kurgangen.ru

Курган: история, краеведение, генеалогия

Зауральская генеалогия

Ищем забытых предков

Главная » История населенных пунктов Курганской области » Звериноголовское село » Страницы истории станицы Звериноголовской

О проекте
О нас
Археология
В помощь генеалогу
В помощь краеведу
Воспоминания
Декабристы в Зауралье
Зауралье в Первой мировой войне
Зауралье в Великой Отечественной войне
Зауральские фамилии
История населенных пунктов Курганской области
История религиозных конфессий в Южном Зауралье
История сословий
Исторические источники
Карты
Краеведческие изыскания
Книга памяти зауральских краеведов и генеалогов
Репрессированы по 58-й
Родословные Зауралья
Улицы Кургана и его жители
Фотомузей
Персоны
Гостевая книга
Обратная связь
Сайты друзей
Карта сайта
RSS FeedПодписка на обновления сайта




Страницы истории станицы Звериноголовской

Возникновение и становление крепости (станицы) Звериноголовской

Легенды и теории

Село Звериноголовское – одно из старейших поселений на юге Зауралья. Первоначально была основана крепость на левом берегу Тобола у озера Бакланское. Это был передовой военно-стратегический укрепленный пункт на границе Азии. Крепость Бакланская была построена в1717 г. и просуществовала до строительства Звериноголовской крепости. О её переносе пишет Петр Симон Паллас в своей работе «Путешествие по разным местам Российского государства»: «…крепость ради случающихся наводнений на другое место перенесенная. В двух верстах от оного истока видны и следы перенесенной крепости, которая опять с учреждением новой линии сломана и перенесена в нынешнюю Звериноголовскую крепость, сооруженную четырьмя верстами с половиною выше по Тоболу». Переносом занимались в1743 г. под контролем губернатора Оренбурга И.И. Неплюева.

Откуда же произошло название крепости? Существует несколько версий, хотя большинство из них спорны. Первый вариант легенды записал известный уральский краевед В. П. Бирюков. В нем говорится, что первые русские пришельцы в здешние места увидели в осыпях правого возвышенного берега Тобола небывалой величины «голову какого-то дикого зверя», похожую на череп мамонта, вымытый водой. Отсюда и пошло название урочища «Звериная голова». Но первые русские люди поселились не здесь, а у озера Бакланское, причем не на правом, а на левом, низменном берегу Тобола, вниз по течению реки.

По второй легенде, в то отдаленное от нас время на правом берегу Тобола рос от устья реки Убаган до устья реки Алабуги труднопроходимый бор со столетними соснами. При постройке крепости лес вырубался и шел как строительный материал. Однажды лесорубы-разведчики нашли в лесу череп какого-то большого зверя, находка и подсказала им название крепости.

По третьей версии, при переносе крепости одним из первых сооружений была церковь. При рытье котлована землекопы обнаружили неизвестного зверя. Так появилось название. Проезжавший в то время академик Паллас организовал доставку головы (черепа) в Санкт-Петербург. Но ведь церковь строилась в сороковых годах XVIII в., а Паллас проезжал по нашему краю в1770 г. Тем более, что он ничего не пишет в своих трудах об этой находке, якобы отправленной им в Санкт-Петербург. Остается только догадываться, что же послужило поводом так назвать эту местность. В каждой из легенд есть рациональное зерно, но есть и явный вымысел, противоречивые сведения. Версии обсуждаются до сих пор. И вот еще одна из них, литературная:

Это издавна повелось,

Так наметилось по старинке,

Что богатое то село

По-простому звалось Зверинкой.

 

По легенде, что к нам дошла,

Сквозь раскрытых историй двери,

Первый житель сего села

Обнаружил однажды зверя.

 

Зверь тот был, по словам молвы,

Непомерно велик и дивен,

Из надтреснутой головы

Ятаганом кривился бивень.

 

Долго, долго над ним стоял

Освоитель земли пустынной

И местечко потом назвал

В память той головы звериной.

 

Кто же он, что здесь прежде жил?

Не Адам, конечно, библейский —

Верно, беглый какой мужик

С рудников иль холоп расейский.

 

Удил рыбу, валил леса —

От утра до костров закатовых

И в соху запрягался сам,

Поле вольное обрабатывал.

 

Так и жил он в своем труде,

Обо всем забывая начисто...

А поздней расселилось здесь

Императорское казачество.

Исторические предпосылки появления крепости

Не зря так говорит поэт о казачестве. История села тесно связана с историей Оренбургского казачества, так как на протяжении веков Звериноголовское было казачьей крепостью, позже станицей. Поэтому следует выяснить, кто такие казаки, и остановиться на Оренбургском казачестве, на его особенностях. Прежде всего, обратимся к энциклопедическому словарю Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона 1891г. «Казаки составляют одно из сословий Российской Империи, обладающее особыми привилегиями и преимуществами». В своей статье авторы пишут о современных им казаках. А историческая справка о происхождении отсутствует. Обратимся к «Советской исторической энциклопедии»: казаки – военное сословие в дореволюционной России. В XIV-XVII веках – вольные люди, свободные от тягла и работавшие по найму, главным образом на различных промыслах, а также лица, несшие военную службу на окраинах страны.

Откуда появились эти вольные люди? Энциклопедический словарь говорит следующее: «Казачество (или казаки) первоначально вольные люди из бежавших от феодального гнета крепостных крестьян, холопов, горожан, селившихся на окраинах Русского государства. Казачество окончательно сложилось к XVI-XVII векам. За оборону границ казаки, начиная с XVI в. получали из казны жалование, землю в пожизненное владение, освобождались от тягла, имели самоуправление». Существует несколько другой взгляд на возникновение казачества. Эта версия отражена в четырехтомном издании Гордеева А.А. «История казачества». Когда татары завоевывали Русь, кроме обычной дани брали дань кровью, уводя одну десятую часть населения мастеровых, ловких людей, эти люди становились у них оружейниками, кожевниками, разведчиками, входили в состав легкой кавалерии, завязывающей бой. Жили обособленно, со своей верой, культурой, языком. А после Куликовской битвы, в которой они не участвовали, шли на Русь, служили на рубежах Руси.

Уже в XV-XVI веках на реках Дон, Яик, Волга, Терек, Днепр возникают общины казаков. По «Уставу сторожевой станичной службы», составленному в феврале 1571г. боярином князем Воротынским, казаки делились на городовых (полковых), живших в укрепленных городах на границе засечной черты, и сторожевых (станичных).

Правительства Русского государства и Речи Посполитой поддерживали казачьи общины оружием, боеприпасами, деньгами, хлебом, возлагая на них охрану своих и восточных границ. Казаки первыми, по мере сил, отражали здесь набеги кочевников, давая возможность городам подготовиться к встрече с неприятелем.

Основу хозяйственной жизни составляли промыслы – охота, рыболовство, бортничество. Сравнительно рано появляются скотоводство и земледелие. Важным источником существования была военная добыча и жалование государства. Казачество было привилегированным сословием. За службу каждое войско наделялось землей, которая передавалась в пользование казачьим станицам. Жизнь общины строилась на основе демократии, выборности атаманов, старшин, сотников, есаулов. Пользовались автономией в области суда, управления и внешних сношений. Все важнейшие дела обсуждал общинный сход казаков (рада, круг), на решения которого оказывали влияние рядовые массы. Хорошо организованные, мобильные казачьи войска, умело применявшие своеобразные тактические приемы – внезапные набеги, засады, гуляй-города, составленные из повозок, - руководимые опытными и авторитетными атаманами, представляли собой грозную силу.

Со второй половины XVII в. начался процесс превращения казачьих общин в иррегулярные войска. Правительство посягало на права казачьей автономии. «Недовольство казаков вылилось в восстания под руководством Разина, Булавина, Пугачева». В течение XVIII в. казачество превращается в военное сословие. С 1721г. оно перешло в ведение Военной коллегии. Затем была ликвидирована выборность атаманов, которые постепенно превращаются в военных чиновников, старшина теперь получает права российского дворянства, а атаман, назначенный на должность, стал называться «наказным». В 70-е годы XVIII в. окончательно подчинены Донское войско, Яицкое войско, расформировано Волжское. Со второй половины XVIII века создаются на основе полного подчинения правительству новые войска. Так, для защиты от ногайцев, калмыков, казахов, башкир были созданы в 1750г. Астраханское, а в 1755г. – Оренбургское войско. Вновь образованные казачьи войска сыграли очень важную роль в освоении Сибири, Дальнего Востока, отчасти – Северного Кавказа.

К середине XVII в. изменились отношения со степными народами. Калмыки к этому времени окончательно закрепились в Поволжье и прекратили нападения на зауральские слободы. В 30-е годы XVIII в. хан Малого Казахского жуза Абдул-Хаир принял подданство, тем самым положил начало присоединения Казахстана к России. Для сплочения с Малым Казахским жузом намечено было основать город Оренбург. В 30-е годы в эти места для военного укрепления была послана экспедиция под руководством И.К. Кирилова. Назначая Кирилова руководителем, царское правительство ставило перед ним задачу изучить обширный Оренбургский край, «содействовать хозяйственному освоению края, его заселению, а затем развитию в нем земледелия, горной промышленности и торговли». Работа экспедиции шла при неблагоприятных условиях, в Башкирии началось восстание, которое длилось с небольшими перерывами с 1735 по 1740гг. После подавления восстания Зауральская Башкирия выделяется в самостоятельный район, затем передается в управление Исетской провинции, которая подчинялась Оренбургской экспедиции, а в1744 г. переходит в ведение Уральского войска. Строительство Оренбурга вызвало в 1734-40 гг. выступление башкир, в1736 г. пострадали пять зауральских слобод, два села и 32 деревни, из них одно село и 14 деревень основательно, убито 152 крестьянина, 67 ранено, 12 попали в плен, отогнано разного скота более 1140 голов. В1737 г. то же повторилось, произошло 32 столкновения. Восемь раз русские военные отряды пытались догнать башкир в степи, но безуспешно. И так каждый год, только новые крепости к1740 г. помогли усмирить агрессивных соседей.

Вплоть до середины XVIII в. сохранялась в Южном Зауралье военная опасность. Сооружение крепостей было крайне необходимо, поскольку в конце XVIII в. началось приближение кочевий казахов к русским землям, начала определяться южная граница, набеги южных соседей теперь носили хронический характер. Только в1701 г. отмечено семь столкновений с казахами, к1708 г. казахи совершили восемь набегов, в1724 г. они убили 142 человека. Оренбургский и сибирский губернаторы в 30-х годах поняли, что нужны ответные меры. Ишимская крепостная линия (оборонительная) не смогла решить этот сложный вопрос, поскольку ее постоянно стремились прорвать или обойти. Сибирские крепости и остроги не всегда могли оказать помощь соседям. Поэтому с 1738г. вводился линейный принцип размещения укреплений, формировалась служба разъездов на Ишимской линии, что связало воедино все крепости и остроги, позволило заранее обнаруживать противника. Но аморфность конфигурации линии, огромные расстояния между укрепленными пунктами, невыгодное положение последних, определили слабость разъездной службы. Власти искали способы новой обороны, более надежной и длительной.

17 марта1743 г. оренбургский губернатор И.И. Неплюев и сибирский губернатор А.И. Сухарев на встрече в Шадринске договорились об улучшении военно-инженерных сооружений южных границ, поскольку Ишимская линия уже была не способна выполнить роль защитницы растущего русского населения. Капитан Новоселов, инженер-полковник Кутузов и премьер-майор Сташков исследовали Тоболо-Ишимско-Иртышское междуречье и дали свои предложения о новой военной линии. Командующий сибирскими войсками генерал-майор Х.Х. Киндерман определил проект новой оборонительной линии сооружений. Длина ее определялась в 556 верст, включала две шестиугольные крепости (Звериноголовскую и Святого Петра) и две четырехугольные, 33 редута, 42 маяка, среднее расстояние между опорными пунктами должно было составить 12,6 версты. В марте1752 г. Сенат издал указ о начале строительства Новой линии. Ее строили 4 тыс. солдат, сибирские выписные и тарские городовые казаки. В1756 г. строительство ее было завершено. В1753 г. Звериноголовскую крепость и Алабужский редут передали Оренбургской линии, в1765 г. генерал-поручик И.И. Шпрингер безуспешно просил вернуть их обратно. В1758 г. на Новой линии имелось 16 крепостей, расстояние между ними составляло в среднем 13 верст. Звериноголовская крепость считалась началом Новой линии и концом Оренбургской.

Правительство считало строительство и заселение крепостей первоочередной задачей, поэтому к строительству привлекались представители различных групп и сословий феодальной России. Первоначально в местах, близко расположенных к границам Южного Урала, правительство планировало создать боевые силы из потомков бывших вольных казаков с Волги, городовых казаков. В течение 1735-1736 годов были сформированы Оренбургский и Уфимский драгунские  полки, состоящие из «служилых людей прежних служб», городовых казаков и их детей, дворян, детей боярских, рейтаров с их семействами». Всех их предполагали послать на Закамскую линию, но в1739 г. вышел указ, который предписывал перевести их на Самарскую и Яицкую линии. Таким образом, здесь были стянуты значительные силы, среди которых преобладали регулярные войска. И все они участвовали в строительстве крепостей. В указе от 15 февраля 1738г. говорилось: «для поселения в городках легких войск принять охранников из яицких казаков до 500, из сибирских ближних казачьих и дворянских детей, неверстаных и неположеных в подушный оклад до 1000». К строительству привлекались малороссийские казаки. Малороссияне хотели переселиться на плодородные здешние земли, но их атаман при этом терял служебных казаков и рабочие руки. Он обратился к правительству с просьбой не разрешать переселяться. В конце концов, вышла резолюция: «малороссиян не брать». Одним из важных источников пополнения нерегулярных войск строителей и первых жителей крепостей явились ссыльные колодники. На протяжении XVIII в. сюда ссылали всех, кто был неугоден правительству. К строительству привлекалось и крестьянство, и беглые крепостные. Сюда переселяются башкиры, киргиз-кайсаки, каракалпаки, казанские татары, калмыки, грузины, волохи. Русские появились на Южном Урале после падения Казанского и Астраханского ханств.

Гарнизонную службу в крепостях несли регулярные войска, которых было больше, чем нерегулярных. Начальник экспедиции И. К. Кирилов настаивал на необходимости организации нового казачьего войска, в котором бы преобладали нерегулярные части, и расселении его по Оренбургской линии крепостей. Порядок предлагал сделать на основе Устава городовых казаков. Проект одобрили. Уже в 1735-1736 г.г. гарнизоны вновь построенных крепостей состояли только из казаков. В1744 г. указом Елизаветы учреждается Оренбургская губерния. Вновь поднимается вопрос о создании казачьих нерегулярных войск. В1748 г. Коллегия военных дел приняла специальный указ об организации Оренбургского нерегулярного войска и о введении института войскового атамана. Оренбургское казачье войско возникло в то время, когда царизм начинал вмешиваться не только в военную, но и в экономическую жизнь казаков. Оренбургское войско своим образованием обязано государственной власти. И это отличает его от традиционных войск, образованных на основе казачьих общин. Возникнув по инициативе «снизу», при активном участии беглого крестьянства, Донское и Яицкое войска действительно представляли собой самобытные народные войска. Для Оренбургского войска, сформированного из несвязанных между собой ранее уфимских, самарских, алексеевских городовых казаков, других рядовых служилых людей, дворян, боярских детей, драгун, отставных солдат, была характерна хорошо продуманная система административных мер. Вольности вводились в ограниченных дозах. В основу службы были положены принципы «Устава о сторожевой службе городовых казаков» 1571 г.

Осложнение политической обстановки в казахских степях, вызванное нападением джунгарских феодалов на земли Среднего Жуза, имело своим следствием приближение кочевий киргиз-кайсаков к русским селениям. Кочевые соседи превратили набеги на поселки русских земледельцев в постоянный промысел. Ишимская крепостная линия не могла защитить слободы и деревни, расположенные южнее ее, кроме того, большие расстояния между укреплениями и малая численность войск не обеспечивали безопасности населения. В1736 г. подверглась нападению Утятская слобода; через четыре года ее вновь разорили, так же как и Верхне-Суерскую. В это же время пленные, убегавшие от степняков, упорно докладывали, о подготовке джунгарского войска для большого похода на север.

В целях обеспечения безопасности и для улучшения связи и взаимодействия между крепостями, острогами и форпостами в1738 г. был введен линейный принцип размещения укреплений на Ишимской линии, оформилась служба разъездов, которая была затруднена большими расстояниями и ломанностью линии укреплений.

В1743 г. на реке Уй, притоке Тобола, строится Уйская линия. Закономерно встает вопрос о строительстве степной линии южнее Кургана, способной защитить поселки земледельцев. В1746 г. командующий Сибирскими войсками генерал-майор Х.Х. Киндерман выслал проект укреплений линейного типа. В1752 г. Сенат издал указ о строительстве этой линии, а уже через три дня был объявлен набор выписных казаков на ее возведение.

Возведение Звериноголовской крепости, редутов и форпостов началось 22 июня того же года. Строили их солдаты и выписные казаки, являвшиеся, по сути дела, теми же крестьянами (в их число записывали примерно каждый десятый двор, и положение их можно было сравнить с приписными крестьянами, которые вместо денежных платежей рассчитывались с государством своим трудом на установленную налогом сумму). В Ялуторовском и Ишимском округах их число достигало 6% от мужского населения. На строительство линии казаки являлись с двумя лошадьми и со своим провиантом, оплата за работу им не полагалась. В результате изнурительного труда на строительстве, хозяйства казаков приходили в упадок, сами они доходили до нищенского состояния, участились побеги. Власти были вынуждены распустить выписных  казаков по домам, достраивать линию пришлось солдатам.

Все казаки, которые несли гарнизонную и сторожевую службы, не получали жалования и назывались безжалованными. Они наделялись землей и сенокосами, выставляли из своей среды на пожизненную службу не более 1/4 безжалованных казаков. Формировался Оренбургский нерегулярный корпус, появление которого связано с быстрым ростом торговли с Казахским и Среднеазиатским ханствами. Особенно активно торговля велась летом. В это время кочевники перемещались в междуречье Тобола и Яика. Большинство из них считало набеги и войны важным источником обогащения. Для защиты от набегов и был сформирован корпус. В1753 г. штат его состоял из 650 казаков, 550 находились в Оренбурге, остальные в крепости Берде.

На новой линии начали нести службу 1428 рядовых и 202 казака, переведенных из городов и крепостей. Первоначально казаки не особенно рвались на линию с ее тяжелой службой военного интенданта и крестьянина в одном лице, не хотелось и бросать налаженный быт, тем более, что оплата в 5руб. 32 коп., плюс хлебное довольствие никак не компенсировали затрат на прожитье, обмундирование, оружие, лошадь. Постепенно правительственные меры по улучшению положения казаков начали действовать. В1763 г. им разрешили заниматься меновой торговлей на линиях, затем были освоены подсобные промыслы: солекормчество, рыболовство, торговля скотом на отгон. К концу 60-х годов численность казаков на линии достигала уже 2000, выписные казаки переводились в регулярные, для них отменялись подати. В Звериноголовской крепости все выпускники военно-сиротского отделения, в1798 г. ставшего военно-кантонистским училищем, были поверстаны в казаки.

В1785 г. в должность Сибирского и Уфимского генерал-губернатора и командующего войсками вступил барон О.А. Игельстром. Он считал, что состояние корпуса неудовлетворительно, приступил к реорганизации. Из корпуса был создан отдельный конный казачий полк. Одна треть корпуса несла службу, остальные находились дома и занимались хозяйством. Характер службы, ее место и время оставались прежними. В 1798г. все войско делилось на 5 кантонов. В это же время упразднено звание исетского атамана. Царизм, вводя систему управления, не допускал выборных начал, стремился подчинить себе атаманов и старейшин. Так, наказной атаман В.И. Могутов всецело зависел от губернатора Оренбурга И. Н. Неплюева. Все казаки, определявшиеся в корпусе, должны были осматриваться лично Неплюевым. Он же назначал старшин. Традиционный высший орган власти вольных казаков, круг, при создании войска был отвергнут. Войсковая изба при атамане не имела функций верховного казачьего органа, а была лишь исполнительным органом.

В процессе формирования войска складывались и материальные принципы службы казаков. Как начальнику экспедиции, Кирилову предоставилось право на месте определять размер жалования и источники его получения. Согласно штату, все казаки делились на три разряда: а) жалованные, находившиеся на службе постоянно и полностью; б) маложалованные, получавшие жалование только на свою воинскую «справу», а остальной доход получали от представленных им сенокосов, пашен, рыбных и других промыслов; в) безжалованные, их содержание обеспечивалось путем предоставления им земельных угодий. Штат1755 г. определял 1099 жалованных, 703 маложалованных, 3080 безжалованных, составляющих нерегулярное войско. Размер жалования был неодинаков. Атаман получал 100 рублей, есаул – 50, сотник – 30, писари, сотенные и рядовые – 15 рублей в год. Жалование не являлось источником существования, а было источником военной службы. Казак обязан был иметь лошадь, обмундирование, снаряжение, амуницию, получая от казны лишь огнестрельное оружие.

Основу существования составляла земля. Правительство, наделяя землей, считало, что будет способствовать военной и экономической колонизации края. Земли в казачьих отрядах не распределялись государством, это дело самого казачества. Но, если казаки набирались из других районов, то размер земли определялся заранее. Например, для отставных солдат, драгун, матросов земля по императорскому указу «от 20 до 30 четвертей на семью и на проезд, и на обселение ссуду деньгами и хлебом дать от экспедиции по усмотрению пути и времени, покаместь от собственной своей пашни пропитания не начнут получать». Правил землепользования не существовало. Казакам, переселенным с Донского и других войск, отводилась земля на весь отряд вокруг крепости на расстоянии 10-15 верст. Хлебопашеством нерегулярные войска не занимались, разводили скот. Но все маложалованное, безжалованное казачество занималось хлебопашеством, при условии, что это не мешало службе. Заниматься хлебопашеством правительство заставляло ссыльных и не пригодных для службы. С XVIII века введено кантонное управление. Начальник кантона должен был следить за тем, чтобы «хозяйство наряженных на службу не приходило в расстройство, для чего оказывалась бы по состоянию каждого помощь, в особенности во время жатвы и сенокоса».

В рамках территории казаки поселялись на внутренней стороне, обрабатывали столько земли, сколько могли, сена косили столько, сколько надо скоту, пасли скот там, где безопасно от кочевников. В целом Оренбургскому войску отводились тысячи десятин земли. Господствующей системой земледелия была переложная. Земля находилась под пашней 10-12 лет. Сеяли рожь, ячмень, пшеницу, овес. Задачу поддержки и укрепления казачьих общин должен был решать и закон от 21 апреля1869 г. «О поземельном устройстве в казачьих войсках». Закон1869 г. декларировал право на владение земельными угодьями, как в целом, так и отдельно по войскам и сословным группам.

В целях укрепления основ казачьего землепользования землеустроительным законом предусматривалось создание станичного фонда земель. В связи с этим в паевые наделы должно было отводиться не 30, а 40 дес. на душу, из которых 10 дес. отходили в станичный фонд. Доходы, получаемые от сдачи в аренду этих земель, должны были составлять основу фонда станичных капиталов.

Уравнения наделов предполагалось достичь путем введения в них удобных, малоудобных земель, а также определенного условного количества десятин лугов и других угодий. В1873 г. войсковое правление Оренбургского войска обратилось в военное министерство с представлением о разделе земель на разряды по доходности по примеру Донского, где учитывались отдаленность от городов, торговых пунктов, трактов и т.п. Это предложение было утверждено Военным министром 7 ноября1873 г. В1876 г. было признано нормальным, чтобы 30-десятинный надел состоял из 24 дес. пашни и 6 дес. лугов. Каждая десятина луговой земли могла быть заменена 2 дес. пашни. Введение в действие Положения о землеустройстве возлагалось на войсковое и хозяйственное правление, а разрешение судебных споров – на Оренбургского генерал-губернатора.

Правительство и военное министерство испытывали определенные трудности в реализации общего земельного законодательства применительно к Уральскому войску. Предложение о предоставлении земель офицерам в собственность было отвергнуто в «силу общинных начал» войскового хозяйства. Вместе с тем, отсутствием законодательства по земельному вопросу пользовалась определенная часть казачества, захватывая общинные земли. Это послужило поводом для специального съезда «выборных» станичных обществ 24 октября1874 г.

Параллельно с усилением надзора войсковая администрация пыталась провести ряд мер, направленных на задержку процесса расслоения казачества. Это были частные меры, предписывавшие чиновникам проводить замену жеребьевой системы назначением при нарядах на службу на дальние расстояния с учетом имущественного состояния казака. Была предпринята попытка ликвидировать огромный штат казаков, занятых в качестве прислуги у офицеров, чиновников, в лазаретах, на конюшнях. На повестке дня стоял также вопрос об уменьшении сбора с «неслужилых» с 10-15 руб. до 3-7 руб. в зависимости от приговора станичных обществ. К этому времени уравниваются правила пользования и наделения землей Оренбургского войска с казачьими войсками Европейской России. Усадьбы, сады, рощи при станциях и хуторах, находившиеся в пользовании у войсковых чинов, отдавались в собственность, но в размере не более 5 дес. Были приняты меры по переселению жителей части станиц на свободные земли. Только из первого отдела Оренбургского казачьего войска во второй в1904 г. было переселено 4766 чел. из 9470.

В1901 г. в войсках утверждаются штабные агрономы, а в1905 г. таких специалистов имел уже каждый отдел. В1901 г., согласно указу Николая II, за казачьими войсками закрепляются «навечно» земли, которыми они владели. Несмотря на тяготы сторожевой кордонной службы, натуральные повинности и отработки, станица крепла и развивалась как за счет правительственной заботы, так и за счет личной инициативы и трудолюбия станичников.

Укрепление и рост

Жизнь Звериноголовского начинается с началом строительства  крепости в1752 г. В южных уездах Оренбургского края заселение укрепленной линии происходило за счет привлечения уфимских, яицких казаков и «из разных людей охотников», людей «бродящих», которых, по словам Рычкова, было набрано значительное количество. Всем им представлялись льготы «деньгами и провиантом». Происходил приток крестьян в новые крепости, а именно, строилась Нижне-Уйская дистанция Оренбургской линии укреплений: Троицкая, Каракульская, Усть-Уйская (по левому притоку реки) и, позднее, Звериноголовская (на правом берегу Тобола) крепости, что способствовало переселению крестьян к югу. В документах музея города Петропавловска значится, что до постройки русских крепостей по южной границе Западной Сибири существовала укрепленная линия, построенная еще во время второй половины XVII в. и носившая название Ишимской. Она шла от реки Миасс через нынешний Курган, Коркину слободу до Чернолуцкого острога. Ишимская линия крепостей была сильно извилиста и глубоко вдавалась в Сибирь. Она простиралась до1000 км, на ней находились 54 укрепленных пункта. Вставал вопрос о переносе ее на юг, о выпрямлении линии. Проект переноса несколько раз пересматривался, и только в марте1752 г., как уже упоминалось выше, последовал указ Сената о строительстве новой линии крепостей. В 15 верстах восточнее Звериноголовской крепости находился конечный пункт оренбургской пограничной линии – редут Алабужский, далее следовал редут Песчаный, с которого начиналась Сибирская пограничная линия.

Строительство укреплений на новой линии началось 22 июня1752 г. Строительством руководил М.В. Крафт. Сооружением форта на заграничной стороне руководил отец М.И. Кутузова. Крепость строилась по последнему слову военного искусства, но в деревянном варианте, так как это был самый подходящий и дешевый материал. Строилась Звериноголовская крепость с помощью уральских заводов, с которых доставлялись необходимые инструменты и оборудование. В строительстве принимали участие мастеровые люди Екатеринбурга, крестьяне и выписные казаки из Курганской, Утятской слобод и города Шадринска. Встречаются описания самой крепости, которые не совпадают друг с другом. Видимо, потому, что записаны со слов очевидцев и, возможно, даются описания разных лет. В «Памятной книжке Оренбургской губернии» за1870 г. на странице 83 мы встречаем такие сведения: «В1752 г., по описанию современников, это была шестиугольная крепость, обнесенная заплотом, надолбами и рогатками». В другом же документе говорится, что крепость представляла пятнадцатиугольную цитадель, обнесенную рубленной стеной, надолбами, рогатками, тыном и валом. Между рогатками и тыном ездил казак с заряженным ружьем. Крепость была вооружена двумя медными орудиями. Вот что писал о крепости Паллас: «Звериноголовская крепость построена на правом, или восточном берегу Тобола, в ней находится старая и новая деревянная церкви и около ста дворов» (1770 г.). Одним из первых сооружений за крепостными стенами была церковь. Это была церковь святого Николы, построенная без единого гвоздя, позже обшитая тончайшей жестью. Под защитой крепости стали создаваться новые поселения крестьян, отставных казаков, драгун. На крепость возлагалась обязанность «прикрытия населяющих деревень и прочих внутренних мест» от налетов кочевников.

Заселение крепости проходило довольно быстро. Посетивший Зауралье академик Фальк отметил: «стоит Звериноголовская крепость на правом берегу Тобола и на западной стороне Ишимской линии. В1771 г. в ней было 115 домов и кроме этого регулярной милиции 586 душ обоего пола крестьян, которые занимались в основном сельским хозяйством и промыслами». В крепости располагался значительный гарнизон. Её комендант полковник Эстко в феврале1774 г. доносил, что в крепости 421 человек из состава регулярных войск, 24 нерегулярных казака, один башкир. Это численность только гарнизона. В это время в Звериноголовской крепости не было ни одного казачьего двора, и только в1815 г. сюда переселены первые казачьи семьи, через 4 года (т.е. в 1819 в полуверсте от крепости появляется поселок, так называемый форштадт. В нем казаки и разночинцы построили 26 домов, где жили 53 человека взрослых и 40 детей.

В1819 г. Звериноголовская крепость представляла из себя довольно значительное поселение. В её центре была небольшая площадь, посередине которой находилась деревянная церковь. По сторонам расположены казенные здания: квартира коменданта крепости, канцелярия, рядом каменное здание гауптвахты, которая служила помещением для главного караула и арестантской. В крепости находился батальонный лазарет, два арсенала, цейхгаузы, кузницы и плотницкие, два магазина, несколько лавок, два питейных дома, помещение для военно-сиротского отделения или школы кантонистов, т.е. сирот – детей солдат. Тут же была тюрьма и каторжное отделение при ней, огороженное тыном. Кроме этого, было 124 дома, выстроенных военными и 242 – разными застройщиками. Все эти постройки были окружены рвом и земляным валом. В крепости было трое ворот или выездов: на восток – сибирские, на запад – оренбургские, на юг – степные. Около каждого выезда были установлены пушки и стояли сторожевые будки, из установленных на валах пушек стреляли ядрами. Возле церкви тоже устанавливались пушки, из которых стреляли в торжественных случаях. Недалеко от крепости в1819 г. появляется небольшой казачий поселок форштадт. Он отделялся от крепости небольшим ложком, на дне которого протекал ручей. По небольшому мостику дорожка вела к крепости. В это время в крепости было уже 430 домов и 2358 жителей обоего пола. Довольно просто проследить за ростом населения по сведениям клировых ведомостей (см. табл. 1).

Табл. 1. Изменение состава населения станицы Звериноголовской.

 

Военное сословие

Духовное

Статское

Год

домов

м.п.

ж.п.

домов

м.п.

ж.п.

домов

м.п.

ж.п.

1847

352

910

998

-

-

-

1

4

4

1856

358

820

1001

-

-

-

1

5

4

1865

413

944

1082

4

9

12

4

6

7

1869

490

968

1073

2

6

13

1

4

13

1876

490

984

1182

3

8

10

3

40

10

Продолжение табл. 1.

Год

Гос. крестьяне

Мещане

Всего

 

домов

м.п.

ж.п.

домов

м.п.

ж.п.

домов

об. п.

1847

-

-

-

4

6

7

357

1929

1856

-

-

-

4

6

7

363

1843

1865

4

27

24

3

3

4

424

2118

1869

6

24

22

1

1

4

500

2124

1876

31

47

68

21

44

36

555

2429

1892

 

 

 

 

 

 

703

4613

 

По приведенным в таблице данным можно сделать вывод, что количество домов с 1847 по 1876 годы увеличилось на 64,3%, а количество душ обоего пола за этот же период времени увеличилось на 79,4%, т.е. почти в два раза. При этом следует учесть, что данные приводились только по числу прихожан, т.е. православного населения. Но есть и общие сведения о количестве населения, как за1819 г., так и за1892 г., и если сравнить данные этих лет, то количество домов увеличилось на 61,1%, а население возросло на 51,1%. Причем основную часть населения составляли казаки.

Отголоски политической жизни. Культура.

Жизнь Звериноголовской крепости не протекала изолировано, и события общегосударственной важности влияли на неё, а некоторые непосредственно затрагивали жизнь крепости, как, например, события1774 г., связанные с восстанием Пугачева. Слухи о Пугачевском движении, проходящем в Оренбургской губернии, докатились и до отдаленной Звериноголовской крепости. 2 апреля1774 г. по всей пограничной линии была послана «от генерал-поручика и Оренбургского губернатора и кавалера Рейнсдорпа И.А. Исетской провинции семьям башкир, мещерскому, татарскому народу послание». Публикация взывала о содействии в поимке преступника. После поражения под Троицком 19 мая1774 г. Пугачев бежал вместе с толпой приверженцев в 2000 человек. Через несколько дней после этого, а именно 24 мая, под деревней Лягушево на Пугачева случайно наткнулся подполковник Михельсон, следовавший на дорогу Троицк – Челябинск. Отряд Михельсона в 500 человек атаковал Пугачева и обратил его в бегство. Пугачев скрылся, и никто не знал, где он может находиться. Появились различные предположения, в том числе версия, что он в степях близ Звериноголовской крепости. Генерал-поручик Деколонг И.А. писал генерал-майору Скалону А.: «Через пойманных из злодейской толпы сущих плутов, осведомлен я, будто бы от самозванца Пугачева из воров башкирских старшин послан сотник. Упал к киргизскому старшине с уговором, чтобы они склонились к собранию своих до нескольких тысяч сил, дабы сделать общее с самозванцем нападение на Звериноголовскую крепость». О том, что восстание находилось поблизости, говорит следующий факт. В июне1774 г. вблизи крепости был пойман беглый драгун Азовского полка Мезенцев. При допросе он признался, что войско, перейдя укрепленную линию, находится в киргизской степи, недалеко от Звериноголовской крепости. Беглый драгун был послан для разведки. Мезенцев также рассказал, что из лагеря Пугачева послано еще несколько человек для привлечения солдат и населения на его сторону. По распоряжению генерала-поручика Деколонга, данному коменданту Эстко от 25 июня 1774г. драгун Мезенцев был повешен. Были повешены еще пять подозреваемых в приверженности Пугачеву.

Важным событием в жизни станицы стала постройка церкви Крестовоздвиженья. Построена она в 1826 (1827) г. на «сумму, собранную по распоряжению и попечению Господина генерала от инфантерии Оренбургского военного губернатора и кавалера Петра Кирилловича Эссена и пропущаемых за границу рыбопромышленников и солепромышленников»: «Здание каменное, при ней каменная ограда с железными решетками. Престолов в ней три: первый – в настоящей, во имя Воздвижения честного и животворящего Креста Господня, второй – во имя святой животворящей Троицы, третий – во имя Святителя и Чудотворца Николая». По штату был положен один настоятель, один помощник, два псаломщика. Церкви принадлежало 30 десятин пахотной земли. Для священника был выстроен общественный дом «о двух помещениях», у остальных были общественные квартиры, а псаломщик сверхштатный должен иметь собственный дом. Священник, церковные служащие жалования из казны не получали, а пользовались так называемым хлебным сбором и добровольными денежными платежами. «При сей церкви лавок, казенных домов, мельниц, рыбных ловель не имеется».

Построение церкви немаловажно для станицы и для казачества в частности, ведь одна из черт казачества – его православный характер. Без православия, без церкви нет казачества. Большинство населения станицы были русские, поэтому построение церкви вполне закономерно. В1847 г. начала строиться церковь Чудотворца Николая, причем на пожертвования прихожан, что ещё раз доказывает важность церквей в жизни станицы. Здание вновь выстроенной церкви было деревянное, с деревянной теплой колокольней и оградою. Престол в ней был один, во имя Святого Чудотворца Николая. Утварью и ризницей пользовались от главной церкви, т.е. Крестовоздвиженья. Но население было не только православным, проживали здесь и мусульмане. Поэтому строились не только церкви.  Так, с 1826 по 1852 годы строилась мечеть при активном участии татар и бухарцев.

В связи с укреплением и изменением границ империи в конце века роль казачества падает. Уже в1862 г., потеряв своё военно-стратегическое значение, Оренбургская пограничная линия была упразднена. Упразднили и Звериноголовскую крепость, как военное поселение. Часть гарнизона командование распустило, оставшиеся солдаты были зачислены в казаки. Крепость стала называться станицей. Не желая уезжать, казаки выписывали свои семьи и оставались здесь жить. Вскоре сюда поступили первые ссыльные. После подавления польского восстания1861 г. и1863 г., царское правительство ссылает повстанцев. Их по прибытии зачисляли в казаки. Поэтому потомки многих из них до сих пор живут в Звериноголовском. Например, встречаются фамилии Бояльский, Барковский, Лещинский, Голявинский, Плесецкий, Беньковский, Павлуцкий.

Запоминающимся событием для жителей станицы стало посещение ее царским наследником. В1891 г. через станицу, во время путешествия на Дальний Восток и Японию, проезжал Николай II. Тогда он был наследником престола и Августейшим Атаманом всех казачьих войск. Проводив наследника из станицы, казаки – звериноголовцы сопровождали его до границы войсковой земли, а верст 5-6 наследника провожали школьники – казачата, весело гарцуя на своих конях. Далее он был встречен Сибирскими казаками. Дорога на территории Звериноголовского района, по которой проезжал наследник, до сих пор называется царской дорогой. К приезду наследника на площади станицы была сооружена красивая деревянная арка, её назвали царские ворота. По обеим сторонам арки стояли две старинные чугунные пушки, уцелевшие со времени, когда здесь была ещё крепость. Занимательна судьба этих пушек: одна из них взорвалась в1914 г. (во время проводов казаков на войну решили по старой традиции выстрелить, отсалютовать, да так неудачно это сделали, что взрывом убило и ранило несколько человек); другую пушку с грудой камней сбросили на плотину при сооружении ее на Звериноголовской мельнице. Года через два плотину прорвало и размыло, а пушка, видимо, до сих пор покоится на дне реки. Арка же стояла 20 лет на площади и была снесена только в1911 г., когда столбы, на которых она держалась, стали подгнивать, и арка грозилась упасть. Убранная с площади, она долго лежала под навесом во дворе станичного правления.

Большое внимание уделяли станичники обучению детей. В то время, как Курган и Челябинск совсем ещё не имели школ и своих детей обучали у дьячков, здесь в1797 г. был открыта гарнизонная школа для солдатских детей, а позднее открыто военно-кантонистское училище, сначала на 50 детей, а в1823 г. оно вмещало уже более 500 учащихся, собиравшихся со всего Курганского и Челябинского уездов. В1843 г. здесь уже открыты мужская и женская станичные школы, преобразованные в 80-х годах в двухклассные училища, а в1908 г. открыто первое во всем крае из сельских местностей городское четырехклассное училище.

В1912 г. почетным смотрителем училища был Петр Сергеевич Шарабакин, учительствующим инспектором – Александр Иванович Кривощеков, законоучителем – священник Евгений Павлович Балховитинов, учителями – А.А. Умов, В.Г. Ершов, Н.Н. Бирюкова, В.Г. Вятчинин. В1917 г. была открыта сельская гимназия. Как в двухклассной школе, так и в городском училище и в гимназии обучались не только местные дети, но и из всех окрестных волостей, станиц в радиусе почти на 100 верст. Таким образом, благодаря образованию Оренбургского войска, созданного для обороны границ и освоения нашего края, появляется необходимость в спрямлении границы империи, и сибирскими казаками начато строительство крепости Звериноголовской. Крепость была важным военно-стратегическим пунктом на границе с Азией, и поэтому к её строительству привлекались широкие круги масс, но основной силой были все же казаки. Под защитой крепости население быстро растет. В XIX веке общая численность увеличилась в несколько раз, а численность основной части населения, православных, росла еще быстрее.

Хозяйственная жизнь станицы Звериноголовской

Сельское хозяйство и промыслы

Крепость Звериноголовская, благодаря своему географическому положению и природно-климатическим условиям, с течением времени приобрела важное экономическое значение. Она была расположена на весьма плодородных песчано-черноземных почвах, при достаточном количестве лесов, обилии лугов по реке Тобол. Такая местность представляет собой довольно редкий тип, щедро наделенный всеми удобствами для развития интенсивного сельского хозяйства. На берегах великолепно созревали дыни, арбузы, хорошо рос табак. Об уровне развития сельского хозяйства в нашем крае приводил сведения в своих записках еще П.С. Паллас. Он отмечал большие урожаи хлеба, который шел и в пищу, и на изготовление спиртного. Отмечал также, что здесь родятся отменная белая репа, капуста, морковь, изобилие белого дикого хмеля. Хорошо росли лен и конопля. С годами росли урожаи, распахивались новые земли, хлеба хватало не только для собственного потребления, но и для продажи кочевникам. Благодаря обилию трав и пастбищ, важной отраслью сельского хозяйства станицы было скотоводство. Выращивали мясной и молочный крупный рогатый скот, овец, рабочих и ездовых лошадей. Коневодство и скотоводство могли быть на более высоком уровне, но их развитию препятствовали конокрадство и неурожаи трав, хлебов, как, например, в 1886, 1887, 1888 гг.

Население станицы занималось также промыслами, хотя они не были основным занятием, а служили лишь подспорьем для сельского хозяйства. Благодаря высокому уровню развития сельского хозяйства, развивались и многие промыслы, большая часть которых специализировалась на переработке продукции земледелия и животноводства. Так, пшеница использовалась при выделке сырых кож для «кваса», в котором вымачивались сырые кожи, а также использовалась пимокатами при изготовлении валенок. Хорошие урожаи конопли и льна позволяли успешно использовать последние в промыслах. «Казачки масло из семян приготовляли, и волокно обрабатывали, но холстов не ткали, а отдавали пряжу крестьянкам - «мужичкам» ткать и белить», - вспоминали старожилы в селе Звериноголовском.

Посев льна и конопли, переработка в готовое изделие считались женским делом, весьма длительным и трудоемким. Лен и коноплю выбирали руками: после обмолота на токах стебли льна вешали на «жердевых козлах» «куриться», а коноплю замачивали на положенный срок. Затем стебли  льна «стлали», а коноплю сушили. Дальнейшая их обработка была одинаковой: мяли, трепали, чесали гребнем и щетинными чесалками, отделяя кострику, и сортировали волокно по качеству. После этого женщины садились на всю зиму за прялку. После прядения следовала перемотка пряжи на специальных «снарядах». В зависимости от дальнейшего назначения пряжи (для ткацкого станка или вязания) готовили на «сновалке» основу будущей ткани, предварительно перемотав ее на лубяные или  деревянные «вьюхи» при помощи «воробы». Изготовляли холст. Шерсть также проходила несколько стадий обработки. Ее мыли, сушили, «разбивали» специальным приспособлением - струной или раздергивали руками, пряли на веретене или на «пряху».  Использовали полусукно (основа -    полотняная,  уток - шерстяной)  в  шитье  верхней  одежды.  Сукно  (основа  и  уток - шерстяные)  шло  на зипуны, тонкое сукно - на праздничную одежду. Эта ткань была уже  продуктом не земледелия, а животноводства. Но использовалась в промыслах не только шерсть, наличие сырья позволяло изготовить изделия из кожи. Так, из кожи мастерили хомуты, седелки, уздечки, вожжи, необходимые при перевозках по тракту.

В домашних условиях многие для своих нужд выделывали овчины на самодельных приспособлениях – «кобылинках» и «крюках». Выделкой овчин занимались как мужчины, так и женщины. Сырую овчину клали шерстью вниз на горбыль кобылины, а затем засыпали ржаной мукой и лезвием старой косы - литовки скоблили её, снимая жир, постепенно присыпая мукой и передвигая овчину на горбыле. В Звериноголовской станице чаще использовали выделку овчины с помощью крюка. Сырую овчину закрепляли на нужной высоте и деревянным крюком, в котором был вставлен нож – «скобель», снимали с нее жир. После обезжиривания овчину дубили отваром сухой дубовой коры. При дублении овчину клали на пол шерстью вниз, сверху заячьей лапкой равномерно наносили процеженный дубовый отвар. После этого овчину сушили в расправленном и закрепленном положении, чтобы она не усохла и не сморщилась.

Благоприятные природные условия позволяли развиваться и другим видам промыслов. Одним из них было рыболовство. Тобол с его притоками богат рыбой. Рыбные промыслы за один только1914 г. принесли жителям станицы доход в 20 тысяч рублей. Еще одним источником промыслов был лес. Из древесины изготовлялись лодки различной величины для рыболовства и хозяйственных перевозок. Производилась выгонка смолы из хвойных пород, углежжение и получение древесной золы. Смола употреблялась для промасливания крыш из дерева, ворот и заборов, чтобы они дольше не разрушались. Уголь был необходим в кузнечном деле, а зола использовалась при переработке кож, овчин, холстов. Мастеровые люди обеспечивали потребность населения и в других поделках из дерева бытового и хозяйственного назначения, изготовляли ведра, кадки, бочки, подойники, квашни, необходимые в хозяйстве.

Важной отраслью местного хозяйства было мукомольное производство, сосредоточенное на водяных мельницах, устроенных по реке Тобол. В1892 г. в станице Звериноголовской была «водяная мельница о шести поставах». Кроме того, в станицу входили поселки Алабужский, Озерный, Прорывный и заимки. В Прорывном тоже была водяная мельница, но о четырех поставах, и, кроме того, было две ветряных об одном поставе каждая. Еще одна ветряная мельница была на заимке вдовы Павловой. В1912 г. мельница в самой станице принадлежала Пономареву Евгению Васильевичу.

Было развито в значительной мере и молочное производство. В Звериноголовской станице с поселками было пять молочных и один сыроваренный завод. Производство масла составляло не менее двух тысяч пудов в год. В дореволюционное время в станице Звериноголовской, на улице ныне Крестьянской, располагался артельный маслодельный завод. «Члены - пайщики сдавали молоко и в конце каждого месяца получали деньги, и кто сколько хотел, брали масла или сливок». В1919 г. этот маслозавод перевели в каменное здание на Воздвиженской площади, и по мере возможности было обновлено оборудование. А с1925 г. к маслозаводу было подключено электричество.

Торговля

Звериноголовская крепость постепенно приобретала еще одно важное значение – становилась одним из главных пунктов торговли с Азией. Благодаря выгодному географическому положению (станица находилась на границе четырех губерний: Оренбургской, Тургайской, Акмолинской, Тобольской), ее меновой двор и торговые обороты конкурировали не только с Троицком и Петропавловском, но иногда и с Оренбургом и Омском. И это не случайно, ведь именно она была близка к Уральским заводам, и к ней же направлялись торговые караваны из Средней Азии. Караваны разгружались, и товары обменивались на изделия горного Урала. Сюда сгонялись огромные табуны киргизского скота: лошади, рогатый скот, овцы, которые затем расходились по всему Уралу и Зауралью. «Торговля отличалась значительной развитостью благодаря зажиточности таких классов населения, как казаки и отчасти государственные крестьяне». Центрами торгового движения служили ярмарки и базары. На них сбывались, с одной стороны, привозимые из внутренних губерний мануфактурные товары, а с другой – местные продукты земледелия и скотопромышленности, частью в сыром, частью в обработанном виде. Постоянная торговля станицы была представлена в конце XIX в. 120 торговыми предприятиями (лавками, магазинами) с общим оборотом в несколько миллионов рублей. В1912 г. владельцами бакалейных лавок были Бурьев А. С., Гасмалетдинов Т., Дмитриева А.Е., Сагитов Шакир, Мустада Нагиб, Гетюков И.Н., Усманов Г.М. Виноторговлей занималась Ермолаева. Галантереей – Шарабакин П.С., жировыми товарами – Апашиев Мухамед, Шакир Гумаров, Саков Гизятулла, Фазихметов Шанахмед. Земледельческие орудия продавали Барсуков Е.Г., Букин А.И., кожевенные товары – Эсцетянский А.Ф., мануфактуру – Апакшев Ш.Г., Гайбадулин, Залятдинов X., Ишмухаметов М., Нигматулин, Сайдулин, Усманов Г.А., Усманов А.М., Хужасагитов 3., обувь – Барсуков С. Г., овчины и шубы – Апакшев А.У., Ермаков, Иднатулин Рафиат. Для Челябинского уезда это была единственная лавка такого рода. Пивные склады – Лорец А.П., сырье и кожа – Абдулкаримов и Апакшевы (4 человека), Ермакова, Иднатулин, Мухаметов, Нигжатулины (2 человека), Сакаев, Утеев, Физлимахметов. Хлеб – Кандалов В.А., Шишкин Ф.П.

Как видно, торговлей в основном занималось мусульманское население станицы. Это вполне закономерно, ведь большинство православных было занято казачьей службой, земледелием, скотоводством. Складывается впечатление, что торговые лавки были в руках нескольких семей, так как фамилии повторяются. Например, Апакшевым принадлежало 7 торговых предприятий, что составляет 15% от их общего числа. Несмотря на большое количество лавок и магазинов, главная торговля осуществлялась на трех ярмарках: Прокопьевской с 5 по 8 июля, Воздвиженской – с 12 по 14 сентября, Николаевской – с 3 по 6 декабря. Покупатели, приезжающие на ярмарки, - крупные скотопромышленники из Кургана, Шадринска, Екатеринбурга, горного Урала. Общий оборот ярмарок составлял несколько десятков миллионов рублей в год. Прилегающие к станице Звериноголовской степные районы Урицкого, Петропавловского, Кустанайского уездов совершенно безлесны, за исключением нескольких березовых рощиц. Весь сосновый строительный материал жителям этих районов поставлял Звериноголовский рынок. Ярмарки станицы конца 80-х годов XIX в. начинают терять свое значение из-за образования новых торговых центров в глубине степи – Атбасара и Кустаная. Кроме крупных ярмарок, был в станице еженедельный рынок по воскресеньям. На него съезжалось от  700 до 1000 подвод. 25 процентов присутствующих обычно составляли украинцы из Урицкого и Кустанайского уездов: около 30% - крестьяне из соседних волостей, около 20% составляли местные жители. В основном торговля была меновая. Обменивали скот, хлеб, мясо, сало, шерсть, конский волос, лес, доски, предметы домашнего обихода.

Станица была богата, о её значении в жизни Урала и Зауралья говорит следующий факт. В 1908-1909гг. торгово-промышленные круги Екатеринбурга и Шадринска заинтересовались подвозом сырья из Звериноголовской станицы. Через свои биржевые коллективы возбудили вопрос о соединении Екатеринбурга через Шадринск и Мишкино железной дорогой со станицей Звериноголовской. Постройка дороги была разрешена Высшей властью. В 1913-1914гг. были произведены 2 изыскания – предварительное и окончательное, которые дали благоприятные результаты и с осени1914 г. решено было приступить к работам. Неожиданно вспыхнувшая война расстроила все планы. По предварительному подсчету, произведенному экономической комиссией новой железной дороги, общее количество груза, предлагаемого к вывозу, было исчислено в следующих размерах: зерновых хлебов – 1,5 млн. пудов, шерсти – 200 тыс. пудов, масла и сала – 80 тыс. пудов, скота и мяса – от 3 до 4,5 млн. пудов, прочего сырья – до 20 тыс. пудов. Ввозить предполагалось продукты заводской деятельности и сельскохозяйственные машины, что тоже выгодно для станицы.

Таким образом, станица, а первоначально и крепость Звериноголовская, в силу своего географического положения и природных условий играла очень важную роль в экономике как Урала, так и Зауралья. Торговля с Азией, да и внутренняя торговля, велась на высоком уровне. О чем свидетельствуют торговые обороты. Развивались промыслы, животноводство и, конечно, земледелие, для успешного развития которого были все условия. Также об экономической важности станицы свидетельствуют проект постройки железной дороги, в силу внешних обстоятельств так и не реализованный.

Быт и традиции населения станицы

Вопрос о традициях, быте довольно интересен. Рассматривая его, можно окунуться в атмосферу того времени, понять, что ценили, любили, уважали казаки и другое население станицы, понять, как протекала их жизнь.

Все население Оренбургского войска (кроме татар, калмыков, ногайцев) в XIX в. говорило по-русски с элементами выговора своего селения. Жизнь казака была исполнена постоянных трудов и забот. «Степень зажиточности зависит от трудолюбия казаков, частью от климата и почвенных условий. Специальных промыслов нет, а какие и есть, то они служат подспорьем для сельского хозяйства».

Жилища

Дома были почти все деревянные из сосновых, лиственных и березовых бревен. Дикий камень для фундамента и мох добывали сами, а обожженный кирпич для печей, паклю для подстилки между бревнами покупали в городах. «По наружному виду дома казаков довольно многообразны, они весьма опрятны, и почти перед каждым красуются простые деревья и ягодные кусты». В домах казаков было от одной до пяти комнат. Большинство домов состояло из двух комнат, разделенных холодными сенями. Назывались дома эти связями. Одна из комнат в таких домах называлась избой (кухня), другая – горницей (чистая комната). Полы и потолки делали из толстых сосновых досок. В связи было 6-7 довольно больших и светлых окон, два из которых находились на передней уличной стене, одно или два обращено на двор, остальные окна, прорубающиеся в горнице, обращены на дом соседа. У бедняков дома были из одной избы с бревенчатыми стенами, плетневыми сенями. Крыша была тесовой, драночной, иногда соломенной или деревянной в виде трехгранной призмы. Если крыша тесовая, то на ней был проведен досчатый карниз,  украшенный кусочками белой жести.

На дворе всегда устанавливалось перед сенями маленькое крылечко. Летом с одной стороны прибивался рукомойник (умывальник). С крыльца дверь вела в сени, а оттуда одна дверь – в кухню, другая – в горницу, третья – прямо в чулан. Чулан – часть сеней, отделенная перегородкой, где хранились сундуки с «именьем» (имуществом), съестные припасы, весь мелочный скарб. В одном углу сеней находилась лестница, ведущая на подволку (чердак). В переднем углу и горницы, и кухни находилась божница, уставленная иконами. «Плащаница» была особенно уважаемой иконой казаков, «в редком доме ее нет». В полу кухни была сделана «западня», которая вела в подполье, где во время зимы хранились огородные овощи. Горница служила для приема гостей.

Двор казака был огорожен забором и разделен на две части: переднюю и заднюю. Первый – иногда вымащивался досками. «На лицевой части дом был с тесовыми воротами, по другую сторону находился погреб, а дальше один или два амбара». К стене горницы примыкала завозня (сарай, где летом хранились сбруя и сани, а зимой – телега и земледельческие орудия). Между ней и амбаром был навес, под которым хранились дрова. «Стену, противоположную дому, застраивал сосед, но если необходимо, то застраивал хозяин». На заднем дворе находилась скотная изба для телят и ягнят, хлев для овец и  коров, была поветня, на которой зимой находился корм скоту. Зимой скот содержался на карде (пригон, огороженный жердями), который обычно устраивали на гумне, вдали от дома. Постройки на заднем дворе покрывались драньем или соломой, в виде сараев. Иногда там строилась баня, но чаще ее строили на огороде. «Огороды, обычно, устраивали возле реки и очень редко около домов. Это делалось с целью избавить себя от излишнего труда при поливке растений. Огораживали их чаще плетнями, иногда жердями».

Вот такими и были дома, огороды и постройки во дворах русских казаков в станице Звериноголовской в XIX в. Но здесь жили не только русские, значительную часть населения составляли татары. Дома татар отличались от русских построек, и это не случайно, ведь у них была своя культура. У зажиточного татарина дом делился на 2, 3, 4 части (у каждого женатого сына имелась особая комната). В каждой комнате были нары, на которых помещалась постель, состоящая из перины, подушек, одеяла. Полы устилались кошмами (войлоком) и дешевыми бухарскими коврами. Днем женщины – татарки находились в особой комнате (кроме старухи), куда вход посторонним был воспрещен. Во всех комнатах соблюдалась чистота и опрятность. Печи белили каждую неделю, полы, потолки, стены скоблили. Поперек комнаты висела ситцевая занавесь, которая разделяла её на мужскую и женскую половину. В летнее время кухня располагалась во дворе под навесом, где стояла печь с казаном.

Пища

Если говорить о пище, то любимым блюдом у татар был бешбармак из конины или  другого мяса. Ели творог, пили кумыс (молоко кобылье квашеное). Делали из творога шаньги (то есть пшеничные круглые лепешки, которые начинялись творогом, смазывались сметаной и выпекались). Богатые татары варили в сале пельмени с мясом, чай пили до пяти раз в день. Готовили  плов из мяса и крупы. Пища казаков, конечно же, отличалась от татарской. У зажиточных была разнообразной  и  вкусной. Употребляли  казаки исключительно  пшеничный  хлеб,  так  как  употреблять ржаной считалось недостойным. Самой распространенной едой были щи и лапша. Щи изготавливались из кислой капусты. Еще одним любимым кушаньем были пельмени, которые могли начиняться мясом, капустой, груздями. В пору сенокоса главной пищей были хлеб, кашица и квашеное молоко.

Характерной чертой казаков было хлебосольство. Они очень любили угощать сами и ходить по гостям. Казак любил сладко поесть, и даже самый бедный тратил последний грош, чтобы накормить гостей. Во время угощения блюда были разнообразны: жареные гуси, пироги с различной начинкой, сдоба и шаньги. Но вся стряпня поедалась у одного или двух, к которым пришли раньше, а у остальных оставалась почти нетронутой, потому что по заведенному обычаю гости ходили из двора во двор до тех пор, пока большинство из них не перепьется. У казаков была разнообразная глиняная посуда: жаровни, горшки, крынки, кувшины. Из белой глины были белые чашки, тарелки, сахарницы. Деревянная: чашки, ложки, бочата, челядки (ведра), кадушки, ушаты, жбаны, пудовки для замеса хлеба. Металлическая: самовар, ведра, сковородки, ложки, чугуны, подойники, поварешки. Стеклянная: бутылки, рюмки, кружки, графины, стаканы и чайницы. Казаки были и гостеприимны, и бережливы. Так, посуду для гостей подавали из белой глины и берегли её для них. Для освещения помещения пользовались сальными свечами, а с конца XIX в. – керосиновыми лампами.

Одежда

Посмотрим, как одевались казаки. Зимой в праздники они носили крытый сукном тулуп с черным воротником, а снизу короткое военное пальто или мещанскую поддевку и пиджак с таким же жилетом и шароварами, заправленными за голенища. На голове носили черную мерлушковую шапку, на шее – пуховый или шерстяной шарф, на ногах – сапоги, реже пимы. Летом носили фуражку, сапоги, пальто, подпоясанное цветным широким кушаком из шерстяной материи, концы которого свешивались сзади. Бельё из ситца и тику. Пожилые женщины носили юбки с широкими кофтами, на голове чепец, сшитый из атласа или другого материала. Молодые казачки носили юбки с кофтой, которая плотно облегала талию. На голове у девушек были гребешки и ленты. Замужние женщины повязывали платки на затылке, а девушки под подбородком. Носили бусы, реже сережки, из обуви – ботинки, сапожки, часто ходили босые. В сильную жару (например, на покосе) могли снять юбки и остаться в одной сорочке, не смущаясь присутствующих мужчин. В летнее время поверх платья женщины накидывали на плечи и грудь платки, прикалывая их брошью. Осенью и весной зажиточные казачки носили драповые пальто, а небогатые – шерстяные и ватные. В зимнее время носили казачки суконные шубы с лисьими воротниками, на ноги надевали сапожки и пимы.

Таким образом, одежда, была не слишком примечательна, кроме официальной одежды казака, которая резко отличалась от мещанской и крестьянской. Обмундирование было из нескольких частей: папаха, которая состояла из колпака с округленной макушкой и из пришитой к колпаку меховой тульи (опушки). Наружная сторона колпака – из подкладочного холста и внутри подстегивалась ватой. Тулья была из бараньего меха всех натурально – темных цветов, на меховой тулье впереди на равном расстоянии между верхним и нижним ее краями прикреплялись мельхиоровая кокарда. Башлык состоял из остроконечного колпака и двух длинных концов, сшивался из двух кусков верблюжьего сукна, идущих на колпак, и двух подшивающихся к концам. Обшивался и оторачивался он нитяной тесьмой под цвет башлыка (для генералов, старших офицеров – с золотой оторочкой, младших офицеров – с серебром); шлем – (взамен башлыка) из овечьей шерсти или козьего пуха серого цвета, вязание должно было быть плотным и без пороков (дыр, узлов), цельной вязки с окном. Надевался он под папаху, и нижний его край направлялся под воротник шинели или полушубка; шаровары (брюки) из серо – синего сукна делались с однородными лампасами из прикладного светло – синего сукна (василек), которые нашивались на наружные боковые швы шириной6,6 см; мундир парадный – однобортный из неворсованного сукна темно – зеленого цвета, борта прямые, застегивающиеся крючками, правый борт на левый. Под левым бортом подшивалась лента из того же сукна шириной5,5 см, петля – на левой, крючки – на правой, затем шла петля на правой, крючки – на левой и так далее. Воротник был стоячий с закругленными концами и застегивался он на две проволочные петли. Делалась выпушка из светло-синего сукна. Петлицы были одиночные из бельевой тесьмы и нашивались на воротник. Обшлага были из мундирного сукна, пришивные с мыском, и по краю, и по верху разреза должны были иметь выпушку из прикладного светло-синего сукна. Спинка была цельная, внизу юбки была вставка, которая состояла из трех кусков и закладывалась ровными складками; мундир походный, повседневный – однобортный покрой кителя с узкой спинкой, двумя бочками из шерстяной ткани защитного цвета. Шился по телосложению казака, но свободным для движения рук и тела, со стоячим воротником с закругленными концами. Обшлага были мыском, на груди располагались два нагрудных кармана. Длина походного мундира выше колен на тридцать пять сантиметров. Погоны с подбоем защитного цвета. При объявлении мобилизации пуговицы, которые были металлическими, обтягивались материалом защитного цвета, а погоны переворачивались вверх подбоем; полушубок – изготовлялся из овчины, прочно дубленный насквозь, хорошей и мягкой выделки. Он был двубортный с застежкой на правую сторону, с короткой юбкой без сборок. Воротник был стоячий, его свободные края обшивались кожей. Застегивался полушубок с помощью проволочных крючков и петель, шился он по фигуре казака, с учетом, что он должен свободно надеваться на походный мундир и не стеснять движений рук и тела. Погоны такие же, как на повседневном мундире, юбка длиной30,8 см. с двумя боковыми карманами; фуфайка – из доброкачественной овечьей шерсти произвольного цвета, вязанье плотное, без пороков. Стан фуфайки был цельный, цилиндрический, сшит только в плечах. Причем так, чтобы между швами получился ворот с цельной ластовицей, образующейся от разреза стана для пришивания рукавов. Швы делали мягкими; ворот и низ обшивали трикотажем; теплые исподние брюки изготавливались из шерсти произвольного цвета, у штанин было по одному шву, цельный пояс, который внутри подшивался петлями, сзади стягивался шнуром на 4 выметанные петли; фуражка – летний головной убор. Тулья фуражки была темно-зеленая, выпушка – светло-синяя, околыш – светло-синий, подбородный ремень-черного цвета; перчатки – у нижнего чина были серые замшевые, шерстяные, нитяные, у офицеров были белые, серые или коричневые лайковые. Одежда могла быть и нарядной, торжественной, и повседневной, рабочей. Повод нарядиться появлялся нередко, особенно в праздники.

Праздники

Немало праздников было в станице, и самые любимые – свадьба и проводы казака. Праздновали шумно, весело, на них собирались почти всей станицей. Свадьба обычно была не по любви, а по согласию родителей, чаще всего они сговаривались об этом пьяные. Брак заключался с довольно раннего возраста, жених с 18 лет, невеста с 16. Свадьба проводилась в свободное от полевых работ время, большей частью зимой. После сговора родителей, с участием родных выговаривался запрос, плата за невесту составляла от 10 до 100 рублей серебром (в XIX в.), иногда ещё выговаривали шубу, шелковое платье невесте. Сговор оканчивался «пропоем», жених приходил к невесте со своей водкой. С этого времени, то есть время с момента просватанья до венчания, наступал девишник, девушки собирались вечером, готовили приданое. Тут же появлялись и юноши, пели, играли, танцевали. Когда жених приезжал за невестой, пели «свадебную Звериноголовскую». Свои песни были и при хождении в баню перед свадьбой. Перед венчанием жених дарил невесте платье или платок.

После венчания родители встречали новобрачных во дворе, благословляли их. После чего все входили в дом, вместе с гостями. Там уже было приготовлено угощение. Водка лилась рекой, нигде так много не пили, как на свадьбе казака. Дружка и сваха отводили молодых на покой, а гости расходились домой. Первый день свадьба проходила в доме у жениха. Молодуха должна была дарить родным мужа подарки (сорочки, платки, полотенца). Дружка в этот день обносил гостей подносом с пирогом, с угощением, на который они должны были положить деньги. На следующий день блинный стол устраивала в доме невесты теща, куда и собирались гости. Теща брала ложку с маслом, приговаривая: «Будь так же сладок и мягок, наш зятек, как это масло». Зять брал тарелку, бросал в потолок, в  матицу, при этом тарелка должна была разбиться. После этого все веселились, плясали, женщины затягивали песни за столом. По окончании свадьбы гости приглашали друг друга в гости.

Проводы казака также праздновались всей станицей. Перед отправкой в поход казак обходил родных, в последний день все собирались к нему в дом. На следующий день, после прощания, он  просил родителей благословить его. И отец давал благословение и наставление, как надо служить царю-батюшке. Все выходили во двор, где брат или отец подводили ему коня в полном снаряжении. Прощаясь со всеми, казак уезжал.

Развлекались и веселились не только на свадьбах и проводах. По воскресеньям и праздничным дням молодежь обоего пола предавалась различным забавам, играм. Так, летом пели песни, водили хороводы. Во время пасхи качались на качелях, катали яйца. Молодые парни играли в мяч, в лапту, в чушки, салки и даже в карты; подростки играли в бабки, мяч, жгуты. Пожилые женщины и старухи собирались около домов посидеть на завалинке и потолковать обо всем. Отдельно от них вели беседы старички, некоторые из них «хлебосольствовали», т.е. ходили по гостям. Осенью девушки собирались на вечеринки (вечорки), где рукодельничали. Обычно они проходили у вдовы или старухи. «На вечорки приходили повеселиться прошенные и непрошенные парни». Во время святок девушки гадали. Масленица была самым разгульным зимним праздником. И старики, и пожилые, и молодые, женатые и нет, мужчины и женщины – все ходили из дома в дом и угощались. Молодежь строила из снега городки, каталась верхом и в санях. Существовал еще один традиционный праздник – крестины. На него готовились всевозможные кушанья, приглашались гости. Обычно крестили в церкви, изредка богатые казаки приглашали крестить на дом. После обряда хозяин просил куму и кума занять почетное место и начинал угощать гостей с них. Предпоследним блюдом подавалась каша. В это время повивальная бабка обносила всех водкой на подносе. Угощаясь, гости должны были положить на поднос деньги, кто сколько сможет. Этот ритуал назывался «положил на кашу». Последним подавался «сладкий пирог». Хозяйка обносила всех вином, и гости снова раскошеливались «на зубок новорожденному». По окончании угощения кум приглашал к себе, начиналась круговая гулянка.

Казачество немыслимо без православия. Как и весь русский народ, казаки праздновали общехристианские праздники. Но наряду с ними существовали общевойсковые религиозные праздники. День Иконы Казанской Божьей Матери, День России, отмечаемый 4 ноября, День казачки или День Матери 21 ноября по старому стилю, 4 декабря – по новому. Кроме того, у каждой станицы был свой престольный праздник. Для станицы Звериноголовской – это Воздвиженье 14/27 сентября. Население отличалось своей набожностью, честностью, покорностью властям. «Уважение к старикам, дисциплина есть результат домашнего воспитания казака Оренбургского войска». Но, кроме этого, казаки были суеверны. Так, они верили в приметы, домовых, леших, ведьм, колдунов, порчу людей, в дурной глаз и т.д. Хозяин дома старался расположить к себе домового, ведь от него, по мнению казаков, зависело добро и зло. Для того, чтобы задобрить его, хозяин выставлял пищу в амбаре или в подполье. Считалось, что без домового не разведешь скота. В болезнях население обвиняло колдунов. Для того, чтобы излечиться, обращались к знахарям, которые употребляли нашептывания, заговоры, настои трав, а также нашатырь, камфору, купорос, мышьяк, сулему и т.д. Таким образом, жизнь казака отличалась от населения близлежащих окраин. У населения были свои праздники, но были и общехристианские, общерусские, которые праздновались весело всей станицей. Одежда и дома казаков были такими же, как и во всех станицах Оренбургской губернии. И конечно же, у татар были совершенно другого плана дома, совершенно другая пища, хотя они могли употреблять некоторую пищу русских. Вообще, население характеризовалось религиозностью, уважением к старшим, служением царю, Родине, а также суеверностью.

Заключение

Основную часть населения станицы составляли казаки. Возьмем данные за1847 г.: казаков мужского пола было 910 человек, статских – 4 человека, мещан – 6, а в1876 г. казаков – 984, духовенства – 8, государственных крестьян – 47, мещан и купцов – 44. Цифры говорят сами за себя. И население, защищенное от набегов, быстро растет, если в1771 г. в крепости было 115 домов, то в 1857 уже 352, т.е. численность увеличилась примерно в 3 раза; в1892 г. насчитывалось 703 дома, т.е. к концу XIX века население продолжает резко возрастать. Рост населения происходит благодаря экономическому развитию станицы. Ведь она была расположена на плодородных почвах при достаточном количестве лесов и обилии лугов по реке Тобол, представляла из себя местность, наделенную всеми удобствами для развития животноводства, земледелия и промыслов. Географическое положение было удобным, станица находилась на границе четырех губерний, что способствовало развитию торговли и притоку населения. О значении села Звериноголовского в экономическом отношении говорит проект постройки железной дороги от Екатеринбурга через Шадринск, Мишкино до станицы.

Рано начинает развиваться образование, в то время, когда в Кургане и Челябинске детей обучали у дьячков, в Звериноголовском были гарнизонные школы, а в1797 г. открыто военно-кантонистское училище. Исследования быта, традиций населения, которое было православным и мусульманским, показывает, что казаки жили в лучших условиях, чем крестьяне. Об этом говорят своеобразные казачьи праздники и празднование вообще. Из всего этого можно сделать вывод, что  жизнь населения протекала по определенному порядку, со своими развлечениями, интересами, привычками.

Авторы:

О.И. Звягинцева (Белоусова), завуч, г.Москва,

Г.Г. Павлуцких, кандидат исторических наук, зав.кафедрой КГУ.

Текст взят из краеведческого сборника «Станица на Тоболе» (2002 год).

 



Дизайн и поддержка | Хостинг | © Зауральская генеалогия, 2008 Business Key Top Sites