, думать всерьез о наступлении не приходилось. В целом же, напор белых на участках 2-й и 3-й бригад в этот день значительно ослаб, а местами и вовсе прекратился. В сандив 26-й дивизии, поступило за день всего 16 раненных бойцов. Это затишье, было связано с тем крупным поражением, что потерпела белая 13-я Сибирская дивизия в с.Саломатном. Все утро, остатки ее полков отводились в тыл. Чтобы создать у противника ложное впечатление, что полки красной 1-й бригады будут развивать свой успех, комбриг Гайлит приказал с утра, одной из батарей, открыть из с.Саламатное огонь по д.Зарубино (Банниково) и в сторону д.Копай, на предельно возможную для пушек дистанцию. Это задержало контрудар белых. Лишь к полудню, белые 1-я Самарская дивизия и Волжская кавбригада, выступили из д.Копай и двинулись на юг, на дд.Немирово и Хутора. Всего, с 20 по 26 сентября 1919 года, по докладу штаба 26-й дивизии, ее части взяли 470 пленных, не считая захваченных в с.Саломатное. Для пополнения 26-й дивизии, в нее было решено влить имеющуюся в Кургане при военкомате невооруженную караульную роту в 350 человек (151).

Фото: британская 114-мм гаубица обр. 1903 г. (с сайта www.novonikolaevsk.com).

27 сентября 1919 года, посчитав, что сосредоточение частей для контрудара завершено, командарм Тухаческий потребовал от начдивов 5-й, 26-й и 27-й дивизий, одновременно нанести сходящийся удар на станцию Лебяжье и д.Моховое (Кукушкино). Командарм писал: «противник переутомлен, части его неважного качества и одновременный смелый переход в наступление всех частей армии нанесет ему полное поражение. Начдивам действовать с крайней решительностью и смелостью, требую подтянуться и отбросив неуверенность точно и смело выполнять приказ».

На участке 26-й дивизии, ударная группа в составе 226-го, 227-го, 228-го, 229-го, 230-го, 231-го полков, 1-й Путиловской, 2-й Симбирской конной, 3-й Ржевско-Новгородской, 6-й легких и 1-й тяжелой батарей, а так же 26-го кавдивизиона, должна была 27 сентября 1919 года, сосредоточится на правом фланге, откуда наступать в сторону железной дороги на линию д.д.Речное, Плоское, Слободчики. Одновременно, 232-й, 233-й, 234-й, 184-й, 185-й полки, 4-я Смоленская, 5-я Тверская батареи и 2-я батарея 21-й дивизии, при поддержке бронепоезда «Красный сибиряк», должны были наступать вдоль линии железной дороги на дд.Кормилово, Козниково и Щучье.

Однако, белые продолжали свой натиск к Тоболу, разрушая все планы красных штабов. На участке красной 3-й бригады Рахманова, чей штаб остановился в с.Сычево, утро началось тихо. Белые активности не проявляли и казалось дадут возможность красному командованию, сосредоточить ударный кулак из частей 1-й и 2-й бригад в д.Дубровное. Однако уже к полудню, белая артиллерия открыла огонь по д.Васильки, после чего 9-й Симбирский (360 штыков, 6 пулеметов) капитана Ярышкина и Эткульский пеший казачий (250 штыков, 10 пулеметов) есаула Болотова полки, атаковали деревню. Здесь, на позиции в полукилометре восточнее нее,  оборонялись красные 185-й Шуйский (7 рот) и 233-й Казанский (6 рот) полки. Их поддерживали огнем три орудия 4-й Смоленской батареи. С наблюдательного пункта красных командиров, было хорошо видно, как белая пехота наступала несколькими растянувшимися цепями. Навстречу им выстукивают пулеметы, идет одиночная и залпами винтовочная стрельба. А сверху, все чаще и чаще шипела злобная шрапнель. И красная и белые батареи работали вовсю. Под натиском, красные 185-й Шуйский и 233-й Казанский полки отходят на1,5 километразападнее деревни. Здесь, командиры спешно приводят в порядок свои части и тут же, бросают их обратно в контрнаступление. Далеко растянувшись по полю, цепи красноармейцев наступают под сильным ружейно-пулеметным огнем. Продвигались перебежками: бойцы по команде ложатся, а затем вновь вскакивают и устремляются вперед. Поддерживая их, подводы с пулеметами открывают сильный огонь, а потом несутся на другое место меняя позицию. Вот цепи красноармейцев уже ворвались в деревню и ожесточенный бой начался прямо на ее улицах. Бойцы двигаются соблюдая тактику уличного боя – одна цепь вдоль домов правой стороны, держа под обстрелом окна левой, а другая – по левой стороне, обстреливая окна правой. Всюду разбитые стекла домов, следы пуль на стенах. Из окон и огородов  щелкали выстрелы, но дружный огонь с противоположенной стороны улицы, сразу же гасил эти вспышки огня. Под этим натиском, белые стрелки-симбирцы отхлынули и занявшие деревню красноармейцы, разлеглись прямо у хат под плетнями. Молча прислушивались к свисту снарядов, которые рвались поблизости в садах. Вдруг, снаряды белых батарей и подошедшего к месту боя бронепоезда, полетели особенно в изобилии. Из далекой мглы горизонта, все время вспыхивают молниевидные огоньки орудийных вспышек. Злобно фыркая, шипит совсем низко шрапнель, стуча по земле градом картечин. Вот в воздухе послышался тонкий свист летящих пуль, а по земле запрыгала пыль пулеметных очередей. Стало видно, как отступившие было цепи белых стрелков-симбирцев и казаков-эткульцев, вновь перешли в атаку на деревню, стремясь прижать обороняющихся красных к озеру. Рокочут пулеметы. Под давлением артогня, красные 233-й Казанский и 185-й Шуйский полки снова оставляют деревню и отходят сохраняя порядок по дороге на д.Варгаши. Здесь, комполка Меерсон распорядился остановить бойцов и занять позицию. В это время, к нему доставили приказ комбрига о наступлении. Но какая уж там атака! Не успели красноармейцы занять позицию и окопаться, как белые цепи уже атаковали их с фронта. Одновременно, густая цепь белых стрелков-симбирцев показалась и с правого фланга. Мгновенно оценив обстановку, комбриг Рахманов решил сосредоточить оборону вокруг станции Варгаши. По его приказу, 233-й Казанский и 185-й Шуйский полки должны были отойти с тем, чтобы упиреться правым флангом в оз.Варгаши, а левым пересечь линию железной дороги. С другой стороны, образуя круговую оборону, позицию должен был занять выдвинутый из резерва красный 232-й имени Облискомзапа полк (9 рот) Баткунова с 3 орудиями 2-й батареи 21-й дивизии. Сюда же отходил красный 184-й Костромской полк (7 рот) Галлинга. Еще с утра он, вместе с батальоном 232-го полка, находились на позиции в 3-4 километрахзападнее д.Медвежье, производя демонстрации наступления. В свою очередь, белые так же пробовали наступать на них из д.Медвежье, но были отбиты. Однако, узнав об отходе соседей, красноармейцы оставили свои позиции и стали отходить.

Тем временем, у д.Варгаши начался завершающий акт драмы. По команде об отступлении, красные роты 233-го Казанского полка поднялись с позиции у д.Варгаши. Вытянувшись на дорогу, они стали отходить стали отходить севернее озера. День клонился к вечеру. Бойцы, закинув винтовки за плечи, шли болтая с товарищами. И вот тут, произошло то, чего мало кто мог ожидать. Не успел полк поравняться с озером, как среди мирного шума катящихся колес, идущих людей и пофыркивающих лошадей, воздух сразу разорвался зловещим треском пулеметов и звонкими, как удары хлыстом, звуками винтовочных выстрелов. Со станции Варгаши, навстречу отступающим хлынул ливень пуль, свистящих, шлепающихся, вздымающих землю кругом. Первая мысль идущих, была о том, что они безвозвратно погибли, так глупо нарвавшись на засаду, идя к станции и не думая, кто там. Их выждали, укрывшись среди станционных построек белые стрелки. По команде «Огонь!», они все одновременно нажали курки и спусковые механизмы пулеметов. Затем наступила секунда-две отупения. Мозг перестал работать, на его место выступил инстинкт животного страха смерти и чувство самосохранения. А к каше перемешавшихся в панике повозок, людей, поднимающихся на дыбы лошадей, уже карьером неслась размахивая шашками казачья лава. Развернувшись веером, не осаживая горячих коней, словно живое ожерелье, заискрились на солнце серебряным блеском сабли. Увидев это, красноармейцы бросились врассыпную. Полк не успел даже развернуться, как его бойцы в панике побежали, спотыкаясь о кочки и пеньки, падая и не соображая, что здесь нет никакого укрытия. Вот казаки уже близко. Застонала земля, задышали кони, привстали на стремена бойцы. Быстро-быстро бежала под ногами земля, глухо ударяли о землю кованые копыта. С гиком и ревом врезались казаки в расстроенные ряды. Вздыбились кони, испуганно храпя рывком перескакивая через упавших, а шашки, взметнувшись в воздухе и описав искровую дугу, одна за другой падали с размахом вниз, впивались в блины картузов и фуражек. Целиком пропало, попав в большинстве своем в плен бюро коллектива полка. Лишь председателю позднее удалось бежать, но вся литература так и осталась у белых. Красный 1-й батальон 233-го Казанского полка был полностью окружен и отрезан.

Казаки с ревом бросились на бойцов. Звериный рев, конский топот заполнили все вокруг, сверкавшие на солнце клинки завораживали. Ужас охватил красноармейцев. Однако и в этой ситуации, их комбат Маклашевич не допустил паники. Громкой и четкой командой, он привлек внимание бойцов, подчинил их волю. И разом разорвалась тишина, ударили во все стороны по налетавшим казакам пулеметы и винтовки. Закувыркались, завертелись, затоптались на месте станичники, сбились в кучу. Задние мчаться вперед, еще пытаясь прорваться, перескакивают через трупы, но бойцы 2-й роты стали бросать в них гранаты, а перекрестный огонь, заставил казаков пригнуться и поспешить назад. По всему полю ползали раненные. С криком «ура», красноармейцы 1-го батальона прорвали цепь окружавшей их белой пехоты и  вышли  из кольца. В остальных бежавших ротах, их командиры, сзывая и выстраивая вокруг себя бойцов, сумели собрать небольшую группу красноармейцев, и задержать преследовавшие их части белых. Это помогло собраться рассеянным частям. Ночью, блуждая в темноте, они смогли отойти в д.Нестерово. Сюда же, в полном беспорядке прибыли красные 184-й Костромской и 185-й Шуйский полки. По данным комиссара дивизии, они насчитывали 1500 штыков. С ними же пришли и 4-я Смоленская батарея. Из всех красных частей, панике и бегству не поддался лишь 232-й имени Облискомзапа полк Баткунова с 3 орудиями 2-й легкой батареи 21-й дивизии. Он так и остался стоять позади всех, на своей позиции от южной окраины озера у д.Варгаши. Отделенные озером от места главного сражения, красноармейцы и не подозревали о происходящей там трагедии. Внезапно, на позицию прибежали в панике несколько красноармейцев из 184-го полка, со словами, что их обошли. Встревожившись, комполка Баткунов выслал для связи конных ординарцев, но они частью попали в плен, а частью были обстреляны и вернулись. Вот тут то и выяснилось, что стоявший слева красный 184-й Костромской полк отошел, не сообщив об этом никому. Тогда, сняв так же и свой полк с позиции, Баткунов повел красноармейцев отходить. По дороге, ими было подобрано два пулемета, брошенные отступавшими красноармейцами 184-го полка. Таким образом, фронт 3-й бригады оказался прорван. Чтобы хоть как-то задержать отступающих, привести части в порядок и не дать распостраниться белым, комбриг Рахманов срочно выдвинул к д.Нестерово свой единственный резерв – часть формирующегося конного дивизиона и часть комендантской команды, а так же саперную роту и роту связи. Прибывающие в с.Сычево маршевые роты с пополнением, были немедленно выставлены на позиции у села. Необстрелянных бойцов, готовился поддержать своим огнем бронепоезд «Красный Сибиряк», чья дымящаяся труба и грозно смотревшие орудия внушали всем уверенность. Командиру бронепоезда Рожкову, было приказано всеми силами защищать железнодорожный мост у Кургана. Для этого, если потребуется, разрешалось даже снять с бронепоезда и установить в блиндажах на восточной стороне моста часть пулеметов. Специальной телеграммой, командарм приказал защищать железнодорожный мост у Кургана, не давая белым взять его, даже когда все остальные красные войска будут отведены за реку Тобол. Одновременно, в связи с угрожающим положением, коменданту г.Кургана Горячеву, было приказано начать эвакуацию города. Теперь, все помыслы комбрига Рахманова были о том, как отбить обратно станцию Варгаши. Планировалось бросить на нее в атаку красные 184-й Костромской и 232-й имени Облискомзапа полки. Одновременно, 233-й Казанский и 185-й Шуйский полки, должны были наступать на д.Кабанье, для создания общей линии фронта. Красный 234-й Маловишерский полк (6 рот) Попкова с 3 орудиями 5-й Тверской батареи, с утра занимал позицию у с.Морево, выдвинув одну роту в д.Кабанье. Вскоре, со стороны д.Щучье показались цепи белых 11-го Сенгилеевского и 12-го Икского полков. Их фланги прикрывала конница. Трижды атаковала белая пехота, но каждый раз отбивалась огнем. Бой шел весь день, но свои позиции 234-й Маловишерский полк удержал.

Части красной 2-й бригады Путны (229-й Новгородский полк и 1-й батальон 230-го Старорусского полка), которые по замыслу начдива входили в состав ударной группы, как и было задумано, сосредоточились на позициях восточнее д.Дубровное. Не успели они перейти в задуманное командованием наступление, дожидаясь сбора остальных частей, как сами оказались под ударом. В полдень, на них стали наступать белые 50-й Арский полк полковника Шимановского и 13-й Казанский егерский батальон (3 роты, 60-70 штыков). Их атаку, поддерживали огнем две легкие (4 орудия) и гаубичная (2 орудия) батареи 13-го Казанского артдивизиона. Со слов пленных солдат из 51-го Уржумского полка и перебежчика саперной роты 13-го Казанского инждивизона, 3-я легкая батарея дивизиона была расформирована и обращена на укомплектование двух оставшихся. Так же, 49-й Казанский и 51-й Уржумский полки были отведены на формирование в тыл, передав всех имеющихся солдат в 50-й Арский полк. После 4-5 часов боя, расстреляв все патроны, красноармейцы оставили свои позиции восточнее д.Дубровной и начали отход на д.Старомарково, где стоял и штаб комбрига Путны. Здесь, получив только что подвезенные патроны, полки вновь выдвинулись вперед, но д.Дубровное так и не отбили, заняв к вечеру, оборону у д.Старомарково. Оторвавшийся во время отхода, красный 2-й батальон 230-го Старорусского полка, следуя к своим, наткнулся у д.Дубровное на уже занявших ее белых. После перестрелки, батальон к вечеру отошел на д.Новомарково. Красный 231-й Сводный полк, с утра занимал позиции в 3-4 километрахвосточнее д.Строевое. В полдень, на него стала наступать белая 13-я Сибирская дивизия, пополненная несколько десятками человек из обозных солдат. Ее атаку поддерживали 3 легких и 1 тяжелое орудие 13-го Сибирского артдивизиона. Наступавшие белые полки были крайне малочисленными. Со слов пленных, 50-й Сибирский полк состоял всего из двух рот, в которых насчитывалось 40-50 штыков при 7 пулеметах. Тем не менее, 231-й Сводный полк, в котором так же оставалось всего 120 штыков, оставил д.Строевое и отступил на д.Спорное.

На участке 1-й бригады Гайлита, чьи полки так же должны были войти в состав ударной группы, к утру 27 сентября 1919 года, красный 226-й Петроградский полк с 6-й легкой батареей находился в д.Дундино. Основные же силы бригады – 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки, с 3-й Ржевско-Новгородской батареей, стояли в занятом накануне ночью так удачно с.Саломатном. В д.Булдак, для связи с соседними частями красной 5-й дивизии, была выслана рота из 226-го полка. Однако пробиться ей так и не удалось. Появившиеся казачьи разъезды, все время обстреливали роту и она была вынуждена отойти. Вскоре, на с.Саломатное стали наступать белые 1-я Самарская дивизия и Волжская кавбригада. При этом, вся дивизия самарцев к этому дню насчитывала около 300 штыков. Со слов перебежчика, самой сильной в ней частью, был 1-й Самарский егерский батальон капитана Белянушкина (2 роты, 120 штыков и 4 пулемета). Наступление белых стрелков-самарцев, поддерживала огнем легкая батарея из трех 3-дюймовых орудий и одно тяжелое 6-дюймовое орудие. Одновременно с атакой пехоты, полк кавалеристов-волжан стал обходить село с юго-запада. Первый удар, пришелся на занимавший оборону у д.Малопокровки красный 227-й Владимирский полк. Под огнем белых, одна из его рот оставила позиции и стала отступать неся потери. Был ранен командир полка Лысов и красноармеец Павел Варфоломеевич Самохвалов, уроженец Игуменского уезда, Минской губернии. Тогда, командир взвода пулеметной команды Александр Герасимович Видишев, метким огнем остановил противника, дав возможность расстроенной роте подтянуться и открыть огонь по белым, благодаря чему, весь дальнейший отход полка на с.Саломатное прошел без потерь. По дороге выяснилось, что белые кавалеристы-волжане уже обошли село и перерезали связь со штабом комбрига Гайлита. Тогда, красноармеец команды конной разведки Иван Яковлевич Ланге, сумел пробраться с донесением в штаб бригады, через местность занятую белыми. Преследуя отступающих красных, белые стрелки-самарцы атаковали с.Саломатное. В ходе боя, помощник командира взвода пулеметной команды 228-го Карельского полка Петр Лазаревич Половых, был окружен со своим пулеметом белой цепью. Казалось спасения нет. Но отважный боец не бросил свой пулемет. Выдвинув его вперед, он открыл огонь по белым солдатам, которые разбежались и тем самым, спас свой пулемет и дал возможность красной цепи отойти. Под натиском белых, красные 227-й Владимирский и 228-й Карельский полки оставили с.Саломатное и отошли на д.Новодундино (4-5 километровюго-западнее Саломатного). В этом бою, из 228-го Карельского полка дезертировали 4 красноармейца.

Вечером, белая Волжская кавбригада сосредоточилась в лесу севернее д.Новодундино и попыталась наступать на участке 228-го Карельского полка, но огнем была отбита. Всего за день, в сандив 26-й дивизии поступили 111 раненных. Кроме того, на станции Курган для 26-й дивизии прибыл эшелон с мобилизованными. Вагоны оказались переполненными простуженными людьми, многие из которых были с высокой температурой. Выяснилось, что направив неделю назад из Уфы 860 человек пополнения, железнодорожно начальство не озаботилось приготовить топливо для обогрева теплушек. В результате, 25 человек сбежали по дороге, а из остальных, в строй немедленно могли быть поставлены только 460 новобранцев. Все другие, прямо с вокзала направлялись для лечения в эвакогоспиталь. Почти все вновь прибывшие (421 человек), штабом дивизии были направлены во 2-ю бригаду (152).

28 сентября 1919 года, командующий Восточным фронтом Ольдерогге, отдал войскам 5-й армии уже весьма запоздавшую директиву. Он требовал сосредоточить «… в полосе между трактом и железной дорогой ударную группу, для действий в тыл наступающего вдоль железной дороги противника». Казалось, штаб фронта и не подозревал, что новый отход 26-й дивизии на линию д.Спорное – с.Сычево, уже развеял в пух и прах, все эти планы наступления. Как подчеркивали впоследствии все военные исследователи, руководство операцией со стороны командующего фронтом Ольдерогге, было явно запоздалым и неудовлетворительным. Более соответствующим обстановке, был приказ командарма Тухачевского всем дивизиям своей армии. В нем, Михаил Николаевич уже не требовал от войск наступления, а давал указания оборонять до последней крайности занимаемые вдоль Тобола рубежи. Очевидно, командарм еще надеялся не допустить отхода своих частей за реку. Конкретизируя его указания, начдив Эйхе распорядился удерживать: 1-й бригадой  – дд.Дубровное, Могильное и Козлово, 2-й бригадой – дд.Ново- и Старомарково, 3-й бригадой – дд.Нестерово, Сычево, Уфина. Одновременно, было дано предписание освободить станцию Курган от всех находящихся на ней эшелонов, оттянув их в район стан.Мишкино – Чумляк. Но противник, не дал осуществить и эти планы.

Схема боевых действий в период с 27 по 30 сентября 1919 года на участке красной 26-й дивизии.

С утра 28 сентября 1919 года, на участке 3-й бригады Рахманова, красные 233-й Казанский, 184-й Костромской и 232-й имени Облискомзапа полки, занимали позицию в6 километрахвосточнее с.Сычево, по обоим сторонам железной дороги. В резерве комбрига, в селе стоял 185-й Шуйский полк. Белая конница была замечена в3 километрахзападнее станции Варгаши. Вскоре, белые 9-й Симбирский и Эткульский пеший казачий полки, при поддержке огня двух 48-линейных гаубиц, трех 3-дюймовых орудий и бронепоезда, атаковали красный 233-й Казанский полк. Подошедшие белые цепи, начали сильную перестрелку с обороняющимися красноармейцами. В ходе боя, несколько белых стрелков-симбирцев были взяты в плен. Одновременно, белый бронепоезд открыл огонь по с.Сычево. В ответ, по нему ударили орудия бронепоезда «Красный Сибиряк». Чтобы отрезать красный бронепоезд, белая конница попыталась прорваться в стык 184-го Костромского и 232-го имени Облискомзапа полков, но этот маневр не удался. Кавалеристы наткнулась на боковой заслон 232-го полка, с которым начали перестрелку. В бою, от полученной раны погиб 45-летний оренбургский казак Яков Федорович Бакин, родом из Картаданской станицы Челябинского уезда. Таким образом, успеха белым добиться так и не удалось. Внезапно, в тылу державших оборону красных полков прогремел оглушительный взрыв. Это 26-й головной железнодорожный отряд, уничтожил мост через речку Утяк, а бронепоезд «Красный Сибиряк» с прицепленным к нему аэростатом, наблюдению с которого, мешала стоявшая в этот день низкая облачность, отошел на раз.Камчиха. Дальше была только река Тобол. На левом фланге бригады, красные 234-й Маловишерский и 241-й Крестьянский полки занимали д.Морево, на которую с рассветом, при поддержке артогня, стали наступать части белой 12-й Уральской дивизии. Под их натиском, оба красных полка отошли к д.Максимково. После полудня, белые 11-й Сенгилеевский и 12-й Икский полки атаковали и эту деревню. Силы наступавших были крайне малочисленны. Со слов пленных, состав каждого из белых полков, не превышал 100 штыков. Однако, с северо-запада, им помогли атакой части 12-й Уральской дивизии. После трехчасового боя, красные 234-й Маловишерский и 241-й Крестьянский полки отошли на д.Барашково. Здесь, 234-й полк свернул на юг и двинулся на с.Сычево, для присоединения к своей бригаде.

На участке 2-й бригады Путны, с утра 28 сентября 1919 года, красные 229-й Новгородский и 1-й батальон 230-го Старорусского полка, вновь начали наступать на д.Дубровное. Утро было прохладным, росистым… Низкие серые облака, казалось повисли прямо над головой. Коротенькие полоски желтой ржи, пересекались зеленым мохнатым лесом. Пройдя около 1,5-2 километров, красные полки подошли на километр к деревне Дубровное, где наткнулись на оборонявших ее белых стрелков из 13-й Казанской дивизии. Начался бой. И вновь, на вспаханных крестьянских нивах затрещали выстрелы. Осмотрев поле боя в бинокль, комбриг направил 229-й Новгородский полк в обход деревни. Выйдя во фланг обороняющимся белым, красноармейцы вскоре развернулись в цепи и начали теснить врага. В это время, в атаке был ранен комиссар 229-го полка Иванов. Одновременно, белая конница атаковала наступавший с фронта красный 1-й батальон 230-го полка и потеснила его. Заметив отход соседей, 229-й Новгородский полк так же отступил на д.Еранино. Здесь, собрав себя и приведя в порядок, красные полки вновь попытались перейти в наступление. Их цепи двинулись навстречу преследовавшей 13-й Казанской дивизии, на флангах которой виднелась конница. И вот тут-то, в самый разгар боя, у красных стали заканчиваться патроны. По этой причине, не выдержав атаки белых, красные 229-й Новгородский и 1-й батальон 230-го Старорусского полков начали отходить на позиции в километре западнее д.Еранино. Впрочем без боеприпасов, не удалось задержаться и здесь. Оба полка стали отходить на д.Старомарково. Преследуя их, части белой 13-й Казанской дивизии, поддерживая артогнем свои наступавшие цепи, после полудня атаковали д.Старомарково по дороге из д.Дубровной. Одновременно, по дороге из д.Строевое, показались наступавшие цепи 1-й Самарской дивизии.

После того, как наступающая белая пехота ворвалась и заняла часть д.Старомарково, красноармейцы оставили деревню. Упорно пытаясь задержаться на каждой лесной опушке, они отступили на позиции на окраине леса в 2-2,5 километрахвосточнее с.Колесниково. Их части представляли собой жалкое зрелище. По донесению комбрига Путны, в полках оставалось по 100 – 200 штыков, совершенно выбыл комсостав, всеми без исключения ротами и даже некоторыми батальонами, командовали рядовые красноармейцы, не имеющие никакого опыта. Части приобрели вид партизанских, а большинство пулеметов не действовали, из-за отсутствия к ним запасных частей. По сути, как делал вывод комбриг, полки представляли собой прикрытие обозов и артиллерии, причем весьма ненадежное по своему настроению. Перед лицом такой картины, в бригаду было срочно направлено, прибывшее в этот день в дивизию все последнее пополнение (421 человек). Красный 231-й Сводный полк, из-за отхода на участке соседней 1-й бригады, так же оставил свою позицию у д.Спорное и начал отходить на д.Козлово. Затем, после восстановления положения у соседей, полк вернулся назад, вновь заняв оборону у д.Спорное, фронтом в сторону дд.Дубровное и Старомарково.

Из всех частей 26-й дивизии, лишь 1-я бригада Гайлита, попыталась выполнить приказ о сосредоточении для перехода в наступление. Однако, почти сразу же, ее штаб доложил, что выполнить это распоряжение невозможно, так как для сосредоточения на указанной в приказе линии, необходимо вначале овладеть целым рядом деревень, которые были оставлены в последние сутки (Дундино, Саломатное, Строевое). При этом, все полки бригады были истощены в боях и обессилены крупными потерями. Они просто не в состоянии были проводить крупные наступательные операции.

С рассветом, красные 227-й Владимирский и 226-й Петроградский полки, вместе с 6-й батареей, выступили из д.Дундино и к полудню, заняли позицию северо-восточнее д.Малодубровное. В арьергарде бригады, на д.Спорное, должен был отходить красный 228-й Карельский полк с 3-й Ржевско-Новгородской батареей. Однако, выступив последними из д.Дундино, красноармейцы-карельцы вскоре получили известие, что занимавший д.Спорное 231-й Сводный полк отошел, чем поставил их в опасность окружения. Пришлось красной колонне, не доходя до д.Спорное свернуть, и через дд.Нижнеспорное (Спорное-2) и Золотое, выйти к своим на д.Малодубровное. Чтобы помочь восстановить положение, около к полуночи, 3-я Ржевско-Новгородская и 6-я легкая батареи, обстреляли дд.Спорное и Золотое. При этом, во время стрельбы, сломалось и выбыло из строя одно из орудий в 3-й батарее. Ночью, 228-й Карельский полк без боя восстановил положение у д.Спорное-2, куда вскоре подошел и 231-й Сводный полк. Белые же, выбив красные арьергарды, заняли с боем и остановились на ночлег в дд.Дундино и Новая. На д.Золотое, в разведку была двинута одна из сотен Травниковского казачьего дивизиона. Она обнаружила красные цепи в2 километрахзападнее этой деревни. По докладу штаба 26-й дивизии, в этот день, в дивизионный сандив поступило 42 раненных, в районе д.Старомарково было взято в плен 24 солдата из 49-го Сибирского полка и еще 70 солдат, непереписанных из-за экстренного отхода. Из Уфы, в дивизию прибыл, только что сформированный гаубичный дивизион. Он состоял из двух батарей и четырех 48-линейных орудий (153).

Фото: вид села Сычево (из архива Толстых Н.).

В ночь на 29 сентября 1919 года, на участке красной 3-й бригады Рахманова, белые 9-й Симбирский и Эткульский пеший казачий полки, пользуясь ночной темнотой, вновь атаковали с.Сычево. На помощь им был переброшен 11-й Сенгилеевский полк. На линии железной дороги, их наступление поддерживали белые бронепоезда «Тагил» и «Забияка». Без особого сопротивления, цепи белой пехоты продвинулись вперед и заняли с.Сычево. Но, при попытке занять соседнюю д.Уфина, они были встречены огнем сторожевого охранения красного 185-го Шуйского полка.

В это же время, из д.Барашково через д.Колташево, отходил к своей бригаде, красный 234-й Маловишерский полк. Вскоре он обнаружил, что лежащее впереди с.Сычево уже занято белыми. Об этом доложил запыхавшийся разведчик, прибежавший из двигавшегося впереди дозора. Остановив полк на опушке леса в 3,5-4 километрахпо дороге из д.Колташево, комполка повернул всю колонну на д.Шепотково. Остальные полки Рахманова, отступали куда как в более сильном беспорядке. Стоявший на позициях восточнее с.Сычево красный 233-й Казанский полк, внезапно обнаружил белых у себя в тылу. Несмотря на паническое настроение красноармейцев, комполка Мейерсон не дал им разбежаться, а начал в порядке отводить на запад. Подойдя к с.Сычево, он рассыпал полк в цепи, окружил село и внезапно атаковал белых с тыла. Удар получился неожиданным. Было захвачено 250 пленных из 9-го Симбирского полка, 8 казаков-эткульцев, 8 пулеметов и 2 двуколки.

С рассветом, 233-й Казанский полк вышел в д.Шепотково, где занял позицию в окопах вдоль железной дороги, установив связь со стоявшим левее 185-м Шуйским полком. Красный 232-й имени Облискомзапа полк, обнаружив выход белых в тыл бригаде, к рассвету отошел от д.Пушкарево, в окопы по дороге в2 километрахсеверо-восточнее д.Патронное. Стоявший в3 километрахот д.Нестерово красный 184-й Костромской полк, отступил на участок левее 232-го полка, в окопы идущие вплоть до линии железной дороги у раз.Утяк, на котором стоял бронепоезд «Красный Сибиряк». Штаб комбрига Рахманова остановился в д.Смолино, а штаб 26-й дивизии перешел в с.Чесноковское.

Фактически, все полки красной 3-й бригады, отступили и расположились в заранее приготовленных окопах Курганского предмостного укрепления. Оно начиналось у д.Лукино и было построено под руководством 39-летнего талантливого военного инженера Дмитрия Михайловича Карбышева, командовавшего всеми саперными частями 5-й армии (прим.31). Это был настоящий военный самородок. Родившись в Омске, в семье военного чиновника, из сибирских казаков, он двенадцатилетним мальчиком остался без отца. Несмотря на большие материальные затруднения, Дмитрий блестяще окончил Сибирский кадетский корпус и в 1898 году, был принят в Николаевское военно-инженерное училище в Петербурге, по окончании которого, выпущен начальником кабельного отделения телеграфной роты 1-го Восточно-Сибирского саперного батальона. На сопках Манчжурии началась его офицерская карьера. Затем, была русско-японская война, участие в боях под Мукденом, награждение несколькими орденами и медалями, чин поручика. После войны, Карбышев служил во Владивостоке, с отличием окончил Николаевскую военно-инженерную академию (1911) и в должности командира минной роты участвовал в строительстве фортов Брест-Литовской крепости. С первого дня мировой войны, Дмитрий Михайлович находился на фронте, пройдя путь от дивизионного инженера 78-й и 69-й дивизий до начальника инженерной службы 22-го стрелкового корпуса. Участвовал в штурме крепости Перемышль и Брусиловском прорыве, был ранен в ногу, награжден орденом св.Анны и произведен в подполковники. Через месяц после установления новой власти, в декабре 1917 года, в г.Могилеве, талантливый инженер вступил в Красную Армию, прочно связав с нею всю свою дальнейшую судьбу. К осени 1919 года, за его плечами уже было строительство Симбирского, Самарского и Саратовского укрепрайонов.

Фото: Д.М.Карбышев.

Вот и сейчас, с целью не допустить противника к железнодорожному мосту у города Кургана, Дмитрий Михайлович спроектировал на берегах реки Тобол, целую линию укреплений. Она шла полуподковой и была последней защитой. За нею тянулся обширный лесной увал, обрывающейся покатой низменностью до самого города. Отступать можно было только в Тобол, в его серые волны. Укрепления строило 34-е военно-полевое строительство. Была задумана обширная предмостная позиция, полукольцевого типа на три полка, протяженностью около 8 километров. Линия прерывистых окопов полного профиля с траверсами, хорошо сохранилась до наших дней и начинается с опушки леса юго-восточнее д.Шкодино, в сотне метров от современного песчаного карьера, откуда идет напрямую через лес, постепенно загибаясь к юго-востоку. Затем по документам, эти укрепления пересекали дорогу между дд.Глинки и Шепотково, и выходили на разъезд Утяк. Кроме того, 1-й саперной ротой и 34-м военно-полевым строительством, были вырыты окопы полного профиля от юго-западной окраины д.Лукино, через д.Патронное и на 4 километрав сторону раз.Утяк. На плоских бурых полях, под холодным осенним дождем, в те сентябрьские дни 1919 года копошилось множество людей. Одни кидали землю, други вбивали колья, тянули колючую проволоку, третьи таскали бревна для блиндажей. Однако, все задуманные работы у раз.Утяк, как и линия обороны от д.Патронное до д.Ильина, так и не были завершены. Фронт подошел, когда Курганское предмостное укрепление, спроектированное в столь крупном маштабе, еще не было закончено строительством, более чем наполовину, и не было приведено в боеспособное оборонительное состояние. Кроме того, линия обороны получилась слишком длинной для простого прикрытия железнодорожного моста. Для ее удержания, у отступивших красных полков просто не хватало сил. По свидетельству Эйхе, чья дивизия как раз и должна была держать здесь оборону, «предмостное укрепление у Кургана, строилось с расчетом вынесения первой линии вперед настолько, чтобы противник не имел возможности обстреливать дальним огнем тяжелой артиллерии (10— 12 км) железнодорожный мост и город. В то же время, само укрепление должно было быть такого размера, чтобы исключить всякую возможность простреливания его артиллерийским огнем противника, по какому бы то ни было направлению. В результате этого расчета, длина линии обороны достигла 30 километров. и для ее занятия, одной стрелковой дивизии было мало. Неготовое предмостное укрепление конечно не могло быть занято войсками».

Фото: траншеи Курганского предмостного укрепления в районе д.Шкодинское (снимок автора).

Специальным приказом по армии, командарм Тухачевский указал Карбышеву на эти ошибки, пригрозив в случае их повторения, судом Ревтрибунала. Тем не менее, для использования в полевых боях, имевшиеся позиции были вполне пригодны и их поспешили занять, отступившие бойцы из 3-й бригады Рахманова. На рассвете 29 сентября 1919 года, ввиду неясности местонахождения противника, бронепоезд «Красный Сибиряк» был направлен на разведку. Пройдя немного вперед, он наткнулся на стоявшие у с.Сычево белые бронепоезда «Тагил» и «Забияка». Обстреляв своих бронированных противников, красный стальной мастодонт вернулся обратно на раз.Утяк, по дороге разрушив железнодорожный путь в километре восточнее разъезда. Даже незавершенные оборонительные позиции красных, состоявшие из окопов полного профиля, могли создать серьезные затруднения малочисленным дивизиям Волжской группы генерала Каппеля. Штурмовать их в лоб белые не стали и весь день 29 сентября 1919 года, на участке 3-й бригады прошел относительно спокойно. Красные полки занимали прежние позиции, а штаб комбрига Рахманова, расположился в г.Кургане, в доме №101 по ул.Дворянской (Советская).

Днем, белые 9-й Симбирский и 11-й Сенгилеевский полки атаковали д.Шепотково. Редкие цепи белой пехоты развернулись по полю и двинулись вперед. Деревню оборонял красный 233-й Казанский полк. Командовавший им Марк Борисович Мейерсон, заметив двигающиеся цепи врага и зная, насколько его бойцы еще неустойчивы, лично бросился в цепь. При помощи ротных и взводных командиров, ему удалось поднять своих красноармейцев в контратаку. Тишину разорвали первые выстрелы. Этот треск стал шириться по всему фронту, где-то закричали «ура», с остервенением сорвались и захлопали пулеметы. Немногочисленные белые стрелки залегли, от их цепей долетает треск выстрелов, видны вспыхивающие дымки. Отстреливаясь, они под натиском красных начинают пятиться назад. В этом бою погиб 22-летний солдат Алексей Онисимович Романов, уроженец Ишимского уезда, Лихановской волости, д.Дубровной, скончавшийся от ран и записанный в метрическую книгу Дмитриевской церкви в с.Сычево. На чьей он воевал стороне, точно не известно. Скорее всего, это был один из рядовых белых стрелков-симбирцев. В это же время, пропала связь с соседней красной 27-й дивизией, на участке которой белые заняли д.Грачево и стали продвигаться на д.Колташово, где находился 234-й Маловишерский полк. Оставив свои позиции, тот без боя начал отходить на д.Шепотково. Построенная Карбышевым линия укреплений, шла здесь посреди густого леса, позволяя противнику подобраться к окопам, чуть ли не вплотную. Бойцы даже не стали ее занимать. В результате этого отступления, под ударом оказался весь левый фланг 3-й бригады Рахманова. Когда ситуация стала ясна собравшимся в д.Шепотково красным командирам, они, под угрозой обхода, сняли свои 233-й Казанский полк и 234-м Маловишерский полки с позиции, и начали отходить на д.Шкодинское. Несмотря на паническое настроение красноармейцев, опасавшихся окружения, Мейерсону удалось провести отступление планомерно и в полном порядке.

Фото: траншеи Курганского предмостного укрепления в районе д.Шкодинское.

На участке красной 2-й бригады Путны, 29 сентября 1919 года, с утра продолжались упорные бои. Еще ночью, белая Волжская кавбригада полковника Нечаева, выступила в набег. Шли впотьмах, часто рысью. Даже из офицеров, мало кто знал куда они идут. Перед рассветом, эскадроны остановились в неглубокой балке между деревнями Спорное и Митино, выйдя в тыл оборонявшихся здесь красных полков. Одновременно, с утра, белые 1-я Самарская и 13-я Сибирская дивизии, начали наступать из д.Дубровное на д.Спорное. Главный удар пришелся на оборонявшийся здесь красный 231-й Старорусский полк. Белая пехота растягивалась зыбкой лентой по полю. Несколько минут стрелки стояли, пробовали затворы, поправляли и пополняли патронные подсумки. Вот они двинулись вперед. На другой стороне поля, на пашне залегли красноармейцы, торопливо ковыряя лопатками землю. Закопавшиеся высунули вперед винтовки, с трудом выгребая из-под себя липкие комья. Над головой пели пули. Но вот, под натиском все более и более приближающихся белых цепей, красноармейцы стали один за другим подниматься с пашни, пятиться. Сзади в кожаном френче подскочик командир полка Долгополов, наскочил, ударил одного в спину.

– Товарищи, вперед! – зазвенел над цепью его голос.

Многие остановились, повернув головы прислушались. И тут, комполка горячим толчком ударило в грудь. Захлебнувшись криком, пуская кровавые пузыри, он упал лицом на пашню. Подбежавшие санитары подхватили раненного командира и стали выносить с поля боя. Командование полком принял Кусков. Он стал с боем отводить красноармейцев по дороге на д.Могильная. Отсюда, 231-й полк двинулся через дд.Воинково и Митино. Погода от бесконечных дождей была сырая, болотистая местность труднопроходима. Вязкая, черная земля тупо чавкала под ногами. Ехать можно было только шагом. Шинели разбухли от сырости, глаза туманились от капель воды, застилавших серый горизонт. К вечеру, полк достиг дд.Становое и Павлуцкая, где остановился на ночлег. По донесению комиссара Гашко, в нем оставалось в строю, всего лишь 120 штыков и полк был совершенно небоеспособен. На левом фланге бригады, красный 230-й Старорусский полк, занимал с утра позиции восточнее д.Колесниково. Позади в резерве, в д.Патронное стоял красный 229-й Новгородский полк. Их противник – белая 13-я Казанская дивизия, с рассветом заняла д.Новомарково и продвинулась на4 километрапо дороге на д.Колесниково. Впрочем, по рассказам пленных, всю дивизию, к этому моменту составлял единственный 50-й Арский полк капитана Артинского, насчитывающий 100 штыков. Именно он, вместе с подошедшим Егерским батальоном штаба 3-й армии (90 штыков), начал наступать на д.Колесниково. Атакующих поддержали огнем два легких орудия. И хотя белых, было совсем не много, под их давлением, красный 230-й Старорусский полк оставил д.Колесниково и начал отходить по дороге на д.Лукино. Белая пехота шла следом, всякий раз торопливо обстреливая, едва решившие задержаться красные арьергарды. Нависла угроза прорыва всей линии фронта. В этот критический момент, положение спас командир стоявшего в резерве 229-го Новгородского полка Кочетков. Выслушав разведчика, доложившего о положении дел, комполка решительно поднялся, вставил в пистолет свежую обойму, дослав в канал ствола патрон и вышел из избы на улицу. По сигналу тревоги, там уже спешно строились роты, острым частоколом щетинились штыки. Вскоре, весь полк выступил из д.Патронное. Впереди, для разведки двинулся 26-й кавдивизион. Контрудар красного 229-го Новгородского полка, пришелся прямо в правый фланг наступавших белых.

Когда показались свежие красные цепи, белые стрелки-казанцы и егеря остановили преследование отступавшего 230-го Старорусского полка и стали отходить назад. С криком «ура», красноармейцы бросились в атаку и ударом в правый фланг белых, опрокинули их малочисленные ряды. В это же время, оправившись, в контратаку перешел и 230-й Старорусский полк. На плечах отступающего противника, красноармейцы ворвались в д.Колесниково. При этом, шедший в авангарде красный 1-й батальон 229-го полка захватил 1 орудие, 2 пулемета системы «максим», 3 зарядных ящика со снарядами, 1 воз патронов, много винтовок, лошадей, пулеметных лент и более 50 пленных, в том числе 15 –  из Егерского батальона штаба 3-й армии, 7 – из 51-го Уржумского полка, 5 – из 13-го Казанского егерского батальона, 1 – из конно-егерского дивизиона, 2 –  из 3-й батареи 13-го Казанского артдивизиона, 3 перебежчиков из 16-го Уфимского полка. Одновременно, на деревенскую улицу, под стук копыт и звяканье оружия, ворвался 26-й кавдивизион, захвативший 21 пленного, 1 пулемет «максим», 2 лошадей и 1 повозку. Это было последнее дело славной дивизионной конницы. Уже вечером, 26-й кавдивизион получил приказ выйти с линии фронта и по железной дороге отправится на переформирование в г.Челябинск. К ночи, 1-й батальон 229-го Новгородского полка заночевал в д.Патронное, а 2-й батальон и весь 230-й Старорусский полк остановились в д.Колесниково. Вечером пришел приказ отходить. По распоряжению комбрига, красный 231-й Сводный полк Кускова оставил д.д.Становое и Павлуцкая, и отступил на позицию от изгиба речки Утяк в 2 – 2,5 километрах восточнее д.Крюково, протянув свою оборону  параллельно Тоболу по восточной опушке леса. Красноармейцы 230-го Старорусского полка Кубасова, оставили д.Колесниково и отступили на позиции по восточной опушке леса, в3 километрахюго-восточнее д.Щукино (Санино) и вплоть до дороги из д.Лукино в д.Щучье (Кетово). Левее их, до д.Патронное, держал оборону красный 229-й Новгородский полк Кочеткова, отведя один из своих батальонов в резерв в д.Нечаево. Это была та линия, где так и не успели достроить позиции Курганского предмостного укрепления. Красные 1-я Путиловская и 2-я Симбирская конная батареи, при отходе полков перешли на западный берег Тобола, откуда огнем готовились прикрыть отступление. Штаб комбрига Путны перешел в д.Черемухово.

На участке 1-й бригады Гайлита, день 29 сентября 1919 года прошел спокойно. Один из батальонов красного 226-го Петроградского полка стоял в резерве в д.Обухово, а другой батальон расположился на позиции вправо от д.Новоутяцкое (Ровная). 227-й Владимирский полк занимал одним батальоном позиции по западному берегу речки Утяк, разрушив все переправы на ней, а другим батальоном расположился левее д.Новоутяцкое (Ровная). Одна из его рот, двинулась в разведку на д.Могильное, но при подходе к деревне, была сильно обстреляна и отошла обратно в д.Новоутяцкое. 228-й Карельский полк, действовал на участке соседней 2-й бригады и стоял в д.Спорное-2. Узнав, что их соседи отступают, а дорога в тылу уже перерезана белой конницей, 228-й полк вместе с 3-й Ржевско-Новгородской батареей, стремительным ударом выбил белых кавалеристов, занимавших позиции между д.Спорное и д.Могильное (6-7 километроввосточнее Митино) и к вечеру, занял позиции восточнее д.Митино. Весь день, на участке бригады отмечались лишь мелкие стычки с казачьими разъездами, появлявшимися со стороны д.Дубровной. Белая 1-я Самарская дивизия к вечеру заняла д.Могильное, а 13-я Сибирская дивизия заняла д.Козлово. На следующий день, они должны были развивать наступление на Митино и Барабу. Между тем, отход соседней 2-й бригады Путны, делал невозможным для полков 1-й бригады оборону по речке Утяк, несмотря на всю выгоду занимаемых ими позиций. Понимая это, под вечер, комбриг Гайлит отдал полкам приказ отступать. По распоряжению комбрига, красный 226-й Петроградский полк должен был отойти к д.Нагорская, оставив арьергарды в д.Заборской. 227-му Владимирскому полку следовало отойти к дд.Новая и Темляково, выдвинув конные заставы на восточную опушку леса в районе д.Заборская. 228-й Карельский полк должен был отойти к дд.Новозатобольной и Бараба (Мухино). Здесь, обороны бригады, должна была опереться на укрепленную позицию у д.Нагорская, где 27-м инженерным дивизионом, был построен тет-де-пон – опорный пункт на полк, прикрывавший стратегически важную переправу. До настоящего времени, в лесу восточнее деревни сохранились линии окопов полного профиля. Однако, никакой роли в обороне они так и не сыграли. По докладу Эйхе, предмостное укрепление красноармейцы даже не стали использовать, так как окопы были рассчитаны всего лишь на 500 штыков. Кроме того, густой лес, через который проходила линия обороны, а так же исключительно пересеченная местность, давали возможность подойти к окопам на 30-50 шагов. Отсутствие проволочных заграждений, позволяло легко опрокинуть обороняющихся и на их плечах перейти реку. Из-за этих дефектов укреплений, отступавшие части 1-й бригады просто прошли мимо окопов, переправились за реку, сожгли мосты у д.Утяцкой и заняли оборону по западному берегу реки. При чем, по воспоминаниям Гайлита, отступавшая последней рота, просто бежала оставив эти окопы к мосту через Тобол. Лишь с помощью отряда особого назначения, срочно прибывший к мосту комбриг смог остановить красноармейцев, пригрозив им расстрелом.

Фото: окопы предмостного тет-де-пона у с.Нагорского (снимок автора).

Отвечая на вопрос штаба армии об оставлении предмостного укрепления, начдив в гневе писал: «…окопчики построенные дивинжем, может считать предмостным укреплением тот, кто не представляет себе укреплений как таковых и на ком не лежит ответственность за оборону моста. Оборона была бы возможна, если бы окопы отсутствовали вовсе, но вместо них, было бы хотя бы две линии проволочных заграждений, что заняло гораздо бы меньше времени для их постройки. Занимая для обороны окопы, я сознательно погубил бы обороняющих переправу и передал бы ее в целости белым, так как для уничтожения мостов мгновенно, у меня отсутствовали средства». Красные 6-я легкая батарея заняла позицию между д.Утяцкое и д.Меньшиково, а 3-я Ржевско-Новгородская батарея расположилась между озерами Кочнево и Лебяжье. Штаб комбрига Гайлита отходил в д.Меньшиково. Всего, за день, по докладу штаба 26-й дивизии, ее частями было взято 650 пленных, 14 пулеметов, 1 орудие, 3 ящика снарядов и обоз. В дивизионный сандив поступило 29 раненных и 1 контуженный (154).

Фото: мост в г.Кургане, с Троицкого переулка против базара (снимок с сайта http://cobakapavlova.livejournal.com).

Уже к вечеру 29 сентября 1919 года, командование красной 5-й армией, приходит к выводу о невозможности удержаться измотанными и обескровленными частями, на восточном берегу реки Тобол. В специальной директиве, командарм ставит задачу вывести главные силы 26-й дивизии на левый берег Тобола и не дать противнику переправиться вслед за ними через реку.

На участке 3-й бригады Рахманова, с рассветом 30 сентября 1919 года, красные 184-й Костромской и 185-й Шуйский полки оставили свои позиции и вытянулись по дороге на г.Курган. Вскоре, показались городские окраины. Город оказался пуст, словно вымер. Все советские учреждения уже покинули его. К вечеру, полки 2-й бригады 21-й дивизии прибыли в д.Шмаково. Еще с утра, на участке 234-го Маловишерского полка, красные разведчики захватили в плен конного ординарца белых. Со слов пленного, через час должно было начаться общее наступление белых на всем участке бригады. Времени терять было нельзя и снявшись с позиций, все полки красной 3-й бригады, цепями начали отходить к переправам на Тоболе. Конница белых везде их преследовала, но отбивалась залпами отступавших цепей. Уже к полудню, все полки Рахманова завершили переправу через Тобол. При этом, красный 232-й имени Облискомзапа полк Баткунова, занял участок от д.Курганка до д.Шевелево. Здесь, от города Кургана и западнее деревни Курганка, по берегу тянулись сплошные окопы полного профиля с проволочным заграждением. Красный 233-й Казанский полк Мейерсона остановился оборонять железнодорожный мост. Оставив в построенном дорожно-мостовой ротой предмостном укреплении, с окопами полного профиля и колючей проволокой, на восточном берегу реки одну роту, комполка рассыпал остальные батальоны вдоль берега, взяв под охрану город Курган. Красный 234-й Маловишерский полк Попкова, остановился в д.Вороново, выставив заставу в д.Белый Яр. Свои позиции заняли 4-я Смоленская и 5-я Тверская батареи. Штаб бригады остановился в пос.Галкино в г.Кургане. Здесь же в городе, расположились штабы 232-го и 233-го полков. К моменту отхода, на участке красной 3-й бригады Рахманова имелись следующие переправы через реку Тобол:

1) у д.Белый Яр, где 27-м инждивизионом был построен легкий мостик, пригодный для движения пехоты и конницы;

2) у д.Малочаусово имелось сразу два моста. Один из них, был заново построен красными саперами на на 5 плашкоутах, длиной73 метра, шириной8 метрови был пригоден для переправы даже артиллерии. Кроме него, имелся старый частично сожженый мостик, годный лишь для передвижения пехоты и конницы. Здесь же, был удобный брод напротив тополей, в 150-200 метрахсевернее сожженного моста;

3) в г.Кургане, где саперами 27-го инждивизиона были отремонтированы мосты с Вокзальной (Кирова) улицы, мост с Троицкого переулка (ныне ул.Ленина) и мост на южной окраине города у д.Курганка. Кроме того, у д.Шевелево имелся брод.

Фото: мост в г.Кургане с Вокзальной улицы (снимок с сайта http://cobakapavlova.livejournal.com).

По докладу комбрига, река Тобол на всем участке бригады, текла по открытой равнине и была шириной от 20 до30 метров. На железнодорожном мосту у Кургана, 26-й головной отряд разрушил обе береговые фермы и сжег деревянную клетку поддерживающую ферму. После этого, за дело взялись подрывники. Поднявшийся на аэростате, прикрепленном к бронепоезду «Красный Сибиряк», наблюдатель Токмачев, начальник наблюдательной станции Агафонов и телефонист Вачков увидели, как сильным взрывом была уничтожена западная ферма железнодорожного моста, после чего большое пламя, охватило и восточную часть моста. Тем временем, 26-й головной отряд на станции Курган снял 80 из 95 крестовин и разобрал 175 из 190 стрелочных перьев. Оставлен неповрежденным был лишь один сквозной путь для проезда бронепоезда. На самой станции, были сняты все телефоны, телеграфы и разобрана водопроводная машина.

Преследуя отступающих красных, белые Эткульский пеший казачий полк выступил из д.Шепотково и занял д.Шкодинское, 9-й Симбирский полк занял дд.Глинки и Челноково, а 11-й Сенгилеевский и 12-й Икский полки наступали на д.Смолино. По железной дороге двигались трехвагонный бронепоезд «Забияка», вооруженный 2 легкими орудиями и 6 пулеметами, а так же одновагонный бронепоезд «Тагил», имевший на вооружении 1 тяжелое орудие и 2 пулемета. В этот день, они несколько часов обстреливали из своих орудий д.Вороново.

Схема расположения 1 октября 1919 года частей 3-й бригады 26-й дивизии у г.Кургана с условными обозначениями.

На участке 2-й бригады Путны, с утра, красный 231-й Сводный полк с двумя орудиями 2-й Симбирской конной батареи, находился на позиции восточнее д.Становое. В полдень, на него из д.Козлово стала наступать белая 13-я Сибирская дивизия. Оставив свою позицию, 231-й Сводный полк начал отходить на д.Воинково. Здесь, в полк после ранения прибыл Ягунов, который срочно приняв командование на себя и стал отводить красноармейцев к переправе у д.Крюково. Переправившись здесь за реку, 231-й Сводный полк занял для обороны участок по западному берегу, от устья речки Лебяжье до северной окраины д.Колмогорово. Красный 230-й Старорусский полк, из-за невыгодной позиции восточнее д.Колесниково, к которой имелись хорошие подступы со стороны белых, с утра отошел на новую позицию в1,5 километрахзападнее деревни. Отсюда, командир полка Кубасов, стал отводить красноармейцев к переправе, где занял участок по западному берегу Тобола, от д.Колмогорово (не занимая ее) до д.Черемухово. Бойцы спешно оборудовали позиции у д.Нечаево и по канаве вдоль дороги из д.Черемухово в д.Колмогорово. По докладу воздушной разведки белых, сплошные окопы красных, тянулись от д.Черемухово и дальше на юг.

Красный 229-й Новгородский полк, с утра находился на позиции юго-восточнее д.Патронное. После полудня, его 2-й батальон ушел за Тобол, а 1-й батальон еще пару часов оставался в арьергарде, после чего так же двинулся к Тоболу. Переправившись у д.Нечаево, полк прибыл в д.Арбинка, где один из его батальонов расположился по берегу Тобола, раскинув свои заставы в сторону д.Курганка, а другой батальон и штаб полка остановились в д.Арбинке. Это было идеальное место для отдыха, так как западный берег господствовал над восточным и не давал возможности противнику даже приблизиться к реке. Свои позиции на участке бригады заняли 1-я Путиловская (повзводно придана 229-му и 230-му полкам) и 2-я Симбирская конная (взвод при 231-м полку) батареи. Штаб Путны, рота связи и дорожно-мостовая рота остановились в д.Хохловатки (Кропанка), управление 2-го легкого артдивизиона – в д.Пименовка. К моменту отхода, на участке бригады имелись следующие переправы:

1) у д.Нижнеутяцкой был капитальный мост пригодный для прохода артиллерии;

2) у д.Осиновки имелся мостик пригодный лишь для прохода для пехоты и конницы;

3) у дд.Нечаево – Черемухово было целых два моста. Один из них, на плотах, был построен 27-м инждивизионом для пехоты и конницы, еще при первом форсировании реки. Рядом с ним, возвышался капитальный мост на сваях, пригодный для прохода артиллерии. По замыслу Карбышева, здесь у д.Ильина, должен был проходить правый фланг Курганского предмостного укрепления. Мост, был одной из важнейших деталей этого укрепления. Он должен был соединять планируемые к постройке позиции с дорогой ведущей через д.Черемухово прямо на Курган. Теперь, все эти переправы пришлось уничтожить.

На участке красной 1-й бригады Гайлита, с утра, первым снялся с позиции 227-й Владимирский полк. Оставив в прикрытие приданный ему батальон 226-го полка, комполка Кузнецов стал отводить красноармейцев на линию дд.Утяцкое, Вавилово, Темляки, Новозатобольная, Бараба, Предино. Здесь, бойцы стали спешно устраивать укрепленные позиции у бродов возле с.Утяцкое, построив вскоре западнее села, целых три линии окопов. От обоих мостов у с.Утяцкое, после их взрывов, остались только сваи. Следом за ними, красный 226-й Петроградский полк Тестова, стал отходить в д.Меньшиково в резерв, выставив для охраны: два взвода в д.Предино, по взводу в дд.Вавилово и Новая, одну роту на позицию севернее оз.Лебяжье и одну роту в с.Утяцкое. Последним, в арьергарде бригады, должен был отступать 228-й Карельский полк Миланича. С утра, прямо в его расположение, вышли заблудившиеся кашевары из белого 50-го Сибирского полка, которые вместе со своими походными кухнями, были посланы из леса у д.Могильной, в свой полк, который находится в д.Нижнеутяцкой. По дороге, незадачливые повара заблудились и вышли в д.Митино, где попали в плен к красным. Не успели красноармейцы порадоваться нежданному трофею, как в полдень белые открыли огонь по д.Митино, после чего 1-я Самарская дивизия стала наступать на левый фланг 228-го полка. Снявшись с позиции, цепи красноармейцев начали отход. Заметив это, действовавший при дивизии Конвой Верховного Правителя бросился в атаку. Под огнем, всадники ворвались в деревню и 7 бойцов, не останавливаясь перешли вброд речку Утяк, мост на которой, построенный саперами 27-го инждивизиона, был разрушен красными при отходе. Закрепившись на другом ее берегу, отважная группа стала обстреливать отходящих красных. В этом бою, были ранены 11 красноармейцев (прим.32). К вечеру, переправившись через Тобол, 228-й Карельский полк оставил один батальон в д.Сосновка, отведя другие батальоны в д.Галишево. У д.Новососновки вдоль реки были вырыты одиночные окопы на роту. На участке бригады заняли позиции 3-я Ржевско-Новгородская (между оз.Лебяжье и большой дорогой на Курган, юго-западнее озера) и 6-я легкие (в1,5 километрахк юго-востоку от д.Меньшиково по дороге на с.Утяцкое) батареи. При этом, одно из орудий 6-й батареи было установлено для стрельбы по самолетам. Штаб бригады и саперная рота остановились в д.Меньшиково. К моменту отхода, на участке бригады Гайлита имелось множество переправ:

1)  у д.Лаптево был мостик пригодный для прохода пехоты и конницы;

2) у д.Новозатобольная так же имелся мостик пригодный для прохода пехоты и конницы;

3) у дд.Темляково – Предино было целых два моста. Один из них, на плотах, был построен 27-м инждивизионом для пехоты и конницы, еще при первом форсировании реки. Рядом с ним, возвышался капитальный мост на сваях, пригодный для прохода артиллерии. Здесь же, имелся брод у мельничной плотины;

4) у д.Бараба была плотина, разрушенная в одном месте, через которое перекинут настил, а так же имелся брод, до 3\4 аршина глубиной с песчанно-каменистым дном;

5) у д.Новозатобольной имелся мостик пригодный для прохода пехоты и конницы, а так же был брод;

6) у д.Утяцкой было целых два моста. Один из них, был построен 27-м инждивизионом для пехоты и конницы, еще при первом форсировании реки. Рядом с ним, возвышался более капитальный мост, пригодный для прохода артиллерии. Здесь же имелся паром.

7) у д.Нагорской был брод, до 3\4 аршина глубиной с песчанно-каменистым дном.

Все эти переправы при отходе, были уничтожены приданной бригаде саперной ротой. Впрочем, по оценке комбрига Гайлита, река Тобол не являлась серьезным препятствием для противника, особенно у деревень Предино и Новозатобольное, где имелись переправы вброд. Кроме того, вся местность от д.Вавилово до д.Предино, была благоприятна для наступления белых. Ширина реки здесь достигала30 метров, глубина до9 футов, течение было медленным, дно вязким. Восточный берег командовал по всему фронту бригады и оброс лесом, что давало возможность белым выйти к самому берегу, подвести артиллерию и расстреливать в упор обороняющихся на западном берегу красноармейцев. В то же время, красная артиллерия, должна была расположиться в 4-5 километрахот реки, так как отсутствие прикрывающих позиции лесов, кустов и не выдерживающая тяжести орудий вязкая почва, не давала возможности подвести орудия ближе. В результате, полки бригады Гайлита заняли позицию не по самому берегу, а в 4-6 километрахзападнее реки, позади равнины с рядом озер и болот. В тылу бригады, саперами 27-го инждивизиона были построены мосты через речку Юргамыш у дд.Галаево, Галишево, Клепиково, отремонтированы мосты у дд.Горохово и Быдино. За прошедший день, в сандив 26-й дивизии поступило 18 раненных бойцов и командиров. На восточном берегу, белая 7-я Уральская дивизия горных стрелков, к вечеру заняла д.Новоутяцкое и на следующий день, 1 октября 1919 года, достигла д.Заборское, выйдя на берега реки Тобола. Отсюда, дивизию вместе с приданным ей Отдельным оренбургским казачьим дивизионом, в тот же день через д.Обухово, отвели в резерв в район дд.Патраки – Давыдово, заставив сделать за день, переход в52 километра. Белая 11-я Уральская дивизия, 30 сентября 1919 года заняла в д.Обухово, откуда на следующий день, вышла на реку Тобол у дд.Раскатиха, Чернавское, Камышное, заняв позиции по берегу речки Черная. В этот же день, конная разведка 11-го Уральского егерского батальона, совершила налет с юга по тракту на д.Нагорская, обстреляв ее пулеметным огнем и обратив в бегство красные заставы. Затем, разведчики спустились к берегу Тобола, где обстреляли из пулемета большой обоз красных на другой стороне реки, заставив его рассеяться. За 1 октября 1919 года, в сандив 26-й дивизии поступило 23 раненных.

Как и было обещено генералом Дитерихсом, для завершения наступления, в конце сентября 1919 года, в белую 3-ю армию, стали прибывать из Восточной Сибири части 1-й Сибирской стрелковой бригады генерал-майора Красильникова. Приказ об этом, был отдан комвостфронтом 24 сентября 1919 года. Местом сосредоточения бригады, был указан город Петропавловск. Бригада состояла из 1-го и 2-го Егерских, 3-го кавалерийского полков, Отдельного егерского батальона, а так же артдивизиона и вела бои с тасеевскими партизанами. Теперь же, по замыслу штаба генерала Сахарова, она должна была развить наступление, отбросить красных ударом за Тобол и на их плечах ворваться в Курган. По воспоминаниям генерала, «был составлен план, что генерал Каппель получит партизанскую бригаду и ею усилит свой последний удар…». Первыми, на фронт выступили пехотный полк в составе 1200 штыков, егерский батальон численностью 350 штыков, инженерный дивизион (100 человек) и батарея из 2 орудий. По признанию Дитерихса, после выступления бригады на фронт, единственным резервом главкома оставались пять рот пехоты, составляющие гарнизон г.Омска и формирующиеся дружины «Святого Креста». 27 сентября 1919 года, первые подразделения красильниковцев стали выгружаться на станции Варгаши. И тут то, словно гром средь ясного неба, последовал приказ главкома Дитерихса о переброске их на север в 1-ю армию Пепеляева. Генерал Сахаров был в бешенстве. Позднее он писал: «…но как раз, когда бригада сосредоточилась и была готова к выполнению плана, мною было получено категорическое приказание главнокомандующего генерала Дитерихса: спешно погрузить части Красильникова в эшелоны и направить их через Омск на Тюменское направление в 1-ю армию Пепеляева, где большевики все это время теснили наших. Этим распоряжением срывался весь план действий. Настроение наших частей, обрадованных полученной поддержкой, должно было неминуемо упасть; 3-я армия лишалась возможность закончить операцию и захватить западный берег Тобола с Курганом. Да и сама партизанская бригада, настроенная бодро и горевшая желанием войти в победоносные войска наши, выводилась из них и получала новую, неясную для нее задачу. Кроме того, при этом судорожном и хаотическом действии непростительно терялось драгоценное время — партизаны рисковали проездить по железной дороге и совсем не принять решительного участия в боях. Буквально все доводы были против этого приказа. Но приказ был боевой и требовал поэтому немедленного исполнения. Я донес главковостоку по телеграфу все соображения и получил в ответ подтверждение о немедленной отправке бригады Красильникова». После этого, никаких надежд на развитие операции и переправу через Тобол, у белого командования уже не оставалось. 2 октября 1919 года, в войска поступил приказ комфронта Дитерихса, организовать энергичное преследование красных конницей, а главным силам задержаться на Тоболе и начать пополнение.

Итак, сентябрьские бои «тобольской кадрили», на участке 26-й дивизии завершились. Они стоили ей серьезных потерь. По докладу штаба дивизии, за сентябрь 1919 года, части дивизии потеряли:

1) 226-й Петроградский полк – 8 убито, 171 ранено, 8 контужено, 359 пропали без вести,

2) 227-й Владимирский полк – 15 убито, 147 ранено, 4 контужено, 53 пропали без вести,

3) 228-й Карельский полк – 51 убито, 266 ранено, 4 контужено, 47 пропали без вести,

4) 229-й Новгородский полк – 39 убито, 247 ранено, 98 пропали без вести,

5) 230-й Старорусский полк – 55 убито, 358 ранено, 3 контужено, 177 пропали без вести,

6) 231-й Сводный полк – 15 убито, 130 ранено, 4 контужено, 33 пропали без вести,

7) 232-й имени Облискомзапа полк – 41 убит, 423 ранено, 8 контужено, 186 пропали без вести, 6 попали в плен,

8) 233-й Казанский полк – 15 убито, 339 ранено, 10 контужено, 100 пропали без вести, 100 попали в плен,

9) 234-й Маловишерский полк – 19 убито, 230 ранено, 5 контужено, 85 пропали без вести, 10 попали в плен,

10) 2-я легкая батарея – 3 пропали без вести,

11) 7-я легкая батарея – 3 ранено,

12) 8-я легкая батарея – 3 ранено,

13) штаб 2-й бригады – 10 пропали без вести,

14) 2-й легкий артдивизион (4-я, 5-я, 6-я батареи) – 2 убито, 7 ранено.

Итого, части потеряли убитыми – 260 человек, раненными – 2324, контуженными – 46, пропавшими без вести – 1151, попавшими в плен – 116, больными – 2502 бойца и командира. При этом сведения о потерях,  приводимые в своих работах Эйхе и Розенбергом не совсем точны, несколько занижены. Но, несмотря на большие потери, части 26-й дивизии полностью сохранили свой боевой потенциал. К моменту отхода за реку Тобол, на 1 октября 1919 года, они насчитывали:

1) 226-й Петроградский полк – 1086 человек, в том числе 448 штыков и 10 пулеметов.

2) 227-й Владимирский полк – 876 человек, в том числе 337 штыков и 15 пулеметов.

3) 228-й Карельский полк – 698 человек, в том числе 219 штыков и 10 пулеметов.

4) 229-й Новгородский полк – 744 человека, в том числе 287 штыков и 14 пулеметов.

5) 230-й Старорусский полк – 833 человека, в том числе 390 штыков и 14 пулеметов.

6) 231-й Сводный полк – 833 человека, в том числе 284 штыка и 13 пулеметов.

7) 232-й имени Облискомзапа полк – 923 человека, в том числе 426 штыков и 20 пулеметов.

8) 233-й Казанский полк – 545 человек, в том числе 167 штыков и 17 пулеметов.

9) 234-й Маловишерский полк – 897 человек, в том числе 411 штыков и 13 пулеметов.

Итого, в дивизии насчитывалось в строю – 7435 человек, в том числе 2969 штыков и 126 пулеметов. Несколько более высокие сведения о численности дивизии: 3929 штыков, 114 сабель, 142 пулемета и 28 орудий, приводит в своей работе Малышев. Полки 2-й бригады 21-й дивизии, к моменту отхода за Тобол насчитывали:

1) 184-й Костромской полк – 55 командиров, 1159 солдат. В том числе 453 штыка, 20 пулеметов.

2) 185-й Шуйский полк – 49 командиров, 1062 солдата, в том числе 366 штыков, 5 пулеметов.

Всего, за сентябрь 1919 года, в части 26-й дивизии поступило 3694 человек пополнения, прибыло одиночным порядком 1241 бойцов и командиров, было взято 4643 пленных и перебежчиков (155).