Подписка на обновления сайтаГусары – забытое слово из давних времен. В памяти мгновенно встают распахнутые на груди ментики, лихо сбитые набок кивера, усы, бренчащие сабли и обязательно, умение выпивать на два глотка бутылку шампанского. Притягательность их была настолько велика, что даже после упразднения всех старых полков Русской Императорской Армии в 1917 году, кавалерийские подразделения с именами «гусарских», почти мгновенно появляются в армиях обоих противоборствующих сторон. И если у белых, это были многочисленные попытки воссоздать славные когда-то старые полки, да недоброй памяти «черные гусары» Анненкова, то куда как меньше, мы знаем о красных гусарах. Хотя их заметный след, до сих пор хранят как память, братские могилы павших, раскиданные по всему Уралу и Зауралью. Одна из таких могил, находится в деревне Кайнак Армизонского района Тюменской области. Что произошло здесь, как погибли эти люди? Документы архивов сохранили мало подробностей того жестокого боя. Лишь некоторые фамилии погибших донесли до нас скупые строки армейских донесений. Но бой этот, был настолько запоминающимся на общем фоне неудач, что он вошел в воспоминания отступившего в Китай казачьего полковника-оренбужца Зуева, назвавшего его «лихим делом».
Было это в последних числах августа 1919 года, а если конкретно – 29-го числа. Суровое это было время. Стальной лавиной вошли в Зауралье части двух красных армий, под командованием Тухачевского и Алафузова. Тесня отступавшие белые дивизии, они продвигались вперед к Ишиму. Среди рвущихся в Сибирь красных полков, был и Нарвский полк Красных Гусар. История его создания интересна. После демобилизации старой армии, из солдат 13-го Нарвского гусарского полка вернувшихся с фронта в г.Тамбов, был сформирован эскадрон красноармейцев, получивший название Нарвского партизанского отряда Красных Гусар. К осени 1919 года, они уже имели значительный боевой опыт. За плечами гусар остаются охрана Дома особого назначения в Екатеринбурге, бои в районе Златоуста, Ирбита, Кунгура, а так же рейды в составе Сводного кавалерийского отряда Томина. В апреле 1919 года, в городе Глазов, в отряд были влиты два эскадрона из Тейковского и Замоскворецкого кавалерийских полков, после чего, отряд был преобразован в трехэскадронный полк. Затем, в него добавили на пополнение часть бойцов расформированного Верхнеуральского казачьего полка. Командовал гусарами бывший унтер-офицер 13-го полка Сергей Гаврилович Фандеев, а комиссаром был Бородовский. Полк достойно нес боевую службу, но этот день под деревней Кайнак, стал одним из самых трагичных в его истории. Накануне, оставив после боя не существующую ныне деревушку Зимовье Кайнакское, белые отошли к д.Кайнак. В арьергарде отступающих частей, находились 3-я и 5-я сотни 11-го Оренбургского казачьего полка, под командованием 32-летнего есаула Михаила Николаевича Пашнина. Благодаря историку Ганину, теперь в общих чертах известна биография этого офицера. Родившись в 1887 году в станице Миасской 3-го отдела Оренбургского казачьего войска, он, в годы Первой мировой войны, исключительно за счет собственной храбрости и боевых отличий, был произведен в офицеры, награжден орденом св.Анны «с мечами». С началом Гражданской войны, как и многие его сверстники, встал на сторону белого движения, командовал сотней в составе Султаевского отряда действовавшего на тракте Челябинск – Екатеринбург. После реорганизации всех отрядов в регулярные части, оказался в составе 11-го Оренбургского казачьего полка, на должности командира сотни и в звании есаула. По воспоминаниям Зуева, заняв большую рощу в 1-2 верстах северо-восточнее деревни Кайнак, есаул Пашнин приказал казакам спешиться. Впереди, примерно в полверсте от рощи, находилось топкое болото, а южнее, уступом вперед к д.Кайнак, раскинулась еще одна маленькая роща. Со слов разведчиков, именно в нее и втянулся, буквально следуя по пятам за казаками, большой отряд красной кавалерии. Это был 3-й эскадрон Нарвского полка «Красных гусар», под командованием помощника командира полка Брыжова. Никто из белых офицеров этого еще не знал, но все понимали, что зарвавшегося и буквально висящего на плечах противника надо срочно проучить. Иначе, каждую минуту можно было ждать внезапного нападения. Красные разведчики так же заметили отступающих казаков у дальней рощи. Одиночные красноармейцы, то и дело показывались на кромке занятого их эскадроном леса, зорко всматриваясь в опушку рощи, занятой казачьими сотнями. Бой надо было принимать, и именно тут, среди раскинувшихся перелесков. Решив положить конец неопределенности, есаул Пашнин распорядился выслать небольшой разъезд на северную оконечность болота. И вот тут то, командовавший красными гусарами Брыжов и совершил трагическую ошибку. Заметив разъезд, он посчитал его легкой добычей и бросил весь эскадрон в атаку в развернутом строю. Красные гусары поскакали прямо в дефиле между болотом и лесом, где скрывались казаки. Это был просто подарок для казаков-оренбуржцев. Противник сам подставлял им для удара свой правый фланг. Зуев пишет: «Красиво было наблюдать за красными, несущимися широким галопом, в развернутом строю, вслед за уходящим от них нашим разъездом. Впереди эскадрона, с обнаженной саблей, скакал сам командир красных на рослом, вороном коне…». Для скрывавшихся за деревьями офицеров, уже доносилось громкое «ура» зарвавшегося противника.
Снимок с форума http://siberia.forum24.ru/?1-4-0-00000049-000-60-0-1349321954
Внезапно, шашка наблюдавшего за ними с опушки рощи есаула взметнулась вверх, затем резко упала направо и налево. Это был немой сигнал сотням раскинуться в лаву под прикрытием деревьев. Лава – это одно- или двушереножный строй, вставших плечом к плечу всадников, прообраз знаменитой «стенки» в кулачном бою. Позднее полковник Зуев вспоминал: «Трудно было сдержать порыв наших молодцов-казаков, рвущихся в бой, но еще более требовалось усилий, чтобы, сдержать самих себя от соблазна несвоевременной атаки. Мы видели всю безвыходность положения зарвавшихся красных кавалеристов, но нам хотелось, чтобы наш удар был использован в наилучшем для нас положении и дал бы нам максимум плодов уже ощущаемой нами победы». И вот, когда красные гусары, усиливая аллюр своих коней, оказались в створе с притаившимися в лесу казаками, обе сотни развернутым фронтом вынеслись из рощи. С пронзительным гиканьем они бросились в атаку.
Конная атака… Многими писателями о ней писано-переписано. Но никакие строки не передадут пьянящего чувства полета всадника, чье тело покачивается в седле в такт стремительному бегу коня, ощущения слитой воедино массы людей и лошадей, свиста ветра в ушах, онемения руки сжимающей клинок. Атака казаков была настолько неожиданной для красных гусар, что они немедленно, еще до столкновения, пришли в смятение. Как позднее выяснилось, это были молодые бойцы из недавно прибывшего в полк пополнения. За их плечами были лишь небольшие стычки, но еще ни одного, более-менее крупного кавалерийского боя. И хотя опытные командиры, без устали учили новобранцев всем премудростям владения холодным оружием, реальное столкновение двух конных масс, это всегда страшнее учебного боя. Здесь, немаловажную роль играет психологический настрой. Трудно выдержать вид летящего на тебя в пене и мыле коня и примеривающимся для удара опытным рубакой, прошедшим не одну войну. Не выдержали этого и молодые красные гусары. Не слушая командиров, они поворотили лошадей. Брыжов, пытавшийся повернуть своих бойцов навстречу казакам, по фуражке и болтающемуся на груди биноклю, сразу привлек внимание скакавшего впереди казачьей лавы есаула. Привычным наметанным взглядом офицер выбрал – это мой! Именно с ним, в следующую минуту суждено ему разделить судьбу! И действительно, со слов его сослуживцев, красный командир Брыжов всегда верил в свою силу и кавалерийское умение, а потому не стал уклоняться от схватки. В какую-то долю секунды Пашнин заметил, как его противник начал приподниматься в седле, вынося далеко вперед сжатую в кулаке шашку. В его хладнокровии, расчетливых движениях, точных взмахах, угадывался матерый рубака. Фуражка гусара съехала на затылок, влажный чуб пластался по ветру, глаза были прищурены. Приподнявшись в стременах, он напружинился, готовясь к сильному навесному удару. Опережая, есаул перебросил клинок из правой руки в левую, и рубанул им наотмашь по лицу противника. Перед глазами на мгновенье мелькнули искаженные ужасом глаза, перекошенное болью лицо. И вот уже рослый вороной конь, с налитыми бешенством глазами понесся, стараясь отделаться от волочившегося за ним, застрявшего одной ногой в стремени безжизненного тела.
Фото: памятник на братской могиле «красных гусар» в д.Кайнак (снимок из фонда Армизонского районного архива).
Эта мимолетная, всего-то в какие-то доли секунд схватка, произошла на глазах всего эскадрона и враз переломила весь психологический настрой. Увидев гибель командира, красные гусары больше не пытались оказать сопротивление и в панике, не отдавая себе отчета, бросились прямо в топкое болото. Некоторые пытались прорваться, но их рубили охватывавшие кругом место боя станичники. Положение бросившихся в болото было безнадежным. Завязнув в трясине, их лошади стали тонуть. Бросая коней, всадники пытались спастись пешком, но падали под метким огнем спешившихся на берегу казаков.
Большая часть гусар погибла под выстрелами, или утонула в болотистой пучине. Многие сдались в плен. В качестве трофеев, казакам досталось множество лошадей. По донесениям штаба полка, в этом бою погибло 15 красных гусар. В их числе был помощник командира полка Брыжов, чье тело правда так и не нашли, но чью гибель видели все бойцы, помощник командира эскадрона Костионов (?), командир взвода Головешкин, командир взвода пулеметной команды Булачев. Впрочем, по сведениям местных жителей, в братской могиле на окраине деревни, похоронено было 18 человек. Кроме того, в полковой околоток поступило 14 раненных красноармейцев и еще 114 человек пропали без вести, видимо попав большей частью в плен.
По свидетельству командира полка, оставшиеся в живых гусары, стали панически боятся, «… как бы не было опять такого столкновения с конницей белых». Полк был фактически, на какое-то время приведен в небоеспособное состояние. Две следующие недели, он отстаивался в резерве в селе Емуртлинское. И в дальнейшем, участвуя в боях, красное командование еще долго избегало бросать гусар в лобовые столкновения с конницей белых. Настолько памятным оказалось «лихое дело под деревней Кайнак».
В дальнейшем, есаул Пашнин, вместе со своим 11-м Оренбургским казачьим полком проделал весь ужасный Сибирский Ледяной поход, где полк, один из немногих частей сохранил полностью свои ряды. Затем, офицер дрался в Забайкалье и Приморье, откуда отступил в Китай. Начиналась новая жизнь казаков-эмигрантов. В ней, есаул Пашнин состоял в эмигрантских казачьих объединениях, хотя и отошел от активной борьбы против СССР. Умер он позднее 1938 года.
Нарвский полк Красных гусар, в последних числах октября 1919 года, был отведен с фронта в завод Уковский, что в 20 верстах юго-восточнее Ялуторовска. Выйдя отсюда в район Шадринска, полк вошел в состав вновь формирующейся 10-й кавалерийской дивизии, под командованием знаменитого героя гражданской войны Николая Дмитриевича Томина. Здесь, полк получил наименование 55-го Красногусарского кавалерийского и в мае 1920 года, вместе с другими частями дивизии, погрузился в эшелоны на станции Шадринск. Паровозы бодро бежали на запад, а сидевшие в открытых дверях теплушек бойцы, нараспев пели протяжные песни. Впереди их ждал Западный фронт, тяжелые бои в составе 3-го конного корпуса Гая с польскими войсками под Варшавой, отход от Вислы, окружение, громадные потери и интернирование в Восточной Пруссии. Здесь и завершилась навсегда боевая история полка.
Впрочем, это уже совсем другая история.
