Зауральская генеалогия

В Кургане открыт бюст нашему выдающемуся земляку, генерал-полковнику Михаилу Степановичу Шумилову. Известны его биография, основные этапы жизненного пути, награды. Но чем больше знакомишься с его судьбой, тем больше понимаешь, что известно о нем очень мало.

В отличие от многих других полководцев он не оставил мемуаров. А те статьи, которые он подготовил для двух сборников, предельно лаконичны. Поэтому судить о нем как о человеке мы можем только со слов сослуживцев. Итак, приступим.

Почерк полководца

Командующий войсками Сталинградского и Юго-Восточного фронтов Андрей Иванович Еременко характеризовал Шумилова следующим образом: «Генерал-майор Михаил Степанович Шумилов — человек большой души, с большим военным и политическим кругозором, сильной волей и высокой требовательностью; все это были замечательные качества, характерные для советского военачальника. Товарищ Шумилов хорошо умел организовать бой, взаимодействие в нем родов войск и твердо держал управление в своих руках. Ни при каких обстоятельствах не поддавался панике».

Посмотрим на происходящие события глазами генерал-майора Ивана Андреевича Ласкина, получившего летом 1942 года новое назначение — на должность начальника штаба 64-й армии: «Обычно Михаил Степанович не испытывал затруднений при принятии решения. Как правило, оно определялось при первом глубоком анализе обстановки. Командарм, как он сам говорил, мысленно ставил себя на место противника, всесторонне оценивал его возможный замысел и, исходя из этого, определял свой. Генерал Шумилов умел смело сосредоточить основные усилия армии на ведущем направлении для решения главной задачи. А хорошо зная, что на войне бывают всякие неожиданности, он всегда стремился создавать и сохранять резервы.

Принятое решение он проводил в жизнь с железным упорством и не вносил в него изменений до тех пор, пока это не вызывалось обстановкой по ходу боя. А пульс боя командующий постоянно чувствовал очень тонко. Шумилов избегал скоропалительных решений, и это серьезно облегчало работу командиров соединений и штаба армии.

По натуре Михаил Степанович был человеком крутым, прямым, любил деловые качества и правдивость в людях, сам был очень работоспособен и честен во всем. Я не знаю случая, чтобы в своих докладах командарм приукрашивал положение дел или излишне подчеркивал сложность обстановки».

Вина командующего

Летом армия Шумилова удерживала рубеж на дальних подступах к Сталинграду и подверглась массированному удару немцев. Тогда-то Шумилов и находившийся в то время в его штабе генерал Голиков предложили отвести подразделения на заранее подготовленный рубеж обороны по рекам Россошка, Червленая. Тогда «появлялась возможность организовать достаточно прочную оборону на среднем обводе и создать необходимые резервы, — пишет в своих воспоминаниях Ласкин. — Однако этому плану не суждено было осуществиться. Командование фронта разрешения на отвод армии не дало. А противник к исходу 27 августа вышел на рубеж Малая Россошка, Карповка, к железной дороге Калач — Сталинград и навис над глубоким флангом и тылом нашей армии.

Так как войска были уже сильно ослаблены, то события стали развиваться очень быстро. Командир соединения полковник В. Е. Сорокин успел доложить командарму о том, что свыше 100 вражеских танков прорвались в глубину обороны, около 15 из них вышли на его наблюдательный пункт и что весь личный состав штаба и охраны вступил в схватку с ними и надвигающейся пехотой.

Это был последний доклад комдива. Вскоре он был тяжело контужен и в бессознательном состоянии захвачен немцами в плен».

Через много лет после войны Сорокин нашел своего командарма и написал ему письмо. Шумилов ответил: «Владимир Евсеевич! Перед воинами 126-й дивизии я считаю себя виновным. Они во все дни обороны Абганерово дрались геройски. 29 августа части дивизии понесли большие потери, и поэтому она была выведена в резерв фронта и в состав нашей армии не возвратилась. После разгрома немецко-фашистских войск дивизия мною не была представлена к званию гвардейской. Я был уверен, что это сделает фронт. Я же не проверил».

А вот Еременко в послевоенных мемуарах своей вины не признал и об этих эпизодах отступления умолчал...

Контрнаступление в армии Шумилова начиналось не гладко:

«... Утро 20 ноября. В 8 часов должна была начаться артподготовка. Но в тот день, как и накануне, над сталинградской степью повис густой седой туман, а потом большими хлопьями повалил снег. Командующий фронтом А. И. Еременко, находясь на наблюдательном пункте командующего 57-й армией, позвонил генералу М. С. Шумилову:

— Что думаете о возможности наступления в таком тумане?

— Считаю невозможным...»

Позиция командарма здесь предельно ясна: он не хочет лишних потерь, бессмысленной гибели солдат и офицеров. Еременко на сей раз с Шумиловым согласился. После девяти туман стал понемногу таять, а вскоре поступило распоряжение штаба фронта начать артподготовку ровно в 10 часов».

Генералы-соперники

Приближалась развязка. За всю историю страны ни один вражеский фельдмаршал не сдавался в плен русским войскам. Кому выпадет такая честь? Судя по воспоминаниям Г. К. Жукова, генералы не были лишены духа соперничества: «В конце декабря в Государственном Комитете Обороны состоялось обсуждение дальнейших действий. Верховный предложил:

— Руководство по разгрому окруженного противника нужно передать в руки одного человека. Сейчас действия двух командующих фронтами мешают ходу дела.

Присутствовавшие члены ГКО поддержали это мнение.

— Какому командующему поручим окончательную ликвидацию противника?

Кто-то предложил передать все войска в подчинение К. К. Рокоссовскому.

— А вы что молчите? — обратился Верховный ко мне. — Или вы не имеете своего мнения?

— На мой взгляд, оба командующих достойны, — ответил я. — Еременко будет, конечно, обижен, если передать войска Сталинградского фронта под командование Рокоссовского.

— Сейчас не время обижаться, — отрезал И. В. Сталин».

Командующий Донским фронтом К. К. Рокоссовский оставил нам свои впечатления о командарме-64: «Внешне Шумилов производил впечатление человека флегматичного. На самом же деле оказалось, что в нужные моменты он бывает весьма энергичным и решительным, а вверенные ему войска показали, что умеют крепко бить врага и в обороне, и в наступлении. Сейчас они закреплялись на достигнутом рубеже, беспокоя противника активными действиями на отдельных участках. Располагались войска в окопах и землянках в открытой степи, широко используя овраги и балки. Военный совет армии разместился в хорошо оборудованном блиндаже, имевшем несколько комнат, где полы были застланы дорожками, на стенах висели ковры. А после сытного обеда, которым угостили нас, мы поняли, что имеем дело с крепкими хозяевами, умеющими создать хорошие бытовые условия. В войсках повсюду чувствовалась забота о солдате. Длительные напряженные бои и здесь сказывались: ощущался некомплект в людях и технике. Но боевой дух был высоким, бойцы и командиры верили в свои силы».

В этом беглом наброске — еще одна черта Шумилова-полководца. Воевать с ним — это значит быть сытым, прятаться от вражеских авианалетов в надежном блиндаже, иметь при себе полный боекомплект. У Михаила Степановича было предусмотрено все.

Но если вчитаться, мемуары Рокоссовского не лишены ноток раздражения. Взять в плен Паулюса выпало не прославленному маршалу, а генералу Шумилову. Именно в этом качестве Михаил Степанович вошел в историю.

Застолье с фельдмаршалом

Мария Ивановна Ермакова служила в оперативном отделе штаба 64-й армии и стенографировала допрос Паулюса. Она вспоминала: «В небольшой комнате по правой стороне стояли несколько советских военачальников. Генерал М. С. Шумилов был суров и торжествен. Он с волнением шагал взад и вперед по комнате, ожидая прибытия пленных. Перешагнув порог, Паулюс, Шмидт и Адам как по команде вскинули руки и выкрикнули: «Хайль Гитлер». «Здесь нет Гитлера, — резко заявил Шумилов. — Перед вами командование советской 64-й армии, войска которой дрались с вашей 6-й и 4-й танковыми армиями от Дона и до конца битвы под Сталинградом. Вы хотели нас окружить и разбить. Но окружили и разбили мы вас, войска 64-й армии пленили вас. Извольте приветствовать так, как положено». Паулюс взял под козырек.

Когда начался допрос, Паулюс попросил его не фотографировать, но Михаил Степанович ответил: «Вы наших пленных показывали во всех газетах в Германии, а мы фельдмаршала покажем всему миру».

В другой маленькой комнате корреспонденты многих газет и фоторепортеры стояли впритык и щелкали аппаратами. Шумилов дал всем возможность сфотографировать эту встречу.

Далее Михаил Степанович попросил предъявить документы. Паулюс протянул солдатскую книжку.

— Солдатская книжка мне ни о чем не говорит, — сказал Шумилов, взглянув на нее. 

— Я солдат немецкой армии, — проговорил Паулюс. 

— Я тоже солдат Красной Армии, но занимаю в ней определенную должность, — ответил Шумилов. — Прошу предъявить документы, удостоверяющие, что вы являетесь командующим 6-й армией. 

Паулюс протянул другую книжку».

После допроса Шумилов сделал то, чего трудно было ожидать от любого другого военачальника, как советского, так и немецкого. Он пригласил Паулюса и пленных генералов на обед. Вы можете представить себе Гудериана, делящего трапезу с Лукиным или, например, Жукова за одним обеденным столом с Кейтелем?

В том же марте двум отличившимся под Сталинградом армиям было присвоено звание гвардейских: 62-я стала 6-й гвардейской, а 64-я — 7-й. Далее их пути разошлись. Армия под руководством Чуйкова воевала в составе 1-го Украинского фронта, штурмовала Берлин. Василию Ивановичу выпало первым допрашивать генерала Кребса, который от имени германского командования был доставлен именно в его штаб с предложением сдаться. За Берлин Чуйков получил вторую Золотую Звезду Героя, а впоследствии стал маршалом. Шумилов же с 1943 года и до конца своих дней так и оставался генерал-полковником. Но для них обоих Сталинград остался самой славной победой. Шумилов умер в 1976-м, Чуйков — шестью годами позднее. И оба они завещали похоронить их на Мамаевом кургане.

Великую Отечественную войну Шумилов заканчивал в Чехословакии. Его армия освободила Братиславу и спешила на помощь восставшей Праге. Восстание возглавляли офицеры, против которых Михаил Степанович когда-то воевал вместе со своим 4-м Уральским полком в далеком 1918-м...

Анатолий Кузьмин.

Опубликовано в газете «Курган и курганцы» в 2010 году.

 

Бюст М.С. Шумилову в Кургане

 

Памятная доска на стене школы в родном селе Михаила Шумилова Верхняя Теча Катайского района Курганской области.