Подписка на обновления сайта(Из материалов Всероссийской научно-практической конференции VI Зыряновские чтения, Курган, 11-12 декабря 2008г. Издательство КГУ, 2008).
ВКурганском областном архиве есть интересные материалы о замечательных людях нашего края. Среди них можно назвать имя Каранчугова Никандра Кирилловича. Его жизнь протекала на разломе эпох: годы революций, гражданской войны и строительства социализма. В его судьбе отразились все изломы эпохи, все ее особенности.
Родился Никандр Кириллович 1 ноября 1886 года в селе Батыревском Лопатинской волости Курганского уезда. Его отец Кирилл Семенович Корнейчук был выслан в Сибирь в 1882 году из Киевской губернии. Проживал ссыльный в доме Нефедова Евлампия Сидоровича. Кирилл получал от родственников для проживания по 200 рублей в год, поэтому считался богатым женихом в селе, и хозяин дома выдал за него свою семнадцатилетнюю сестру Евлампию. Вскоре у них родился сын и через два года отец решил попытать счастья в городе, так как к сельской жизни он оказался неприспособленным. Однако и в городе ему не везло. Сначала он заболел тифом и, чтобы прокормить семью, Евлампия вынуждена была наниматься к богатым людям: стирать, мыть, выполнять по дому всю грязную и тяжелую работу. На эти скудные средства семья с трудом сводила концы с концами. Отец долго не мог найти себе доходное занятие, но, наконец, решил заняться сапожным делом. Сын должен был помогать ему: он отмывал от грязи обувь заказчиков, наматывал и сучил дратву, натирал ее варом. Делал работу по дому: таскал воду, ставил и разжигал самовар, подметал в избе и во дворе. Жили они очень бедно. Кровати не было, поэтому спали на полу под лоскутным одеялом, из мебели был обеденный стол, да ящик, приспособленный для починки обуви, который стоял у самого светлого места – у окна их маленькой комнаты.
Когда сын подрос, то отец решил его обучать грамоте. Так в доме появился букварь.
Однако, чтение никак не давалось мальчику, он не мог понять как из этих «АЗ-ВЕДИ- БУКИ» можно сложить слова, а отец, потеряв терпение, решил обучать сына при помощи ремня. «Балда!» - приговаривал Кирилл Семенович, занимаясь с сыном, но учеба от этого не удавалась. Мать пожалела мальчишку, и сожгла букварь, чтобы прекратить мучения сына. Когда Никандру исполнилось 8 лет, то против воли отца мать отдала сына в церковноприходскую школу. Сам ученик потом вспоминал, что их учитель Алексей Ефимович Егоров запивался и плохо справлялся с учением, большее количество часов уделялось Закону Божьему, обучал их местный дьякон. Видом он был черный, как цыган, детей бил и таскал за уши за каждый неправильный ответ, приговаривая при этом: «Будьте вы прокляты, черти, вам бы только жрать...» Но у мальчика были и хорошие воспоминания. Так, он отмечает, что классы были светлые, просторные (а, может, это казалось ему по сравнению с его маленьким и темным жилищем?). Еще он рассказывал об учебных картинах, что показывали им на уроках, о книгах, которые он мог читать в школе, и о фисгармонии, под которую они пели на занятиях музыкой. С первых дней школа понравилась Никандру, читал он с упоением, старался каждую свободную минуту раскрыть книжку, но отец ругался: «Шельмец, опять сидит за книгой, вместо того, чтобы помогать отцу, зарабатывать копейки». Но сын убегал в школу пораньше, чтобы там, в коридоре до уроков еще почить что-нибудь интересное. «Школа была для меня отрадой, и я рвался туда...» – писал в своих воспоминаниях Никандр Кириллович позднее. Читать он пытался и ночью под столом, закрывшись скатертью, но однажды от свечи загорелась тряпка, и он чуть не спалил дом. В одной книжке он прочитал про горшечника, который своим трудом разбогател, стал известным человеком, эта сказочная история запала в душу мальца и он решил стать учителем, чего бы это ему не стоило. «Бедность угнетала меня, и я старался хорошо учиться, делать очень хорошо любое дело, чтобы стать богатым и достойным человеком».
Через два года в 1896 году мать отдала сына по рекомендации учителя церковно-приходской школы в уездное училище. Там ему очень понравился математик Алексей Александрович Бирюков. «Я подражал ему во всем, захотел стать учителем математики», – решает шестнадцатилетний ученик. Он отправляется в город Омск, чтобы поступить в семинарию, но для этого было необходимо разрешение отца, а он его не привез. Чтобы заработать денег на учебу, отец вместе с сыном занялись торговлей на ярмарке. Отец для себя в чужом городе снял квартиру, а сын днем и ночью спал и торговал в «палатке». За зиму они скопили 1 000 рублей, а осенью Никандр забирает часть денег и уезжает в Семипалатинск в семинарию. Увлекался толстовскими идеями, вегетарианством (не от хорошей жизни, а один из друзей даже умер от истощения), выжил потому, что его взял к себе учитель физики и помог получить образование, видя, что ученик-то стоящий. Учеба была интересная и забирала все свободное время. Драмкружок, издание рукописного журнала «Огарок», за что чуть не исключили из семинарии, учеба. Годы пролетели быстро и в 1907 году молодого учителя направляют в Курганский уезд в старообрядческое село Сосновку. Школы там он не нашел, но в сарае увидел 8 парт, шкаф и в нем 10 букварей. Учителя старообрядцы восприняли настороженно, присматривались, приходили на занятия, решили, что детям эта школа не повредит, и доверили детей. За два года он привык к селу, стал своим человеком. Затем его перевели в село Утятское, где он снова занялся благоустройством школы и заложил свой первый сад, еще не зная, что это был первый шаг к его новому увлечению, которое он пронесет через всю жизнь.
Инспектор училищ, зная о его любви к математике, решил помочь молодому учителю, дал рекомендацию и способствовал переводу Каранчугова в Курганское двухклассное железнодорожное училище на станции Курган учителем математики и естествознания.
Однако недолго он работал на новой должности. На уроке ученик спросил его: «Вот отец Яков (учитель Закона Божьего) говорит, что бог сотворил человека из глины, а вы говорите, что он произошел от обезьяны. Кому верить?» Учитель ответил, что верить надо науке. «Этого было достаточно, чтобы меня выселили за 24 часа с полосы отчуждения железной дороги под надзор городской жандармерии. А через два месяца обвинили в неблагонадежности и выслали в Нижне-Удинск», – так писал Каранчугов в своих воспоминаниях (1, с. 1 -24).
В Областном архиве удалось найти уникальный документ.
Министерство народного просвещения. Секретно
Господин Тобольский губернатор.
«За время ревизии, произведенной мною сего ноября 3-го дня Курганского железнодорожного двухклассного Министерства народного просвещения училища, инспектор народных училищ 2 района Тобольской губернии Е.Г. Григорьев сообщил мне, что допущенный к преподаванию в сем училище и известный ему лично с наилучшей стороны учитель Никандр Кириллович Каранчугов 1 ноября сего года отстранен от должности, так как курганская железнодорожная полиция отказалась в визировке его паспорта. До этого он довольно продолжительное время являлся заведующим Утятского двухклассного училища. В качестве заведующего зарекомендовал себя не только как хороший учитель, но и как человек твердых нравственных убеждений и по всем данным политически благонадежным» (4. стр.25).
Отказ в визировке мешает ему занять настоящую должность и лишает Каранчугова средств к существованию и просим запросить у жандармов причины недоверия.
Этот документ говорит о том, что городское начальство пыталось помочь молодому учителю выйти из этого положения, но, к сожалению, жандармерия была неумолима в своем решении. В трудовой книжке учителя есть запись: «Снят с работы за неблагонадежность». За этим последовала ссылка в Сибирь на целых три года. Отбывая ссылку, молодой учитель не терял времени даром: работал в школе учителем математики и готовился к экзаменам по физике, а затем сдал экстерном и получил свидетельство, которое давало ему возможность преподавать естествознание и физику в училищах более высокого ранга. В Нижне-Удинске он впервые стал участвовать в школьном драмкружке, а затем в Кургане стал постоянным участником любительских спектаклей. «Труд учителя хорош тем, что он заставляет совершенствовать свои знания и непрерывно расти...», – вспоминал Никандр Кириллович позднее.
В 1912 году учитель вернулся в Курган и преподавал физику и математику в школах второй ступени и на всевозможных курсах. Повсюду, где работал учитель, он оставлял о себе восторженные воспоминания. Ученик железнодорожного училища Богомолов Андрей Александрович, окончивший училище в 1916 году, вспоминал: «С первого же урока мы были очарованы Никандром Кирилловичем. В парадном костюме с золотыми пуговицами и нашивками в петлицах, молодой, красивый, простой и умный, заботливый и внимательный, ласково требовательный Никандр Кириллович с первых встреч прикипел к нашим ребячьим сердцам. Он стал для нас лучше всех и не на одни школьные годы, а на всю жизнь». В этом училище он прошел путь от простого учителя до заведующего, о чем в его трудовой книжке есть запись: с 1 сентября 1912 года до 1 августа 1915 года принят преподавателем физики и математики высшего начального училища, в 1918 году записано, что он «оставил работу по причине эвакуации школы Колчаком». Отряды Д.Томина так быстро выбили колчаковцев из города, что те успели только вывезти наглядные пособия и некоторые документы, а учителя были Каранчуговым отпущены по домам и на сбор для эвакуации они не явились. После установления советской власти Никандр Кириллович продолжал свою преподавательскую деятельность до выхода на пенсию. В 20-е годы был «культармейцем» мобилизован Чрезвычайной комиссией по ликвидации безграмотности. Он был долгие годы преподавателем на различных курсах, в медицинском училище и других учебных заведениях города.
Личная жизнь учителя была тоже очень переменчива. В 1909 году он был венчан с Гулей Петровной Наумовой, восемнадцати лет (2, с.1). Но в 1913 году Гуля тяжело заболела воспалением легких с кровотечением и молодому человеку пришлось тратить много сил и времени на уход за больней, в 1914 году врач Врачевский поставил диагноз: психическое расстройство. Она от депрессии переходила к буйству, и тогда никто не мог зайти в их дом кроме Никандра Кирилловича, поскольку только его она слушала, ему верила. Он возил ее в Томск, Пермь, где она пребывала порой долгое время, но надежды на выздоровление не было. Ее лечили в психбольнице города Перми, периодически высылая в Курган, тогда снова он разрывался между работой и домом, ухаживая за больной женой: Он не раз писал письма с просьбами содержать больную в лечебнице, но ее снова направляли домой. Так продолжалось до 1936 года. 10 июня он оформляет брак с Мергеневой Зоей Александровной (3, с.б). Это была очень милая, добрая интеллигентная женщина, которая долгие годы помогала ему выстоять перед бедами. Она тоже была учителем, вела географию в школах города, пользовалась уважением и любовью учеников и их родителей. Но 29 ноября из Перми приходит письмо с известием, чтобы до 7 января 1937 года Никандр Кириллович забрал свою бывшую жену к себе домой, так как дальше ее держать в больнице не могут. И снова письма, просьбы во все инстанции. Несмотря на все трудности Зоя Александровна и Никандр Кириллович прожили долгую и счастливую жизнь. Их дом находился около современного стадиона «Центральный». В архиве сохранилось много фотографий их дома, большого и красивого сада, выращенного супругами. Там были яблони, вишни и очень много цветов. Они принимали участие во всех выставках цветов, занимая призовые места, о чем свидетельствуют грамоты и снимки из городского сада. Своих детей у них не было, но дом всегда был полон друзей, учеников и близких людей. Все они до сих пор очень тепло вспоминают об этой семье. Одна из них – Петрова Александра Константиновна. Она проживала у Каранчуговых некоторое время.
В архиве хранятся не только документы, письма и фотографии, рассказывающие о жизни этой замечательной четы педагогов, но и личные воспоминания Никандра Кирилловича, его рассуждения. Подводя итог пройденного пути, учитель скажет:
На плечи груз тогда ложится,
Когда душа не молода.
И тот за возраст не стыдится,
Кто пользу людям нес года! (5, с.б)
Ничем не измерить тот вклад в воспитание и обучение сотен курганцев, который внес замечательный человек и заслуженный учитель Каранчугов Никандр Кириллович.
В.М. Шебалина, Станция детского и юношеского туризма и экскурсий
Примечания
- ГАКО, Ф. 1735. On. Д. 29. Автобиография.
- ГАКО, Ф. 1735. On. 1. Д. 26. Л. 1.
- ГАКО. Ф. 1735. Оп.1. Д. 26. Л. 6.
- ГАКО, Ф. 1735. Оп. 1. Д. 29. Л. 25.
- Музей «Память» Гимназии 30, Угринович Н.В. и др. Буклет «100 лет школе № 30».
