kurgangen.ru

Курган: история, краеведение, генеалогия

Зауральская генеалогия

Ищем забытых предков

Главная » Краеведческие изыскания » Образование » В.М. Шебалина. УЧИТЕЛЯМИ СЛАВИТСЯ РОССИЯ. Курганский учитель Никандр Кириллович Каранчугов

О проекте
О нас
Археология
В помощь генеалогу
В помощь краеведу
Воспоминания
Декабристы в Зауралье
Зауралье в Первой мировой войне
Зауралье в Великой Отечественной войне
Зауральские фамилии
История населенных пунктов Курганской области
История религиозных конфессий в Южном Зауралье
История сословий
Исторические источники
Карты
Краеведческие изыскания
Книга памяти зауральских краеведов и генеалогов
Репрессированы по 58-й
Родословные Зауралья
Улицы Кургана и его жители
Фотомузей
Персоны
Гостевая книга
Обратная связь
Сайты друзей
Карта сайта
RSS FeedПодписка на обновления сайта




В.М. Шебалина. УЧИТЕЛЯМИ СЛАВИТСЯ РОССИЯ. Курганский учитель Никандр Кириллович Каранчугов

(Из материалов Всероссийской научно-практической конференции VI Зыряновские чтения, Курган, 11-12 декабря 2008г. Издательство КГУ, 2008).

ВКурганском областном архиве есть интересные материалы о замечательных людях нашего края. Среди них можно назвать имя Каранчугова Никандра Кирилловича. Его жизнь протекала на разломе эпох: годы революций, гражданской войны и строительства социализма. В его судьбе отразились все изломы эпохи, все ее особенности.

Родился Никандр Кириллович 1 ноября 1886 года в селе Батыревском Лопатинской волости Курганского уезда. Его отец Кирилл Семенович Корнейчук был выслан в Сибирь в 1882 году из Киевской губернии. Проживал ссыльный в доме Нефедова Евлампия Сидоровича. Кирилл получал от родственников для проживания по 200 рублей в год, поэтому считался богатым женихом в селе, и хозяин дома выдал за него свою семнадцатилетнюю сестру Евлампию. Вскоре у них родился сын и через два года отец решил попытать счастья в городе, так как к сельской жизни он оказался неприспособленным. Однако и в городе ему не везло. Сначала он заболел тифом и, чтобы прокормить семью, Евлампия вынуждена была наниматься к богатым людям: стирать, мыть, выполнять по дому всю грязную и тяжелую работу. На эти скудные средства семья с трудом сводила концы с концами. Отец долго не мог найти себе доходное занятие, но, наконец, решил заняться сапожным делом. Сын должен был помогать ему: он отмывал от грязи обувь заказчиков, наматывал и сучил дратву, натирал ее варом. Делал работу по дому: таскал воду, ставил и разжигал самовар, подметал в избе и во дворе. Жили они очень бедно. Кровати не было, поэтому спали на полу под лоскутным одеялом, из мебели был обеденный стол, да ящик, приспособленный для починки обуви, который стоял у самого светлого места – у окна их маленькой комнаты.

Когда сын подрос, то отец решил его обучать грамоте. Так в доме появился букварь.

Однако, чтение никак не давалось мальчику, он не мог понять как из этих «АЗ-ВЕДИ- БУКИ» можно сложить слова, а отец, потеряв терпение, решил обучать сына при помощи ремня. «Балда!» - приговаривал Кирилл Семенович, занимаясь с сыном, но учеба от этого не удавалась. Мать пожалела мальчишку, и сожгла букварь, чтобы прекратить мучения сына. Когда Никандру исполнилось 8 лет, то против воли отца мать отдала сына в церковноприходскую школу. Сам ученик потом вспоминал, что их учитель Алексей Ефимович Егоров запивался и плохо справлялся с учением, большее количество часов уделялось Закону Божьему, обучал их местный дьякон. Видом он был черный, как цыган, детей бил и таскал за уши за каждый неправильный ответ, приговаривая при этом: «Будьте вы прокляты, черти, вам бы только жрать...» Но у мальчика были и хорошие воспоминания. Так, он отмечает, что классы были светлые, просторные (а, может, это казалось ему по сравнению с его маленьким и темным жилищем?). Еще он рассказывал об учебных картинах, что показывали им на уроках, о книгах, которые он мог читать в школе, и о фисгармонии, под которую они пели на занятиях музыкой. С первых дней школа понравилась Никандру, читал он с упоением, старался каждую свободную минуту раскрыть книжку, но отец ругался: «Шельмец, опять сидит за книгой, вместо того, чтобы помогать отцу, зарабатывать копейки». Но сын убегал в школу пораньше, чтобы там, в коридоре до уроков еще почить что-нибудь интересное. «Школа была для меня отрадой, и я рвался туда...» – писал в своих воспоминаниях Никандр Кириллович позднее. Читать он пытался и ночью под столом, закрывшись скатертью, но однажды от свечи загорелась тряпка, и он чуть не спалил дом. В одной книжке он прочитал про горшечника, который своим трудом разбогател, стал известным человеком, эта сказочная история запала в душу мальца и он решил стать учителем, чего бы это ему не стоило. «Бедность угнетала меня, и я старался хорошо учиться, делать очень хорошо любое дело, чтобы стать богатым и достойным человеком».

Через два года в 1896 году мать отдала сына по рекомендации учителя церковно-приходской школы в уездное училище. Там ему очень понравился математик Алексей Александрович Бирюков. «Я подражал ему во всем, захотел стать учителем математики», – решает шестнадцатилетний ученик. Он отправляется в город Омск, чтобы поступить в семинарию, но для этого было необходимо разрешение отца, а он его не привез. Чтобы заработать денег на учебу, отец вместе с сыном занялись торговлей на ярмарке. Отец для себя в чужом городе снял квартиру, а сын днем и ночью спал и торговал в «палатке». За зиму они скопили 1 000 рублей, а осенью Никандр забирает часть денег и уезжает в Семипалатинск в семинарию. Увлекался толстовскими идеями, вегетарианством (не от хорошей жизни, а один из друзей даже умер от истощения), выжил потому, что его взял к себе учитель физики и помог получить образование, видя, что ученик-то стоящий. Учеба была интересная и забирала все свободное время. Драмкружок, издание рукописного журнала «Огарок», за что чуть не исключили из семинарии, учеба. Годы пролетели быстро и в 1907 году молодого учителя направляют в Курганский уезд в старообрядческое село Сосновку. Школы там он не нашел, но в сарае увидел 8 парт, шкаф и в нем 10 букварей. Учителя старообрядцы восприняли настороженно, присматривались, приходили на занятия, решили, что детям эта школа не повредит, и доверили детей. За два года он привык к селу, стал своим человеком. Затем его перевели в село Утятское, где он снова занялся благоустройством школы и заложил свой первый сад, еще не зная, что это был первый шаг к его новому увлечению, которое он пронесет через всю жизнь.

Инспектор училищ, зная о его любви к математике, решил помочь молодому учителю, дал рекомендацию и способствовал переводу Каранчугова в Курганское двухклассное железнодорожное училище на станции Курган учителем математики и естествознания.

Однако недолго он работал на новой должности. На уроке ученик спросил его: «Вот отец Яков (учитель Закона Божьего) говорит, что бог сотворил человека из глины, а вы говорите, что он произошел от обезьяны. Кому верить?» Учитель ответил, что верить надо науке. «Этого было достаточно, чтобы меня выселили за 24 часа с полосы отчуждения железной дороги под надзор городской жандармерии. А через два месяца обвинили в неблагонадежности и выслали в Нижне-Удинск», – так писал Каранчугов в своих воспоминаниях (1, с. 1 -24).

В Областном архиве удалось найти уникальный документ.

Министерство народного просвещения. Секретно

Господин Тобольский губернатор.

«За время ревизии, произведенной мною сего ноября 3-го дня Курганского железнодорожного двухклассного Министерства народного просвещения училища, инспектор народных училищ 2 района Тобольской губернии Е.Г. Григорьев сообщил мне, что допущенный к преподаванию в сем училище и известный ему лично с наилучшей стороны учитель Никандр Кириллович Каранчугов 1 ноября сего года отстранен от должности, так как курганская железнодорожная полиция отказалась в визировке его паспорта. До этого он довольно продолжительное время являлся заведующим Утятского двухклассного училища. В качестве заведующего зарекомендовал себя не только как хороший учитель, но и как человек твердых нравственных убеждений и по всем данным политически благонадежным» (4. стр.25).

Отказ в визировке мешает ему занять настоящую должность и лишает Каранчугова средств к существованию и просим запросить у жандармов причины недоверия.

Этот документ говорит о том, что городское начальство пыталось помочь молодому учителю выйти из этого положения, но, к сожалению, жандармерия была неумолима в своем решении. В трудовой книжке учителя есть запись: «Снят с работы за неблагонадежность». За этим последовала ссылка в Сибирь на целых три года. Отбывая ссылку, молодой учитель не терял времени даром: работал в школе учителем математики и готовился к экзаменам по физике, а затем сдал экстерном и получил свидетельство, которое давало ему возможность преподавать естествознание и физику в училищах более высокого ранга. В Нижне-Удинске он впервые стал участвовать в школьном драмкружке, а затем в Кургане стал постоянным участником любительских спектаклей. «Труд учителя хорош тем, что он заставляет совершенствовать свои знания и непрерывно расти...», – вспоминал Никандр Кириллович позднее.

В 1912 году учитель вернулся в Курган и преподавал физику и математику в школах второй ступени и на всевозможных курсах. Повсюду, где работал учитель, он оставлял о себе восторженные воспоминания. Ученик железнодорожного училища Богомолов Андрей Александрович, окончивший училище в 1916 году, вспоминал: «С первого же урока мы были очарованы Никандром Кирилловичем. В парадном костюме с золотыми пуговицами и нашивками в петлицах, молодой, красивый, простой и умный, заботливый и внимательный, ласково требовательный Никандр Кириллович с первых встреч прикипел к нашим ребячьим сердцам. Он стал для нас лучше всех и не на одни школьные годы, а на всю жизнь». В этом училище он прошел путь от простого учителя до заведующего, о чем в его трудовой книжке есть запись: с 1 сентября 1912 года до 1 августа 1915 года принят преподавателем физики и математики высшего начального училища, в 1918 году записано, что он «оставил работу по причине эвакуации школы Колчаком». Отряды Д.Томина так быстро выбили колчаковцев из города, что те успели только вывезти наглядные пособия и некоторые документы, а учителя были Каранчуговым отпущены по домам и на сбор для эвакуации они не явились. После установления советской власти Никандр Кириллович продолжал свою преподавательскую деятельность до выхода на пенсию. В 20-е годы был «культармейцем» мобилизован Чрезвычайной комиссией по ликвидации безграмотности. Он был долгие годы преподавателем на различных курсах, в медицинском училище и других учебных заведениях города.

Личная жизнь учителя была тоже очень переменчива. В 1909 году он был венчан с Гулей Петровной Наумовой, восемнадцати лет (2, с.1). Но в 1913 году Гуля тяжело заболела воспалением легких с кровотечением и молодому человеку пришлось тратить много сил и времени на уход за больней, в 1914 году врач Врачевский поставил диагноз: психическое расстройство. Она от депрессии переходила к буйству, и тогда никто не мог зайти в их дом кроме Никандра Кирилловича, поскольку только его она слушала, ему верила. Он возил ее в Томск, Пермь, где она пребывала порой долгое время, но надежды на выздоровление не было. Ее лечили в психбольнице города Перми, периодически высылая в Курган, тогда снова он разрывался между работой и домом, ухаживая за больной женой: Он не раз писал письма с просьбами содержать больную в лечебнице, но ее снова направляли домой. Так продолжалось до 1936 года. 10 июня он оформляет брак с Мергеневой Зоей Александровной (3, с.б). Это была очень милая, добрая интеллигентная женщина, которая долгие годы помогала ему выстоять перед бедами. Она тоже была учителем, вела географию в школах города, пользовалась уважением и любовью учеников и их родителей. Но 29 ноября из Перми приходит письмо с известием, чтобы до 7 января 1937 года Никандр Кириллович забрал свою бывшую жену к себе домой, так как дальше ее держать в больнице не могут. И снова письма, просьбы во все инстанции. Несмотря на все трудности Зоя Александровна и Никандр Кириллович прожили долгую и счастливую жизнь. Их дом находился около современного стадиона «Центральный». В архиве сохранилось много фотографий их дома, большого и красивого сада, выращенного супругами. Там были яблони, вишни и очень много цветов. Они принимали участие во всех выставках цветов, занимая призовые места, о чем свидетельствуют грамоты и снимки из городского сада. Своих детей у них не было, но дом всегда был полон друзей, учеников и близких людей. Все они до сих пор очень тепло вспоминают об этой семье. Одна из них – Петрова Александра Константиновна. Она проживала у Каранчуговых некоторое время.

В архиве хранятся не только документы, письма и фотографии, рассказывающие о жизни этой замечательной четы педагогов, но и личные воспоминания Никандра Кирилловича, его рассуждения. Подводя итог пройденного пути, учитель скажет:

На плечи груз тогда ложится,

Когда душа не молода.

И тот за возраст не стыдится,

Кто пользу людям нес года! (5, с.б)

Ничем не измерить тот вклад в воспитание и обучение сотен курганцев, который внес замечательный человек и заслуженный учитель Каранчугов Никандр Кириллович.

В.М. Шебалина, Станция детского и юношеского туризма и экскурсий

Примечания

  1. ГАКО, Ф. 1735. On. Д. 29. Автобиография.
  2. ГАКО, Ф. 1735. On. 1. Д. 26. Л. 1.
  3. ГАКО. Ф. 1735. Оп.1. Д. 26. Л. 6.
  4. ГАКО, Ф. 1735. Оп. 1. Д. 29. Л. 25.
  5. Музей «Память» Гимназии 30, Угринович Н.В. и др. Буклет «100 лет школе № 30».


Дизайн и поддержка | Хостинг | © Зауральская генеалогия, 2008 Business Key Top Sites