Подписка на обновления сайта(Из материалов Всероссийской научно-практической конференции VI Зыряновские чтения, Курган, 11-12 декабря 2008г. Издательство КГУ, 2008)
20-30 гг. были временем великих потрясений и сдвигов в советском обществе. Неудивительно, что кардинальному изменению подверглась и семья. Основу создания новых отношений в семье заложили первые Декреты Советской власти, провозгласившие юридическое раскрепощение женщины, ее уравнение в правах с мужчиной во всех областях жизни.
В дальнейшем отношение к семье у коммунистов менялось. В 20-е гг., например, семья расценивалась как пережиток «буржуазного» прошлого, эксплуатирующая женщину и способствующая сохранению патриархального чувства собственности у мужчин. Правила приличия, принятые до революции, осмеивались как «мещанство» и «обывательщина», молодое поколение в особенности отличалось сексуальной свободой и неуважением к институту брака. Обычным явлением стали «свободные», незарегистрированные браки. Данное положение было закреплено законодательно. Кодекс о браке и семье 1926 г. предусматривал, что любое постоянное совместное проживание, зарегистрированное или нет, может считаться семьей (11,83). Дети, родившиеся в результате такого сожительства, обладали всеми правами. Развод можно было получить на основании простого заявления, второй партнер по браку должен быть извещен о разводе, но согласия не требовалось.
По сути, проводилась политика ликвидации института семьи. Выступая 13 февраля 1926 г. на совещании женорганизаторов при ЦК ВКП (б), представитель наркомата юстиции Я.И. Бранденбургский заявлял: «Семья, конечно, исчезнет и будет заменена государственной организацией общественного воспитания и социального обеспечения» (6,117). Превалирующей в социальной политике большевиков к концу 20-х гг. становилась мысль о том, что новый человек – это, прежде всего, передовой общественник, для которого интересы коллектива всегда должны быть выше личных.
Перелом 1929 г. не случайно был назван «великим». В стране стало меняться все, и в том числе взгляды на проблему взаимоотношения полов. На рубеже 20-30-х гг. сформировались официальные нормы сексуальной и семейной жизни в советском обществе. Они сводились к следующему: советский человек должен ориентироваться на моногамный брак, женская сексуальность может быть реализована только посредством деторождения. Добрачная половая жизнь считалась аморальной, отклоняющиеся формы полового поведения резко осуждались (10,275).
В середине 1930-х гг. советское государство перешло на позиции защиты семьи и материнства, объявив в 1936 г. аборты вне закона, сделав процедуру развода более труднодоступной и дорогостоящей (за первый развод надо было заплатить 50 руб., второй «стоил» 150 руб., третий и последующие – 300 руб. (11,87)), установив льготы для многодетных матерей, преследуя безответственных отцов и мужей и клеймя их позором, утверждая авторитет родителей наравне с авторитетом школы и комсомола.
Подобные перемены, по-видимому, были вызваны, в первую очередь, падением рождаемости и тревогой по поводу того, что данные о численности советского народонаселения не показывают сильного прироста, ожидавшегося при социализме. Институт свободного брака еще существовал (был упразднен только в 1940 г. (13,172)), но к концу 30-х гг. свободный брак уже не пользовался такой популярностью, как раньше. Резко сократились разводы.
Советские юристы, неистово бичующие главные ценности капиталистического общества и его основную ячейку – семью, немедленно кардинально поменяли свои взгляды. Если в 1927 году академик С.Я. Вольфсон утверждал, что «социализм несет с собой отмирание семьи», в 1937-м он же писал: «Утверждения, что социализм несет отмирание семьи, глубоко ошибочны и вредны...» (1,233-234). «Индивидуальная семья не только сохраняется, но и укрепляется, как прочная форма брачного союза, основанного на взаимной любви, и ячейка социалистического быта, выполняющая ответственную задачу воспитания детей», – писал в 30-е гг. специалист по изучению семьи В.К. Никольский (12,72). И далее автор отметил очень важную деталь, ставшую определяющей всю семейную политику в СССР: «Конечно, брак и развод являются у нас частным делом мужчины и женщины. Но поскольку человек является самым ценным капиталом в нашей стране, поскольку драгоценнейшим достоянием нашего общественного строя являются дети, постольку все, что наносит ущерб этому драгоценнейшему достоянию (половая распущенность, легкомысленное отношение к браку, отказ от содержания своих детей и т. д.), всегда вызывало и будет вызывать вмешательство советского общественного мнения и советского законодательства» (12,73).
Курганцы подхватили новые тенденции в отношении к детям, женщинам, семье как «ячейке общества», обозначенные государством в 30-е гг. Женщины города очень активно стали обращаться в суд за защитой прав своих детей на алименты от бывших мужей. Курганский народный суд рассматривал немалое количество дел по данному вопросу. Например, в 1930 г. судом было рассмотрено 405 дел об алиментах; в 1931 г. – 360 (2,55), в 1938 г. только один третий участок нарсуда рассмотрел 90 дел (3). Все дела были разрешены в пользу детей.
Очень серьезной семейной проблемой в Кургане в рассматриваемый период было рукоприкладство мужей, отцов по отношению к своим домочадцам. По этому поводу жены редко жаловались властям, обращались за помощью, главным образом, соседи или знакомые потерпевших. С целью профилактики, предотвращения случаев избиения мужьями жен, родителями – детей, газета «Красный Курган» стала публиковать на своих страницах репортажи из залов заседания суда о том, как разрешались подобные инциденты. Так, в феврале 1936 г. газета писала, что за избиение своей жены гражданин Свистунов А.В., житель г. Кургана, приговорен нарсудом к 3 годам лишения свободы (7,2). Большой резонанс в прессе получила история девочки Сычевой Марии, которую ежедневно била с особым издевательством мачеха и «добавлял» родной отец, народный суд вынес последним приговор – 10 лет лишения свободы каждому (8,2). После «сычевского дела» в городе активизировалась работа специальных бригад, которые должны были обследовать условия жизни детей в семьях и в случае обнаружения ненадлежащего отношения к последним – принимать меры (9,2). Тем самым государство подчеркивало свое серьезное внимание к детям – «подрастающему поколению строителей социализма». Но, несмотря на принимаемые меры властей, рукоприкладство еще долго оставалось одной из распространенных форм «воспитания» среди курганского населения.
Еще одной крупнейшей социальной проблемой 20-30-х гг., связанной с развалом семьи, являлось беспризорничество и малолетнее хулиганство. Бездомные дети – осиротевшие, брошенные родителями, сбежавшие из дому – сбивались в шайки, изворачивались, как могли, добывая пропитание в городах и на вокзалах. В Кургане в рассматриваемый период беспризорников было немало, но точных данных нет. Известно, что в городе (вернее за городом) находился один детский приемник, куда направляли найденных на улицах беспризорных детей, по возможности выясняли их личность и отправляли по территориальности: туда, откуда прибыли. На протяжении всего десятилетия 30-х гг. в Кургане действовало 2 детских дома (2, 24,57 об.). И детприемник, и детдома были переполнены, остро ощущалась нехватка помещений, персонала, белья, одежды, обуви. Имели место частые перебои с продуктами питания (2,262-263; 4, 49-49 об.). Предоставленные самим себе подростки нередко становились правонарушителями, о чем свидетельствуют многочисленные данные заведенных на них уголовных дел (5, 177, 193-195).
Таким образом, в конце 20-х-начале 30-х гг. провозглашался и распространялся взгляд на семью, как на важнейший общественный институт, прочную опору, делался акцент на устойчивые социальные связи и отношения. В центр внимания государство поставило интересы детей. В Кургане, имевшем в составе своего населения достаточно большое число выходцев из деревни, где особенно живучи старые нормы жизни, в лице части горожан сохранялся традиционный взгляд на воспитание детей, положение женщины в семье. Среди семейных проблем на первый план выходили рукоприкладство, алиментные обязательства, детская беспризорность и безнадзорность, хулиганство малолетних.
М.С. Жулева, Курганский государственный университет
Список примечаний.
- Вольфсон С.Я. Семья и брак в их историческом развитии. - М., 1937. - С. 233-234.
- ГАКО, Ф. Р-465. Оп.1. Д.153. Л.55; Д.96. Л.57о6.; Д.155. Л.24.; Д. 116. Л.262-263.
- Рассчитано по: ГАКО, Ф. Р-382. Оп.1.
- ГАОПДКО, Ф. 11. Оп. 1. Д. 627. Л. 49-49 об.
- ГАОПДКО, Ф.11, Оп.45. Д.4. Л. 177, 193-195
- Исаев В.И. Быт рабочих Сибири 1926-1937 гг. - Новоси6ирск, 1988. - С. 117.
- Красный Курган. - 1936, - 2 февраля. - С.2.
- Красный Курган. - 1935. - 26 мая. - С.2; 30 мая. - С.2: 1 июня. - С.1; 5 июня. - С.2.
- Красный Курган. - 1936. - 21 февраля. - С.2.
- Левина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: Нормы и аномалии. 1920-1930 годы. - СПб., 1999. - С. 275.
- Максимова Т. На кой черт регистрировать брак, если...-можно и так // Родина. - 2004. - №11. - С. 83, 87.
- Никольский В. К. Семья и брак в прошлом и настоящем. - II, 1936. - С. 72, 73.
- Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы: город / Пер. с англ. - М., 2001. - С 172.
