Зауральская генеалогия

Первая мировая война коснулась не только тех территорий России, где шли боевые действия, но и внутренних губерний, куда вскоре стали прибывать первые военнопленные.  Одной из губерний, принявшей большое количество военнопленных, была Тобольская губерния. После начала активных боевых действий на фронтах Первой мировой войны в Тобольскую губернию стали прибывать военнопленные из числа воевавших на стороне Германии и ее союзников народов. Данная статья ставит своей целью осветить положение военнопленных в Тобольской губернии, рассмотреть их категории, и использование труда военнопленных в разных сферах экономики. В статье использованы как опубликованные данные, так и неопубликованные материалы из архивов городов Кургана и Тобольска.

В города Западной Сибири военнопленные начали прибывать уже в первые месяцы войны. 2 сентября 1914 г. первая команда пленных немцев прибыла в Курган, в Тобольск 7 сентября прибыл эшелон с австрийцами и венграми, в Тюмень и Семипалатинск пленных доставили 9 сентября, в Омск – в начале октября. К лету 1915 г. только в городах Западной Сибири были размещены 64631 пленный, в том числе – 10322 германца. Зимой 1915-1916 гг. военнопленные были распределены по городам Омского военного округа следующим образом: Тобольск – 5000, Тюмень – 5000, Курган – 5000, Челябинск – 12000, Петропавловск – 6000, Омск – 14000 человек. Следует отметить, что численность пленных в городах Сибири можно установить только приблизительно, поскольку военнопленным часто меняли места расквартирования [Меньщиков В.Н., 2002, 118].

Такое количество прибывших людей нужно было где-то разместить. Крайне ограниченный жилищный фонд Сибири не мог вместить всех прибывших. Проблема теплого жилья в условиях Сибири – главная проблема. Жизни тысяч пленных оказались в полной зависимости от ее разрешения. Дело в том, что военное ведомство заранее не позаботилось о строительстве специальных помещений для военнопленных. Военные нашли очень простой выход из создавшегося положения: попросту обязали городские власти любыми путями изыскать жилье для прибывающих пленных. Города должны были обеспечить отопление и освещение этих помещений, военные же брали на себя обязательство выплатить мизерный «квартирный оклад» - на одного военнопленного 10 рублей 50 коп. в год. Где же размещали пленных? В Тобольске пленных разместили в городских амбарах, в постройках купца Сыромятникова и казармах инженерного ведомства. В Петропавловске под казармы для пленных городские власти арендовали частные дома, так же было и в Ишиме. В городе Тюмени пленных так же разместили в общественных зданиях: городские казармы, ночлежный дом, здание конно-охотничьей команды,  а также новые и старые бараки [Сибирский листок, 2003, 271]. В Кургане военнопленные первоначально размещались в приспособленных городских помещениях: здании Курганского отдела Московского общества сельского хозяйства (далее КОМОСХ), Общественном собрании, кинотеатрах, цирке.

 

 

Здание КОМОСХа. Находилось на месте современного Драмтеатра.

 

 

Здание курганского цирка слева за пожарной каланчой.

Несколько позже были построены бараки, в которых и разместились разделенные на роты военнопленные. В некоторых случаях они проживали прямо в доме у нанимателя. Так например, военнопленный Франц Иосиф Винш жил в доме курганского купца Алексея Ивановича Кочешева. Сибирские города потратили на размещение пленных огромные суммы: Тюмень – 58000 руб., Курган – 63000 руб., Петропавловск – 30000 руб. И все же, несмотря на большие затраты, помещения для военнопленных не отвечали даже минимальным требованиям санитарии. Теснота, в которой жили пленные, способствовала распространению среди них инфекционных заболеваний. В казармах Тобольска, Тюмени осенью 1914 г. появились больные сыпным тифом, скарлатиной, дизентерией. Правда, массовой эпидемии среди военнопленных не было. Хотя и с большим трудом, сибирским медикам удалось локализовать очаги инфекционных болезней [Греков, 1997, 157-158]. Итак, уже из всего вышесказанного можно видеть, что положение военнопленных в разных уездах Тобольской губернии было примерно одинаковым.

В течение 1914-1915 гг. формируются документы с основными требованиями к военнопленным и правила использования их труда в различных сферах хозяйственной деятельности: «Положение о военнопленных», «Правила об отпуске военнопленных на сельскохозяйственные работы», «Правила об отпуске военнопленных в частные промышленные предприятия». Согласно последним двум Правилам пленных использовали в сельском хозяйстве и на промышленных предприятиях. Во время войны в Тобольской губернии, как и по всей России, возникла острая нехватка рабочих рук, что привело к интенсивному использованию труда военнопленных в этой области. Нередко военнопленных распределяли по волостным сельским обществам. Труд пленных использовался и в хозяйстве отдельных крестьян. Причем, главным условием для получения лишних рабочих рук было требование засеять не менее 15 десятин земли.

 

На фото слева: военнопленные Австро-Венгерской армии в Курганском уезде, справа: жители села Сумки Половинского района Курганской области (совр. адм.-терр. деление) Ксения Трифоновна и Дмитрий Афанасьевич Федосеевы. Вероятно, военнопленные, по указанию администрации были отпущены из лагеря, работали на крестьян. В каждом селе жило 5-10 человек, в деревнях поменьше. Из архива Галины Федосеевой (Город Каменск-Уральский).

Чтобы получить в свое хозяйство пленного, крестьяне писали заявления.

 «Чулков Иван Петрович

д. Редькина Иковской волости

Я нижеподписавшийся крестьянин д. Редькиной Иковской волости Чулков Иван выдал настоящую подписку К.О.М.О.С.Х. в том, что весною сего года обязуюсь посеять в своем хозяйстве не менее 15 десятин, для коева посева мною взят из Курганского отдела К.О.М.О.С.Х. один военнопленный.

Марта 17дня 1916г.» [ГАКО, ф. 267, Оп. 1, д. 23-ф, 66].

И такие расписки являются одним из распространенных документов, что лишний раз подтверждает нехватку рабочих рук в деревне и свидетельствует о востребованости труда военнопленных в сельском хозяйстве. Но трудом пленных пользовались крестьяне, не только желающие засеять большую площадь, но и те, в хозяйстве, у которых в связи с мобилизацией населения в армию возникла острая нехватка рабочих рук.  Не стоит правда думать, что все крестьяне брали пленных для сельскохозяйственных работ. Некоторые крестьяне отказывались от помощи пленных, аргументируя это решение тем, что им не хватает средств на содержание  пленных. Такие крестьяне согласны были принять военнопленных только в том случае, если все расходы на содержание пленных были оплачены из казны. Но в губернии была и такая категория крестьян, которые не хотели брать военнопленных ни в коем случае [Государственный архив в г. Тобольске, ф. 344, оп. 1, д. 108, 17-28]. 

Применяли труд военнопленных так же на промышленных предприятиях. Пленные отпускались для предприятий так, чтобы их число не превышало 15% от общего количества рабочих. Использовали военнопленных на винокуренном заводе Смолина, крахмально-паточном заводе Ванюкова, мельнице Дунаева, обществе поощрения рысистого коневодства, в торговом доме Гольдстон и Ревзон, маслодельных артелях и даже на работах в Ивановском монастыре Падеринской волости [ГАКО, ф. 267, оп. 1, д. 23-а 139-140], Абалакском и Знаменском монастырях, в речной флотилии, на пароходах «Грозный» и «Первый». А в конце1915 г. зародился новый для Сибири кустарный промысел – лагерные мастерские. Эти мастерские возникали в концентрационных лагерях, где содержали военнопленных. Режим в этих лагерях не был чрезмерно строгим.

Применяли труд военнопленных и в лесничествах: Варваринском, Введенском, Ишимском, Курганском, Пелымском, Соколовском, Табаринском, Ошмаровском. Тавдинском, Успенском, Ялуторовском, Чаусовском, Тевризском, Бичинском, Пятковском. В Государственных архивах Курганской области и города Тобольска сохранились документы лесничеств. Благодаря им известно, какие работы выполняли военнопленные. Они занимались заготовкой и доставкой дров для железной дороги, починкой саней и телег, ремонтом дорог, прореживанием молодняка, расчисткой противопожарных полос, сплавом леса и так далее [ГАКО, ф. 167, оп. 1, д. 185]. В лесничествах военнопленные работали обычно большими группами, например в Курганском лесничестве работало до 97 человек. И помимо работавших непосредственно на лесных и лесокультурных работах, в таких артелях были повара, портные и сапожники, для удовлетворения нужд пленных.

Использовали военнопленных и в городском хозяйстве, в первую очередь на неквалифицированной работе по ремонту дорог и приведению в порядок сточных канав [Крылова Н.В., 207]. В Тюмени, например, силами военнопленных были поставлены телеграфные столбы, построен защитный вал для защиты Заречья от наводнения и были проведены работы на городской лесопилке [Сибирский листок, 2003, 271].

Офицеров в отличие от нижних чинов к обязательному труду не привлекали. Зато часть пленных  могла подыскать себе в городах хорошо оплачиваемую работу. Их приглашали в качестве учителей. В основном этим промыслом занимались австрийские поляки, реже немцы. Широко использовался труд военнопленных инженеров, бухгалтеров и т.д. Эти категории работников в основном комплектовались из немцев [Греков И.В., 1997, 164-165].

К месту работ военнопленных сопровождали под конвоем. Кроме всего этого для пленных были введены ограничения в перемещении, причем за соблюдение их отвечал наниматель. «Уволенным на работу военнопленным ни в коем случае не разрешается ходить и ездить по городу одним без сопровождающих лиц от работодателя, сидеть за воротами домов, в коих живут военнопленные. Все одиночные военнопленные будут задерживаться военными патрулями и сдаваться в комендантское управление и их работодатели больше не получат, о чем прошу поставить в известность всех работодателей и предприятия города Кургана, имеющих у себя военнопленных…

Работодатель обязан иметь за пленными постоянный надзор, как личный, так и из своих доверенных лиц (совершеннолетних мужчин). На улицу без сопровождающего не должны выходить, после 8 часов вечера выход военнопленным на улицу безусловно запрещен. Замеченные в нарушении изложенного военнопленные арестовываются военными властями и полицией, а работодатель взамен арестованного не только не получает другого военнопленного, но по усмотрению уездного воинского начальника у него могут быть сняты с работ  прочие военнопленные» [ГАКО, ф. 267, оп. 1, д. 23-а, 79].

В архиве также сохранился документ, в котором объяснен порядок надзора за военнопленными,  в том случае если они работали в сельской местности. Для надзора за военнопленными в каждое селение назначаются ратники народного ополчения – один унтер-офицер на 250-300 человек и менее военнопленных и по одному рядовому в качестве взводного на каждые 50 человек. В каждое селение назначается пленный офицер, а по возможности двое. Военнопленные разделялись на роты по 200-250 человек, в каждой роте назначаются также взводные, отделенные и десятские. Сельский староста обязан вести список у кого из домохозяев есть военнопленные и сколько их. Как военнопленные офицеры, так и должностные лица из военнопленных солдат ответственны за поведение и порядок среди вверенных им солдат, но дисциплинарные взыскания накладывать не имеют права. Дисциплинарной властью в наложении взысканий на военнопленных обладают назначенные для надзора ратники, а именно унтер-офицер властью фельдфебеля, а исполняющие должность взводных – правами взводных унтер-офицеров, при этом налагать взыскания на пленных офицеров эти нижние чины не имеют права. Если военнопленные совершают какое-либо преступление, то арестовать их имеют право не только военное начальство, но и гражданские власти. Военнопленные обязаны ночевать у тех домохозяев, к которым были назначены на проживание, а если пленный не явился на ночлег, хозяин обязан немедленно заявить об этом сельскому старосте или кому-либо из ратников [Государственный архив в г. Тобольске, ф. 344, оп. 1, д. 108, 382-385].

То есть можно увидеть, наниматели несли полную ответственность за поведение и охрану военнопленных, работавших у них. Кроме того, они должны были обеспечить приемлемый уровень жизни пленных, а это снабжение продовольствием, одеждой, медицинской помощью. Подтверждение опять можно найти в документах Курганского лесничества. Это декрет Тобольского управления земледелия и государственных имуществ, в котором сказано: «Согласно ВЫСОЧАЙШЕ утвержденного 31 мая и 29 июня с/г журналом Военного Совета о содержании военнопленных продовольствие всех военнопленных нижних чинов должно ныне производиться по нижеследующим нормам: провиант довольствия – хлеба 2 ф. и крупы 24 золотника, приварочного довольствия ¼ ф. мяса баранины, свинины или рыбы, при условии довольствия пленных 2 раза в неделю обязательно постной пищей, 2,5 коп. на все приварочные запасы» [ГАКО, ф. 167, оп. 1, д. 185, 54]. При этом оговаривается, что возможно и лучшее содержание военнопленных, в зависимости от местных условий. Об обеспечении пристойной жизни военнопленных нанимателем сказано и в циркуляре КОМОСХа: «…хозяин, взявший военнопленного, обязан выплачивать ему по 25 копеек за рабочий день (в зависимости от соглашения и старательности военнопленного возможна и добавочная приплата), но содержать его в течении 4 месяцев и дать ему необходимую одежду….Обязан хозяин обеспечить заболевших медицинской помощью» [ГАКО, ф. 267, оп. 1, д. 23-а, 396].

В циркуляре главного министерства землеустройства и земледелия сказано: «Размер вознаграждения военнопленных устанавливается распоряжением Начальников Управлений с таким расчетом, чтобы половина вознаграждения, вместе с отпускаемыми Военным Ведомством средствами покрывала расходы по содержанию и окарауливанию пленных, передвижению их по работе. Вторая половина вознаграждения, выдаваемая в виде заработной платы на руки пленным, являлась побуждением их к исправной работе» [ГАКО, ф. 167, оп. 1, д. 185, 4].  Заработная плата выдавалась по особым расчетным книжкам, которыми был снабжен каждый военнопленный. Как уже было сказано в приведенном выше документе, эта заработная плата составляла в Курганском уезде 25 копеек.

Таково было положение военнопленных на бумаге. Что касается жизненной ситуации, то здесь все было не так гладко, как написано в документах. Имели место конфликты военнопленных и с нанимателями и с военными. Конфликты происходили по вине обоих сторон. Работодатели, желая сэкономить, не выполняли указанных выше правил по снабжению военнопленных  продовольствием, одеждой, медицинской помощью. Власти пытались бороться с этой ситуацией, забирая военнопленных у таких нанимателей, но положение не улучшалось. В ряде случаев в возникшем конфликте были виноваты сами пленные. Наниматели сообщали, что пленные самовольно оставляют работы, «при чем означенные пленные предъявляют незаконные требования: как например выдачи свежего мяса вместо малосольного, выдачи им кожаной обуви и т.д.». Для восстановления порядка против таких пленных принимались решительные меры, вплоть до суда и командирования воинских команд [Государственный архив в г. Тобольске, ф. 344, оп. 1, д. 108, 467].

В работах участвовали представители всех народов, воевавших на стороне Германии и ее союзников. Согласно «Алфавитному списку военнопленных, состоящих на учете Курганского стола Московского общества сельского хозяйства» в Курганском уезде работали поляки, русины, словенцы, немцы, словаки, чехи, хорваты, румыны, мадьяры. Какого-то особенного различия между национальностями не делалось, и ни в одном документе нет отдельного подсчета немцев и славян. Исключение составляет собственно только «Положение о военнопленных» - это один из первых правительственных документов по этому вопросу. В статье 13 отмечалось, что  «к принудительным казенным и общественным работам… могут быть привлекаемы лишь исключительно немцы, венгры; пленные же славяне всех национальностей, дружественно настроенные к России, в силу принятого в отношении их льготного режима, могут быть назначаемы лишь на работы, желаемые ими самими». Но к 1915 г. эта политика себя изжила, так как в условиях нехватки рабочих рук перешли к интенсивному использованию пленных всех национальностей и положение военнопленных сравнялось [Меньщиков В.Н., 2002, 121-122].

Как же относилось к военнопленным местное население? Гражданское население губернии к военнопленным относилось лояльно. В периодической печати практически нет статей с негативными отзывами о военнопленных Первой мировой войны. Можно сказать, что если не возникло конфликтов на почве оплаты труда или содержания военнопленных, то отношение к ним было хорошее. Правда следует отметить, что ассимиляции пленных в местное сообщество практически не происходило. Причин этому несколько: само положение военнопленных, а также языковой и культурный барьер. Все это существенно мешало ассимиляции. Хотя следует отметить, что в метрических книгах все же встречаются браки с русским населением, что является одним из важнейших  шагов ассимиляции.

В случае болезни военнопленные размещались в городской больнице и военном лазарете. Умерших хоронили на военных и городских кладбищах. Благодаря метрическим книгам Курганского римско-католического костела можно выяснить причины смертей. Наиболее часто упоминаются туберкулез, воспаления легких, печени, почек, мозга, грипп, дизентерия, тиф. Как правило, умирали от болезней, только один человек умер от ран и двое утонули.  Такая же ситуация прослеживается и по метрическим книгам других городов. В основном военнопленные умирали от болезней. Что же делали с имуществом умерших? Существовали «Правила пересылки имущества умерших, бежавших и проч. военнопленных неприятельских армий». Согласно этому документу все оставшиеся после смерти пленных нижних чинов предметы обмундирования должны быть сданы в местные интендантские склады. Все прочие вещи (штатское платье, белье, обувь и т.д.), если они в удовлетворительном состоянии, после дезинфекции следует передать другим военнопленным. Если эти вещи в негодном состоянии, то их надлежит уничтожать. Такие вещи как документы, письма, знаки отличия, записные книжки следует отправлять в центральное справочное бюро в Петрограде. Причем к ним должна прилагаться сопроводительная бумага, в которой указано имя, фамилия умершего, возраст, религия, место рождения или постоянного проживания, обозначение армии (германская, австрийская или турецкая) [ГАКО ф. 267, оп. 1, д. 23-а, 237].

В Сибири в 1914-1917 гг. размещали и так называемых «гражданских пленных». Это были, в большинстве своем германские и австро-венгерские подданные, находившиеся в запасе армий своих государств, и проживавшие к началу войны на территории России. Позднее к этой группе причислили вообще всех германцев, годных к военной службе. По всей стране прошла первая волна арестов. Жандармам не нужно было наводить какие-либо справки. С1909 г. они составляли подробные списки германских и австрийских подданных, проживали в городах и уездах Сибири. Списки ежегодно уточнялись. Поэтому жандармские управления располагали  точными сведениями не только о числе германских и австрийских подданных в подведомственных им районах, но и о роде  занятий, составе семьи, состоянии здоровья каждого. Гражданских военнопленных из Степного генерал-губернаторства отправляли пароходами в Тобольск. Например, 7 сентября 1914г. на борту парохода «Сарт» из Семипалатинска в Омск, а оттуда – в Тобольск была отправлена группа из 8-ми германских подданных. Это были канонир в отставке 53-летний Иоганн-Христиан Онезорге, который 23 года прожил в Семипалатинске, где содержал мясную лавку; 33-летний рядовой запаса Фридрих Мориц был мастером-пивоваром, Эрнет Витке служил в компании «Гергард Гей», а Густав Резинг – в фирме «Карл Югансен». Случайно оказавшийся в Семипалатинске инспектор  нитяных мануфактур Вильгельм Ваннер, также разделил участь своих соотечественников. В городе Кургане были взяты под стражу 12 человек германских и австрийских подданных, в числе коих находились видные члены Курганского общества, как то доктор Шапиро, техник Брендель, Влндрачек, братья Хотовинские, управляющие международной компанией Братц [Курганское слово, 1914]. Почти четверть арестованных еще до начала войны неоднократно подавали прошение о вступлении в русское подданство. Многие германцы подали ходатайства о смене подданства срезу же после объявления о начале войны. Каждое такое заявление власти принимали, против фамилии германца делалась специальная пометка, но избежать ареста это не позволяло. Подавляющее большинство немцев-крестьян, задержанных в качестве военнопленных на территории Степного края, родились и почти всю жизнь провели в России. В Германию выезжали только для отбытия воинской повинности. И хотя с Сибирью их связывало гораздо большее, нежели с Германией, но с формальной стороны, являясь подданными враждебного России государства, они оказались в числе военнопленных. Некоторые из них были женаты на православных русских женщинах, которые и отправлялись в ссылку вместе с мужьями- германцами. Задержанные военнообязанные германцы и австрийцы размещались в Тобольской и Томской губерниях.

Существовала и еще одна категория пленных. В официальных документах их называли «военнозадержанными». В 1914 – 1916 гг. войска Германии, Австро-Венгрии и России, заняв территорию противника, захватывали заложников. Так, например, осенью 1914 г. русская армия, отступая из восточной Пруссии, вывезла оттуда в плен 11000 гражданских пленных, среди которых были не только молодые мужчины, но и женщины, дети. Этих пленных эвакуировали в центральные губернии России и в Сибирь [Греков И.В., 1997, 171-175].

В1915 г. некоторые пленные немцы, в основном инвалиды, получили возможность вернуться на родину, в результате обмена между Россией и Германией. Таким образом, получили свободу в1915 г. лейтенант 3 уланского полка Куно Брахт, лейтенант 79-й артиллерийской бригады Вальтер Штерн, лейтенант 6-го драгунского полка Пауль Витгенштейн, находившиеся в Омске. Из Тюмени был отправлен в Германию солдат Фриц Бетге. Всего в1915 г. на основании соглашения об обмене инвалидами-военнопленными из лагерей Сибири в Германию вернулись 52 человека. Конечно это лишь небольшая часть военнопленных инвалидов, содержавшихся в сибирских лагерях.

Можно сказать, что Первая мировая война стала качественно новым этапом в истории войн. Эта война, охватившая практически весь мир, характеризовалась появлением массовых миллионных армий. Это явление в свою очередь привело к появлению во всех странах, участницах Первой мировой войны огромного количества военнопленных, просто несоизмеримое с числом пленных во всех предыдущих война. Возникает проблема с размещением всех пленных людей и как следствие появляются первые концлагеря, система которых получит дальнейшее развитие в последующих войнах XX в. Массовая мобилизация населения в армию, и последовавшая за этим нехватка рабочих рук привели к массовому использованию труда военнопленных, что также не наблюдается в предшествующих войнах. Впервые в истории появляется такое явление, как массовое зачисление в военнопленные мирных жителей, являющихся гражданами стран-противников. Причем это характерно не только для России, но и для других стран, принимавших участие в Первой мировой войне. В годы Первой мировой войны в России и в других странах стала формироваться новая законодательная база, регулирующая положение военнопленных. Можно сказать, что это законодательство, стало первым шагом на пути принятия Женевской конвенции1949 г.

А.С. Жарова. ГУ «Курганский областной краеведческий музей».

 

Литература:

1. Государственный архив Курганской области (ГАКО), ф. 267, оп. 1, д. 23-а.
2. Государственный архив Курганской области (ГАКО), ф. 167, оп. 1, д. 185.
3. Государственный архив Курганской области (ГАКО), ф. 305, оп. 1, д. 3.
4. Государственный архив Курганской области (ГАКО), ф. 167, оп.1, д. 194.
5. Греков  И.В. Германские и австрийские пленные в Сибири (1914-1917).// Немцы. Россия. Сибирь. Омск, 1997.
6. Государственный архив в городе Тобольске, ф. 344, оп. 1, д. 108.
7. Крылова Н.В. Военнопленные Первой мировой войны в Курганском уезде.// Емельяновские чтения. Курган, 2007.
8. Меньщиков В.Н. К проблеме использования труда военнопленных немецкой национальности в Тобольской губернии в годы Первой мировой войны (1914-1917 гг.). // Немцы Сибири: история и культура. Омск, 2002.
9. Сибирский листок 1912-1919 гг. Сост. Белобородов В.. Тюмень 2003.