Зауральская генеалогия

Владимир Ильич Ага во время своего доклада в клубе «Забытый Курган»

Рассказ пойдет о районе нашего города, в котором от старого Кургана почти ничего не сохранилось. Это территория в виде сектора, ограниченная улицами Красина [бывший Телеграфный переулок], М. Горького [бывшая Солдатская] и берегом Тобола. В этом районе прошло мое детство, здесь наша семья жила с 1951 года. Сначала мы жили по ул. Куйбышева, 11 [бывшая Троицкая], в одноэтажном доме на углу улиц Красина и Куйбышева – сейчас на его месте стоит пятиэтажка-хрущевка.  В квартире была кухня, комната, большой чулан. Во дворе напротив дома была сарайка, где держали кур и поросенка, и маленький огородик. Картошку садили на общественных огородах за Кировским мостом. В нашем доме еще были квартиры, в одной из них жила молодая женщина, которая долго работала в областной библиотеке на абонементе. К сожалению, забыл, как её звали.

 

Район Кургана, о котором идет речь в докладе, на карте 1906 года

Улица Куйбышева упиралась в ремесленное училище, находившееся на берегу Тобола. Ремесленное училище перегораживало улицу примерно на половину, и к берегу был проход для людей. Можно было пройти на улицу Советскую по берегу по узкой тропинке. В то время берег у реки был обрывистый и улица была длиннее. Мастерские училища находились у обрыва и стальную стружку сбрасывали прямо вниз, к реке. На той стороне Тобола работала лесопилка, лес для которой привозили на самоходных баржах – река была судоходной.

 

Городское ремесленное училище было построено в 1910 году, в советское время в нем было размещено ремесленное училище №1, а в наше время – музыкальная школа №1

 

Мастерские училища

В училище был клуб, где по выходным крутили кино. Мы, ребятня, стремились правдами-неправдами попасть на сеанс. Пробирались между ног на входе или прятались под шинели сердобольных ремесленников, чтобы только проскочить в зал. Нам было все равно, что смотреть – лишь бы смотреть. Сидели на полу или ложились по ту сторону экрана и смотрели кино наоборот. Сейчас от училища осталось только одно здание, где размещена музыкальная школа. Обрыв срыт и устроена набережная. Все маленькие дома от ул. Красина до Тобола снесены.

Помню, что напротив нашего дома, по улице Куйбышева находилось длинное одноэтажное здание из красного кирпича. Что там находилось - не помню. И на углу, рядом с этим зданием, была огромная куча песка, где мы, ребятня, постоянно возились. Во время выборов в училище размещался избирательный участок, где в день голосования работал буфет и продавались «ромовые бабы», что-то наподобие нынешних пасхальных куличей. Для ребятишек это был настоящий праздник. Конечно, в училище был директор, но в моей памяти остался замполит, лысый дядька в кожаном пальто, который всеми командовал.

Ремесленное училище №1 было единственным в городе, готовившим заводских рабочих. Ремесленники носили черные шинели и фуражки с «молоточками» на околыше. Иногородние ребята жили на квартирах. Многие снимали жилье рядом с училищем. В 1962 году ремесленное училище было переименовано в ГПТУ-2 (городское профессионально-техническое училище), черные шинели с блестящими пуговицами сменились на бесформенные пальто болотного цвета, а красивые фуражки на береты. И так происходило по всей стране. Начал падать авторитет рабочей профессии. В начале 1970-х училище перевели на ул. Невежина, но этого я уже не застал, так как в 1964 году наша семья переехала в другой район.

Весной 1957 года было сильное наводнение на Тоболе, вода доходила до ул. Куйбышева, почти до нашего дома. Помню, как старшие мальчишки катались по полой воде на самодельных плотах вдоль ул. Красина. Летом этого года мы переехали на ул. Советскую, 27А. Нашим новым жильем стал новый бревенчатый одноэтажный дом на две квартиры. Трехкомнатную квартиру занимала наша семья, а во второй, двухкомнатной, жили Куклины – муж с женой и с ними старуха, чья-то мать. Детей у них не было. Дом стоял в глубине большого двора многосемейного барака, торцом выходившего на ул. Советскую, 27. Вокруг нашего дома был небольшой двор. Отец построил в углу двора сарай, рядом с ним курятник и землянку, примыкающую к сараю. Можно было держать кур круглый год. Был маленький огород, две-три грядки и цветы.  На углу улиц Советской и Красина, с нашей стороны, была водоразборная колонка. Первое время воду отпускали по талонам, а потом бесплатно. Отец, придя с работы, начинал с того, что натаскивал воды в дом. Сейчас на этом месте стоит пятиэтажка-хрущевка с магазином «Пирания». 

На нашей улице, ближе к Тоболу, жили Мельниковы, с их сыном Сережей мы с моим братом дружили, можно сказать, пропадали у них во дворе. Там была песочница и мы играли в машинки. В глубине двора Мельниковых имелся еще один дом, где жили Чернушкины. Наташка Чернушкина, моя ровесница, была для пацанов добрым товарищем. Старшим нашим товарищем был Костя Гребенщиков, который жил с матерью в доме по Советской, 27. Улица Советская была длиннее и заканчивалась крутым обрывом к реке. На Тоболе и прошло наше детство. Здесь мы рыбачили, рыли в обрыве пещерки, жгли костерки, играли. Купаться в этом месте было опасно, так как сразу начиналась глубина и мы бегали купаться на Купалку – в створ улицы Красина, место, где были мостки и хозяйки стирали половики. Любимым развлечением было нырять под мостки и дергать за половики. Зимой катались по Тоболу на лыжах, там были крутые овраги и можно было устраивать трамплины. На этих оврагах зимой тренировались мотоциклисты на мотоциклах с коляской, причем главным был тот, кто находился в коляске. Надо было видеть, какие кульбиты выделывал этот спортсмен, чтобы не перевернуться. Но с вводом плотины через Тобол уровень воды перед плотиной поднялся и все наши овраги затопило навсегда.

Старшие ребята по вечерам играли в волейбол, а мы, мелюзга, подавали им мячики. Иногда бывали драки с пришлыми парнями, «вокзальскими» или «тихановскими». Драки проходили по улице Советской, начиная от Красина в сторону улицы Кирова. Собиралась вся наша округа, а мы, младшие, подносили старшим «снаряды», т.е. камни. Иногда и нам прилетало. Ребят в нашем околотке было много, а девчонок, ровесниц, мало, в основном старше нас. Любимым занятием этих девиц было рассказывать нам страшные истории. Собирались вечером, в сумерках, на чьих-нибудь дровах, и пугали нас историями про Синюю Бороду и т.п. Часто играли в «кондалы». Компания делилась на две команды, которые вставали цепью друг против друга, крепко держась за руки. Кричали: «Кондалы!» - «Закованы!» - «Раскуйте нас!» - «Кем из нас!» - «Вовкой!». Вовка бежит как можно быстрее, чтобы набрать инерцию и врезается в противоположную цепь. Задача – разорвать цепь и забрать пленника в свою команду. А у тех поймать Вовку и оставить в своей цепи. Игра всем нравилась.

Наша часть улицы никогда не была асфальтирована, но особой грязи тоже не было. На весь наш околоток была только одна машина, армейский вездеход с открытым верхом, у Хазовых, что жили от нас через дом. Старик Хазов был инвалид войны, у него не было ноги. Вообще в округе было много калек. Безногие мужчины, привязав себя ремнями к самодельным тележкам на подшипниковом ходу, кое-как передвигались, отталкиваясь от земли надетыми на руки кожаными толкушками. Я не помню, чтобы фронтовики носили награды. О войне не принято было говорить, тем более рассказывать детям. Мы, пацаны, играли в «войнушку». Делились на «наших» и немцев. Естественно, все хотели быть «нашими».

Телевизор тоже был на весь околоток один, у Козюлиных. Их дом сохранился, только полуподвал засыпан, сейчас это административное здание по адресу ул.Советская,16. С Борей Козюлиным мы играли, а смотреть телевизор к ним набивалось пол-улицы. Они жили в квартире на втором этаже. Его старшая сестра Люда долгое время работала в книжном магазине на площади. В 1970-80-е гг. в этом доме был опорный пункт милиции, где по вечерам собирались дружинники с красными повязками на рукаве.

В этом квартале сохранился ещё один дом, большой деревянный двухэтажный, обшитый тесом, по адресу ул. Советская, 12А. Помню, что рядом с ним стоял такой же дом. В них жили преподаватели сельхозинститута. Проезд к этим домам был отдельный, со стороны Советской. За домом Мельниковых начинался проулок в сторону ул. М. Горького. По нему в выходные ходили в Рябининскую баню. Там всегда были очереди, поэтому система была такая: кто-нибудь из нас с братом шел в баню заранее и покупал билеты в кассе (билеты были с номерами), потом в очереди в моечное отделение узнавал очередной номер и спокойно шел домой. Примерно была известна пропускная скорость моечного отделения и через несколько часов можно было идти мыться. Скорость в женском отделении была гораздо медленнее, чем в мужском.

На улице Красина асфальт появился давно, ходил автобус «Вокзал-рынок». По асфальту хорошо было кататься на самокатах, которые мы мастерили сами. Самое главное – найти подшипники, которые ставили вместо колес. Подшипники мы добывали в Ремснабе. Кирпичное одноэтажное здание Ремснаба находилось между домиком Кюхельбекера и большим одноэтажным многоквартирным домом на углу Куйбышева и Красина. Сейчас и этого углового дома нет, на его месте много лет высится недострой. В то время всё лимитировалось и организации, чтобы получить новые подшипники, обязаны были сдавать старые, у которых лопнуло наружное или внутреннее кольцо. Негодные подшипники валялись в куче другого металлолома на заднем дворе Ремснаба. А нам для самокатов и такие годились. Мы проникали во двор Ремснаба через дыру в заборе и с вдохновением рылись в этой куче утиля.

В то время в Кургане был организован сбор утильсырья, в основном костей и тряпок. В нашу улицу периодически заезжал старьёвщик на лошадке с телегой и громко созывал народ. Почему-то мы его звали «реможник». Утиль принимался в обмен на товар, который старьевщик привозил. Мы, пацаны, таким образом добывали себе рыболовные крючки. Полиэтиленовых мешков и пластиковых бутылок еще не изобрели, так что на улицах было довольно чисто. Помню, что жильцы домиков, выходящих на красную линию, подметали прилегающую территорию.

На стыке 1950-60-х годов, конкретный год не помню, произошло событие, которое потрясло всю нашу округу. Был найден клад царских серебряных монет. В середине квартала на четной стороне ул. Красина, между улицами Куйбышева и Советской, снесли частный сектор и выкопали котлован для строительства, как говорили, типографии. Но, видимо, планы у властей поменялись и котлован несколько лет стоял бесхозным, обнесенный дощатым забором. Ребятня дыру в заборе всегда найдет и в этом котловане играли. Рыли пещерки в стенках, котлован был глубокий. И кто-то докопался до бересты, слоями которой были проложены монеты, и они хлынули ручьем. Что тут началось! Слух о кладе мгновенно разнесся по всей нашей округе. Все ринулись в котлован и ископали все его стены. Монетки были мелкие: 10, 15, 20 копеек. Царские деньги были почти у всех ребят, на них можно было выменять всё что угодно. Но как-то постепенно все эти монетки перекочевали к старшим ребятам. Сейчас на месте этого знаменитого котлована стоит обычный панельный дом.

 

Вид на улицу Красина с перекрестка Красина-Куйбышева. Справа видно забор вокруг стройплощадки, 1963 год

 

Вид на улицу Красина в наши дни

В 1960 году начали строить плотину в створе улицы Ленина.  Земснарядом создали новое русло и зимой начали по льду возить землю для перекрытия прежнего русла Тобола. Грунт брали экскаваторами как раз напротив створа ул. Советской, на той стороне реки, возили на самосвалах и ссыпали прямо на лед в районе будущей стройки.  Всё это грандиозное строительство происходило на наших глазах. Мы, ребятня, буквально пропадали тогда на Тоболе возле огромных машин. Запах солярки, который там стоял, всё еще в моей памяти. Любимым нашим развлечением было кататься на огромных самосвалах по замерзшему Тоболу. Тогда только появились КРАЗы с фигуркой медведя на капоте (мы их звали «медведь») и МАЗы с зубром на боковинах капота (мы их звали «буйвол»). Мы просились к шоферам: «Дяденька, прокати!», те нам редко отказывали. Мы забирались в кабину и счастливые ехали разгружать землю в район будущей стройки. Весной лед растаял, горы завезенной земли опустились на дно реки и появилась временная плотина, перекрыв Тобол чуть выше места будущего строительства.

Но с вводом в строй плотины начались проблемы. Тобол стал шире, вода подошла к обрывистому берегу и начала его подмывать. Если раньше, когда Тобол был судоходным, земснаряд постоянно чистил русло и река было в берегах (от кромки воды до обрывистого берега было метров десять), то с тех пор, как появилась плотина, никто русло не чистит. Последствия этого можно наблюдать, стоя на набережной в районе улицы Советской. Вся акватория напротив заросла кустарником. В связи с постепенным обрушением высокого берега власти вынуждены были срыть берег, сделать берегоукрепление, которое только к настоящему времени приобрело цивилизованный вид. Великолепный тобольский обрыв, стоявший тысячи лет, исчез навсегда.

В начале 1960-х годов началось строительство пятиэтажных жилых домов в нашем районе. Строились они руками заключенных следующим образом: копался котлован, укладывался фундамент, вокруг стройки возводился высокий забор с колючей проволокой и по углам ставились сторожевые вышки, на которых дежурили часовые с оружием. Заключенных утром привозили, вечером увозили, и они выполняли всю остальную работу по строительству дома: кирпичную кладку, штукатурку, плотницкие работы и т.д. Строили быстро. Первый такой дом появился на углу улиц Советской и Красина. В нем на первом этаже открылся хлебный магазин и до сих пор там продают хлеб. Я хорошо запомнил очереди за серым хлебом в конце правления Никиты Хрущева, давали по буханке в руки. Как-то раз, отстояв длинную очередь, досталась мне последняя разломанная буханка. Я шел домой и горько плакал от обиды.

В 1958 году я пошел в первый класс школы №32. С первого класса я подружился с одноклассником Славой Преображенским. Мы с ним, возвращаясь из школы, вместе шли до перекрестка Советская-Володарского. Преображенские в то время жили во флигеле усадьбы Березиных по ул.Куйбышева, это здание сейчас задрапировано. Мать Славы имела редкое имя – Олимпиада и работала в областном архиве, который размещался в доме Березиных. Мы часто играли в огромном дворе этой усадьбы, где было много укромных уголков. У Славы была старшая сестра Ольга, которая занималась музыкой.

В школе нас обязывали записываться в детскую библиотеку, которая в те годы находилась на углу Советской-Володарского, наискосок от сада барона Розена. Я хорошо запомнил библиотекаршу, строгую женщину в очках с гладко зачесанными волосами, собранными в пучок. Её звали Анна Ивановна или Анна Михайловна. Она требовала от сдающих книжки ребят рассказывать содержание прочитанного. Волей-неволей приходилось читать до конца и неинтересные книжки. Так нас приучали к чтению.

Возвращаясь из школы домой по улице Советской, мы проходили по красивейшему месту, идя мимо забора тюремного двора. Справа и слева росли акации, которые образовывали туннель, летом - желто-зеленый, зимой - снежный. Ничего не сохранилось и тюрьму давно сломали. Построили на её месте обычную пятиэтажку с гастрономом «Луч», сейчас там «Метрополис». Тюремный замок был сооружен еще в XIX веке, кто там только не сидел, в том числе и жертвы репрессий.

 

На фотографии Алексея Ивановича Кочешева Арестный дом в Кургане. 1890-е гг.

Заканчивая рассказ о районе, где прошло детство, с грустью можно констатировать, что из всего разнообразия домов и домишек остались с тех пор только здание бывшей ремесленной школы, два дома по улице Советской и здание бывшей Рябининской бани, и, конечно же, память о своем детстве.

Владимир Ага, 2023 год.

 

Послесловие. Дома и люди 

 

Этот дом стоял недалеко от ремесленной школы. До революции 1917 года в разные годы дом принадлежал мещанскому старосте Михаилу Головизнину, Петру Смолину. Фото предоставлено Александрой Михайловной Васильевой

 

Дочь декабриста Завалишина Зинаида Дмитриевна Еропкина проживала в 1920 годы в доме Успенских (по Красина, второй дом от угла). На фото 1930 года Зинаида Дмитриевна с сыновьями Борисом, Дмитрием, Игорем и Юрием. Фото предоставлено Александрой Михайловной Васильевой

 

На крыльце ремесленной школы. Слева направо: стоит завхоз, сидят – Кириллов Александр Николаевич (старший мастер), Городчиков (мастер), Пестерев Александр Гаврилович (заместитель директора), Родионов Георгий (мастер Токарей), неизвестный (мастер). Фото 1952-53гг., предоставлено Александрой Михайловной Васильевой