Подписка на обновления сайтаВ августе 1941 года по решению Государственного Комитета Обороны СССР на Урале были созданы запасные лыжные полки для подготовки воинов. В их числе был 32-й запасной лыжный полк. Время было суматошное. 22 августа 1941 года майор Василий Иванович Богомолов получил приказ о назначении командиром 32-го запасного стрелкового полка в составе 21-й запасной стрелковой бригады, которая дислоцировалась в Челябинске. 25 сентября он приехал в Курган, который был ему совершенно незнаком. Вместе с ним прибыло 78 офицеров и сержантов, которые должны были составить костяк полка.
К 1 сентября полк должен был быть создан, к 15 сентября начать подготовку младшего начсостава. 6 сентября временно исполняющим должность комиссара был назначен старший политрук Аркадий Самойлович Гольцев. 8 сентября на должность начальника штаба временно назначен капитан Галей Мухаметович Саитов.
19 сентября вышел приказ уже о формировании лыжного полка. К концу месяца полк был укомплектован полностью. В списке значилось 4439 человек, две трети из них не были обучены. По плану боевой подготовки лыжные батальоны надлежало отправить на фронт в полной боевой готовности 1 декабря.
Полк стал пунктом подготовки новобранцев, которых направляли сюда сразу после призыва, чтобы в течение нескольких месяцев сделать из них боеспособных солдат и младших командиров. За годы войны здесь приняли присягу почти 20 тысяч воинов-лыжников. На фронт в разное время были отправлены отдельная 15-я лыжная бригада, 148-й, 149-й, 150-й, 244-й, 187-й, 218-й, 276-й отдельные лыжные батальоны, а также десятки маршевых рот и команд. В 32-м лыжном полку были свои курсы младших лейтенантов, готовили ускоренным методом командиров взводов для 21-й запасной лыжной бригады, дислоцировавшейся в Челябинске. Первые два батальона приняли участие в битве под Москвой, в боях под Ржевом. Воины-лыжники сражались на Западном, Северо-Западном направлениях, в боях под Ленинградом, Новгородом, Псковом и на Карельском фронте.
В это же время на Увале расположился 276-й запасной лыжный полк.
Вениамин Цидилин в июне 1941-го учился в свердловском военно-пехотном училище. Узнав о нападении Германии на СССР, как и все курсанты, написал рапорт с просьбой направить на фронт. Ребятам присвоили звание лейтенантов, но всех, у кого фамилия начиналась на букву «С» и до конца алфавита, направили в Уральский военный округ. Вениамин Михайлович вспоминал: «20 августа 1941 года нашу группу в количестве 35 человек направили в город Курган в 32-й запасной лыжный полк. Мы прибыли 24 августа ночью, а утром старший группы нам объявил:
— Разбейтесь на группы по 3‑4 человека, разойдитесь по городу и ищите 32-й запасной лыжный полк, а после обеда соберемся все снова на вокзале.
Я с двумя своими товарищами отправился по городу искать полк. Часов в 12 зашли на главпочтамт, чтобы отправить письма своим родным и близким. Здесь мы встретили девушку в военной форме и в звании старшины медицинской службы и спросили у нее о штабе.
— По-моему, он находится в татарской мечети на улице Пушкина.
В 1942 году эта девушка, Елена Сергеевна, стала моей женой.
Мы с товарищами пришли в мечеть. При штабе в это время был старший лейтенант. Он записал в книгу наши данные и сказал, что руководства полка нет, ни командира, ни начальника штаба, а также нет и солдат.
— Ищите квартиры в частных домах.
В сентябре 1941 года прибыл командир полка майор Богомолов. В это время стали прибывать солдаты и сержанты из запаса. В середине сентября при полку организовали курсы переподготовки сержантского состава в офицеры. Меня назначили командиром взвода, где было 25 человек. В другой группе обучали минометчиков и артиллеристов. Курсы находились в административном здании спиртзавода на улице Куйбышева. Где-то в середине сентября полк выбыл из Кургана на Увал… Курсы закончили работу 5 января 1942 года. Из моей группы двум курсантам было присвоено звание лейтенантов, двадцати трем – младших лейтенантов, назначили их командирами взводов в дивизию, которая формировалась в окрестностях Кургана.
В середине января командир полка вызвал меня на Увал и приказал принять лыжный батальон с отправкой на фронт. Дал неделю на ознакомление с личным составом и командирами. В 20-х числах января я доложил командиру полка, что батальон готов. Личный состав уже был одет в зимнюю форму, обмундирование.
— Жду приказа из штаба бригады, которая находится в Челябинске, — ответил комполка.
Вскоре пришла шифровка, и в ней было сказано: «Отправить на фронт личный состав батальона в составе маршевых рот». Подразумевалось, что штаб батальона остается на месте…»
2 октября командир полка докладывал вышестоящему начальству: «Для бывшего 32-го ЗСП было заложено в8 километрахот г. Кургана 23 землянки вместимостью до 5 000 человек. Но в силу наличия контингента двух полков решил сделать посредине землянок третий ярус нар, что может увеличить размещение до 6 000 человек. К 5 октября будут готовы 20 землянок под крышей, отсутствие теса и печек может задержать внутреннее оборудование до 10 октября».
Основное пополнение шло из Курганской, Челябинской, Свердловской, Пермской областей. С Дальнего Востока прибыли 1000 добровольцев со своими лыжами. Среди них был Петр Константинович Овчинников: «Быстро выгрузились из надоевших теплушек и разбрелись по станционному перрону, по палисаднику, по привокзальным улочкам. Вокруг неказистые деревянные и кирпичные домишки, деревянные тротуары.
Нестройной толпой проходят бойцы всевобуча в разномастном обмундировании с деревянными винтовками на плечах. Угрюмая женщина ведет корову, запряженную в сани, на которых лежит окоченелый труп мужчины. Пораженные, мы останавливаемся, а потом Миша Свердлов спрашивает:
— Кого хороним, мамаша?
— Дык никого не хороним. В милицию везем. Во дворе подобрала бедолагу. Их нынче мрет много: кто от голода, кто от холода.
Прошагав по заснеженной дороге километров семь и перейдя по льду через реку Тобол, наша колонна втянулась в большой увал — место нашей будущей военной службы… Здесь, говорят, в довоенное время был городской дом отдыха «Увал». Сейчас в главном корпусе находится штаб полка, во втором корпусе — полковой клуб, в третьем — кухня-столовая. Вокруг особняков расположены казармы-землянки, каких я отродясь не видел. Сверху видна лишь длиннющая дерновая крыша. Спустившись вниз, попадаешь в узкий коридор, по обе стороны которого стоят трехъярусные голые нары. Огромная печь. Отгородка для старшины. Отныне это для нас дом родной.
Мы были на карантине. Разношерстная публика — вчерашние студенты, школьники, видавшие виды кадровые красноармейцы… На карантине нас обмундировали и элементарно приучили к армейскому распорядку.
— Подъем! — раздается по утрам. — Подъем, карантин.
Мы сползаем с нар, ныряем в шаровары, втискиваем ноги в тяжелые ботинки, крутим-вертим нескончаемые бинты-обмотки, на которые смотрим с презрением. Рысью в строй, рысью на физзарядку, рысью к умывальнику. Снова команда: готовиться к завтраку. И так будет теперь каждый день.
Бой на лыжах, как правило, скоротечен, отличается высокой маневренностью. Поэтому храбрость, решительность, личный пример командира-лыжника нужны как в воздушно-десантных войсках. Нас настойчиво готовили к этому в полковой школе. Горек хлеб лыжника. Труд его тяжелый и напряженный. Не сразу он отлично идет на лыжах, скользит легко и накатисто. Начинали походы с небольших дистанций, в 10-15 километров. Ходили мы в бушлатах, с винтовками и противогазами. Затем увеличивали дистанцию, выбирали сильно пересеченную местность, с подъемами и спусками по30 километрови более. Главное внимание обращали на отработку дыхания и технику хода. Поворот в воздухе, бег в гору, прыжки с естественных трамплинов, буксировка товарищей и груза. Мы без особого труда могли пройти10 километровза 50 минут».
Начальник госпитального отделения Ращевская писала об увиденном: «В лыжные батальоны направлялась в основном молодежь. Какие это были чудесные юноши, полные сил, энергии и молодого задора! В медико-санитарной части полка в основном были девчата. Так же, как и наш начальник — Тамара Шитова. Когда начались военные занятия — стрельба по мишеням, ползанье по-пластунски, строевые учения, тактические занятия на лыжах, мы поняли, что это непросто преодолеть, требуется большая тренировка. Но молодость брала свое, после трудного напряженного дневного труда, а иногда ночных подъемов по тревоге вечером мы шли в город на танцы, в кино. А утром в 6 часов подъем, и снова трудовой день. С первыми батальонами ушли фельдшерами Стюра Старикова, Шура Перчаткина. Какие это были славные девушки — самоотверженные, скромные и простые».
Как бы ни были трудны увальские будни, они значили немного в сравнении с тем, что предстояло испытать офицерам и солдатам на фронтах. Сегодня в живых из ветеранов 32-го полка осталось трое курганцев — Константин Григорьевич Судаков, Петр Михайлович Логинов и Петр Егорович Черкасов. Низкий им поклон.
Месторасположение полка на Увале было сравнительно недолгим. 9 июня 1942 года он перебрался в деревню Шершни, что в3 километрахот Челябинска. 4 января 1943 года он переименован в 49-й учебный снайперский полк, а 15 апреля — в 17-й запасной стрелковый полк.
В 1975 году был создан совет ветеранов 32-го лыжного полка. В 1979 году в 23-й школе на Увале открыт музей боевой славы полка, где собран богатейший материал по его истории. В 1985 году Курганский горисполком принял решение о сооружении памятника воинам-лыжникам, погибшим на фронтах Великой Отечественной войны. 28 сентября в 23-й школе отмечали 70-летие 32-го запасного лыжного полка. Память о нем бережно хранят и курганцы, и кадеты местной школы.
Мемориал, посвященный воинам 32 лыжного полка, рядом с поселком Увал.
Опубликовано в газете «Курган и курганцы» 29.09.2011.
