Подписка на обновления сайта2 февраля 1859 года императором Александром II был утвержден проект положения об Императорской Археологической комиссии. Эта комиссия должна была сосредоточить на себе всю массу археологической работы на огромной территории Российской империи, хотя в реальности большинство экспедиций работали в южных регионах европейской части. Раскопки за пределами этих территории, как и описание иных музейных коллекций, было делом исключительным. Однако, при подготовке IV Археологического съезда в Казани в 1877 году было обращено внимание на необходимость изучение региональных древностей, в том числе тюркоязычных и финно-угорских народов. Эта идея была подхвачена руководителем Финляндского общества изучения древностей, профессором Хельсинкского университета и первым «государственным археологом» Финляндии И.Р.Аспелиным, а затем его учениками (12, с.172-175). В1883 г. в Хельсинки было основано «Финно-угорское общество» для объединения усилий в области урало-алтаистики.
В 1887-1889 гг. в Южной Сибири работала экспедиция под руководством И.Р.Аспелина, имевшая целью изучение рунической письменности. Он высказывал абсолютно новую для того времени идею о том, что предков современных финно-угров необходимо искать на Урале и в Сибири. Члены экспедиции копировали петроглифы, изваяния, рунические надписи. Экспедиция работала при поддержке как Императорской Археологической комиссии, оказывавшей научную помощь, так и значительного числа частных лиц из самой Финляндии, и получила резонанс. На третий год проведения к экспедиции присоединился Аксель Олай Карл Гейкель, который в 1889 году раскопал несколько средневековых курганов в Минусинской котловине (4, с.56).
К этому времени А.О.Гейкель, будучи бакалавром философии, летом 1884 года уже совершил поездку по мордовским, марийским и удмуртским деревням вместе с финским художником Агатоном Рейнхольмом, фотографируя и собирая костюмы этих народов. На основании проведенных работ он в 1887 году защитил докторскую диссертацию, посвященную сравнительному анализу народного зодчества марийцев, мордвы, эстонцев и финнов, а в 1889 стал доцентом Хельсинкского университета, где впервые появился курс по этнографии финно-угорских народов. Именно эта и последующая работа сделала А.О.Гейкеля основателем данного направления исследований (7, с.62-63).
После отъезда И.Р.Аспелина обратно в Финляндию А.О.Гейкель в 1890 году оставался в Сибири и участвовал в работе специальной научной экспедиции по изучению тюркских рунических памятников, которые за год до этого обнаружил на Орхоне барнаульским краеведом Н.М.Ядринцев. Возможно, что он даже руководил этой работой вместе с известным российским востоковедом-тюркологом В.В.Радловым. За этот год А.О.Гейкель проводит археологические исследования в Минусинском крае, Урянхае и на Ольхоне, а также изучал собрания сибирских музеев. По результатам своих работ, в том числе с использованием фотодокументирования, которому уделял огромное внимание, А.О.Гейкель опубликовал свод орхонских надписей тюркской руники, внеся значительный вклад в изучение этой уникальной письменности степных кочевников-тюрков раннего средневековья (9, эл.вариант).
В 1893 году А.О. Гейкель вернулся в Западную Сибирь, где провел раскопки курганов у городов Тюмень и Курган, материалы этих исследований были опубликованы в 1894 году (16, p.97-105, рис.XXIX-XXX), что иногда приводит и к неверному датированию самих раскопок (13, с.253). Памятник в то время получил название в каталоге И.Я.Словцова «курганы у д. Курганской».
Как и все археологи, Гейкель значительное внимание уделил «Цареву Кургану». Он пишет: «Я также обнаружил другой “гигантский” курган, его можно назвать «курган-царь», расположенный примерно в7 кмк юго-западу от города Курган. Он находится недалеко от деревни Курганская, на левом берегу Тобола… Поверхность кургана плоская… Представляется, что на этом кургане отмечали народные праздники и, соответственно, он был выровнен именно для этой цели. Ровная поверхность этого «великолепного» кургана не свидетельствует о том, что он не был разграблен кладоискателями» (16, p.98). При этом он отмечает, что высота кургана была8,5 ми вокруг кургана была два вала и ров. Хотя в описании использовании кургана А.О.Гейкель и не ошибается, как известно, этот комплекс был ограблен несколько раз, о чем на уровне народных легенд было хорошо известно сибирскому краеведу еще в 1854 году Н.А.Абрамову (1, с.99). По всей видимости, в восприятии народных легенд и степени их достоверности подход двух исследователей серьезно расходился.
В настоящее время на месте «Царева Кургана» - культурно-исторический комплекс «Царево городище».
Точное число курганов, входящих в это могильник, остается не выясненным. Так, например, по данным Тобольского губернского статистического комитета, по решению которого составлялась археологическая карта Курганского округа в 1872 году, известно, что «рядом с Царевым курганом лежали еще два кургана, диаметром до 10 сажен, вышиною до 2,5 аршин, а третий, находящийся к северу, расстоянием в 650 сажень, в окружности до 52 сажень, в диаметре 27 сажень и вышиною до 1,5 сажень» (8, эл.вариант). А.О.Гейкель также сообщает, что эта территория ежегодно затапливалась и сложно «… представить, какое огромное количество курганов было затоплено, если учесть тот факт, что там, где сейчас течет река, несколько десятилетий назад между курганом и берегом проходила дорога». Кроме того, исследователь указывает, что рядом с раскопанными им курганами, «также несколько других, меньшего размера, не были упомянуты в каталоге Словцова» (16, p.98, 104). Он также говорит о находках остатков скелетов в разных местах берега, который был разрушен рекой и наводнениями. Другие исследователи (П.С. Паллас, И.П. Фальк), описывая Царев курган, также упоминают, что вокруг него были расположены невысокие насыпи других курганов. Еще К.В. Сальников отмечал, что непосредственно рядом с Царевым курганом, по свидетельству местных жителей, был еще один курган, но он был смыт рекой во время наводнения за несколько десятилетий до начала раскопок (13, с.253).
Итак, впервые эти курганы были исследованы раскопками с 17 по 29 августа1893 г. финским археологом и этнографом Акселем Олаем Гейкелем. На раскопках работали от 8 до 16 мужчин. Всего было раскопано две курганные насыпи могильника №8 и №9 (исходя из современной методологии, это означало, что количество курганов было как минимум 9). Они были исследованы частично перпендикулярными траншеями, как это было принято по методике раскопок того времени.
В Российской империи долгое время курганы, особенно небольшие, копались без чертежей и полевых дневников. Обычно курган раскапывался колодцем, реже траншеей, в центральной его части, оставляя при этом подавляющую его часть нетронутой (2, с.15). Работы А.О.Гейкеля стоят здесь особняком. Методика раскопок, примененная Гейкелем при проведении раскопок курганов у д. Курганская была достаточно прогрессивной для конца XIX века, и во многих аспектах соответствовала современным требованиям. Чёткое описание во взаимодействии с планом раскопа дают относительно полную картину раскопа. Раскопки носили не случайный характер, а были частью целевой многолетней программы. Автором раскопа были проработаны имеющиеся материалы по археологии региона (изучены и прорисованы коллекции сибирских музеев, нумерация курганов ведется на основе каталога И.Я.Словцова), прилегающая территория была всесторонне изучена, проведена археологическая разведка местности, опрошено местное население. Несмотря на высокий уровень исследования раскапывать курган целиком Гейкель не считал нужным. Первоначально в центре обоих курганов были заложены две перпендикулярные траншеи, ориентированные по сторонам света. Они выбирались послойно, а земля тщательно осматривалась (16, p.99). В последствие длина траншей была увеличена и они вышли за пределы насыпей. Были приведены разрезы курганов, что было бы невозможно без нивелировки насыпей. Большое значение уделяется взаиморасположению объектов и находок. Описание находок содержит, помимо фактического описания внешнего вида, размерные характеристики, местоположение, инвентарные номера (что свидетельствует о ведении коллекционной описи), часть находок проиллюстрирована, в технике графического рисунка.
Один из курганов, частично разрушенный рекой и раскопанный А.О. Гейкелем, содержал сложные деревянные конструкции. В кургане № 8, высота которого была2,8 м, обнаружили вкопанные столбы (четыре в раскопе на расстоянии4,7 мдруг от друга и три предположительно в нераскопанной части). Они, по мнению исследователя, поддерживали деревянную крышу, и возможно, являлись вариацией шатрового перекрытия типа «палатки (жилища)», схожей с подобным перекрытиям из других зауральских курганах (6, с. 72-101). Под ней было раскопано неглубокое (около30 смпри остальных размерах 2,8х1,6 м) ограбленное погребение с деревянным перекрытием, ориентированное по линии северо-запад – юго-восток (16, p.100). Изучение материалов показывает, что, как и другие курганы этого могильника, данный погребальный памятник также был сооружен на месте древних захоронений эпохи бронзового века (видимо, четыре из них они располагались по кругу). В результате, когда впоследствии курган был ограблен, то погребения были сильно повреждены, а находки двух периодов, как и фрагменты костей погребенных людей, сильно перемешаны. Захоронение раннего железного века было практически полностью ограблено. Из находок эпохи бронзы и раннего железного века были обнаружены только 3 наконечника стрелы, костяная проколка, многочисленные фрагменты керамических сосудов и человеческих костей (16, p.101-102, рис.XXIX) (см. рисунок 1 к статье). Скорее всего, материалы раннего железного века этого кургана, как и перекрытие, относятся к V-IV векам до н.э. (10, с. 61-62; 11, с. 110-114).
Вторым был раскопан курган №9, отделенный от предыдущего оврагом и не указанный в каталоге И.Я.Словцова. Он также находился на самом берегу. Здесь были обнаружены три ямы. В последней, размером 3,2х1,48-0,49 м, было обнаружено обрушившееся деревянное перекрытие и разбросанные человеческие кости (16, p.104-105). Многочисленные фрагменты керамики (всего собрано около 150), а также отдельные изделия из бронзы, в том числе наконечники стрел, были обнаружены как вдоль берега реки, так и вокруг Царева кургана. По мнению А.О.Гейкеля, это свидетельствовало о том, что на всей этой территории было единое могильное поле (16, p.99).
Анализ описания инвентаря и иллюстраций показывает значительное сходство с характерными материалами позднего бронзового века. Несмотря на переотложенность материалов, автор раскопок относит обнаруженные антропологические материалы к погребениям (например, яма V кургана № 8), содержащим керамическую посуду, которая позднее была отнесена исследователями к алакульской культуре андроновской культурно- исторической общности (3, с.37). Аналогичные материалы были получены К.В. Сальниковым при раскопках близлежащего Царева кургана (14, с.33). Они были интерпретированы им как абашевские, хотя позднее анализ керамической коллекции и погребальный обряд 12 могил позволил отнести их к петровской (раннеалакульской) культуре андроновской общности (13, с.253-254). Керамика, приводящаяся в исследовании, с ее характерной горшечно-баночной формой, зональностью орнаментации, способом нанесения орнамента несомненна можно отнести к петровской и алакульской культурам, т.е. период бытования раскопанных курганов можно определить в пределах существования этих археологических культур XVIII-XVI вв. до н.э. (5, с.138).
Таким образом, материалы бронзового и раннего железного веков находят достаточно уверенные аналоги в современных археологических памятниках, что позволяет датировать сооружение могильника двумя периодами XVIII-XVI вв. до н.э. и VI-V вв. до н.э. Однако, обнаруженные Гейкелем одиночные погребения вызывают гораздо больше вопросов.
Первое из них он зафиксировал еще при раскопках кургана № 8. «Цельный, неразобранный скелет человека был найден в точке k, к юго-западу от канала II (в крайней точке). Выше мы заметили, древесина более гнилая, чем обычно, предназначавшийся, возможно, для крыши гробницы. Остатки досок находились с каждой стороны от места захоронения скелета. Расстояние между этими досками было 2,05. Труп был, очевидно, помещен в гроб или, по крайней мере, окружен досками со всех сторон. Длина скелета с головы до ног была l,67. Голова лежала в направлении запад-восток-запад и была повернута налево, то есть на северо-восток, ноги направлены на восток-юго-восток, руки были скрещены на животе…. тело было окружено сыпучей землей, было видно, что никакой ямы не выкапывалось. Это обстоятельство указывает на то, что труп был похоронен после воздвижения кургана. Более того, мы уже отметил, что этот скелет лежал за пределами фигуры, образованной столбами. Ни один объект не был найден возле этого скелета, следовательно, можно считать, что он был рабом, и не был достоин занять место в главной гробнице. С другой стороны, доски вокруг скелета, могут говорить в пользу «почетного» захоронения».
Затем «продолжая рыть траншею III к северу-востоку в 1м от берега, и в 20м от последнего скелета мы обнаружили другой цельный не перемещённый скелет, лежащий на своем месте, его голова была обращена к северо-западу, ноги к юго-востоку, в нижней могиле, глубина которой была только0,70 мниже поверхности земли. Длина скелета составляла 1,72. Руки были вытянуты вдоль тела. К востоку от ног, в 0,45 от них, был вертикальный ствол дерева 0,30 в диаметре, ровно обрезанный с двух сторон. Рабочие высказали по этому поводу мнение, что покойный был прикреплен к столбу. Это мнение существует и в других источниках. Ни один объект не был найден у этого скелета. Очевидно, что первоначально труп, был покрыт досками или каким-либо другим древесным материалом. Если верить жителям деревни, в том месте, где был найден скелет, курган был снесен, чтобы на его месте распахать поле под пшеницу, и несколько скелетов бы тогда были брошены в воду» (16, p.102-104). Однако, остальные обнаруженные им скелеты уже не имели столь четкой приуроченности к насыпям.
Таким образом, в ходе своих работ он обнаружил несколько скелетов, которые были захоронены как в уже готовые насыпи курганов, так и между ними. Четыре погребения (а судя по рассказам крестьян, таких скелетов было гораздо больше) объединяет небольшая глубина (от 70 до100 смот поверхности), вытянутое положение костяка с руками, сложенными вдоль тела или скрещенными на животе, ориентировка головой на северо-запад или запад, отсутствие инвентаря при наличии в двух могилах остатков гробов. Большинство этих признаков, особенно каноническая для православного обряда западная с сезонными отклонениями ориентировка, были характерны для русских кладбищ на Урале и в Сибири в XVII-XVIII вв. Не должно удивлять и отсутствие у погребенных крестов-тельников, поскольку в этот период они, скорее всего, изготавливались из недолговечных материалов. При этом сибирские первопоселенцы очень часто хоронили своих умерших недалеко от поселений, а иногда прямо рядом с домами (14, с.154-168). Вероятно, в 1893 году А.О.Гейкелю удалось зафиксировать остатки кладбища первых русских поселенцев, находившегося на окраине слободы Царево Городище. По всей видимости, уже в XIX веке местные жители не помнили о его существовании или в силу отличий от принятого позднее погребального канона не соотносили эти захоронения со своими «предками».
Маслюженко Д.Н., Новиков И.К., Рябинина Е.А.
1. Абрамов Н.А. Слобода Царево-Городище до переименования ее городом Курганом, Тобольской губернии // Вестник Императорского русского географического общества. Кн. III. СПб., 1854. С.99-104.
2. Авдусин Д.А. Полевая археология СССР. Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1980.
3. Андроновская культура. Вып. 1 Памятники западных районов / сост. В.С.Сорокин. М.-Л.: Наука, 1966.
4. Белокобыльский Ю.Г. Экспедиция И.Р.Аспелина в Сибирь (к 100-летию экспедиции) // Известия СО АН СССР. Серия истории, филологии и философии. 1988. № 16. Вып.3. С.54-56.
5. Виноградов Н.Б. Степи Южного Урала и Казахстана в первые века II тыс. до н.э. (памятники синташтинского и петровского типа). Челябинск: Абрис, 2011.
6. Генинг В.Ф. Большие курганы лесостепного Притоболья (IV-II вв.до н.э.) // Кочевники Урало-казахстанских степей. Сб. науч. Трудов. Екатеринбург: УИФ «Наука», 1993. 200 с.
7. Загребин А.Е. Интеллектуальные основы финно-угорских исследований в эпоху позитивизма // Вестник удмуртского университета. Серия «История и филология». 2009. Вып.2. С.58-70.
8. Кайдалов А.И. Царев Курган: раскопанный и забытый // http://al-dedov.narod.ru/kajdalov.htm
9. Кляшторный С. Г. Тюркские руны – эпиграфические памятники Центральной Азии // http://secrethistory.su/491-tyurkskie-runy-epigraficheskie-pamyatniki-centralnoy-azii.html
10. Корякова Л.Н. Ранний железный век Зауралья и Западной Сибири (саргатская культура). Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1988. 240 с.
11. Кузьминых С.В. Металлургия Волго-Камья в раннем железном веке (медь и бронза). М.: Наука, 1983. 257 с.
12. Лебедев Г.С. История отечественной археологии. 1700-1917. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1992. 464 с.
13. Новиков И.К., Рябинина Е.А., Маслюженко Д.Н. Древности Курганского Притоболья // Альманах «Тобольск и вся Сибирь». Курган. XXIII том. Тобольск: Издательский отдел Общественного благотворительного фонда «Возрождение Тобольска», 2014. С.249-260.
14. Сальников К.В. Очерки древней истории Южного Урала. М.: Наука, 1967.
15. Самигулов Г.Х. К вопросу о погребальном обряде русских Урала и Сибири XVIII века // Культура русских в археологических исследованиях. Омск, 2005. С. 154-168.
16. Heikel A. Antiquities dela Sibérie Occidentale.Helsingfors, 1894.
Опубликовано: Зыряновские чтения: материалы всероссийской научно-практической конференции «XII Зыряновские чтения». Курган: Изд-во Курганского гос.ун-та, 2014. С.11-15.
